Sunshine and his Protector

Чимин смотрит на ножницы, на зеркальную бумагу, на потолок, выкрашенный в светло-голубой, и понимает одну вещь, которую пора бы принять и смириться: он поражён в самое сердце и, судя по всему, надолго. Напевающий высоким голоском знаменитую «baby shark» ребёнок, сидящий рядом и активно вырезающий кривые звезды из той же бумаги, тому доказательство. Чимин поддаётся. Много раз и совершенно не понимая, почему, как, зачем. Который месяц он задаётся вопросом, почему он до сих пор здесь — в богатом пентхаусе, с ребёнком под своей защитой, а не в своей родной квартире на окраине города с собаками под боком и сериалами перед глазами? Ответ сидит рядом с ним и с ярчайшей улыбкой, жалящей не хуже прямых лучей солнца летом, показывает, какую красивую и, вроде как, ровную звезду он вырезал. Чимин — профессионал в делах по устранению людей. Не по защите. Но вот он — уже полгода нянькается с ребёнком и даже получает от этого удовольствие. У Мин Джинхо богатая фантазия и умилительный взгляд котёнка, ради которого ты хочешь не хочешь, но сделаешь все, что тот просит. Устоять перед ним невозможно, из-за чего Чимин ещё в первые месяцы принимает покорно свою судьбу поддавшегося этому ходячему очарованию в плюшевом костюмчике динозавра человека. Он не забыл, что значит отнимать жизнь, как держать пистолет или нож в руках, каково это — чувствовать кровь на пальцах и видеть безжизненные глаза напротив. Раньше он равнодушно относился к людям, считал их целями и просто выполнял заказы. С Джинхо он становится все более чувствительным, и это первое время напрягало. Он не знал, что делать с навалившимися на него эмоциями, обжигающими лёгкие, горло и поражающими мозг; чувствами, которые кажутся чужими и слишком сильными. Чимин впервые ощутил себя маленьким перед огромным миром, в котором так много всего прекрасного крылось. Смотря на Джинхо, такого радостного от простой мелочи, Чимин слабо улыбается. Ему все ещё трудно держать эмоции под прежним контролем, испытывать к кому-то тёплые чувства. Но с этим ребёнком все становится проще, и Чимин ему благодарен. Как и сказал Юнги, Чимина научили выживать, но не жить. Теперь Чимин может чётко сказать, что с Минами он учится жить. Это больше не пугает, не напрягает. Ему этого хочется. Так же сильно, как и понять, что значат мимолетные взгляды Юнги на него… — Хён, у тебя такие ровные звёздочки. Хочу поскорее увидеть их на потолке! — улыбается во все зубки малыш. Чимин откладывает ещё одну готовую звёздочку и усмехается. Рука сама тянется к чужой макушке, чтобы потрепать тёмные волосы. — Их нужно много сделать, если хочешь расклеить их по всему потолку, — а по количеству они сделали только двадцать. Половина — благодаря помощи Чимина. — Вот папа удивится, да? — хихикает Джинхо. В его голосе сквозят нотки шалости, ведь они не предупредили Юнги о том, что потолок будет отныне украшен. Что ж, Чимин считает, что в этом нет ничего плохого. Квартира не съёмная, своя, так что претензий у старшего быть не должно. Чимин продолжает вырезать. Джинхо через какое-то время жалуется на боль в пальчиках и сует ручки под пухлые губы парня, чтобы «бо-бо» прошло с его поцелуем. Чимин поддаётся снова, чуть касается маленьких пальцев губами и ловит взглядом сияющую мордашку дитятки. Джинхо доволен и этой малостью от своего закрытого, но открывающегося постепенно «друга». Вешает звезды на высокий потолок Джинхо, сидящий на шее своего хена. Чимин ждёт, пока тот приклеит на «момент» одну звезду, потом подаёт вторую. Так они двигаются по всей комнате, пока все вырезанные фигурки не заполняют все пространство потолка. И, честно признаться, Чимин удивлён. В закатных лучах, при открытых шторах, звезды выглядят красиво. Не как настоящие за городом, но подходяще к этой детской комнате, где живёт самая сиятельная звезда вселенной. Джинхо счастлив. Чимин улыбается. И совершенно не волнует, что скажет Юнги на их самовольность. — И чья это была идея? — интересуется