79| Калеб
23 июня 2022 г. в 14:12
Энтони уходит спать. По крайней мере, он так говорит.
Аврора уходит спать. По крайней мере, она так говорит.
Тауншенды берут под руки Финча и отводят домой.
Брутус поднимает на спину Джерома и относит домой.
Грант провожает Леду. Грейс, взяв за руку брата, уводит его в домик на дереве.
Георг спит на столе. Маленький алкаш. Леоне ничего не остаётся, как последовать примеру близнеца. Сиамы, мать их.
Энтони сказал не заносить столы и скамьи. Мы с Дайаной убираем остатки еды и сворачиваем скатерть. Завтра Гелла устроит генеральную стирку. Огрызки и кости относим к Саду. Что-то пойдёт Прокажённым, что-то — собакам.
Свечи на втором этаже церкви медленно затухают — Энтони засыпает. Свечи на первом этаже ярко горят. Обитель ожидает грешников.
Мы сидим друг напротив друга. Я не говорю Дайане ни слова, не бросаю ни один взгляд. Уже всё сказано, очерчено. Полупустая бутылка лимонада. Кальд не допил. Я делаю глоток и ставлю напиток на середину стола. Дайана допивает и ставит пустую бутылку обратно на место. Золотая середина. Костёр трещит у меня за спиной. Община заснула. Два человека друг напротив друга.
— Ты трахаешь только симпатичных туристок, или на мальчиков у тебя тоже встаёт?
Она задала этот вопрос восемь лет назад. Она повторяет его.
— Я — порядочный пират, а Вы, мисс, плохого обо мне мнения.
Я ответил на её вопрос восемь лет назад. Я повторяю ответ.
— Ты облизал мне губы.
— А ты не облизала моё тело.
— От тебя вкусно пахло.
— Ты отворачивалась.
— У тебя встал.
— Такое бывает у мужчин.
— Ты протянул мне руку.
— Калеб, — перегибаюсь через стол и протягиваю руку. — Приятно познакомиться, Дайана, и добро пожаловать.
— И я впервые увидела тебя настоящим, — она отвечает на рукопожатие.
Исповедальня — деревянная коробка со стенами шириной полметра. Я помню это, потому что сам её строил. Кабинка предназначена для одного человека. Энтони посчитал, что отпустить грех вошедшему не в силах пастору, поэтому место только для одного.
Исповедальня и два человека в ней. Я высокий и широкоплечий. Дайана среднего роста и худенькая, блондинка со светлыми глазами. Абсолютная противоположность Цилле. Кожа Дайаны молодая и мягкая, губы полные и чувственные, тонкие руки с маленькими пальцами. Абсолютная противоположность Цилле. Для двоих крайне мало места в кабинке, но теснота сближает. Не размыкая наших губ, я не даю возможность Дайане отдалиться от меня. Моя рука с её талии опускается под платье. Она уже мокрая. Восемь лет назад, когда я сидел у неё на коленях и облизывал её губы, я ничего не чувствовал. Тело говорило обратное, но мозг выполнял приказ пастора. Сейчас тело и разум выполняют мои приказы. Ширинка на брюках расстёгнута, руки Дайаны заняты. Мои пальцы под её платьем мокрые. Её ладонь на моём члене тёплая. Места в кабинке хватает для двух человек. Мой язык у неё во рту над её языком.
Исповедальня — мощная метафора для самовосприятия и жестокая экспертиза совести.
— У этого нет будущего, настоящее губительно, а прошлого никогда не было, — отстраняюсь от Дайаны, вытираю мокрую руку о брюки и убираю член в трусы. — С годами я стал деревенщиной, мужланом и безумцем. Бог дал мне семью, жена — совесть, а дочери — счастье. Я ни на что не променяю свою жизнь, — связки в горле дрожат. — Я — Кайзер, левая рука пастора, генерал и гарпунщик, но дома я — пират и любящий муж. Однажды я свернул на неправильную дорогу и спустя годы поплатился. Я не хочу, чтобы история повторилась. Не вынесу этого снова. Гарпун больно ранит, но смерть ранит сильнее. Она взяла меня за руку и сделала своим защитником. Она ведёт меня вперёд. Я не хочу оглядываться назад.
— Иди к ней.
Дайана отпускает меня. Без злобы, без обиды, без надежды на будущее. Со смирением, с принятием, с пониманием. Она отпускает меня навсегда.
Мои слёзы не потушат костёр. Я плáчу не из-за того, что чуть не изменил жене в очередной раз, а из-за того, что похоть овладевает мной в обход любви к Цилле. Я же выкинул травы, пламя сожгло их. Так почему в мою голову влезают другие женщины?! Я обещал Цилле быть всегда с ней, поклялся быть с ней до конца. Что мне нужно? Что мне ещё нужно в этой чёртовой жизни, в которой и так всё уже есть?!
Я смотрю в сторону скал и ручья. Он не похоронен на кладбище. Я закопал его глубоко в лесу. Захоронил, не сказав Цилле. Тебе бы сейчас было шесть годиков. Мама бы сшила тебе волчью шкуру, а я бы научил вязать морские узлы. Но ты не успел сделать вздох.
Из церкви появляется Дайана и проходит мимо меня, не обернувшись. Я достаю железный портсигар и закуриваю последнюю самокрутку.