Рядом ощущается фантомное тепло. Юнги привык так просыпаться. Уже восемь месяцев как привык. С первого прикосновения к коже другого человека, у которого она как огнём шпарит, но не жалит больно. Такой жар греет, как костёр летним вечером.
Юнги просыпается с полуулыбкой, потягивается, как кот, упираясь пальцами в стену над деревянным корпусом кровати. За тёмными шторами светло, но лучи не просачиваются в комнату. Мужчина предусмотрел этот момент, когда покупал предметы интерьера, чтобы никакое назойливое солнце не будило его по выходным. Хотелось высыпаться в редкие дни отдыха.
Прошлый рабочий день сливается с такими же. Он мало что помнит, кроме многочисленных отчётов, в которых цифры отличаются друг от друга количеством. На самом деле раньше для него такая офисная работа казалась адом наяву. Он с презрением и полным непониманием смотрел на других работников, у которых перед глазами были только стопки бумаг. Их дни казались серыми, бессмысленными, а движения раздражали своим мельтешением или медлительностью. Юнги не понимал, как так можно жить.
Теперь понимает: сам находится в шкуре офисного жильца. Наверное, ему повезло больше, чем другим, ведь он стоит над ними всеми, высший начальник, глава компании. Его мнение изменилось лишь немного, но сейчас он знает, как это тяжело. Муторно даже. Иногда Юнги скучает по тем дням, когда за спиной висела только винтовка, а в ушах грохотала битами и ритмами музыка.
Но после появления Джинхо он пересмотрел свои приоритеты, принципы. Пришлось поменять целиком образ жизни, чтобы воспитывать сына на законном, гражданском уровне. И, в целом, Юнги не жалеет. У него есть маленькое, необычайно улыбчивое и яркое солнце. Крохотная звездочка, как назвал Джинхо Сокджин, когда друзья ещё не были в постоянных разъездах и делах и приезжали навещать юного отца и ребёнка.
Взъерошив волосы и всунув ноги в тапочки, Юнги тихо прикрыл свою дверь, не до щелчка ручки. У него дома чрезвычайно внимательный к приходу отца сынишка и обладающий превосходными чувствами восприятия киллер. Юнги в какой-то степени нравится удивлять своим бесшумным появлением. Что-то не меняется и со временем, остаётся на уровне инстинктов.
Еще с лестницы слышно детское шушуканье и короткие хмыканья. Пахнет просто восхитительно: вкусным тестом и маслом. Для Юнги это один из ароматов, погружающих в домашнюю атмосферу. Но пока он обходит кухню стороной, идя в ванную. Для начала, как он всегда учил Джинхо, нужно умыться и только потом завтракать. Надо быть чистеньким и более-менее бодрым, чтобы не клевать носом в тарелку.
Прохладная вода немного освежает, помогает проснуться окончательно. Желудок просяще ноет, но Юнги привык игнорировать это. Неспешно вытерев лицо пушистым полотенцем, мужчина поправил футболку и вышел из комнаты. Запах готовящихся оладушек усилился, к звукам прибавилось шипение масла на сковороде. Юнги довольно вдыхает и облокачивается боком на дверной косяк, ведущий в смежную кухню-гостиную.
Перед ним забавная картина, которую так и тянет по-хосоковски сфотографировать на телефон. Обычно Джинхо так виснет на его ноге, тянет за штанину и что-то лепечет. В такие моменты Юнги любяще треплет мягкие волосы сына и отвечает на бесконечные вопросы о том, что делает, как, почему это шипит, поднимается и так далее. Но смотреть на это стороны, оказывается, приятнее, чем он думал.
— Хён, а когда они будут готовы? К пробуждению папы? — малыш хоть и шепчет, но достаточно громко. Юнги старается не выдать смешком свое присутствие, прикрывая ладонью рот.
