32| Гарет
28 мая 2022 г. в 12:43
Она заходит в мой кабинет как к себе домой. Сучка. Вечно появляется с довольной рожей. Я много раз говорил Томасу надеть на неё наручники, но сын говорит, что не имеет права заключать обывателя.
Я отворачиваюсь, когда она без разрешения садится в кожаное кресло напротив моего стола.
— Здравствуй, Гарет.
Снова бесовская ухмылка и натянутая кожа на скулах. Она много лет чувствует победу, но заявить о ней не может.
— Когда-нибудь я скажу охранникам, чтобы не пропускали тебя в мой дом.
— Когда-нибудь я расскажу миру о том, чем запачкана твоя репутация.
— Угрозы. Ты постоянно мне угрожаешь. Пытаешься запугать словами, но не доказательствами. Я не боюсь твоих слов.
— Это не слова, Гарет, это факты. И они прекрасно тебе знакомы. Как только я представилась, ты сразу понял, что я затащу тебя в омут вместе с собой.
— Пробуй. Действуй. Я не препятствую, — смеюсь с сомкнутыми зубами. — Доказательства. Я всегда тебе говорил о доказательствах. Тридцать лет прошло. Всё стёрто. Это мог сделать любой. Каждый в Спрингвейле вас ненавидел.
— Я думала, ты сделал это ради меня.
— Посадил Энтони или убил твоих родителей? Я имени твоего не знал! О твоём существовании не знал! На кой чёрт ты мне нужна?! Выскочка! Ты противна мне. Вечно топчешься у меня под ногами. Вечно мусолишь своей рожей у меня перед глазами. Вечно ноешь, как с тобой жестоко поступили. Вечно жалуешься на тех, кто окружает тебя. Ты сбежала из Спрингвейла хер знает сколько лет назад, но вернулась. И не ради Энтони.
Я встаю с кресла и подхожу к бару, чтобы налить себе виски.
— Признайся, Гарет, я скрасила твою жизнь своим появлением.
Этот противный голос. Натянутый, опущенный голос обиженной бабы. Так и хочется запустить стакан ей в голову. Так и хочется вырвать из горла голосовые связки.
— Ты свалилась на мою голову вместе со своим муженьком! — громко стучу стаканом о металлическую столешницу. — Ты ничуть не лучше его, а даже хуже!
— Потому что Энтони не знает того, что знаю я?
Я подхожу к ней сзади и сжимаю в кулак невидимый воздух за шеей. Ещё пару сантиметров, и ладонь сожмёт шейные позвонки.
— Ты ничего не знаешь! — кричу ей в ухо.
— Вот как? А как же репортёры из Бостона? Они приехали не ради Собора. С помощью них ты хочешь избавиться от меня. Ты хочешь увидеть моё грандиозное разоблачение. Твой дружочек Джек Томпсон прислал в Спрингвейл лучших ищеек. Вопрос в том, Гарет, что они в итоге найдут?
Я молча обхожу её и сажусь в кресло.
— Правильно Энтони делал — трахал тебя с малолетства. Нужно было дольше и жёстче это делать, чтобы членом выбить дурь из твоей башки. Видно, плохо он тебя имел, раз ты выросла такой недотраханной и злой.
— Как ты выбивал дурь из башки своей жены?
— Ни слова о Вивьен.
— А Томас знает? — она демонстративно наклоняется ко мне. — Томас знает, что папа убил маму?
Левый глаз дёргается. Я помню тот год, когда пошёл на сделку с дьяволом, но дьявол не согласился мне помочь.
— Ступай отсюда по-хорошему. Иначе пеняй на себя.
— Назовёшь моё имя хоть кому-то, и я предоставлю твоему сыну доказательство твоего преступления. Оно есть, Гарет. И по прошествии тридцати лет оно не сгнило в земле. Ты повяз во лжи, мэр. Недолго тебе осталось сидеть в кожаном кресле.
Она встаёт и одаривает меня злобным взглядом. Боюсь ли я женщину? Пф. Конечно нет. Боюсь ли я людского правосудия? Тем более нет. Я боюсь потерять сына, как потерял жену. Это я создал пастора, не ведая того. А пастор мне отомстил за мои деяния. Мы квиты. Между нами нейтралитет. Однако его жена требует справедливости для пострадавших сторон. Она считает всех виноватыми, кроме себя любимой. Именно она расковыряла те раны, которые так долго заживали. Знал ли я её имя тридцать лет назад? Знал. Знал ли я о её существовании? Знал. Спас ли я Кейти, посадив Энтони? Я помню её лицо на суде, на суде я освободил маленькую девочку.
— Ты умрёшь через восемь часов, Кейти, — говорю вслед уходящей фигуре.
— Я уже умерла двадцать лет назад.