Юнги, облокотившись на стол. У них только что был поздний ужин и в середине стола сгромоздилась грязная посуда. (Чимин никому не признается, ни за что, что не смог поесть один, потому что не хватало кое-кого.) — Джинхо. Твой сын обладает очень хорошей фантазией и очень простыми для ребёнка желаниями, — пожимает плечами Пак, наклоняя голову. Кажется, на его губы снова наползла мягкая улыбка, которую он сдержать просто не в силах при воспоминании о сегодняшнем украшении детской. — Странное желание — обклеить потолок фальшивыми звездами, — фыркает Юнги, но без всякой насмешки. Они оба понимают, что у Джинхо почти беззаботное детство и радость к любой мелочи. И оба совсем не против оставить все как есть, лишь бы ребёнок не повторил их судеб. Мужчина задумчиво повернулся к окну, за которым темнела ночь, разбавляемая светом фонарей близ стоящих зданий. Если открыть это самое окно, то в квартиру нагло залетит холодный ветер, прогоняющий мурашки по коже. Чимин не особо любит ноябрь за морозящий холод, который тот в себе несёт. Близится зима, а это самое неблагодарное время для киллера. Но не для телохранителя. — Джинхо весной пойдёт в школу, — информирует Юнги, переводя глаза на Чимина. Парень и не заметил, как начал разглядывать профиль старшего без всякого стеснения. Мысли не стояли на месте, вяло текли, разморенные, как и весь организм, после вкусной еды и горячей ванны. Мысли, не свойственные Чимину. (Юнги красив в тусклом свете кухни. Черты его лица мягче, чем днем, и кажется, будто его усталость куда-то исчезает… Надо бы вычеркнуть эту мысль из списка разумных.) — Чимин-а, ты уже спишь, что ли? — прищуривается с улыбкой Юнги. С наклоном головы двигаются прямые тёмные волосы чёлки, от чего Чимин заторможенно следит за этим движением. — Иногда я не верю в то, что Джинхо уже шесть лет, — не сводя глаз с чёрных прядок, проговаривает Чимин. Это частичная правда. Остальное — мысли, не нужные сейчас. Он клянётся сам себе каждый раз, что потом с этим разберётся, но, по факту, не делает этого. Его каждый день мучают эти странные чувства: тепло, комфорт, нежелание находиться одному, а в компании этих коварных отца и сына. Второй покоряет своей беззаботностью и солнечностью, а первый… Подкупает своей искристой заботой, проделанной исподтишка, ненавязчиво, своей лаской и, иногда, смехом. Их шутливые перепалки выводят уровень уюта в этом доме на новый, и Чимин больше не боится смеяться в открытую, пусть и прикрывает все ладонью. Он видит что-то на глубине тёмных глаз, наблюдает это нечто в действиях старшего по отношению к нему, но… Чимин не может понять, что это. Однако это что-то очень похоже на его чувства тепла и комфорта, которого прежде не было нигде, кроме дома. Дом, да? — Мне тоже. Только вчера он пешком под стол ходил, в люльке спал, а уже сейчас его пора собирать в первый класс и скоро придётся помогать учить математику с корейским, — усмехается Юнги, подпирая щеку рукой. Выглядит мужчина не то чтобы уставшим, скорее сонным. Чимин чувствует себя также. — Стоит заметить, хён, что у него отличные результаты по занятиям в садике. Так что вряд ли у него возникнут трудности с учёбой, — Чимин верит в то, что утверждает. Джинхо — умненький мальчик, любящий загадки и хранить секретики. Наверняка, весь в отца. — Повезёт, если так и будет. Я не очень хорош в обучении, — тихо смеётся Юнги. Этот звук отдаёт хрипом, проходящимся по струнам чиминовой души так просто, как никогда. Ему хочется посмеяться в ответ так же, как когда смеётся Джинхо. Но он лишь пялится, не моргая. Как заколдованный. — Думаю, нам пора спать. Ты совсем не реагируешь на реальность, Чимин-и. Опять ласковое обращение. Чимин вздыхает, кивая, понимая, что сегодня уже поздно что-то думать. Они вместе убирают посуду, решая помыть её утром (все равно выходной), и расходятся по комнатам. Утро вечера мудренее, как говорил его отец. Чимин надеется разобраться в себе, чтобы дальше можно было жить без таких тягостных мыслей.

