Walk Me Home

"Ты выглядишь как дерьмо, Кейт Бишоп". "Что ты здесь делаешь?" "Ты действительно здесь?" - вот что на самом деле имела в виду Кейт, не уверенная, что прекрасное зрелище перед ней - не очередная жестокая уловка ее закрученного разума. "Это мой последний день в Нью-Йорке, поэтому я пришла попрощаться". Улыбка Елены была мягкой и искренней, по крайней мере, насколько Кейт могла судить. Слово "последний" громко прозвучало в ее сознании, и она изо всех сил старалась скрыть свое разочарование, но в глазах Елены она выглядела просто несчастной. "Ох". "Не надо так радоваться, когда видишь меня". Блондинка надулась, уголки ее рта опустились ниже, чем Кейт когда-либо видела на настоящем человеческом лице. "Это единственная причина?" "Всегда так защищаешься, Кейт Бишоп". Она сделала паузу, посмотрела на маленькую золотую коробочку, которую держала между ладонями, и протянула ее Кейт. "Ну, вообще-то, я хотела подарить тебе еще и это". Кейт сделала два шага вперед, чтобы взять маленькую квадратную коробочку, прочитала этикетку, ее лицо немного засветилось, что было немаловажно, учитывая ее нынешнее состояние. "Для меня?" "Да. Собаки никогда не должны есть шоколад, это вредно для них". "Точно... спасибо... спасибо". На обеих опустилась тишина, они просто стояли и смотрели друг на друга. Через неопределенное количество времени Елена сделала небольшой шаг назад, не отрывая взгляда от сияющих голубых глаз Кейт. Она видела там грусть и боль, но также и то другое, оно все еще было там, но она все еще не могла назвать его. "Я уверена, что у тебя намечается шикарная вечеринка, поэтому я не буду тебя задерживать". "Вечеринка? Разве я выгляжу так, будто собираюсь на вечеринку?" - Кейт самозабвенно хихикнула. "Полагаю, тебе, конечно, нужно будет переодеться". "Это какая-то... шутка, или секретное послание, или что-то еще? Потому что я действительно не понимаю, Елена". В ее тоне прозвучало легкое раздражение, предупреждая, что она не в настроении играть в игры. Не сегодня, и не с ней. Определенно не с ней. "Сейчас канун Нового года, а ты молода, богата и одинока, да?" "О..." Конечно. Три ночи у Бартонов, плюс три ночи без сна означали, что сегодня..." - осознание этого осенило лицо Кейт, и у нее не хватило ума скрыть это. "Точно, нет, я не... то есть, я останусь дома". "Но у тебя нет еды". Конечно, Елена заметила пустой холодильник и нахмурилась. Беспокоится или подозревает? Кейт не могла сказать, и внезапно почувствовала настороженность от этого вторжения. Какое бы облегчение она ни испытала при виде русской, это был еще раз наглядный пример того, как легко можно быть убитой в собственной квартире, если кто-то решит ее убрать. Ее желудок заурчал, почти как по команде, но это не имело ничего общего с голодом. "Я собиралась заказать пиццу". - Кейт быстро соврала. "В канун Нового года? Это как-то грустно". "Мне грустно". Слова вырвались прежде, чем Кейт смогла остановить себя. Заметно смутившись от собственной уязвимости, она отвернулась и начала возиться с пустыми контейнерами из-под еды, внезапно заинтересовавшись наведением порядка на кухонном столе, хотя вся ее квартира выглядела как зона боевых действий. "Шучу, но я не в настроении для вечеринок. Последняя, на которой я присутствовала, была немного грубовата для меня, понимаешь?" Елена насмешливо хмыкнула, но тут же широко улыбнулась, когда в памяти всплыли воспоминания об их небольшой выставке паркура в "30 Rock", хотя Кейт этого не заметила, все еще занятая разглядыванием противоположной стены. "Ты должна признать, что в этом были свои моменты, Кейт Бишоп". Кейт обернулась слишком быстро, и ухмылка на лице Елены, казалось, подтвердила то, что они обе подозревали. Это было странно весело и для другой. "Да, наверное, так и было". Еще одна улыбка. Еще одно молчание. Еще один долгий пристальный взгляд. Кейт была слишком измотана, чтобы быть умной или очаровательной, она едва могла просто держать в поле зрения эти большие, бездонные глаза, которые, казалось, специально меняли цвет, чтобы не отводить взгляд. Елена на секунду поджала губы и слегка наклонила голову набок, прежде чем заговорить. "Я все равно собиралась готовить для себя, так что..." "Так что...?" "Приготовление пищи для одного требует столько же усилий, сколько для нас двоих". Если это было предложение, то оно было самым двусмысленным из всех, которые Кейт когда-либо получала. Елена, с другой стороны, считала, что