Дазай Осаму - странный...
Но это почему-то не отталкивает, а наоборот, привлекает. Достоевский сам себе удивился, когда согласился на его предложение. У него никогда не было друзей. Только в детстве, но родители тех, когда узнавали его ближе, запрещали с ним видеться. Да и сами ребята побаивались его. В младшей школе, Фёдор впервые ударил одноклассника. Это было за обидную фразу, брошенную в адрес Достоевского. После он понял, что в этом мире судят по внешности, семейному положению и по поступкам. Именно с того дня, как брюнет это осознал, стал холоден ко всем, словно лёд. Больше не заводил друзей, не дрался, учился только на отлично. Всё это было ради двух целей - чтобы его больше не бросали, и чтобы не вызывали в школу отца. Так продолжалось до тех пор, пока он не переехал из России в Японию.Кто же знал, что у него в новой школе появится такой упрямый и странный одноклассник?
Все эти три дня, они общались, все-таки соседи по парте. Он не хотел заводить друзей, но говорить Дазаю «Давай больше не будем общаться», как-то не хотелось. Брюнет и сам не знал причину такого поведения. Фёдор предпочитал уходить, когда к Осаму подходили его друзья. Он чувствовал себя, как под прицелом снайпера. Ацуши - добрый парень, брюнет сразу это понял, он никогда не испепелял его взглядом, наоборот, приветливо здоровался и улыбался. Так что Достоевскому он, в какой-то мере, нравился. Акутагава вполне нормально себя с ним ведёт и разговаривает, только когда Накаджима приветливо ведёт себя с Фёдором. Иногда можно заметить скрытый, но ревнивый взгляд Рюноскэ. Брюнет сразу понял, что это ревность, уже видел подобные взгляды. И если с этими двумя было всё нормально, то с Накахарой - нет. Каждый раз, когда Фёдор разговаривает, смотрит, да даже просто стоит рядом с Дазаем, рыжик буквально прожигает его взглядом. Достоевскому иногда даже кажется, что он просто набросится на него. Он, конечно не сразу, но понял, что Чуя испытывает симпатию к Осаму, и ревнует его ко всем. Только вот он ее хорошо скрывает. Брюнет думает, что Дазай не настолько глуп, чтобы не заметить этого. Однако это уже их дела, и Достоевскому в них лесть не обязательно. Правда, его уже начинают раздражать злобный взгляд голубых глаз. Даже сейчас, когда они идут по коридору к выходу, он чувствует этот взгляд. У них всех закончились уроки, поэтому Осаму предложил Фёдору вместе выйти со школы. — Сегодня физрук поставил мне тройку за то, что я не смог пробежать двадцать кругов! — Пожаловался Ацуши, потирая колени. — Всё потому, что ты набрал вес, пока валялся на диване все каникулы. — Сказал Акутагава, показательно ткнув парня в живот. — Я не виноват, что по телеку шли такие классные сериалы! — Надувшись, Накаджима демонстративно отвернулся. — Лучше под ноги смотри, а то, как в тот раз, споткнёшься и растянешься на полу. — Чуя хихикнул, вспоминая тот случай. — Нашли, что вспомнить! — Накаджима покраснел от стыда. — Да ладно, Ацуши! Зато мы узнали, насколько ты можешь растянуться. Может это кому-то пригодится. — Осаму подмигнул покрасневшему Акутагаве. Тот лишь незаметно ударил ему в плечо. — А? — Беловолосый непонимающе хлопал глазами. — Забудь. Ты же знаешь, у нашего Дазая всегда какая-нибудь хрень с языка слетает. Троица засмеялась, а шатен лишь закатил глаза, по-доброму улыбнувшись. Фёдор, шедший позади, иногда поглядывал на них. — Эй, а может, пойдем, погуляем? — Уже выйдя на улицу, предложил Осаму, поглядывая на друзей. — Хм, можно, — Ответил Рюноскэ. — Я согласен! — Ладно уж, скумбрия. — А ты, Фёдор? – Шатен посмотрел на парня. – Пойдёшь с нами? — Что-то не охота. — Достоевский отвёл взгляд. — Почему? — Ой, ладно тебе, Осаму, отстань от него. Видишь, не хочет он идти. — Сказал Накахара, но Фёдор увидел на его губах лёгкую усмешку. Хотелось назло этому рыжему пойти с ними. Да и не только назло ему, но и чтобы просто не возвращаться домой. У него сейчас есть два варианта: Первый - пойти в парк и сидеть одному на скамейке до тех пор, пока время не дойдёт до семи, попутно сделав там же уроки. Второй - провести это время в компании, впервые за несколько лет, погулять не одному. Правда, придётся потерпеть этот гневный взгляд, и возможно Фёдор ещё пожалеет об этом решении. Он переводит взгляд на Дазая, который неотрывно смотрит на него.«Да пошло всё на хрен.»
