In Reel and Rout

Касс всегда говорила Эндрю, чтобы он никогда не уходил далеко от приюта. Булыжник был холодным для ног Эндрю. Если бы он был чуть менее голоден и чуть менее устал, он мог бы думать достаточно ясно, чтобы повернуть назад. Но день был долгим. Дрейк был слишком дружелюбен с ним за ужином. Эндрю нужно было где-то подышать, где-то подумать. Где-то, где у потолков не было глаз, а у пола не было зубов. Луна освещала путь. Она сделала тенистые переулки темнее, а деревянные стены зданий более ветхими. Эндрю чуть не споткнулся о ящик, пытаясь обойти бродячую кошку. Он заскользил по булыжнику, подошвы его ботинок местами протерлись. Он чувствовал каждую округлую грань камня на своей заживающей коже, сырой и порезанной от того, что его таскали по коридорам. Эндрю никогда не забредал далеко от приюта. Возможно, ему следовало бы. Волны вырвали Эндрю из его мыслей, громкие и настойчивые. Восточный берег Порт-Колумбии был более тихим, чем южный. Здесь вместо оживленных рынков и торговцев на пристани был только один пирс, предназначенный для местных рыбаков и всех, кто достаточно глуп, чтобы отважиться на зубчатый утес и коварные воды. Шум более громкий, чем мысли Эндрю приветствовался. Пальцы Эндрю стали мокрыми, как только его ботинки коснулись влажного дерева. Соль попала на кожу, глубоко вдавливаясь в каждый порез. Жгло так сильно, что Эндрю пришлось бороться со жгучими слезами. Он резко вдохнул, впиваясь ногтями в ладони. Он не мог быть слабым перед другими детьми, и он не мог быть слабым перед морем. Он пошел дальше по пирсу. Тяжелая волна становилась все злее, чем дальше он шел, поглощая целые секции досок. Эндрю, необъяснимо привлеченный этим, продолжал идти. Он знал, что должен бояться, знал, что другие дети никогда бы не зашли так далеко. Но Эндрю не боялся. В своей жизни он сталкивался с более страшными вещами, чем вода. Эндрю остановился у края. Он заглянул в воду, пытаясь разглядеть рыбу или крабов. Там была только пена, клочок потерянной рыболовной сети и бесконечная синева. Он вздохнул, и одинокий звук эхом отразился от скалы. Он сел, крошечные пальчики крепко вцепились в щели между деревяшками. Он не знал, сколько просидел так, пока волны омывали его колени. Этого времени хватило, чтобы рев волн изменился. То, что раньше было бурным криком, стало тихим шепотом. Эндрю, потерявший себя в движущемся потоке, наклонил голову. Он повернул свое тело, переводя взгляд с утеса на воду. Ему померещилось, что там кто-то поет. На скалах никого не было. Эндрю нахмурился. Вода поднялась, ударила по бедрам, по рукам. Она больше не была холодной. Вода была теплой, манящей, совсем не похожей на те ванны, которые принимала Касс. От этого Эндрю задрожал. Шепот поселился вокруг него, пробираясь вверх по мурашкам на руках. Они становились все громче, настойчивее, пока не стали единственным звуком в ушах Эндрю, единственным, что он знал. Он изо всех сил старался разобрать слова. Слова были не важны. У Эндрю кружилась голова, тяжесть в затылке делала его тело тяжелее, чем он думал. Он раскачивался взад-вперед, брызги воды были похожи на вытянутые пальцы. Море звало его, умоляло приблизиться. Но это было не море. Пара сияющих золотых глаз смотрела на Эндрю. Не мигая, они смотрели под воду. Он не мог вздохнуть, соль, застрявшая в горле, блокировала все звуки. Эндрю мог только качаться, хмуриться и падать. Могучая волна подхватила его, оторвав от безопасного пирса и погрузив в глубину, ближе к этим пугающим глазам. Боль вспыхнула в руках Эндрю. Он тонул, тонул, тонул… Глаза Эндрю распахнулись. Он сел, глаза выдавали его, не приспосабливаясь к темноте. Гамаки Аарона и Ники стали маленькими кроватками, захламленные полки превратились в окна. Крики чаек звучали так, словно женщина звала его. Он не обращал внимания на сияние луны на лице, на запах навоза в носу. Все это было нереально, ничего из этого не было. Отчаянно нуждаясь в воздухе, Эндрю покинул свою кровать. Он закрыл дверь так тихо, как только мог, храп его семьи стал фоном для журчащей воды в его ушах. Он собрал свои воспоминания в беспорядочную кучу, подбирая каждую свободную нить и поспешно запихивая их в коробку. Это было единственное, что сохраняло его рассудок во время прогулки на палубу. Ночь была приятной. Он пробирался сквозь нее, рубашка прилипала к коже. Эндрю поцарапал нарукавники, большой палец укололся о конец лезвия. Кровь растеклась по его руке, порез представлял собой идеальный круг. Эндрю пустил кровь. Он держал ее над бортом корабля, перевесившись через перила, его колени были устойчивы, как у медузы, а разум так же свободен. С тех пор как Эндрю ступил на борт