СОБОР. КНИГА I. ☨ ПОСТУЛАТ ЯДОВИТОГО ЯЗЫКА ☨

— Прости, что говорю тебе это в лицо, но ты не похожа на сектоведа. Четыре мили до Спрингвейла. По обеим сторонам асфальтированной дороги высокие хвои и бескрайние поля. Кое-где появляются мелкие речушки, проходящие прямо по трубам под проезжей частью. Небо голубее нашего Врангеля и так высоко. Мне не хватает громоздкости каменных зданий. Мне не хватает вони выхлопных газов автомобилей. — Ты представляла их очкариками с грязными волосами и с Библией в руках? Фрэнк смотрит в зеркало заднего вида на Валери. — Извини, парень, я не хотела задеть твои чувства. Ты создаёшь образ типичного воссоздания стереотипного мышления. — Что, прости? — не понимает Фрэнк. — Внешность у тебя подобающая. То ли айтишник, то ли девственник. Таких не поймёшь. Фрэнк переводит взгляд на меня, говоря, чтобы я взяла ситуацию в свои руки. — Красотка-сектовед, — начинаю. — Довольно редкий образ. Ты случайно не пудришь нам мозги? — За красотку спасибо, мамочка. И я действительно сектовед. Мы проехали половину дороги, а что-то похожее на город так и не предстало перед нами. — Давно ты в теме? — Где-то тринадцать лет. Прочитала в инете статью про похождения Чарльза Мэнсона и загорелась. Помню, залпом поглотила истории Джонса, Мацумото, Эппулайта, Раджиниша и так далее. Это истории о ненормальных людях, Дженни, за которыми пошли толпы. Не могу сказать, что все они были первоклассными лидерами. Они пороли чепуху, но нам порой так хочется верить во всякую ересь. — Ты получила образование? Прошла курсы? — Я прочитала интернет и книги, не красавица. Я не люблю учиться. Я люблю узнавать всё сама. — И что в итоге? Секта — это зло? — Секта и община — это разные культуры. Секты существуют везде, даже в городе. Не замечала, как в тёмные уголки Нью-Йорка заходят люди в чёрном? Обычно это подвальные помещения или старые заброшенные спортивные залы. Чудики рисуют на себе кровью сатанинские звёзды и читают дьявольскую Библию. Они ждут пришествия Тёмного Князя, дабы он избавит их от Божьих мучений, сотворит новый правильный мир. У большинства людей секты ассоциируются с сатанизмом. На них в основном не обращают внимания. Однако община, в частности религиозная община, куда страшнее. — Чем же? — я понимаю, что Валери подводит к Собору. — Это отдельное государство со своим народом и, скажем так, президентом. Оно независимое. Оно живёт по своим правилам. — И? — И то, что им закон не писан. Человеческий. Они следуют только закону своего Бога. — Общины — это всегда деревеньки? — Чаще да. Но в городах общинники тоже есть. Они скрываются за дорогими большими домами. Врангель переезжает железный мост, мы попадаем на территорию посёлка городского типа. Постройки в пять этажей, кругом асфальт, клумбы. Даже памятники на главной площади. Куча иномарок хвастунов. Деревянных домиков что-то я не наблюдаю. Только каменные и кирпичные. — Это центральная площадь, — Валери наклоняется к нам с Фрэнком. — Здесь мало живёт людей, в основном торговые точки и административные здания. Почта, банк, телеграф, библиотека, больница. По определённым дням здесь проходят рынки. С соседних посёлков и городков приезжают люди и наживаются на Спрингвейле. — Это так плохо? — спрашивает Фрэнк. — Нет. Это нормально. У каждого свой товар и свой покупатель. Останови вон у того синего магазина. Фрэнк паркуется. Мы втроём выходим из машины. — Лучше кому-нибудь остаться у тачки, — советует Валери. — Им плевать, что она на сигнализации. — Окей. Понял, — Фрэнк прислоняется к двери и закуривает. Валери поправляет рюкзак и первой заходит в магазин. — Мисс Келлер! — кричит продавщица. — Давно Вас не было видно в наших краях. — Да, есть такое, Сьюзи. Но теперь у меня появился повод. — О-о, я слышала, — толстая женщина в платке облокачивается на стеклянный прилавок и печально кивает головой. — Сьюзи, мне как обычно сэндвич с тунцом и бутылку холодного лимонада, — Валери поворачивается