— А знаете, ладно, я пойду с вами. Ацуши радостно улыбается, Акутагава кивнул, а лицо Чуи сначала исказило удивление, после чего появилось раздражение. Осаму же мягко улыбнулся. — Отлично! Тогда пошлите искать приключения! — Зная тебя, Дазай, приключения сами нас найдут. — Рюноскэ усмехнулся.***
Фёдор аккуратно перешагнул порог небольшой кафешки, в которую они зашли. Небо затянули тёмные тучи, предвещая, о возможном, скором дожде. Ацуши сказал, что здесь очень вкусная выпечка и кофе. Сначала они хотели пойти в парк, но внезапное изменение погоды, изменило и их планы. Никто особо не возражал, а Достоевский был особенно рад. В таких местах он бывает редко, в частности из-за недостатка денег. Он впервые ест в компании. Два диванчика, расположенные по обе противоположные стороны стола, который находился около окна. И всё бы ничего, если бы брюнет не попал в немного... Неловкую ситуацию. Получилась так, что в угол они положили свои сумки, а на остальные два места сели Акутагава и Накаджима. А на втором, к окну сидел Осаму, рядом Фёдор, а рядом с Достоевским - Чуя. И получилось так, что он сидит посередине, чувствуя прожигательный взгляд Накахары. Дазай же, ничего этого не замечая, о чем-то непринуждённо говорил с Рюноскэ. «Этот новенький уже достал! Я всегда сижу рядом с Осаму, а он просто взял, и втиснулся между нами!» — Рыжик сжал кулаки под столом, стараясь внешне оставаться спокойным. — Ваш заказ. — Официант поставил на стол поднос, ставя рядом с каждым подростком их заказы. Поблагодарив его, ребята принялись за еду. Ацуши заказал пирожные со сливками и чай. Акутагава же пирожные с мёдом и чай. Чуя предпочёл кекс с вишней и кофе. Дазай два пирожных с малиной и кофе. Фёдор же заказал просто кофе. Нет, есть безусловно хотелось, ведь с утра во рту не было и крошки, кроме оставшегося хлеба и колбасы, из которой Достоевский сделал небольшой бутерброд. Но это было утром, а сейчас шесть вечера, поэтому не мудрено, что в животе пусто. Но и заказать он ничего не мог, ведь денег у него с собой не было. А просить их, у только недавно появившихся друзей не хотелось. Осаму же заметил, что Фёдор иногда с завистью посматривает, как Акутагава и Ацуши едят свои пирожные. Ещё с первой встречи, шатен заметил, что брюнет довольно худой, теперь немного есть представления, почему так. Поэтому, как только последний кусочек пирожного был съеден, подвинул тарелку с одним целым пирожным парню. Тот удивлённо глянул на Осаму, но тот в ответ лишь улыбнулся, чуть наклоняясь в его сторону, и прошептал ему на ухо: — Ешь. Деньги можешь не отдавать. — Но... — Начал было отрицать брюнет, но его перебили. — Ты хочешь, есть, не отрицай это. Мы же друзья, а друзья делятся друг с другом. — Дазай подмигнул, после чего отстранился и принялся допивать свой кофе. Фёдор перевёл взгляд на продвинутое лакомство. Выглядит аппетитно. Мысленно пообещав в будущем отдать шатену деньги за это пирожное, – хоть он и сказал, что не надо – откусил его, жмурясь. Как же классно поесть хоть что-то за целый день. Он даже перестал замечать горящий взгляд рядом сидящего Накахары, который прекрасно видит, как Дазай отдал своё пирожное брюнету. Как же сейчас Чуе хотелось отобрать его, сказать что-то по типу: «купи себе своё, а не ешь чужое!». Но тогда придётся объяснять причину такого всплеска агрессии, и из-за этого могли испортиться отношения с Осаму, который по непонятной причине защищает этого новенького. Да что-то там, Дазай даже поднял голос на весь класс в первый день, когда все пялились на Достоевского, заставив тех разом отвести взгляд. С того дня, большая часть класса не смела даже кидать взгляд на парня. Рыжик не мог понять, почему Осаму так печётся о нём.***
