52| Энтони
3 июня 2022 г. в 12:52
Тарелки расставлены. Приборы разложены. Стулья и скамейки на своих местах.
— Закрой глаз.
Я не вижу, что делает Лира, но чувствую её прикосновение. Она опускает мои очки и дотрагивается до ресниц.
— Что-то прилипло.
— И часто ты смотришь мне в глаза?
— Мрак околдовывает.
Она попала в мои сети. Чудесно и ужасно.
В небе пролетает Диора. Мадонна с Эскулапом направляются к нам из мастерской.
— Три ящика самогона, — Мадонна ставит на траву два ящика, Эскулап — один. — Мало? Сколько успел нагнать.
— Один ящик Калебу, — киваю я. — Птица, где ты сегодня будешь ночевать?
— Явно не дома. Гелла может уйти к Камилле, а я — к Кальду, если Альфи запрёт Самира в мастерской.
— Диора не выдержит двух мужиков с перегаром, — Эскулап свистит в железные пальцы. — Диора! А ну домой спать! Ночью полетаешь.
Со скоростью света на нас летит филин.
— Странная она у тебя, — признаётся Мадонна. — Филины же днём спят, а ночью охотятся. А твой питомец сутками может летать.
— Вся в хозяина, — объясняю я.
— Энтони, пойдём печь картошку, — Лира тянет меня за руку.
— Несите овощи и вёдра с простой водой, — прошу Мадонну и Эскулапа.
Птичка переплетает наши пальцы.
— Чего ты? — смотрю на неё.
— Ничего, — она улыбается и отводит взгляд. — Сегодня я надену красное платье.
Мадонна с Эскулапом отправляются с вёдрами на ручей. Мутуализм тащит тарелки с едой из дома Тауншендов. Борджиа патрулирует кладбище. Камиллы с Эуплектес нигде не видно. Они в Саду. Экзекутор колет дрова для вечернего костра. Аратинга прибирается на заднем дворе корабля.
— А где мама с папой? — спрашиваю у маленькой птички.
— Мама дома. Папа тоже.
— Это папа такой бардак тут устроил?
Лира отпускает мою руку. Никто не должен видеть её привязанность ко мне.
— Ага, — отвечает младшая сестра средней. — Пошёл за наказанием.
Ну да. За наказанием.
— Попугайчик, иди на болото и скажи Кальду с Самиром, чтобы заканчивали свои процедуры. И напомни, что имениннику нужно ещё переодеться.
Аратинга стряхивает сарафан и убегает в лес.
— Картошка в подполе? — спрашиваю у Лиры.
— Да, сейчас принесу.
— Нет, останься здесь. Попробуй собрать мангал заново. Иногда родители не хотят, чтобы дети их видели.
Дом полон уюта. Дом настоящей семьи. Единственный дом в Соборе, где четверо человек ходят по одинаковым половицам. Подпол между сенцами и терраской. Слышен скрип, но не стоны, а потом застёгивающая ширинка. Им нужна любовь.
Крышка открывается. По ступенькам поднимается Медведица. Она не ожидала меня увидеть.
— Святая Лоррейна, как ты меня напугал! Что ты делаешь в нашем доме?
— А вы что делали в подполе? — я улыбаюсь.
Медведица вылезает наружу, из темноты появляется грязный и мокрый Кайзер. От удивления он выпучивает на меня глаза.
— Мы… мы это… искали специи…
— Нашли?
— Он дальше своих усов ничего не видит, — Медведица скрывается в комнате, чтобы переодеть испачканный сарафан.
Генерал краснеет.
— Молодец, — щипаю его за усы. — В первую очередь это нужно не тебе, а ей. Секс — это не процесс, не разряжение либидо. Это феерия чувств. Ты любишь жену, но любовь не передаётся этим инструментом, — указываю на пах Кайзера. — Любовь либо есть, либо её нет. Она невидима для всех, видима только любящим. Запомни, если Присцилла не хочет секса, это не значит, что она тебя разлюбила. В такие моменты любовь твоей Медведицы возрастает ещё больше.
Кайзер кивает:
— Ты что-то хотел?
— Фиелька хотела запечь картошку, но мангал полностью разрушен.
— Сейчас соберу его по-быстрому. Я ещё зайчатину не пожарил.
— Оставь его. У Брутуса всё готово для костра. Будешь жарить на открытом огне. Как раз хорошо, что сегодня безветренная погода.
— Все будут есть, а костёр вонять.
— Твоя еда не воняет, Калеб.
Кайзер вытаскивает из подпола вёдра с картошкой и уходит на задний двор наводить порядок.
Медведица сидит на кровати в сарафане в цветочек и расчёсывает волосы.
— Ты очень красивая, — стою в проёме, завешенным верёвочками с бусинами.
— Тебе нужно сменить очки. Ты совсем стал плохо видеть.
Я снимаю очки и убираю в карман жилетки:
— Ты очень красивая.
Она перестаёт расчёсываться и гладит покрывало. Знак того, что я должен сесть рядом с ней.
— Твой муж не приревнует?
— Он меня никогда ни к кому не ревновал.
Я сажусь возле неё. Седое каре когда-то было цвета медвежьей шерсти. У Лиры точно такой же коричневый цвет волос и структура подобная меху. На расчёске остаётся седина, а на голове виднеются голые участки кожи.
— Он не замечает, а ты заметил.
— И хорошо, — убираю торчащую прядь ей за ухо. — Ему не нужно замечать. Мы похожи с ним: мы замечаем твою красоту.
— Я поступаю ужасно. Я каждую ночь думаю о том, как поступаю с Калебом. Это невозможно, Энтони.
— Ты — умница. И я не удивлён, что ты решилась на такой поступок.
Я обнимаю её за правое плечо и прижимаю к себе. Медведица утыкается носом мне в шею.
— Пообещай мне, что я не попаду в Ад за ложь.
— Тебя не достоин даже Рай. Лоррейна подобрала тебе тёплое местечко возле себя.
— Я уйду сегодня пораньше с праздника. Мне нужно сшить твой мундир.
— Предпочитаешь одиночество?
— Привыкаю потихоньку к нему, — она кладёт руку мне на грудь. — Извини, но самым красивым на балу будет Калеб.
— Да будет так, Святая Присцилла.