Walk Me Home

"Хорошо. Так будет лучше. Спасибо тебе за..." - Дыхание Елены все еще было поверхностным после их поцелуя, и она не могла начать суммировать все то, что, как ей казалось, она должна Кейт, все эмоциональные открытия, которые, хотя и болезненные, она будет ценить вечно, как подарок от лучницы. Поэтому она просто бросила. "...береги себя". Кейт не могла поверить, что ее стратегия камикадзе, рассчитанная только на один выстрел, провалилась. Мгновение назад они были в объятиях друг друга, а теперь Елена шла прочь, и каждый шаг был секундой, отделяющей бомбу замедленного действия от ее гибели. Паникуя, она неловко пролепетала первое, что пришло ей в голову. "Друзья?" Елена громко рассмеялась и остановилась на своем пути. Может, она и не знала многого о дружбе, но мысль о том, чтобы поддерживать какие-то платонические отношения с женщиной, которая заставила ее чувствовать себя так... нет, это было просто смешно. Она медленно повернулась, и Кейт с удивлением увидела, что выражение ее лица вернулось к "тренированному наемному убийце". "Я не думаю, что смогу быть твоим другом, Кейт Бишоп". "Понятно. Мы вернулись к полным именам, не так ли?" Елена снова одарила ее насмешкой, но она не могла отказаться от возможности ответить. "Тебе больше нравится "Маленький сокол"?" Это задело, и Кейт огрызнулась в ответ. "Я бы предпочла, чтобы ты осталась на ночь, потому что очевидно, что ты этого хочешь". "Но ты только что попросила меня не делать этого, так что решайся". Елена не обиделась, она выглядела разозленной, и это только заставило Кейт снова почувствовать разочарование, ее голос стал более нетерпеливым. "Это не то, что я... Тебя убьет, если ты позавтракаешь со мной? Разве я так много прошу?" "Ты просила меня пообещать, а я не даю обещаний, которые не могу выполнить". По тону Елены казалось, что она отвечает на детское "почему", но для Кейт это все равно не имело никакого смысла. "Это из-за работы? Какое-то секретное задание рано утром, на которое тебе нужно бежать? Потому что я могла бы помочь тебе, понимаешь?" "Ты? помочь мне?" Елена рассмеялась бы над этим при любых других обстоятельствах, но в этот раз у нее не было сил на большее, чем мягкая усмешка. "Если хочешь знать, я сейчас безработная". "Тогда что? Я не понимаю! Что такого важного, что ты не можешь просто..." "Брось, Кейт, мы это уже проходили". "Нет, не проходили! Не проходили. Ты была в лучшем случае туманна, и я думаю, что заслуживаю хоть какого-то объяснения". Елена наклонила голову, брови поднялись так высоко, как только могли. Дерзость Кейт была настолько же раздражающей, насколько и забавной. "Я уже сказала тебе. Тебе нужна была помощь, и я предложила ее. Я не рассчитывала на... все остальное". Это не имело никакого смысла, пока выражение лица Кейт не упало, прилив осознания ударил ее слишком быстро и слишком сильно, чтобы она смогла замаскировать свою ревность. "Тебя кто-то ждет, да? Вот почему?" "Конечно, нет, я только что сказал тебе, что никогда... Послушай, я делаю это ради тебя, хорошо?" Облегчение и неверие боролись на лице Кейт, и именно в этот момент Елена поняла, что завидовала такой возможности. Странный, грязный вид удовлетворения тихо мурлыкал и смешивался с болью в ее груди. "Ты хочешь, чтобы я поверила, что ты оставляешь меня одну ради меня? Когда я просила тебя остаться? Какая чушь". Елена была эмоционально истощена, от желания, от сопротивления, от боли, от сдерживания. "Прекрати, пожалуйста, Кейт, я не хочу с тобой спорить. Мне нужно идти". И вот так она снова стремительно удалялась от Кейт, которая повысила голос в очередной отчаянной попытке удержать ее на месте, хотя бы еще на минуту. "Давай, хватит врать, просто объясни мне, помоги понять, и я оставлю тебя в покое, и тебе больше не придется меня видеть, если ты действительно этого хочешь". Елена говорила так медленно, что это звучало как угроза смерти. "Дело не в том, чего я хочу". Чего хотела Елена, и их поцелуй только усугубил это желание в ее теле и разуме - так это большего. Больше Кейт. Внутри и снаружи, по всему телу, она просто хотела больше Кейт. "Тогда?" "Речь идет о том, что лучше для тебя". "Как ты можешь так говорить? Ты была единственным хорошим в моей жизни в течение нескольких дней, Елена. Ты вытащила меня из чертовой черной