— Твой папа спящая красавица, Джин-и, поэтому они будут готовы раньше. Потом мы сварим кофе, чтобы этот сурок не ворчал, и ты пойдёшь его будить, — Чимин чуть улыбается, переворачивая лопаткой оладушки. Джинхо засмеялся совсем не тихо, потом отдергивая сам себя и хихикая уже в ладошку, все ещё цепляясь за домашние спортивки Чимина.
— Й-а, Пак Чимин, ты снова плохо влияешь на моего сына? Такого ты обо мне мнения? — выдаёт себя Юнги, не прекращая улыбаться. Чимин уже давно обнаружил, что старший стоит в проходе и наблюдает за ними, но не побоялся усмехнуться над его поздними подъёмами. Парень невозмутимо продолжил готовить, тщательно контролируя процесс.
Джинхо повернулся с глазами-звездами на отца и понёсся к нему. Юнги ловит его в свои объятия и поднимает на руки. Тяжёлый. А когда-то был мелким, побоишься сломать хрупкие, младенческие косточки. Того и глядишь, скоро перерастет папу и Чимина. Юнги надеялся, что нет, этого не будет, ни за что.
— Доброе утро, папочка! А мы с Чимини-хеном готовим завтрак, — громко приветствует Джинхо, едва не оглушая. Юнги подходит ближе к Чимину, но так, чтобы брызги масла не попали на сына. Чимин как раз выложил на тарелку очередные три оладушка. Джинхо касается ладошками уха и начинает шептать смешливым тоном: — Ты бы видел, как хён звонил Тэтэ-хёну, чтобы спросить у него, как готовить оладушки!
Чимин поворачивает голову к Джинху с максимально преданным видом: нахмурив брови, поджав губы. Юнги смеётся уже с этого.
— Мин Джинхо, это предательство! Ты обещал не рассказывать, — возмущённо дуется Пак, угрожая Минам лопаткой. Юнги бы согнулся пополам от хохота, но у него на руках Джинхо. Это все равно не мешает ему поднять голову и засмеяться в голос.
Юнги забавляют такие живые эмоции на лице, когда-то непроницаемом, каменном абсолютно. Чимин в первую их встречу был словно ожившей статуей. Губы не знали улыбки, только усмешки и хищные ухмылки. Чимин спустя восемь месяцев улыбается краем губ, искоса поглядывая на смеющихся Юнги и Джинхо.
Юнги не может не сопоставлять себя с Чимином, ведь у них была одна и та же профессия. Юнги тоже в свое время киллерства был холодным и безэмоциональным. Все изменил Джинхо, буквально выбивший воздух своим первым «папа» из Юнги и заставивший плакать, не осознавая того.
С Чимином происходит то же самое.
Они садятся есть, когда завтрак готов полностью. Юнги не морщится, выпивая весь приготовленный Чимином кофе. У младшего получаются безвкусные напитки, хотя он очень старается. Юнги пил кофе и похуже (чёртовы автоматы в офисе), так что выпить чиминовский для него не составляет никакого труда. А вот оладушки действительно отменные. И вот как объяснить, почему у Чимина не получаются чай и кофе?
Пока Чимин с Джинхо заканчивают со своими оладушками, Юнги украдкой рассматривает первого. Каштановые волосы по-домашнему лохматые, с пробором посередине, а под глазами притаились сонные складки. Белая футболка наперекосяк, из-за чего видны подчеркнутые ключицы; Чимин постоянно поправляет её рукой. Губы чуть измазаны черничным вареньем, которое обожают, кажется, все в этом доме. И все было бы мило-красиво (как и всегда, признает в который раз Юнги), если бы не мелкая царапина на щеке. Уже обработанная, но все ещё свежая.
Чимин много делает как телохранитель. Он действует на опережение, поэтому рядом с Джинхо не появлялось в последние месяцы ни одного опасного постороннего. Юнги помнит, с каким беспокойством обрабатывал ссадины парня после взрыва машины. Чимину плевать, что у него кровь, раны, он со всем справляется с присущим практически всем убийцам хладнокровием.