выразилась предельно ясно, поэтому она просто ждала согласия Кейт. "У меня все еще нет столовых приборов". Елена рассмеялась, сильным смехом с широкой улыбкой на лице, который заставил внутренности Кейт расслабиться. "Ах да, ты все еще такая забавная Кейт Бишоп, даже когда тебе грустно". "Я не..." "Я понимаю." Елена прервала ее, кивнув головой, на ее лице появилось выражение твердого, но мягкого знания. И тут же, в мгновение ока, все повторилось, как в ту ночь на крыше. Кейт получила сообщение, громкое и ясное, словно они говорили на одном секретном языке. Такой, который позволил им за секунду провести полноценный разговор. Елена давала Кейт понять, что ей не нужно делать вид, что все в порядке, когда это явно не так, а также заявила, что не ждет от нее дальнейших объяснений. Кейт опустила взгляд в пол, пока Елена не заговорила снова. Ее голос был мягким и полным сострадания. "Сколько дней?" "Что?" "Без сна. Сколько дней?" Кейт на мгновение замешкалась, но рот Елены снова сделал грустное движение, а глаза наполнились необъяснимым доверием. "Три". "Хорошо. Иди прими душ. Я вернусь, с едой". "Но..." - Она машинально начала протестовать, но на середине пути поняла, что ей нечего возразить, и не смогла придумать ни одной причины, чтобы отказаться от компании или свежеприготовленной еды. "Да?" - Елена давала ей еще один шанс отказаться. "Ничего." "Я так и думала". И точно так же блондинка развернулась, собираясь уходить. "Елена?" "Да?" "Ты действительно собираешься приготовить для меня ужин?" "Неужели тебе не понравилось в первый раз?" "Э-э..." "Да ладно, это было очень вкусно, и тебе понравилось". Елена самодовольно улыбнулась, мгновенно улучшив настроение, словно сняв плотную завесу напряжения, которая сковывала их обоих. "Иди прими душ. Я пройдусь с Лаки, куплю кое-что и вернусь через двадцать минут". И, несмотря на свое недоумение, Кейт сделала то, что ей было сказано. Елена дважды возвращалась в квартиру Кейт в первые два дня после Рождества. На третий день, уже знакомая тоска, ударившая в грудь в ее отсутствие, была особенно неприятной, словно каждая неудачная попытка резала ее чуть глубже, чуть сильнее. После долгого самоанализа она решила, что делает себе только хуже, и решила, что пора отказаться от необъяснимого порыва разобраться в этом чувстве и просто жить дальше. В течение следующих нескольких дней она посетила все достопримечательности, которые были в ее списке, а также те, которые порекомендовала Кейт. Тень пропавшего лучника, казалось, следовала за ней повсюду, и Елена делала мысленные заметки о том, чем бы ей хотелось с ней поделиться. Нью-Йорк, казалось, был полон противоречий. Например, было одновременно так прекрасно и так грустно видеть людей, с радостью прогуливающихся по Хай-Лайн, когда мир полон бескрайних зеленых пейзажей, а они просто довольствовались этой крошечной полоской, замкнувшись, как обычно, в своих серых кабинетах. Как самые вкусные, аппетитные запахи уличной еды уживались с самыми ужасными запахами мусора. Рождественские украшения на всех витринах казались одновременно полными радости и одновременно постановочными, дешевыми макетами настоящего счастья, как на картинках ее детства. Она также посетила ту дурацкую табличку с изображением Мстителей, которую установили рядом с Центральным вокзалом. Зная, что это нисколько не сблизит ее, она протянула руку и тихонько коснулась имени Наташи, и металл на кончиках ее пальцев оказался таким же холодным, как и при мысли о том, что она никогда больше не увидит свою сестру. После того, как ей в тысячный раз показалось, что она увидела Кейт за углом, но это была просто другая высокая длинноволосая девушка в темно-сером пальто или брюнетка, владелица золотистого ретривера в фиолетовом свитере, она решила убираться оттуда. Она собиралась лететь обратно в Огайо, который, конечно же, не был домом, но пока что был ближе всего. Она забронировала первый удобный рейс, который был 1 января, и подумала, что это будет хорошим, свежим началом. Она направлялась в убежище, чтобы начать собирать свои вещи, когда ее внимание привлекла шикарная золотая витрина, полная сладостей. Ей вспомнилось рождественское утро, когда она искала маленький сувенир, чтобы принести Кейт, совершенно не понимая, почему все магазины закрыты. Может быть, если последовать первому порыву и просто оставить коробку, чтобы она нашла ее, это принесет ей чувство завершенности. "Из