дыры, не знаю как, но вытащила, и я не знаю, что бы я делала, если бы..." Крик, прервавший ее, был прямо из трещины в душе Елены. "Это потому, что я живу в ней, Кейт! Разве ты не видишь!?" Впервые после встречи с Клинтом слезы Елены вышли наружу, их можно было увидеть, как и ее саму. "Мне никогда нечего было терять. Ни свое прошлое, потому что оно было фальшивым, ни сестру, потому что она ушла, ни даже собственную жизнь, потому что она была не совсем моей. А потом меня освободили, и я все вернула, и цель, и Наташу... а потом... я зашла в ебаную ванную и снова все потеряла, и все, что у меня осталось - это эта черная дыра, о которой ты говоришь". "Прости меня, Елена, я..." "Ты заслуживаешь большего. Ты заслуживаешь того, чтобы выбраться наружу и окружать себя людьми, которые находятся на поверхности. Не со мной, не с тем, что внутри меня..." Кейт подошла к ней, готовая крепко обнять ее, чтобы еще раз принести ей утешение, но Елена сопротивлялась, отходя назад, отказываясь снова упасть в ее объятия, она не могла этого вынести. "Нет, не надо". "Позволь мне помочь? Пожалуйста?" Кейт так хотелось успокоить так, как Елена делала это каждую ночь, после каждого страшного кошмара, но блондинка продолжала идти назад, качая головой, отчаянно пытаясь удержать барьер. "Я могу помочь, Елена, мы можем разобраться с этим, вместе..." "Как ты можешь так говорить? Ты абсолютно ничего обо мне не знаешь". "Это неправда, я..." Кейт перебирала свои недавние воспоминания, полные до краев ничем, кроме Елены Беловой, пытаясь перевести свое глубокое знание в нечто, что можно было бы передать. Конечно, блондинка истолковала ее паузу как подтверждение того, что Кейт не смогла придумать ни единой правды о ней, и выглядела почти самодовольной, несмотря на то, что была разбита, ожидая, когда другая признает победу. Но дальше произошло совсем не это. "Я знаю, что ты любишь собак, потому что они честные, верные и любящие, и никогда не предадут тебя. Я знаю, как светлеет твое лицо, когда ты говоришь о еде, и как тебе нравится делиться ею, возможно, потому, что это единственный комфорт, который ты когда-либо испытывала в своей жизни. Я знаю, что ты скучаешь по своей сестре каждый гребаный день, и я знаю, что какая-то часть тебя, вероятно, тоже злится на нее, и это заставляет тебя чувствовать себя виноватой. И я знаю, что ты хорошая, потому что нужно быть хорошим человеком, чтобы вынести такую боль и продолжать заботиться. И я знаю, что ты знаешь, что тебе не все равно, потому что у тебя не было другой причины оставаться рядом со мной". Елена стояла там, слезы блестели на ее щеках, и впервые Кейт осознала, насколько маленькой она была на самом деле. Как ни больно было видеть ее в таком состоянии, она не захотела подойти к ней. Она была полна решимости закончить начатое. "Я знаю, что ты прошла через невообразимое и, возможно, думаешь, что страдания - это все, что ждет тебя в этой жизни, поэтому ты хранишь свое сердце глубоко и далеко от посторонних глаз. Но я также знаю, что ты хочешь выбраться из этого. И я знаю..." Кейт тяжело сглотнула, ее сердце забилось сильнее от того, что она хотела сказать дальше, собираясь с мужеством, чтобы продолжить, когда эти образы снова затопили ее. "...Я знаю, как ты звучишь и как ты выглядишь, когда теряешься в наслаждении, и это самое удивительное, что я когда-либо видела, и я знаю, что ты заслуживаешь того, чтобы чувствовать это снова, и снова, и снова, и снова, пока ты не поверишь, что заслуживаешь этого. Я знаю это, что бы ни происходило с нами, это что-то, даже если мы еще не знаем что, или если это страшно, или если ты отказываешься это признать. И это больно, Елена. Чертовски больно, что ты не хочешь это признать". Елена тяжело сглотнула и собралась с силами ровно настолько, чтобы ее дрожащий шепот был слышен. "Я никогда не говорила, что не чувствую этого тоже. Я знаю, что причиняю тебе боль, и это именно та причина, по которой я не могу остаться". "Тогда у тебя все наоборот". Елена смотрела на пол и снова на мерцающие голубые глаза в красном обрамлении, и ей хотелось кричать, и убежать, и держаться за нее, и никогда не отпускать, и вообще никогда ее не встречать. И она ненавидела то, что в глубине души знала, что Кейт была права. Но... конечно, ее разум всегда мог найти "но", потому