***

Осматривая свою машину уже чисто по привычке, Чимин удовлетворённо кивает самому себе, захлопывает капот и садится за руль. Джинхо нетерпеливо болтает ножками, но не пачкает сидение новенькими сапожками, уже побывавшими в ближайшей луже. Из-под синей шапочки торчат вьющиеся от влаги тёмные волосы, а щёчки красноватые от холода. Чимин ежится, регулируя температуру в салоне, и трогается со стоянки у дома. — Хён, а зачем ты лазил туда? — спросил Джинхо, пока Чимин настраивал радио, параллельно выруливая на дорогу. Утро раннее, так что они должны проехать без пробок. — Чтобы проверить, не оставили ли браконьеры нам ловушек, — невозмутимо отвечает Чимин, слегка прибавляя громкость. Джинхо сосредотачивается на песне, а, узнав её, пускается в пение — корявое, но родное. Байка про браконьеров началась ещё пару месяцев назад, когда Чимин был вынужден снова учить других киллеров уму-разуму. На Джинхо пытались напасть и Чимин попросил ребёнка закрыть глаза, воткнув ему в уши наушники с бодрой песенкой известной во всей Корее группы. Джинхо не понимал, что происходит, поэтому телохранителю пришлось выдумать сказочку о том, что они — самые редкие драконы и их очень хотят поймать браконьеры. Джинхо поверил, а Чимин быстро разобрался с напавшими до окончания песни. Потом весь день он слышал детское «рычание», а к вечеру — восторженный шепоток на отцовское ухо о том, что «редкие дракошки смогли победить злых браконьеров». Юнги долго смеялся. Слишком долго, по мнению Чимина. Сейчас они едут к Тэхёну, потому что друг очень соскучился по Чимину и, как ни странно, ребёнку. Впрочем, для Чимина не секрет, как Тэхён любит детей. Иногда он сам как ребёнок. Наверное, поэтому дети к нему тянутся (считают «своим»), а тот только рад этому. Джинхо, увидев Тэ ещё пару раз после первой встречи, перестал осторожничать и теперь смело вил верёвки из ещё одного человека, помимо отца и Чимина. Тэхен особенно слаб перед этим щекастым личиком с хитрыми глазками. А ещё сегодня как раз день, когда Чимин может забрать с собой на сутки Сэма и Юмин в дом Минов. В итоге, они совмещают два занятия в одном: и дядю Тэтэ навещают, и питомцев забирают. Понятно, почему Джинхо в таком неуемном настроении. Тэхен встречает их в цветастом халате поверх зелёной пижамы с мультяшным принтом. Джинхо прыгает к нему в объятия, а Чимина едва не валят с ног две проныры-собаки, зализывая его чуть ли не до смерти. После они переключаются на ребенка, весело хохочущего от лижущих его лицо языков, а Чимин наконец нормально приветствует друга. — Уже скоро зима, Чимини. Где моё винишко и вечер кино? — возмущается Тэхён, наливая в кружки ароматный чай. Пахнет апельсинами и немного — корицей. С таким запахом все больше ощущается появление первых морозов и наступающей холодрыги. — Могу взять отгул послезавтра. Джинхо будет в садике, а у Юнги — выходной, — предлагает Пак, идя на компромисс. Тэхён действительно уже заждался, когда же у них будет нормальный вечер дружеских разговоров и совместной ночёвки после одной-двух бутылок вина. — С тебя две бутылки красного полусухого, понял? Ты так просто не загладишь вину, привезя ко мне чудесное дитя Мина, — грозит указательным Тэхён и ставит перед парнем кружку. Чимин тут же к ней присасывается, потому что обожает заварки Тэхёна. — И так, мой драгоценный, маленький… — Ещё раз назовёшь меня маленьким, тебе писец. —..