61| Камилла
7 июня 2022 г. в 15:08
— Не помню, чтобы твой день рождения так праздновали, — признаётся Гелла.
— Моё рождение отождествляется с ужасными событиями.
— Но ты никого не убила.
— Зато принесла смерть в общину.
Я была совсем маленькой, когда жила с мамой и общиной в лесу. Помню, постоянно было холодно и сыро. Помню, что солнце не пробивалось сквозь густые деревья. А потом холодно было и в доме Баллеров. А затем стало тепло от шкур и Циллы. Уже в младенчестве я могла отличить лишь по запаху медвежью шкуру от волчьей. К шести годам — перевязать брёвна морскими узлами. Я ношу фамилию Санторе, но воспитали меня Баллеры. И на моём дне рождения никто не поднимает стакан за моих крёстных.
Зависть? Нет, это не зависть. Просто я не люблю ни отца, ни брата. Лучше бы меня всё-таки забрали из семьи навсегда.
— Смотри, — толкает в бок Гелла, — он уже разминается.
Калеб отодвигает тарелку и хрустит спиной. Тяжело дышит, видимо, всё-таки переел.
— Вы знаете… у меня… а-а-а… я уже просто хочу уйти.
— Ты куда? — спрашивает Альфи.
— А то ты не знаешь, — отвечает за мужа Цилла.
— Нет. Да что случилось?
— Два часа продержался, — сверяется с солнцем Гелла. — Это даже много для него.
— Сейчас начнётся настоящая вечериночка, — бубню под нос.
Калеб пригоняет пикап и ставит подальше от стола и костра. Да, он не изменяет себе.
— Да что ж это такое! — крёстный перебирает кассеты от магнитолы. — Неужели нельзя придумать какую-нибудь песню-хуесню?
Вот что значит праздник для Калеба: вкусно покушать, много выпить и…
Из пикапа орёт музыка. Очень сильно бьёт по мозгам и заплетает нервные окончания.
— У всех уже стоят компакт-диски в тачках, а мы как из прошлого века с плёночными кассетами! — Калеб пытается перекричать музыку.
— Сейчас будет его фирменное! — визжит мне в ухо Гелла.
Калеб снимает рубашку и кидает Цилле. Надевает чёрные круглые очки и залезает на капот пикапа.
— Не позорься, дурень! — отворачивается от мужа Цилла. — У тебя кубики жиром заплыли!
— Ну чего сидите?! У Кальда день рождения! Идите трясите своими жопами!
…так вот: вкусно покушать, много выпить и потанцевать. И Калеб начинает танцевать на капоте машины. У него красивое тело. Я не любительница растительности на мужской груди и животе, но у крёстного минимальный волосяной покров. Буквально по паре миллиметров и не так объёмно. Бывало в Санфорде мы с Геллой листали журналы с голыми мужчинами. Да, у них накаченные и загорелые торсы, но они никогда не вызывали у меня такого восхищения, какое вызывает тело Калеба: естественный загар, контуры мышц, шрам от креста и волчья брутальность. В журналах писалось о мужском стриптизе. Именно это и демонстрирует Калеб. Он двигается, и воздух вокруг него накаляется. Об этом никто не говорит вслух, но все девочки в общине любят, когда Калеб танцует. Потому что это действительно красиво — видеть красивого мужчину, который знает себе цену.
— Святая Лоррейна, не позорься! — Цилла кидает в мужа хлебные крошки. Она знает, что Калеб хорош. Чертовски хорош! И он принадлежит только ей. Интересно, Калеб частенько танцует перед Циллой? Я бы хотела, чтобы мой мужчина устраивал мне такого рода шоу.
Капот прогибается от тяжёлых сапог Калеба. Не страшно, у нас есть ещё машины. Аккумулятор заряжен на максимум. Музыка будет играть до самого вечера.
— Так, Калеб прав. Что-то я засиделся, — Самир встаёт со скамьи, расстёгивает несколько пуговиц на чёрной рубашке и идёт танцевать.
А Калеб продолжает топтать капот. Его грудь и живот двигаются отдельно друг от друга и в то же время сливаются в единое целое. Если бы рядом с ним была партнёрша, это было бы похоже на… секс. Быть может, самый лучший секс, который существует в жизни. Любая женщина в общине мечтает оказаться сейчас на том капоте рядом с Калебом. Даже старушка Жанин. Даже я. Нет, нельзя думать такое о крёстном.
— Пойдём, — беру Геллу за руку, в то время как она пихает в себя помидор, и веду к костру. — Я хочу поплясать.
— Но я ещё не доела!
— Пока песня играет классная.
— Так её можно будет заново включить!
В песне подозрительные шумы и крики. Мелодия меняется — становится подходящей. Мы с Геллой кружим юбками платьев, за столом аплодируют и свистят.
Да, мы — деревенщины. Мы не знаем толк в тусовках и вечеринках. На нас нет дорогих костюмов и откровенных платьев, а от наших тел не пахнет дорогой «Шанелью № 5». Нам не нужен кокс, чтобы обдолбаться и веселиться. Мы — деревенщины, и мы — простые люди. Мы не пилим фоточки с надутыми губами и не выкладываем их в соцсети. Мы запоминаем яркие моменты. Мы живём такими моментами.
— Ты не слишком много дала ему обезболивающего?
Сцепившись локтями и перепрыгивая с ноги на ногу, мы отдаляемся от сидящих за столом. Наш разговор перекрикивает музыка.
— Оно будет действовать до вечера. Я много раз так делала.
— А он под таблетками сможет?
— Конечно сможет. Они убирают боль, а не снижают эрекцию.
— Ты не боишься?
— Это не в первый раз.
— Это первый раз без презерватива.
Пускай нас не слышат. Пускай Грант и Грейс заняты Ледой и не видят движущихся губ. На наших лицах не должна проскальзывать серьёзность разговора. Поэтому мы с Геллой, задрав повыше юбки и улыбаясь во все имеющиеся у нас зубы, с лёгкостью скрываем правду.
— Как говорят? Без презерватива лучше.
— Да, это так, но не в вашем случае, Камилла. Я понимаю своих родителей, которые вообще никогда не предохранялись. И тут дело не в их великой любви, просто мама доверяет папе.
— Просто твой папа однажды не высунул, и потом многие пострадали в той истории.
— И он до сих пор корит себя за это, а мама плачет. Дело не в залёте, а в том, что попадёт в тебя вместе со спермой.
Болезнь. Вот что имеет в виду Гелла, поэтому и волнуется за меня. Ведь я не вылечусь.
— Твой отец никогда не простит себя за такое.
— Плевала я на него, — наигранно широко улыбаюсь. — Я до сих пор не простила его за всё, что он делал со мной.
У меня кружится голова. Музыка стихает. Я выплеснула негатив, и мне стало легче. Ещё пара стаканов самогона, и я забуду обо всём.
На последнем аккорде Калеб запрокидывает голову и натягивает на пах воздух. Его руки со вздутыми венами. Песня закончилась. Он кончил. Прости, я больше не увижу твои танцы, но когда из Сада я услышу музыку, буду представлять тебя.