что Елена, в конце концов, не была человеком, привыкшим к тому, что с ней происходят хорошие вещи. "Я не хочу, чтобы ты нуждалась во мне". "Я не нуждаюсь, Елена. Ты мне не нужна. Я просто хочу тебя". Кейт медленно подошла к ней, как подошла бы к опасному, но раненому животному. На этот раз Елена стояла на месте, просто глядя на нее, и, то ли осмеливаясь, то ли умоляя ее об этом, Кейт не знала, но она чувствовала себя обязанной закрыть ее лицо и вытереть оставшиеся слезы большими пальцами обеих рук медленным, направленным наружу движением. Только взгляд в глаза Кейт, и глаза Елены закрылись, потому что она знала, что будет дальше, чего они обе хотят и в чем нуждаются друг от друга. Ее губы слегка разошлись, и она сделала медленный вдох, готовясь к тому, что ее унесет, надеясь выжить, но не пытаясь. Ей надоело пробивать себе дорогу через свои чувства к Кейт, и она наконец сдалась. Он был мягким, сладким и внимательным, возможно, слишком много для того, что было нужно Елене в тот момент, но она понимала, почему Кейт была осторожна. В ее сознании вспыхнуло предупреждение, и, несмотря на себя, она отстранилась, чтобы сказать. "Я тоже хочу тебя, но я все еще не могу обещать..." "Все в порядке. Теперь я понимаю". "Но я постараюсь. Я постараюсь остаться". И этого было более чем достаточно для Кейт, которая, наконец, отбросила самоограничения и поцеловала Елену так, как она заслуживала, как она хотела и представляла уже тысячу раз; без меры, лишь голод; без мыслей, лишь правда. Ее поцелуй тут же стал таким же интенсивным и пылким, и Кейт невольно подумала, почему они просто не занимались этим всю ночь, ведь все было гораздо конкретнее и яснее, чем можно было сказать словами. Руки стали жадными, и брюнетка вдруг обнаружила, что ее толкают назад в неизвестном направлении. О какую бы стену или мебель она ни ударилась сначала, ей было все равно, потому что Елена издавала звуки, которые, казалось, отключили колени Кейт и ее способность держаться на ногах. Елена была неумолима. Что бы Кейт ни предложила, она брала и щедро отдавала: острые укусы, мягкие поцелуи в шею, легкие царапины по спине, крепкая хватка за задницу. Она хотела всего этого. Возможно, она не могла выразить это словами или даже осознать, что владеет этим знанием, но как только она почувствовала тяжесть груди Кейт на своих руках, даже через хлопок спортивного бюстгальтера, все те безликие, абстрактные сны, которые она видела в течение нескольких дней, казалось, дали ей своего рода мышечную память о том, чего она хочет от и для женщины, находящейся напротив нее. Прежде чем Кейт успела осознать происходящее, Елена просунула опытные пальцы в ее брюки, и в ее движениях не было ни малейшего колебания, когда она добралась до уже собравшейся там влаги. Кейт потребовались все ее силы, чтобы произнести два связных слова вместо стона, который был готов в основании ее горла. "Блять, подожди..." Елена тут же остановилась, встревоженно заглядывая ей в глаза. "Прости, я думала, ты хочешь..." "Хочу, хочу... только... пожалуйста, пойдем в постель?" Пока они шли наверх, держась за руки, Кейт вспомнила две совершенно разные ночи, которые они провели на ее кровати. В первый раз, когда Елена схватила ее за запястье, чтобы привести туда, разбитую и растерянную. И в последний раз, когда она также взяла ее руку и с нежным отчаянием просунула себе между ног. Если это будет ее единственный шанс не торопиться (а Кейт боялась этой возможности, таящейся в глубине ее сознания), то она хотела сделать это очень обдуманно. Она чувствовала, как ее сердце громко стучит там, где должен был быть желудок, но она отогнала все зарождающиеся тревожные мысли и сосредоточилась на лесных глазах, которые практически пожирали ее, когда они начали раздевать друг друга. Если русская и чувствовала какой-то страх или неуверенность в том, что должно было произойти, она этого не показывала. Она выглядела голодной. Чем больше обнажалась кожа, тем яснее Елена фокусировалась на ней: она хотела обладать ею, взять ее, но не могла понять, как все это сделать. Она хотела знать, каковы все ее изгибы и мышцы в ее руках, какова на вкус ее кожа на языке, как ее тело будет двигаться навстречу ей из чистой потребности. Кейт чувствовала себя очень уязвимой, что было иронично, учитывая, что