Друг. Как дела, как жизнь, как отношения со старшим Мином? — Тэхён забавно двигает бровями с намёком. Чимин фыркает прямо в кружку. — Никак. Дела идут хорошо, жизнь прекрасна. — Нет, так не пойдёт. Джинхо-я, иди расскажи своему дяденьке, как дела у папы с хёном! — ребёнок уже тут как тут, как будто стоял и подслушивал взрослые разговоры. Чимин усмехается. Кругом одни предатели, м-да. Джинхо садится на колени к Тэхёну и улыбается во весь рот, поглядывая искоса на Чимина. — Папочка очень много уделяет внимания хёну! А ещё хён не ест, пока папа не придёт с работы! — довольно отрапортовал Джинхо, за что получает смачный чмок в щеку от Тэхёна и похвалу. — Вот моя умница! Хороший информатор растёт, — Джинхо убегает, а Тэхён складывает руки под подбородком. — Скорее, стукач. Как можно делиться настолько личными подробностями? — без всякой претензии хмыкает Чимин. — Все информаторы в какой-то степени стукачи. Главное — молчать перед теми, кому это может не понравиться, — подмигивает друг. Чимин кривится. — Вы только что это делали передо мной. — Только так я могу получить честную информацию о ваших с Мин Юнги отношениях, друг мой золотой, — отмахивается Ким и изящно подхватывает чашку с блюдца. — Я все ещё хочу услышать твою версию. Судя по твоей реакции, ты не особо-то и против ухаживаний со стороны Мина. — Я… Не знаю, Тэ, — Чимин решает побыть немного честным хотя бы наедине с другом. Да, за стенкой Джинхо, но это не помешает. Чимину просто надоело держать все в себе, и это, похоже, читается по его лицу. Тэхён приготовился слушать внимательно, посерьезнев лицом. — Я никогда не сталкивался с подобным чувством. Мне кажется, будто там, с Минами, я… Дома. Мне хорошо с ними. И стало некомфортно есть одному, хочется чаще заботиться об обоих. Я стал чаще потакать желаниям Джинхо и… Видеть в Юнги то, чего по-любому не было раньше. — Например? — ненавязчиво подталкивает его к расширению темы Тэхён. — Юнги иногда смотрит на меня… Как на Джинхо. Но без отцовской любви. Там нечто другое, — Чимин нерешительно и чуток нервно прихлебывает чай, начиная жалеть, что рассказывает о столь сокровенном другу. Это явно не то, что Чимин был готов обсудить. Но ему это было нужно. — Не берусь утверждать за Мина, но, похоже, ты ему нравишься. В романтическом смысле. Иначе бы он вёл себя с тобой по-другому, — медленно начинает Тэ, поглаживая неровный обод узористой чашки. — Да и не позволял бы тебе так сильно сближаться с Джинхо. Если верить тому, что я слышал о нем, как об отце, он очень заботлив и крайне осторожен. Да, показывает свою любовь к чаду, но охраняет не хуже сторожевого пса. То, что ты сейчас здесь с Джинхо, доказывает, что он тебе доверяет. А взгляды… Смотреть можно по-всякому, но пока он ничего не делает, не говорит, смысла думать, что у него к тебе какая-то романтика, нет, — с слабой улыбкой жмёт плечами парень. — Наблюдай, как ты это умеешь, но не бойся. Если тебе что-то не понравится, прямо об этом говори своему ненаглядному. Уверен, он поймёт твои чувства. Чимин вздохнул, откидываясь на спинку стула и задумчиво отвёл взгляд в пол. Тэхён прав во многом, и бояться того, что сейчас происходит, не стоит. Возможно, он что-то не так понимает, но сейчас самым важным является то, что он привязался. Как собака, к этой маленькой семье. — Тэ, кажется, я по уши в этих Минах. Я просто не хочу думать о том, что это все когда-нибудь закончится и мне придётся уйти. Я… Хотел бы остаться с ними, — он сжал пальцы на локтях, ощущая внутри ураган от одной мысли, что он может вернуться в свою квартирку и быть в одиночестве. Без детского смеха, так красиво сочетающегося с низким, хриплым. Тэхён на его заявление широко, квадратно улыбается, щуря глаза. — Я рад это слышать, Чим. Правда, рад. Я