Ещё больше Юнги переживал (пусть тогда он и отрицал этот факт), когда Чимин на следующий день после взрыва взял выходной. Отдыха у него, однозначно, не было. Просто работал на расстоянии, уничтожая цели, одну за другой. После этого настало затишье, и Юнги восхитился тому, насколько силен этот парень, который с виду не так уж и опасен.
Вчера Чимин тоже пропал на какое-то время, сказав, что поедет к другу за собаками. Явился он позже, чем обещал, с довольными собаками и царапиной на щеке. Вполне вероятно, что это просто ветка или нечто подобное, но Юнги не настолько наивен. Это порез, точный, но не меткий. Чимин вовремя увернулся.
— Пап, а дяди в этом году приедут на Новый Год? — оторвал его от размышлений Джинхо. Юнги не заметил, как в задумчивости подпер ладонью щеку и пялился в пустоту стола.
— Дядя Джин обещал приехать, но он сейчас в Америке. Я позже ему позвоню и уточню, — ребёнок кивает на его слова и продолжает выжидающе смотреть. — Дядя Хосок немного занят, но на праздник точно приедет.
— К его приезду надо будет нарядить дом, — внезапно вмешивается Чимин, помешивающий ложкой свой кофе и сморщившийся после первого глотка. Мины непонимающе смотрят на него. — Хосок любит праздники, ни для кого не секрет. Он каждый раз заставлял меня наряжать мою квартиру так, что я потом неделю выгребал всю мишуру.
— А я-то думал, что только у нас он так себя ведёт, — усмехается Юнги, допивая свой напиток. Он заметил, как Чимин бросает на него взгляды, в которых так и читается «как ты можешь это пить?». Юнги улыбается, не оставляя ни капли на дне кружки.
Правда в том, что он влюблен. А когда влюблен, ты не видишь таких мелочей, как неприятный привкус кофе. Юнги в любом случае будет рад, если Чимин приготовит ему что-то. Потому что это показывает его какую-никакую заботу о старшем. Юнги хочет на это надеяться.
— Пап, а можно Сэм и Юмин останутся у нас на Новый Год? — ну вот, опять щенячьи глазки. Собаки, которых не было на кухне весь завтрак, прибежали будто бы на звук кличек и тоже состроили умоляющие мордашки. Чимин остался в стороне от этой темы, давая Юнги сделать выбор.
Юнги слишком слаб. Перед сыном, перед молчаливым, но всегда благодарным за такие уступки Чимином, да даже перед этими собаками! Вздох вырывается раньше слов.
— Ладно, но, Джинхо, если они опрокинут ёлку, убирать будете сами, — добавляет в голос строгих ноток мужчина. Его перебил звонкий крик «спасибо» и разнотонное гавканье.
На шум пришёл Сольтан, сонный и медлительный. Котенок за столь короткий срок вымахал в пушистого кота, шерсть которого Юнги иногда убирает с подушек на диване. Это обнаглевшее создание без спроса прыгает Юнги на колени, так и требуя, чтобы его погладили. Юнги — кошатник, поэтому что ему ещё остаётся?
Джинхо уносится играть с собаками в гостиную, включая там телевизор с мультиками. Чимин встаёт, убирая грязную посуду в раковину. Юнги гладит кота в последний раз и тоже идёт помогать. Негоже каждый раз вешать на Чимина львиную долю домашних обязанностей. И хоть обед и ужин им обычно готовит приходящая Сонми-щи, но все остальное приходится делать Чимину в рабочие дни Юнги.
Парень все равно остаётся рядом, вытирая уже помытую посуду. Все молча, но без напряжения. Юнги не хочется искать тему для разговора. Одна напрашивается на язык, но мужчина не торопится. Он успеет узнать, кого на этот раз устранил Чимин, чтобы они были в безопасности. А пока он может спокойно вымыть тарелки, столовые приборы и сковородку.
