СОБОР. КНИГА I. ☨ ПОСТУЛАТ ЯДОВИТОГО ЯЗЫКА ☨

— Сколько здесь комнат? — спрашиваю у Шульца. — Десять. По пять комнат на этаже. Первый — нежилой. — Хорошо. Я поняла. — Останетесь здесь? Фрэнк курит на улице. Мы с Шульцем стоим возле кроватей, на которых когда-то сидели Тауншенды. — Другого варианта не вижу. — Я могу поговорить с коллегами в участке, может, кто-нибудь вас приютит. — Не надо. Я не готова с кем-то сожительствовать. — Я сейчас поеду в участок, займусь бумажным оформлением убийства. Возможно, к вечеру придут результаты экспертиз. Думаю, нам стоит… — Шульц замолкает. — Что? — Скооперироваться. — Приглашаете меня в участок? — Можно и так сказать. — У Вас, кажется, уже есть подружка. — Вы про Валери? Мы не друзья. Просто знакомы. — Она странная, — честно признаюсь. — Знает то, что не знают другие. Она меня пугает. — Вас способна испугать женщина? — Шульц щурит глаза и приподнимает уголки губ. — Вы кажетесь бесстрашной. — Как мне поступать? Вы оба не говорите мне прямо, а ходите вокруг да около. Мы вроде работаем втроём, а я чувствую себя лишней. Мне опасаться Валери или сдружиться с ней? — Она — фанатик своего дела. Пойдёт по головам при первой возможности, и эта возможность у неё появилась. Валери права в одном: финал этого дела зависит от нас троих. Выслушайте её, послушайте её слова, но близко к сердцу не принимайте её правду. — Она знает о Соборе то, чего не знаете Вы? Кому мне верить? Включить женскую солидарность или разум? Кто первым из вас расскажет мне об общине? Единственное, что я поняла, это то, что сектантов убили сектанты на территории горожан. Я под прицелом? Собор знает, кто приехал в Спрингвейл? Нам с Фрэнком тоже ждать линчевателя? — Запишите номер моего сотового. Связь здесь ловит стабильно, а вот с интернетом проблемы. Я расскажу о Соборе, но Вам это не понравится. Я достаю мобильный и записываю номер Томаса Шульца. — Сейчас я закрою эту комнату и заберу с собой ключ. Ни в коем случае не проникайте сюда. — Я не буду заходить на этот этаж. Мы с Фрэнком возьмём комнаты на третьем… А… проникать? За кого Вы меня принимаете, шериф Шульц? — Извините. Я никогда не работал с журналистами, и мне всегда казалось, что они ради нескольких кадров готовы нырнуть в пучину. — Вам правильно казалось. Шульц смущается. При всякой моей колкости он опускает голову и отводит глаза. Шульц взрослый, красивый, обворожительный, но самцом не назовёшь. В нём нет харизмы, он — флегматик. Привлекает не его мужественность, а его степенность. — Я наберу Вам, когда у меня появится свободное время. Располагайтесь в «Заезжем дворе», прокатитесь по Спрингвейлу, поснимайте его. Только не ходите в лес, я прошу. — Хорошо. Поняла. Мы выходим из комнаты Тауншендов, и Шульц запирает дверь. Я достаю из кармана свой ключ и поднимаюсь на третий этаж, чтобы открыть седьмой номер. Шестая комната приоткрыта, Валери копошится в рюкзаке. Мой номер оказывается точно таким же, как и тот, в котором произошло убийство. Две кровати, обои с цветочками, грязные шторки на окне. Очень душно. Я отодвигаю шторку и открываю окно. С улицы на меня набрасывается горячий воздух. — О-о, вот ты где, — со спины ко мне подходит Фрэнк. — Выбрала для нас комнаты подальше от места преступления? — Даже вдалеке кровь стынет в жилах от услышанного. — Всё-таки хорошо, что мы не видели трупы. Извини, но я бы блеванул от вида выпотрошенного из живота матери младенца. — Фрэнк, спрошу глупость. Если бы ты был женщиной на шестом месяце беременности, ты бы стал пить пиво? Мой вопрос не смутил Фрэнка. — Во-первых, у меня аллергия на алкоголь. Во-вторых, думаю, моя мама заперла бы меня дома на девять месяцев, да и я бы был не против. Пил бы я пиво с полным пузом? Нет, Дженни. Я бы и курить бросил в такой период. — Вот и я том же. А беременная жена хлестала