счастлив, что у тебя наконец появилось то, ради чего твои глаза-стекляшки оживают и горят огнём, — эпитеты, конечно, всегда при Ким Тэхёне, на что Чимин усмехается в кружку. Чай почти кончился. — Когда ты окончательно решишь остаться с Минами, это будет лучшим твоим выбором в жизни. Чимин твёрдо кивает, успокоенный словами друга. Теперь он уверен в том, чего желает. А дальше… Как сложится. Но покидать в ближайшее время Джинхо и Юнги он не собирается. Небольшое облегчение от одной решенной проблемы перебивает мелкая тревога, исходящая от другой. Чимин мрачнеет и впивается глазами в парня перед собой. В голове до сих пор крутится содержание той краткой записки, которую ему подсунули в магазине, а также возможные последствия его «неправильного» решения. Они с Тэ уже обсуждали то, что отныне Чимин будет главной мишенью для киллеров. Устранив его, киллеры смогут добраться и до Джинхо с Юнги, а Чимин этого не допустит ни в коем разе. Но ловушки от «коллег» могут быть разными. Самым простым является давление на что-то дорогое сердцу Пака. Один из этого списка дорогого сидит сейчас перед ним, мирно попивающий чаёк и поглядывающий телохранителю за спину (скорее всего, прислушиваясь к звукам из гостиной). — Тэхён-а, — Тэ вновь обращает на него свое внимание, — Я надеюсь, что до этого не дойдёт, но ситуация опасная, — Чимин вытаскивает из-за пояса пистолет и кладёт на стол. Тэхён удивлённо моргает. — На меня объявляют охоту, как ты знаешь. Я не хочу, чтобы это как-то повлияло на твою жизнь, так что… Возьми и используй, если понадобится. Тэхён длинными пальцами поглаживает чёрные очертания пистолета, а потом уверенно берет и проверяет магазин на количество пуль. Чимин лично проверял: он полный. Вставив назад магазин, парень убирает его во внутренний карман халата и ширит улыбку. — Заботишься обо мне, Чимин-и? Как мило с твоей стороны, — идеальное тэхеново лицо опускается на сцепленные в замок руки. — Я смогу за себя постоять, не волнуйся. Информатором быть тяжко, на самом деле. Что ни день, то новые приключения. Меня научили самобороне, и я буду в порядке в случае чего. — Это хорошо. Тем не менее, чтобы я не переживал, держи его при себе, — прячет за каменной маской смущение Чимин, отставляя опустевшую кружку. — Обожаю Минов. Они сделали из тебя сладкую пуську.

***

Сэм удобно устроился головой на животе Джинхо, немного задремав. Юмин держалась рядом с хозяином, полностью улегшись на его плечо. Все четверо смотрели «Animal Planet», где в этот раз рассказывали про змей. — Я дома, — послышался перезвон ключей, положенных на тумбочку, и голос Юнги, на удивление бодрый. Никто из них не отозвался на его приветствие, не отвлекаясь от телевизора. Как тут отвернуться, если на экране показывали красивых, но опасных змеюк? — Игнорируете? О, змеи, — Юнги поравнялся с диваном, вглядываясь в экран, на котором мелькнула жёлтая анаконда. — Понимаю, это интереснее прихода отца. — Хён, не драматизируй. Детям полезно послушать, как опасны такие красивые создания, — фыркнул Чимин и положил Юмин под бок Джинхо. Чихуахуа посмотрела на него, как на предателя, но повернулась через секунду к телеку. Встав с дивана, Чимин пошёл на кухню греть ужин. Они с Джинхо тоже ещё не ели, забывшись в передачах о животных. Юнги помыл руки и переоделся, возвращаясь на кухню и помогая накрыть на стол. Через какое-то время они в один голос (от чего Юнги улыбнулся краем губ) позвали Джинхо. Сэм и Юмин остались на диване, ведь рассказ про других зверей гораздо лучше, чем просто сидеть у хозяйской ноги. Так-то