ко мне. — Предпочитаю рыбу, а не мясо. Ты что будешь? — А с чем есть? — вопрос к Сьюзи. — С вяленой колбасой, курицей, ветчиной. Есть ещё котлеты в тесте. — Котлеты в тесте? — удивляюсь и вытаскиваю кошелёк из поясной сумки. — Это вкусно, кстати, — признаётся Валери. — Лучше, чем гамбургеры, и дешевле. — Мне, пожалуйста, с ветчиной. А есть что-то для вегетарианцев? Сьюзи и Валери выпучивают на меня глаза. — Фрэнк не ест ни мясо, ни рыбу. — Теперь понятно, почему он такой хлипкий. — Есть сэндвич с грибами, — предлагает Сьюзи. Я задумываюсь. Вегетарианцы едят грибы? Я знаю, что Фрэнк постоянно хрустит салатом и соевыми котлетами. — Захочет есть — выковырнет, — Валери кладёт на стеклянную стойку монеты. — Ничего лучше твой приятель с такими запросами здесь не найдёт. — Можно сэндвичи с ветчиной и грибами и два лимонада. — Вишнёвый, грушевый, клубничный… — перечисляет Сьюзи. — Два обычных, пожалуйста. — Два доллара девять центов. Что? Так дёшево? За два бутерброда и две бутылки воды? Спрингвейл незатратный городок. Я расплачиваюсь. Мы выходим на улицу. — Тут есть рядом с почтой небольшой парк. Там столики, лавочки и много деревьев. Поехали туда, — предлагает Валери. Центральная площадь открытая. От тенька и свежести я бы не отказалась. В Спрингвейле я всего-то пять минут, но почему-то мне больше понравилось в «Заезжем дворе». Я думала там жарко, но в городе оказалось ещё жарче. — С общинами и сектами понятно в общих чертах, — Фрэнк отъезжает от магазина. — Что с Собором? Валери открывает стеклянную бутылку и делает глоток газировки: — «Врата Рая» верили, что комета Хейла-Боппа врежется в Землю, поэтому сектанты должны покончить жизнь самоубийством. «Секта Мэнсона» устроила войну между «чёрной» и «белой» расами. А «Храм Народа» суициднулся в размере тысячи сектантов. «Свидетелям Иеговы» запрещено делать переливание крови. Очень много детей умирает, потому что родители запрещают докторам вливать в их отпрысков чужую кровь. «Саентологи» ждут не дождутся, когда наша планета погибнет. Все эти общины связывает вера во что-то нереальное и необъяснимое. Инопланетяне, кометы, разрушение мира, воскрешение, самоубийства, политика, создание новых людей от одного семени… — Когда один чувак сношается со всеми женщинами общины? — уточняет Фрэнк. — «Секта Мунитов», где Мун есть сын Божий. Со временем Муну наскучил секс, и он придумал особый коктейль, выпив который, у женщины рождается священный ребёнок. — С привкусом кислинки и горечи? — Да, женщины пили сперму Муна. Я открываю рот и высовываю язык. Какой нужно быть дурой, чтобы пить кончу какого-то психа? Пить, как воду. — Теперь налево, — просит Валери. — Там можно остановиться возле заборчика. Фрэнк поворачивает налево. На мёртвой равнине вырастает небольшой парк. Парком, конечно, назвать его сложно. Нет привычных дорожек и кормушек на ветках деревьев. Но здесь есть неподстриженная живая трава и вытоптанные участки вокруг лавочек. — Энтони не верит в инопланетян и конец света. Он не поклоняется дьяволу. В некоторых сектах людям запрещают общаться с семьями и, более того, даже дотрагиваться друг до друга. Энтони не преследует суицид и дорожит каждым членом общины. Он не говорит громких фраз о политике, об Америке, о Боге. Энтони отрицает Бога. Общинники любят его и почитают. Он — абсолютный эталон власти, но эта власть иная. Энтони не пропагандирует своё верование, а наоборот, никого не пускает на свою территорию. Врангель останавливается возле парка. Первой из машины выхожу я, а за мной Валери. — Энтони — это типа главный в Соборе? — Фрэнк надевает кепку. — Собор — это религиозная община, расположенная глубоко в лесах Спрингвейла. Пастор Энтони Санторе — её лидер. Горожане не боятся дьявола. Они боятся Энтони и его Свиту. Никому не убежать от погонщиков. Фрэнк не закрывает дверцу Врангеля. Он смотрит на меня, а потом на Валери. — Твой рассказ можно снять? — спрашивает Фрэнк Валери. — Да, время пришло.