Чимин не кажется мягким, нежным. Он такой только с Джинхо, даже улыбается зачастую именно ребёнку. Однако в парне очень заметна перемена. Чимин стал проявлять больше эмоций, разговаривать о прошлом, не скрывая каких-то деталей. Он ведёт себя по-другому. Так себя не ведёт ни один телохранитель. Все, кто был до Чимина, — просто посторонние, которым на самом деле было все равно, кого защищать. Им платили, и хорошо. Чимин же сразу вошёл в мир Юнги и Джинхо, как недостающий элемент полноценной картины. Юнги не знает, что Чимин думает об этом, но он не слепой. Чимин привязался к ним так же, как они к нему.
Юнги не надеется на взаимность своих чувств. Он просто хочет, чтобы этот киллер остался с ними как можно дольше. Хотя бы ради Джинхо.
— Хён, ты ещё спишь? Посуда кончилась, — тронул его за плечо Чимин. Юнги выключил воду и посмотрел на младшего, хмурящего брови. — С тобой все в порядке?
— Всё хорошо, Чимин-а, — мужчина приподнимает уголки губ, протягивая руку к волосам Чимина и трепля их, как Джинхо. Чимин щурит глаза, не понимая его жеста. Юнги просто нравится так делать. — Задумался о кое-чем. Это не так важно.
Юнги идёт в гостиную, так и не спросив, кто такой идиот, оставивший на припухлой щеке тонкую красную линию. Некуда торопиться. Чимин сам скажет, когда посчитает необходимым.
Главное, чтобы возвращался к ним…
— Хён, — тихо окликает его Чимин. Юнги поворачивается к нему полу боком, не отводя взгляд. Чимин не боится, не опускает головы, а впивается глазами уверенно, пронзая саму душу, — Ты всегда можешь положиться на меня, знаешь?
А раньше бы и этого не сказал. Юнги усмехается и чувствует маленькое удовлетворение. «Оживили» киллера именно они.
— Знаю, Чимин-и, — позволяет себе ласковое обращение Юнги и направляется к дивану, на котором уже разразилась война между мелкой «чихуяшкой» и Сольтаном. Ни одна, ни другой не хотели уступать территорию рядом с Джинхо.
Юнги знает. Но о своих чувствах скажет только тогда, когда будет уверен, что получит хороший ответ. Положительный.
(А Чимин понимает, что вполне может его дать.)
***
Юнги устал. Такое состояние для него как константа. Если он не устал, то это не Мин Юнги.
Кофе не помогает. Экран компьютера режет глаза, как и свет от настольной лампы. Новый отчёт, в котором ясно чувствуется чужой косяк, вызывает раздражение и желание пристрелить написавшего такую чушь. Осталось только понять, какую именно чушь.
В самом низу выделяются белым часы. Полпятого утра. Он хочет спать, а в отчёте до сих пор есть неточность, которую Юнги бы сразу увидел, будь он более бодрым. Нужно найти этот просчёт и потом вызвонить придурка, ответственного за него.
Из-за того, что Юнги так сильно устаёт, он не видит и не слышит ничего, кроме гула в ушах и противного голоса «тут ошибка». Все его чувства восприятия притуплены, а организм настырно требует сна. Он за последние трое суток поспал, в общей сумме, восемь часов. Для нормального человека это стабильный сон каждый день. Юнги никогда не был нормальным, в полном понимании этого слова.
— Юнги, — плеча осторожно касается тёплая ладонь. Вот честно, ещё никогда Юнги не хотел просто взять и поддаться прикосновению, прижаться ближе и выдохнуть. Вместо этих нежностей он чуть расслабляет затекшие плечи, отзывающиеся болью. Спина тоже не поблагодарит его утром за столь долгие посиделки за компьютером, — Иди спать. Уже утро.
— Тут ошибка, Чимин. Я найду её, надеру зад тому, кто её допустил, а потом лягу, — отмахнулся Юнги. Пальцы на его плече сжались, но не сильно, не причиняя боли. Только для того, что привлечь внимание.
Лицо у Чимина ни разу не бодрое. Он выглядит ещё более сонным, недавно выползшим из постели. Юнги почти завидует ему. Больше, чем это, он хочет разгладить след от подушки на, он уверен, гладкой щеке младшего.