благодарности", - сказала она себе, входя в магазин. Через несколько часов, когда она вернулась в квартиру Кейт с сумкой, набитой продуктами, и очень "облегченным" Лаки, лучница выглядела гораздо более отдохнувшей, хотя темные круги под глазами выделялись еще больше, когда она привела себя в приличный вид. Елена быстро освоила крошечную кухню, разложив все ингредиенты на столе и чувствуя себя как дома. Кейт стояла в полном благоговении, наблюдая за этой идеальной хореографией: взбивание яиц, нарезка овощей, терка сыра, помешивание на сковороде, и Кейт была столь же восхищена, сколь и бесполезна. Пару раз она слабо настаивала на помощи, но Елена подталкивала ее к тому, что осталось от ее дивана, и просила: "Останься". Кейт была слишком уставшей, чтобы спорить, и слишком невежественной, чтобы не выставить себя дурой, поэтому она подчинилась, села, скрестив ноги, и следила глазами за Еленой, вернувшейся на кухню. Они долго не разговаривали. Кейт хотела спросить о миллионе вещей, но все они казались ей запредельными, поэтому она лишь задавала вопросы в ответ на небольшие рассказы Елены о местах, которые она посетила в Нью-Йорке, или о еде, которая ей нравилась. Казалось, она страстно любила все, что связано с едой, и когда она говорила об этом, ее лицо светилось, чего Кейт никогда не видела. Она находила это завораживающим. Впервые в жизни она была очень внимательна к своим словам, она не хотела рисковать и давать Елене повод уйти. Ее усталый мозг был слишком занят, все еще пытаясь осознать тот факт, что убийца, Черная Вдова, находится на ее кухне. Готовит. Для нее. Проследив за тем, как она сделала особенно быстрое движение ножом, точное, как скальпель хирурга, Кейт позволила своему весу полностью опуститься на диван. Ее мышцы разжались, и она поняла, что впервые с момента первого приступа паники чувствует себя в полной безопасности. 'Не одна'. Елена почти закончила накрывать на стол, когда почувствовала это. Тишина между ними сменилась, или, может быть, она просто была дольше, чем все предыдущие молчания, которые они разделяли в этот вечер. Подняв взгляд от сковороды, она увидела, что глаза Кейт закрыты, ее лицо прислонено к боку полусгоревшего дивана, рот слегка приоткрыт. Кейт погрузилась в мирный сон. Когда Кейт впервые проснулась, свет позднего утра был ослепительным, и у нее болела спина - первые два признака того, что она была не в своей спальне, а свернулась калачиком на остатках дивана. Мысли начали формироваться, бессвязные, пока она пыталась держать глаза открытыми. Она заметила фиолетовое одеяло, то самое, из ее кровати, которое покрывало ее тело, а под лицо была подоткнута подушка. Затем до нее донесся запах еды и... что-то еще. Что-то сладкое, но очень нежное, наводнившее ее разум воспоминаниями о прошедшей ночи и, наконец, заставившее ее полностью проснуться. "Елена?" Она искала ее, сканируя всю квартиру. Лаки громко храпел на своей кровати, но больше там никого не было. Единственным доказательством того, что все это ей не приснилось, был аккуратно накрытый стол, только для одного, и маленькая записка. Как только она взяла ее в руки, то заметила, что еда на тарелке была теплой, что могло означать только то, что Елена ушла не так давно. "Самое лучшее в этом блюде то, что оно становится еще вкуснее, если разогреть его на следующее утро. С Новым годом!" Можно было подумать, что, наконец-то отдохнув всю ночь, она почувствует облегчение и покой, может быть, даже мотивацию, чтобы начать жить дальше, оставив позади те ужасные три дня. Вместо этого ужасные, ставшие уже привычными признаки тревожной засады, начали опасно быстро нарастать в ее теле. Сердце колотилось, реальность расплывалась вокруг нее, ее грудь сжималась вокруг, казалось, огромного воздушного шара, который не давал ей сделать полный вдох. Она побежала в ванную и села на пол, прижав потные ладони к холодной поверхности, пытаясь удержать себя в руках, когда волна за волной страх и адреналин захлестывали ее, заставляя дрожать. "Одна." На этот раз даже Лаки не пришел на помощь. Да и зачем? Она не заслужила этого. Она не знала, сколько времени пролежала там, лишенная всякого смысла, мысли метались между стыдом, сожалением, тоской, одиночеством и снова возвращались к стыду. Всего несколько дней назад она считала себя супергероем, а теперь была вынуждена лежать на полу в ванной, снедаемая непонятными страхами. Когда у нее случались приступы паники