именно она имела опыт. Ничто из того, что она когда-либо делала, не могло подготовить ее к тому, чтобы увидеть Елену Белову, стоящую на коленях на кровати, одетую в простое черное белье и с нетерпением ожидающую, когда Кейт присоединится к ней. Она медленно подошла к ней, глядя прямо в глаза, сопротивляясь желанию просто стоять и наслаждаться каждым сантиметром ее светло-золотистой кожи. Кейт опустилась перед ней на колени, обхватила руками талию и наклонилась, чтобы поцеловать ее. Не губы, а шею. Каждый поцелуй был мягче и влажнее предыдущего, она поднималась по шее Елены, пока ее зубы не нашли нежную плоть мочки уха. Вскоре ее лифчик был сброшен, оставляя ее пышную грудь доступными для рта и рук Кейт. Ее губы обхватили сосок Елены, и от нежного посасывания и движения языка блондинка слегка откинула голову назад, искренне удивленная и ошеломленная ощущениями. Когда первый полный стон сорвался с ее губ, Кейт прижала ее спиной к матрасу, нависая над ней с кошачьей грацией. Руки Елены обвились вокруг тела Кейт; она хотела дотянуться, дотронуться, вернуться, но у Кейт были другие планы. Она слишком долго ждала Елену: бесконечные часы, наполняющие бесконечные дни мучительного ожидания; и Кейт собиралась заставить ее ждать в ответ. Она взяла запястья блондинки и прижала их к матрасу по обе стороны от ее головы. "Позволь мне." Елена ухмыльнулась и на секунду попыталась протестовать, но быстро поняла, что этот жест и решимость Кейт действуют на ее тело, и позволила ей уйти, по крайней мере, на данный момент, пока она не удовлетворит свое любопытство. Кейт прижалась всем своим весом к блондинке, облокотившись на одно из ее бедер, и потянулась к ее губам, густым и медленным поцелуем, который был явным заявлением о намерениях. В ответ бедра Елены приподнялись, умоляя о большем контакте, но Кейт отстранилась. Каждый раз, когда Елена пыталась поймать Кейт между ног, та с легкостью вырывалась, отвлекая ее, проводя языком по соскам, поглаживая кончиками пальцев внутреннюю поверхность бедер, нежно покусывая шею. Елена с каждой минутой все больше отчаивалась, а Кейт в ответ только еще больше замедляла темп. Кейт приподнялась, чтобы стянуть через голову спортивный бюстгальтер. Елена, грудь которой вздымалась под ней, не могла поверить, что ее тело способно на большее желание, пока впервые не почувствовала тяжесть обнаженной груди Кейт, прижатой к ее собственной. Ей хотелось прикоснуться к ней, почувствовать ее, но она знала, что это бесполезно; любая попытка использовать руки, и Кейт просто отстранится и прижмет их обратно к матрасу, настаивая, чтобы она "позволила ей". Елена закрыла глаза, ошеломленная всеми новыми ощущениями, не только физическими, но и странным желанием отдаться ей, которое, казалось, только усиливалось по мере того, как она становилась все более влажной. Каждая ласка пальцев Кейт посылала электричество вверх по позвоночнику и вниз, прямо в ее сердцевину. Каждый поцелуй заставлял ее чувствовать, что она тает во рту Кейт. Каждое прикосновение тела Кейт к ее телу заставляло ее терять рассудок. Елена никогда не чувствовала себя в таком единении с собственным телом. И тут Кейт заговорила влажным шепотом, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы вынырнуть из омута и осознать сказанное. "Повернись". "Что?" "Повернись на живот, для меня". Вот что такое абсолютное доверие, поняла Елена, и это было удивительно освобождающим. Она едва могла осознать собственное желание последовать примеру младшей, но это ничуть ей не угрожало. Как только она легла лицом вниз, Кейт положила одну из своих подушек между нижней частью живота и матрасом, немного приподняв бедра и отведя их назад. В таком положении возбуждение Елены, казалось, стало еще сильнее, а Кейт еще даже не прикоснулась к ней. Она почувствовала, как пальцы Кейт зацепились за резинку ее намокших трусиков, и вскоре они были стянуты с ее ног и брошены на пол. Елена не могла предугадать действия Кейт из этого положения, и это умножало все ощущения в тысячи раз. Она изо всех сил старалась не шевелиться, потому что знала, что малейший толчок бедрами о подушку под ней может легко вывести ее за грань. Она потеряла контакт с Кейт на долгое мгновение - время, которое потребовалось ей, чтобы снять свои шорты и бросить их рядом с