А вот взгляд прямой, блестящий угрозой.
— На трезвую голову посмотришь. Пошли спать, — Чимин без его согласия сохраняет все документы, закрывает программы и выключает компьютер, давая отдохнуть и ему, и Юнги. Юнги слишком вымотан, чтобы бороться, на самом деле. Может и правда, через пару часов он на чистый разум увидит тот самый недочёт сразу.
Сил не осталось. Он вяло шёл за Чимином, ведущим его за руку почему-то вниз. Юнги не понял, зачем, но с удовольствием лёг на уже готовую подушку. В телевизоре бегали антилопы, а за ними львы. Юнги нравится мысль, что он завтра будет львом, а тот, из-за кого он просидел так долго за работой, — антилопой. Глотку перегрызет, сожрёт со всеми потрохами.
— Мне пугаться твоей блаженной улыбки при виде убитой львом антилопы? — сквозь вакуум слышится голос Чимина. Он смеётся? Хорошо, что он смеётся. Даже если над Юнги.
Юнги ничего не отвечает. Он уже одной ногой во сне, плотно закрыв глаза. Телу стало теплее, когда его укрыли одеялом, а по голове аккуратно прошлась чужая рука, массируя у самых корней. Если бы мог, Юнги бы застонал, настолько это приятно. Но он едва шевелится, не в силах открыть глаз.
Он засыпает быстро, чувствуя тепло совсем рядом и в ногах.
(Чимин смотрит в экран, но думает о том, что волосы старшего очень мягкие. Он не мог оставить Юнги урабатываться снова, и то, что происходит сейчас, он принимает полностью.)
***
Юнги не устаёт поражаться тому, насколько у него доверчивый и совершенно беззаботный ребёнок. Джинхо смышленый и наблюдательный — Юнги считает, что это у малыша от него. А вот некая наивность либо детская черта, свойственная всем детям, либо передалась ему от матери. Юнги не винит ту женщину в этом, просто не понимает.
Джинхо немного пугливый, но то, как он с первой встречи ведёт себя с Чимином, не поддаётся никакой логике. Много улыбается, смеётся, даже если не получает в ответ того же, любопытный сверх меры. Джинхо будто не чувствует ауры опасности, исходящей от Чимина за метры, игнорирует напрочь все знаки, показывающий, что от киллера надо бы держаться на безопасном расстоянии. Джинхо идёт против своего инстинкта самосохранения, обнимаясь с Чимином, как с самым лучшим другом.
Впрочем, с Юнги та же ситуация. Джинхо никогда не обращал внимания, будучи младенцем, на тучную мрачность своего отца. Только научившись ползать, он лип к Юнги, как муха к мёду, не страшась ни одного очень строгого взгляда, посланного ребёнку мужчиной. А Юнги был в начале отстраненным, только со временем расслабившись и открываясь. Джинхо быстро способствовал этому.
И все-таки все дети любопытные, задают кучу вопросов и им все равно, что порой неудобно отвечать на них. В любом из смыслов.
Юнги не смог найти Джинхо, когда вышел из кабинета, немного поработав днем. По факту у него сегодня законный выходной, но в офисе опять случилась проблема, которую безалаберные сотрудники не могут решить без начальника. Поэтому мужчине пришлось уйти к себе в рабочее пространство дома и решить её. Выйдя из комнаты к трём часам дня, Юнги заглянул в детскую, где обычно и сидит сын, когда не смотрит телевизор на первом этаже. Его там не оказалось. Как и в гостиной.
Возможно, они с Чимином снова пошли на прогулку, подумал сначала Юнги, но потом он прислушался к тишине и понял, что и Чимин, и Джинхо дома. Дверь в комнату первого была приоткрыта, оставив маленькую щель. Оттуда исходил тихий диалог, слова которого Юнги смог различить только когда подошёл вплотную.
— У папы есть такой же, — громким шёпотом говорил Джинхо. Даже в такой интонации слышно, как он взволнован. Юнги все больше заинтересован в теме разговора.