из ниоткуда. Когда она не могла держать себя в руках достаточно долго, чтобы не заснуть, когда Елена Белова пришла в гости, принесла шоколадки, готовила для нее, и, возможно, провела там всю ночь по какой-то причине, а теперь ушла навсегда? "Счастливого, блядь, Нового года." Ее руки все еще немного тряслись, когда она наконец встала и пошла искать свой телефон. Ей, вероятно, нужно было поесть, хотя желудок был плотно зажат, поэтому она заставила себя сделать лишь небольшой укус, пока прокручивала уведомления. Она получила несколько сообщений с пожеланиями счастливого Нового года, но там не было ничего от единственного человека, от которого она хотела получить весточку. Слишком очевидно. Чего она ожидала? Она сделала еще один глоток, и как бы ни было вкусно, этот чудесный вкус только подчеркивал чувство вины и стыда, которое она испытывала. "Упущенная возможность. Неблагодарная. Слабая." "Ушла." "Одна." Проходили часы, она металась по квартире, перебирая мысли, закручиваясь в спираль. Возможно, ей нужна помощь. Настоящая помощь. Одной этой мысли было достаточно, чтобы снова бросить ее в когти страха. Прохлада пола в ванной казалась единственным утешением, которое она могла найти, но этого было недостаточно. Что бы подумал Клинт, если бы увидел ее в таком состоянии? Что подумает любой человек? Снова трястись, размышлять, чувствовать вину, снова паниковать, снова терять часы, которые уже никогда не вернуть. Когда она взяла телефон и стала искать сообщение с неизвестного номера, которое навсегда изменило ход ее жизни, ее разум уже не казался ей собственным. "Подумала, что ты заслуживаешь знать". И затем, не думая, она нажала на кнопку вызова, уверенная, что ничего не получится, поскольку это был неизвестный номер, возможно, с разового телефона, которого больше не существует. Но все же он существовал. Она набрала номер, и Кейт услышала характерный гудок голосовой почты. Она совсем не подумала об этом, но все равно заговорила. "Привет, это Кейт. Кейт Бишоп. Я хотела сказать... спасибо за ужин... хороший завтрак, и, и... спасибо, правда, все было так вкусно. И... прости, что я... было несколько тяжелых дней, и я не хотела испортить тебе Новый год... В общем, я знаю, ты сказала, что уезжаешь сегодня, но... да, так что, надеюсь, у тебя будет хорошая поездка... куда бы ты ни направлялась. Так что... да, мне очень жаль. И спасибо тебе. Еще раз". Это определенно было не самой лучшей идеей. Остаток дня Кейт чередовала разблокировку телефона каждые пять секунд, лежала на полу в ванной, сидела перед телевизором, боясь, что паника снова даст о себе знать, и, в основном, молча смотрела на экран блокировки, агрессивно требуя, чтобы пришло уведомление от неизвестного номера. Она дала себе еще один день, подумала она. Еще один день, а потом она либо возьмет себя в руки, либо попросит кого-то о помощи. Настоящей помощи. Была уже почти полночь, и она лежала на полу, просмотрев, но не досмотрев весь каталог Netflix, когда Лаки вскочил с дивана и побежал к входной двери. Сначала Кейт подумала, что он просто хочет выйти погулять, но вскоре услышала металлические звуки, как кто-то работает с замком снаружи. Сердце заколотилось от очередного прилива адреналина, Кейт схватила кухонный нож и спряталась за прилавком. Как бы бесполезно она себя ни чувствовала в борьбе с собственным разумом, на этот раз ей предстояла настоящая борьба с реальным врагом, которого, как она поняла, она не боялась. Ни в малейшей степени. Она пойдет на дно с размахом. Дверь открылась, Кейт крепче сжала нож, и на этот раз безошибочный голос донесся до нее раньше запаха. "Шшшш... хороший мальчик, Лаки. Твоя мама спит?" Кейт медленно встала, нож выскользнул из ее руки на землю, сердце все еще колотилось, колотилось, громко отдавая стуком в ушах. "Елена? Я думала, ты уезжаешь". "Я могу уйти, если ты этого хочешь". "Нет, я имею в виду... я думала... я думала, что ты... ушла". Кейт почувствовала необъяснимый прилив тепла прямо за глазами, жгучего, грозящего превратиться в слезы. Она изо всех сил боролась с ними, но Елена заметила, как дрогнула ее нижняя губа, и черты ее лица смягчились. "Ты все еще выглядишь как дерьмо, Кейт Бишоп", - поддразнила она, пытаясь завести разговор, который заставил бы младшую улыбнуться, но это не возымело никакого эффекта. Вместо этого Кейт просто зарылась лицом в ладони, не в силах больше ни секунды сдерживать слезы, абсолютно подавленная.