36| Калеб
29 мая 2022 г. в 13:00
Цилла поцеловала меня и ушла. Три часа назад. На её лице я увидел усталость. Нужно было уходить с ней, но я решил остаться. Она хочет побыть одна. Жена хочет заснуть без мужа. Нет, чувства не угасли. Появилось ограждение. Она ограждает меня от чего-то.
Самир и Фиель отводят Кальда спать. Гелла шепчется с Камиллой. Георг подливает Брутусу, а Леона не может уйти из-за брата-близнеца. Гранта и Грейс нет. Джером сидит и не двигается, слюна течёт изо рта. Тауншендов давно нет. Они ушли первыми. Попугай улетел от меня пятнадцать минут назад. Энтони ушёл в десять вместе с Авророй. Альфи выпустил Диору на ночную охоту.
— Ты грустишь.
Дайана подсаживается ко мне справа.
— С чего ты взяла?
— Ты не пьёшь.
— Не хочу. Я обещал Цилле.
— Ты выпил одну стопку. Я выпила больше тебя, — она стучит кулаком по моему плечу.
— Попробуй сказать мне это завтра, сладкая, — приближаюсь к её лицу. — Посмотрим, кто победит.
— Я захвачу с собой баночку мёда. Уж больно вкусный у Лоуренса.
Я отрываю кусочек хлеба, что лежит на пустой тарелке, и с открытым ртом жую перед губами Дайаны:
— На этот раз ты его слижешь?
Дайана кладёт руку мне на щёку, проводит пальцами по бакенбарду, и я чувствую тепло, которое давно не испытываю от Циллы, и я вижу глаза, полные сострадания. В глазах моей жены — молчание. Я опускаю взгляд на губы, что передо мной, и на этот раз желаю коснуться их.
— Не люблю, когда ты грустишь. Ты всегда должен быть весёлым дураком. Таким, от которого я убегала. Обещай больше не грустить.
Указательным и средним пальцами я дотрагиваюсь её правого плеча. Дыра на три сантиметра выше ключицы. Дыра от моего оружия.
— Обещаю больше никогда не стрелять в тебя из гарпуна.
Она хлопает меня по коленям. Она не обижается.
Почти двенадцать. Пора идти спать.
— Так, ребьзи, — встаю со стула, чтобы привлечь внимание, — давайте закругляться. Георг, хватит бухать! Мелкий алкаш! Собирай всё со стола. Брутус, помогай ему.
Безу хватает пустые бутылки. Дайана собирает тарелки.
— Оставь Геллу с Камиллой, — говорит Дайана мне на ухо. — Я помогу.
Мы тянемся к одной грязной ложке. Моя рука на приборе, пальцы Дайаны на моих, но вот они уже поднимаются по толстой вене, что на внутренней стороне предплечья. Наши взгляды вновь встречаются, но так хотелось, чтобы это были губы. Я тянусь к Дайане, а мимо нас по столу пробегает Георг.
Чёрт. Нет. Не могу так. Но почему-то хочу её прямо сейчас.
— Альфи, хватит ковырять прыщи на кресте! — рявкаю я. — Отведи Джерома домой.
— А? — он наконец-то отрывает руку в железной перчатке от лица. — Я же его не дотащу.
— Он лёгкий. Дотащишь.
— Но, Калеб…
— Пиздуй уже, Альфи!
Альфи молча встаёт и подходит к другому концу стола, где сидит недвижимый человек.
А у меня уже встаёт в брюках от прикосновения Дайаны, отчего внутри загорается злость желания.
— Птичка, помоги Альфи, а то они оба повалятся по пути.
Гелла с Камиллой перестают болтать, и дочь слушается меня.
— Задержишься? — спрашиваю у губ Дайаны. — Уйдёшь последней?
— Хочешь исповедоваться? — её дыхание на моих усах.
— Не хочу больше грустить.
Двери в церковь открываются. Вбегает вспотевший Финч.
— У калитки… — он задыхается и трясётся, — собака что-то почуяла.
— Чужой? — настораживаюсь я.
— Не человек… чемодан.
— Зажигайте факелы.
По дороге на второй этаж в комнату Энтони я кое-как поправляю торчащие брюки в области паха. Блять! Обломилось. А может, это и к лучшему.
Свечи в комнате Энтони погасли. В полной темноте слышен сап. Я зажигаю спичкой не сгоревшую до конца свечу в подставке и подхожу к кровати.
— Энтони, — трясу его по плечу. — Энтони, вставай.
Голова шевелится, чёрные глаза открываются. Энтони ещё не проснулся, поэтому не понимает, что происходит.
— Вставай. Это важно.
— Что случилось?
Лицо опухло. Кровать пахнет лекарствами. Очки лежат на тумбочке рядом.
— Нам прислали подарок. Оставили у калитки.