они поели раньше всех. — Как съездили к дяде Тэхёну? — полюбопытствовал Юнги, вытирая рот салфеткой после мяса. — Тэтэ-хён сделал мне сюрприз! — мальчишка показывает разноцветные фигурные браслетики, суя их под нос папе. Юнги рассматривает их с неподдельным интересом. — Он сказал, что их трудно достать, но ради меня он готов на все! — Тэ балует его, хотя я говорил ему не делать этого, — вставляет слово Чимин. — Очаровал друга своего хёна, правда, Джини? — Джинхо активно кивает, обнимая отца за шею. У Чимина совершенно не нарочно лезет на губы улыбка. — Я буду носить их, не снимая! — обещает малыш, на что взрослые посмеиваются. Юнги — в открытую, Чимин — в ладонь. — Тебе придётся их снимать, когда ты пойдёшь купаться, маленький, — мягко опровергает Юнги, тыкая пальцем в носик Джинхо. Тот дует губешки. — Это нужно, Джин, чтобы они не порвались. А то впитают всю влагу и испортятся, — соглашается Чимин с точкой зрения старшего. Джинхо ещё немного строит из себя обиженного, но потом кивает и вприпрыжку бежит на диван, где собаки уже смотрят следующий выпуск — на этот раз про крокодилов. — Пап, тут современные динозавры, — громко оповещает Джинхо. Юнги мычит в ответ и отходит к раковине, чтобы помыть посуду. Его движения стали более ленивыми, а плечи полностью расслаблены. Чимин вытирает тарелки и складывает, чтобы потом убрать на место. Под журчание воды они молчат, но это уютная тишина. Чимину нравится. Настолько, что он прикрывает глаза и начинает напевать недавно услышанную песню, чем-то его зацепившую. Делает он это едва слышно, чуть с хрипом, потому что долго молчал. И даже не замечает, что шум воды прекратился, а посуды, которую надо вытереть почти не осталось. И что Юнги снова смотрит на него странно. Зачарованно. — Я все-таки хочу, чтобы ты спел мне колыбельную, — наклоняет голову Юнги с хитро блестящими глазами. Чимин заканчивает вытирать вилки и убирает все сухое на места. Щеки горят от смущения. Старший не настаивает на ответе, уходя к сыну на диван. Чимин ещё около минуты тупит в шкафчики кухни, вешая полотенце на крючок, и переходя в гостиную. Канал уже переключен на мультики, а животные сладко посапывали по бокам от Джинхо. Мальчик следил за нелепыми мишками, мельтешащими по экрану. Юнги устроился рядом, тоже как бы смотря мультик, только с хмурым выражением лица. Да, Чимину тоже не нравится этот мультик. Сев чуть поодаль от Юнги, Чимин не рассчитывал, что старший тут же нагло воспользуется возможностью и ляжет головой на его колени. А он только ногу на ногу хотел закинуть. Снизу вверх на него сверкают кофейно-темные глаза. — Ты против? — и в голосе уловка. Чимин вздыхает так тяжело, как будто общается с ребёнком. — Нет, — качает, в конце концов, головой парень, принимая свою участь подушки. Может, Юнги не понравится лежать на одних мышцах чиминовых бёдер и он сам встанет. Он не знал, куда деть руки. В какой-то миг одну из рук перехватила чужая, пронзая холодом и, одновременно, теплом, и положила на черную макушку. — Ты можешь гладить их. Они не кусаются, как и я, — ухмылку Чимин увидит и с закрытыми глазами. — Хоть и насчёт последнего, я не уверен. Чимин со всей осторожностью гладил волосы хёна, стараясь не причинить дискомфорта. Судя по довольному лицу, Юнги нравится. Сидеть вот так, — с мультиком на фоне, Джинхо, которого окружили двойным теплом собаки, с головой Юнги на коленях и своими пальцами в его волосах, — кажется Чимину тихой гаванью. Маленьким островом семейного уюта, тепла. И он был не против, если бы так проходил каждый вечер в этой квартире.