— Не удивительно, — куда тише отвечает Чимин. Слышится щелчок, подозрительно знакомый. Юнги хмурится, легонько касаясь деревянной поверхности двери и одним глазом осматривая помещение. Чимин с Джинхо сидят на полу и что-то перебирают.
— О, а таких ножичков у него нет! — возбужденно щебечет Джинхо. Как птенчик.
— Возможно, твой папа не увлекался ими.
— У него целый чемоданчик таких штучек… Ах, ты только ему не говори, я случайно увидел, — Джинхо прикрывает рот ладошками, испуганно хлопая глазками. Чимин усмехается, успокаивающе потрепывая малыша по волосам.
— Не скажу, Джинхо-я. Это будет наш секрет, — Чимин цепляется мизинцем за маленький пальчик ребенка и тут же возвращается к тому, что у него во второй руке. Юнги расширяет глаза, понимая, что ему не показалось. Это был пистолет.
— А правда, что у вас с папой были одинаковые работы? — и откуда услышал на этот раз, мысленно цокнул языком Юнги. Хосок прокололся или Джинхо подслушал очередной взрослый разговор между отцом и хеном?
— Правда, — Чимин складывает пистолет в большую дорожную сумку, лежавшую рядом. Там же виден кончик винтовки. У Юнги, кажется, такая же, но постарее. — Он хорошо работал в свое время, — в голосе младшего молчаливое удовлетворение. Юнги не до конца может понять эту эмоцию Чимина.
— А вы общались в то время? — у Джинхо хитро светятся глазки. Он едва не подпрыгивает на месте.
— Нет, но я знал его. Он был лучшим среди лучших, — Чимин внезапно наклоняется к мальчику и серьёзно смотрит. — Хочешь расскажу ещё один секрет? Но твой папа не должен знать.
— Да-да-да!
— Тс-с, — с улыбкой пытается утихомирить чересчур активного Джинхо Чимин, а потом шепчет так, что Юнги приходится напрячь весь слух, чтобы услышать: — Я очень восхищался твоим отцом.
— Ва-а, — хлопает в ладошки Джинхо, а Юнги в ступоре ещё полминуты. — Папочка был настолько хорош, что ты был влюблен в него?
— Не влюблен, Джинхо-я, — качает головой Чимин, отстраняясь и переключаясь на набор ножей между ним и ребёнком. — Всего лишь хотел быть похожим на него. Но, в итоге, превзошёл его, — хмыкнул Пак. Юнги бы поспорил с этим заявлением. — Невозможно влюбиться в человека, не зная его лично.
— М-м, — задумчиво дует губки Джинхо, осторожно тыкая пальчиком в один из разнообразных ножиков, — А сейчас?
Юнги не знает, плакать ему или смеяться. У него такой хитрый сынок, боже!
— Что сейчас? — не понял Чимин. Либо притворился, с досадой пронеслось в мыслях.
— Ты же знаешь папу. Значит, сейчас ты влюблен в папочку? — наклон головы и прищур, как у самой настоящей лисички. Джинхо невинно хлопает глазками, глядя на хена.
Чимин с минуту смотрит на этого ангелочка, а потом начинает смеяться. Впервые громко и звонко. Этот смех отбивает чечетку в сердце Юнги и вызывает желание слушать каждый день, как любимую песню.
(Господи, он так отвратительно влюблен, мысли не контролируются вообще.)
— А ты у нас маленький разведчик? — ухмыляется Чимин, убирая все оружие и застегивая сумку. — Знаешь, что делают с шпионами, Джинхо?
— Ч-что? — икает от страха мальчик, шустро поднимаясь на ноги. Юнги спешит уйти вниз, чтобы его так глупо не обнаружили.
Чимин перевёл тему. Обратил все в шутку, в игру для ребёнка. Но Юнги на секунду показалось, что Чимин скажет. Возможно, к лучшему, что Юнги так и не узнал ответ. Он не хочет быть отвергнутым до того момента, пока сам не признается.
Чимин восхищался им когда-то. Может быть, ещё не все потеряно?