хмель на брудершафт с мужем. — Ну может, мы просто с тобой что-то не понимаем. Может, это… особое пиво, которое полезно? — Мы с тобой вообще не понимаем, что здесь происходит. Я, не отрываясь, смотрю в окно. Залипаю. Не могу отвести взгляд от увиденного. — Я принёс твою сумку. Свои шмотки уже покидал в шкаф. Кстати, я был в туалете. Дженни, там реально дырка в полу! Прости меня, конечно, но я люблю ходить в туалет с наушниками, так сказать, настроиться на нужную волну, — чувствую за спиной телодвижения Фрэнка, — на нужный… э-э… темп. А тут я и минуту на корточках не просижу. Не говоря уже о туалетной бумаге. Дженни, там лежат газетные листки! Ты только один рулон захватила с собой? — Фрэнк, давно стоит эта машина у леса? — А? Чего? — он кладёт подбородок мне на плечо и смотрит в окно. — Чёрный джип. Вон там, — указываю на дорогу, где на обочине припаркован автомобиль. — Пикапчик этот? Что-то я не припомню, чтобы он был там, когда мы приехали в «Заезжий двор». Джип далеко. Его колёса на траве, не на асфальте. Машину припарковали, но не оставили. Расстояние отличное, чтобы видеть, кто заселяется в отель. Расстояние отличное, чтобы видеть нас в окне. — Тарантино, сгоняем в город? Не хочу здесь находиться. — Купим ещё пару рулонов туалетки? — подбородок Фрэнка так и лежит на моём плече. — А ты не можешь как-нибудь потерпеть? — Дженни, даже если я не буду есть, я всё равно буду ходить в туалет. Кстати, о туалете. Я же так и не сходила с дороги. — Дай мне десять минут. Я быстро переоденусь и поедем. Возьми камеру. Вдруг что-нибудь заснимем. — Давай пожрём заодно чего-нибудь или купим сюда? — Посмотрим. Я тоже хочу есть. Надеюсь, что-нибудь отыщем в Спрингвейле. Разбираю сумку и вытаскиваю оттуда футболку с хлопковыми брюками. По новой завязываю хвост и надеваю кепку. Вроде мы приехали в деревню, но горожанкой от меня воняет за версту. К туалету можно привыкнуть. К запаху со временем — тоже. Лучше дырка в полу, чем убитый мочевой пузырь. Фрэнк уже завёл Врангель. Капот жутко нагрелся, пока тачка стояла на солнце. Нужно парковать её где-нибудь в тени, чтобы можно было спокойно уехать домой в Бостон. Я кидаю поясную сумку с телефоном и документами в бардачок и достаю оттуда запасные солнечные очки. Фрэнк вылезает из машины и закуривает. Он тоже переоделся. В отличие от меня, Фрэнк взял с собой шорты. — А пикап так и стоит, — подмечает Фрэнк, делая затяжку. — Может, это мои предрассудки? Может, кто-то просто пошёл в лес за грибами и припарковал машину? — Как вариант. Почему бы и нет? Никаких признаков жизни автомобиль не подаёт. Кажется, он пустой. Из отеля на улицу выходит Валери в майке и накинутой сверху полосатой рубашке. В глаза бросается лямка рюкзака на плече. Фрэнк рассматривает её: Валери ему явно понравилась. Он любит девушек, в которых есть стержень. — В Спрингвейл собрались? — Валери подходит к нам. — Покатаемся по округе, — уклончиво отвечаю. — В городе есть места, где можно поесть или купить еду? — интересуется Фрэнк. — Да, есть. Там продают отличные сэндвичи. Чем крут Спрингвейл, так это своими лимонадами. Ни с какой колой не сравнятся. — Отлично. Спасибо, — стучу Фрэнка, чтобы он заканчивал курить. — Будем знать. — Э… Дженни… — Валери неуверенно произносит моё имя, — можно поехать с вами? Я открываю дверцу Врангеля и замираю. Фрэнк тоже не садится в машину. Былой пыл у Валери исчез, и сейчас в её глазах читалась мольба. Она перестала казаться резкой и грубой. Возможно, хотела быть такой в присутствии Шульца. Сейчас же перед нами учёный, который умоляет нас помочь ему в открытии. — У Вас же есть мотоцикл, — не понимал Фрэнк посыла Валери. — На нём быстрее доедете. А Врангель рассчитан на двоих, Вам будет неудобно на заднем сиденье. — Ты хочешь поговорить? — догадалась я. — Я хочу рассказать.