остальной брошенной одеждой на полу. Затем Кейт опустилась на бедра Елены и прижалась теплым телом к ее спине, осыпая поцелуями ее плечи. Елена задрожала, сжимая простыни под собой в крепкие кулаки. Сочетание обнаженного тела Кейт, прижимающего ее к кровати, и ее влажных дразнящих поцелуев доводило ее до точки невозврата без единого прикосновения там, где она действительно этого жаждала. Кейт осознавала настойчивость, абсолютно в унисон с ее неглубоким дыханием, и она могла описать его только как восхитительное, как и каждый звук, вырывавшийся из блондинки. Ее левая рука блуждала по бокам Елены и обхватила ее левую грудь, в то время как правая рука спустилась вниз между ее телом и матрасом. Ее правая рука нашла путь вокруг и между ногами Елены и подушкой, которая поднимала ее бедра, и ее пальцы загибались вверх, пока не нашли влагу. Елена издала хныканье, ее тело инстинктивно прижалось к руке Кейт, жаждая разрядки, которая была близка как никогда, но Кейт остановила ее от прыжка нежным шепотом на ухо. "Шшшш... еще нет". "Кейт, блять..." Несмотря на пыхтение над ее ухом, такое же быстрое, как Елена под ней, голос Кейт был ровным и твердым, ни унции колебаний, когда она ответила. "Расслабься". "Я не могу, я... Мне нужно... Кейт, пожалуйста, мне нужно..." "Шшшш... еще нет. Расслабься." Елена повиновалась настолько, насколько могла; она сосредоточила всю свою волю на том, чтобы отпустить напряжение, которое заставляло ее мышцы вибрировать, и она позволила своему весу полностью опираться на руку Кейт, не стремясь найти угол, который позволил бы ей освободиться. "Хорошо, вот так". "Кейт, я не могу... что ты со мной делаешь?" "Шшш, это того стоит, обещаю". Легким, медленным движением среднего пальца вверх, Кейт нашла клитор Елены и начала поглаживать его, вверх и вниз, с намеренными паузами между каждым движением. Ее длинные пальцы легко скользили вниз, к ее входу и обратно вверх, распространяя всю влагу, которую она вызвала. Каждые несколько движений, она чувствовала, как все тело Елены напрягается и сжимается, готовое потеряться в наслаждении. И каждый раз она останавливала свои движения и просила Елену расслабиться и отпустить ее. Снова и снова Елену подводили к краю, а затем отводили назад, и успокаивающий шепот Кейт возле ее уха, вместо того чтобы успокоить, приводил ее в еще большее отчаяние. Спустя, казалось, целую вечность, Елена подумала, что сойдет с ума. Ее стоны становились все громче, а вздохи все короче, пока не перешли в отчаянную мольбу. "Кейт... пожалуйста, я не могу... больше, пожалуйста". "Чего ты хочешь?" "Пожалуйста, позволь мне... пожалуйста..." "Кончи для меня, Елена". Три мягких удара, встреченные тремя придыхательными стонами, - вот и все, что потребовалось. Елена исчезла, волна за волной изысканного наслаждения захватывала ее тело. Когда она в следующий раз открыла глаза, она уже лежала под одеялом, плотно обхватив Кейт. Она чувствовала сильные пальцы, гладящие ее волосы, и легкие поцелуи на лбу, и она позволила им убедить ее, что это был не сон. "Что... это было?" Ее голос был еще глубже, чем обычно, а акцент - еще гуще, и Кейт хотелось, чтобы он окутал все ее существо, как уютное одеяло. "Только начало". По крайней мере, именно этого Кейт хотела больше всего на свете. "Боже мой". "Да... я знаю". Елена подняла на нее глаза, и ее непринужденная ухмылка была, наверное, одновременно и самой очаровательной, и самой сексуальной вещью, которую Кейт когда-либо видела в своей жизни. Однако она быстро спрятала ее обратно в ложбинку на шее младшей и несколько раз поцеловала, прежде чем найти ее ухо и тихо прошептать рядом с ней. "А как насчет тебя? Я тоже хочу сделать тебе..." "Позже". Кейт, которая всегда считала, что все эти рассуждения о том, что "кульминация - не самая важная часть секса" - полная чушь, теперь прекрасно понимала людей, которые это утверждают. И несмотря на тепло, покалывающее и свербящее под пупком, она не могла припомнить, чтобы когда-либо чувствовала себя настолько удовлетворенной. Ей не хватало еще нескольких минут, чтобы подержать Елену в своих объятиях, почувствовать ее довольное, спокойное дыхание. Поверить в то, что это действительно происходит. Погрузиться в этот сладкий, но нежный аромат, который напоминал прогулку по дому в дождливый день.