Как только они вышли из кофе, то начал моросить дождь и поднялся ветер. Хоть было и начало апреля, но на улице из-за погоды похолодало, и это нельзя было не заметить. Дазай глянул на Фёдора, который слегка подрагивал. Но это неудивительно, ведь на нём была лишь фиолетовая толстовка и чёрные джинсы. И как понял Осаму недавно, Достоевский очень чутко реагирует на смены температуры. Поэтому, пока друзья решали разойтись или пойти гулять дальше, шатен подошёл к стоящему с сторонке Фёдору и сняв с себя лёгкий шарф, накинул на парня, аккуратно обмотав его вокруг шеи. И на это поймал ошарашенный взгляд. — Мори же говорил, что ты легко можешь заболеть. Следует пока потеплее одеваться, ведь погода каждый день скачет, — Посоветовал Осаму, легко улыбнувшись. — Да... Но как же ты? — Спохватился брюнет, смотря на друга. — А чего я? Я от легкого дождика и ветра не заболею, – уверил его Дазай, после чего похлопал по плечу. – Пошли, спросим, что они там решили. Фёдор кивнул, и они подошли к ребятам. Достоевский чувствовал себя немного непривычно, ведь на нём чужой шарф, который, к тому же, пахнет шоколадом, но от этого даже становится приятно. Это то и пугает подростка. — Итак, я думаю, что нужно расходиться. — Сказал Рюноске, поправляя воротник пальто. — Акутагава прав. Скоро может начаться сильный дождь, поэтому следует пойти домой, завтра ещё в школу, — Согласился с другом Ацуши. — А ты что делаешь, Осаму? — Чуя, переводя взгляд на парня. — Если большинство хотят пойти домой, то, думаю, нужно расходиться. — Эх, ладно, — Вздохнул Накахара. Фёдор кивнул, хотя вряд ли его мнение интересовало. Посмотрев на всех, он остановил свой взгляд на Дазае. — До завтра, — Бросил брюнет, и, размахнувшись, зашагал в сторону дома. — До завтра, Фёдор! – Крикнул тому в след Осаму, после чего повернулся к друзьям. – Ну и мы пошли? — Ага. Все двинулись в одну сторону, так как их дома были рядом. Дазай немного отстал, и Акутагава, поравнявшись с ним, прошептал: — С каких это пор ты даёшь свои вещи? — Хитро спросил Рюноскэ, ухмыляясь. — Ой, Акутагава, не начинай. Свою шипперскую деятельность проводи с кем-то другим. У Фёдора просто слабое здоровье, и он может заболеть. В случае чего, Мори меня потом отчитает, что я не проследил. — Ответил шатен, отведя взгляд. — Ну-ну, — Рюноскэ хитро сощурил глаза, после чего зашагал вперёд. Чуя непонимающе покосился на Осаму, который, кажется, задумался. О чём, интересно, они говорили?***
Аккуратно открыв дверь, Фёдор вошёл внутрь. Хорошо, что он успел до того, как начнётся сильный дождь. Главное тихо пройти до своей комнаты и, возможно, его не тронут. Тихими шагами он прошёл мимо кухни, и почти дошёл до лестницы, которая ведёт в его комнату. — И где ты шлялся? Подросток застывает, чуть не роняя свою сумку на пол. В проходе стоит коренастый мужчина, в чёрных спортивках и белой рубашке, с взлохмаченными блондинистыми волосами и с помутневшим взглядом, от которого за километр несёт алкоголем. Фёдор сглатывает, и медленно поворачивается в его сторону. — Ещё раз повторяю: где. Ты. Шлялся? — Голос, подобен стали - такой же твёрдый и холодный. — Я... Я просто ходил по улице... — Смачная пощечина перебивает парня. — Не ври! Наверное, гулял с кем-то, как и твоя мамаша!? Что мать, что сын - шлюхи. — Выплюнул мужчина, посмотрев на брюнета, который держался за красную щёку. — Ладно, похер. Хоть сдохни, мне будет по барабану. Единственное, некому будет ходить за пивом, – в Достоевского полетела скомканная бумажка. – Иди, купи выпить. Семь штук. — Но там дождь... — И чё? Ты неженка что ли? – Раздражённо бросил мужик, вновь садясь на диван. – Иди, если не хочешь получить наказание. — Но, может, я хоть зонт возьму?... — Нет! Если хватает сил трахаться с мужиками, то от простого дождичка тебе ничего не будет! Пошёл вон! — Заорал мужчина, чем заставил Фёдора буквально пулей вылететь из дома. Брюнет посмотрел на бумагу, которую кинул в него, так называемый «отец». Это была купюра в 1650 йен. Вздохнув, парень направился в сторону ближайшего магазина. Как только он вышел из подъезда, то его обдало холодными дождевыми каплями.Орочи Катаяма.
Имя: Орочи - Большая змея.
Фамилия: Катаяма – Кусок + Гора.
Так зовут этого мужчину, и он отчим брюнета. Он родом из Японии. Биологический отец Достоевского сбежал, как только узнал, что мама беременна. Она пыталась его найти, но всё тщетно. До семи лет, они с матерью жили одни, пока она не привела в дом Орочи. С тех пор их жизнь изменилась. Сначала он хорошо зарабатывал, у него была своя компания. Однако случился пожар, он обанкротился, и всё стало держаться на зарплате матери Фёдора. Вскоре, Катаяма начал пить и избивать её.
Женщина же слишком любила этого человека, поэтому терпела. Так продолжалось три года, пока она не умерла. Вот только врачи списали это на истощение, ведь Орочи тщательно скрыл следы избиения. Он запугал десятилетнего Достоевского, чтобы тот даже осмеливался говорить о произошедших событиях в их семье. Мальчика оставили на попечение отчима, ведь тот хорошо запудрил опеке мозги. Так они прожили в России ещё почти пять лет, после чего Катаяму выселили из квартиры за неуплату, и им пришлось переехать в Японию, где находился дом отчима. Фёдор сам подал документы в школу, устроился на подработку, пока были летние каникулы. Он заработал денег в тайне от Орочи и купил на них нормальный телефон. Но сейчас, когда ходить в школу и на подработку каждый день он не может, Фёдор договорился работать в магазине продуктов по выходным, с утра и до трёх часов дня. Деньги хоть и небольшие, но главное, что они были. Самое важное, чтобы об этом не узнал его отчим, ведь тогда будет очень плохо. Он не только изобьёт его, но и заберёт все деньги, заработанные честным трудом, и потратит их на выпивку. Фёдор не хочет обращаться с этим в опеку.В детском доме будет хуже…
Брюнет уверен в этом. Тем более, осталось потерпеть всего три года и дальше он сможет идти туда, куда пожелает. Хотя, он может сделать это и раньше, ведь вряд ли Орочи будет его искать. Мужчине на подростка совершено наплевать. Поэтому нужно только подкопить денег, а там уже думать, куда пойти. Достоевский заходит в магазин, кивает продавцу и проходит к прилавку с алкоголем. Катаяма приходил с ним несколько раз сюда, чтобы уверить продавца, что Фёдор будет иногда заходить и покупать для него пиво, поэтому ему без вопросов продавали его. Парень за кассой однажды даже сказал, что у них такие тёплые отношения, раз сын готов в любое время купить что-то для отца. Тогда отчим посмеялся и согласился, потрепав пасынка по голове. На людях он всегда притворяется добрым, заботливым и интеллигентным человеком. Фёдор даже удивлялся несколько раз такой резкой смене образа. Конечно, как только они оказались дома, всё становилось по-прежнему.Непослушание - бьёт.
Повышаешь голос - бьёт.
Боишься - бьёт.
Поэтому Фёдор старается вести себя спокойно в присутствии Орочи. Подойдя к кассе и расплатившись за семь банок пива, вышел из магазина, быстрым шагом направляясь к дому. Не стоит заставлять отчима ждать, ведь будет только хуже. Сняв обувь, парень подходит прямиком к дивану в гостиной, ставя на столик все семь банок. — Сдача? Достоевский, молча, кладёт мелочь, так же на стол. Орочи внимательно смотрит на них, после чего переводит грозный взгляд на подростка. — Почему так мало? Прикарманил что-то себе!? – Катаяма вскакивает с дивана, сжимая пальцы вокруг тонкого горла. – Ты что, думаешь, что я совсем тупой и не замечу разницы!? — Кха... — Брюнет отчаянно пытаться выбраться. — Отвечай, щенок! — Голос срывается на крик! — Я... Купил другой... – Прохрипел Фёдор. – Тот... Закончился... Горло отпускают, и Достоевский оседает на пол, с жадностью глотая воздух. Мужчина смотрит на него сверху вниз, замечая на шеи шарф. — А это что? – Брюнет чувствует, как по его шеи скользит ткань, а после видит серый шарф в руках отчима. – Откуда это? Ты же не носишь подобное? — Отдай, — Голос звучал на удивление твёрдо, а сам подросток встал с пола, посмотрев на него. — Оу... Так эта тряпка важна для тебя? От подружки? – Усмехается Орочи, но после его лицо вдруг становится раздражённым. – Или от парня? — Не твоё дело. Отдай. — Достоевский знал, что таким тоном может ещё больше разозлить Катаяму, но он не может позволить тронуть эту вещь. Звук пощёчины и на лица Фёдора приземляется та самая заветная ткань. — Да подавись. Не нужна мне вещь ещё одного педика. Даже держать в руках противно. — Мужчина сел обратно, уставившись в экран телевизора, больше не обращая внимания на парня. Достоевский снимает с лица шарф и прижимает к себе, и молча, направляется в комнату. Зайдя внутрь, он запирает дверь, оседая на пол. Фёдор утыкается лицом во влажную от дождя ткань и вздыхает, а одинокая слеза скатывается по щеке, падая прямиком на шарф. Так он и засыпает: на полу, прижимая к себе чужую вещь, но почему-то Фёдору кажется, что от неё исходит тепло. Такое же, как и от хозяина этой самой вещи.