корабля, ему не снился такой яркий сон. Обычно он мог броситься в свою бухту и спрятаться там до утра. Теперь же идти было некуда, спрятаться негде. Компания за каждым углом, голодные глаза и наблюдение, ожидание. Они всегда ждали. Он тряхнул головой, сосредоточившись на шуме волн и болтовне морских черепах неподалеку. Он отклеился от перил, когда убедился, что не упадет на них. Эндрю осмотрел тела на палубе. Рене была у штурвала. Она делала вид, что не наблюдает за ним. Робин стояла у грот-мачты, обнимая канат. Мэтт болтал с Сетом, которому Эбби обрабатывала порез. Нила там не было. Эндрю захотелось задушить себя за вспышку разочарования. Набрав полные легкие свежего воздуха, Эндрю отправился обратно под палубу. Не было смысла находиться на палубе, если там не было Нила, который тыкал в его мозг своими обломанными ногтями. Эндрю придется ждать до утра. Но даже это казалось слишком долгим ожиданием. Эндрю, слишком раздраженный и слишком бодрый, чтобы даже попытаться заснуть, решил стать призраком. По прибытии ему устроили экскурсию по кораблю. Мэтт был достаточно внимателен, чтобы Эндрю запомнил большую часть схемы. Вторая экскурсия закрепила бы ее в его памяти. В его памяти не могло быть ни единого изъяна, ведь на борту были Аарон и Ники. Поэтому он пошел пешком. Он запомнил расстояние от грузового отсека до лазарета, от спальных помещений до кухни. Эндрю обратил внимание на каждую запертую дверь, каждый теневой угол. В третьем углу, мимо которого он прошел, не было пусто. Две пары глаз остановились на Эндрю. Ни один из них не был золотым, но это все равно заставило его сжаться в животе. Он положил руку на свою повязку, когда два члена экипажа вышли из тени. Они оглядели его с ног до головы. Эндрю не дрогнул, его лицо оставалось чистым, а плечи расправленными. Он был спокоен, готовый в случае необходимости сломать конечность. Они не догадывались о буре в его голове. Тот, кого он узнал, переместился. Дэмиен был бледен и невыразителен. Эндрю казалось, что он никогда не слышал, чтобы он говорил. — Из-за тебя убили Джека. — Он сам себя убил. Женщина нахмурилась. У нее не хватало переднего зуба. Эндрю не знал ее имени. — Капитану больше плевать на вас, чем на нас. Эндрю придется сообщить Нилу, что в его команде полно хнычущих детей. — Тогда сделайте себя полезными. Или устройте мятеж. — Ага, как будто это сработает, — хмыкнул Дэмиен. — Что? Два на двадцать? — Ты достаточно умен, чтобы считать, — сказал Эндрю, — но ты недостаточно умен, чтобы перестать говорить. Он отошел с дороги Дэмиена, изо всех сил стараясь подавить желание ударить их обоих. Если бы они не напали первыми, он не смог бы объяснить внезапное убийство двух членов их команды. Каким бы понимающим ни был Нил, Эндрю считал, что даже это слишком большой шаг. Кроме того, в драке, которую начал не Эндрю, не было никакого удовлетворения. Не было справедливости, только ушибленные костяшки и кровь там, где ее не должно быть. Женщина последовала за ним. — Он был хорошим человеком, ты знаешь. — Шина права, — поддержал ее Дэмиен. — Он не заслуживал такой смерти. Эндрю перестал идти. Он обернулся, и бочки с водой рядом с ними зашумели. Это было бессмысленно, больше похоже на шоу, чем на что-либо. Эндрю видел, как страх закрадывается на их лица, сочится ровной каплей. — Никто ничего не заслуживает. Хорошего или плохого. Ваш член экипажа умер из-за того, что он сделал, потому что действия имеют последствия. Я не убивал его, как и ваш капитан. Он убил себя сам, и если вы будете продолжать эти разговоры о мятеже, вы будете следующими. Дэмиен был как-то бледнее, чем раньше. — Ты же не скажешь ему, что мы сказали. — Это он упомянул мятеж, а не мы! — взвизгнула Шина, набрасываясь на Дэмиена. — Я говорила тебе, что это плохая идея. — Это была твоя идея, — прошипел Дэмиен, щеки покраснели. — Ты втянула меня в свое дерьмо, как ты всегда делаешь, как Джек всегда делал. Пальцы Эндрю подергивались, зудя от желания покалечить. — Молчи. — Мы оставляем за собой право говорить… — Если вы недостаточно смелы, чтобы говорить такие вещи перед своим капитаном или квартирмейстером, — сказал Эндрю, — вам вообще не стоит говорить. Этому кораблю больше не нужны трусы. Они не последовали за ним во второй раз. Эндрю был уже на полпути к выходу, когда почувствовал на себе пристальный взгляд. Он переместился на ноги, сбалансировав свой вес, готовясь нанести удар. Но в этом не было нужды. Это был всего лишь Нил, прислонившийся к стене со скрещенными руками и поджатыми губами. Он выглядел усталым, словно кошмары пробрались и в его сны. Если то, что море нашептало Эндрю тем утром, было правдой, то пуля в черепе Джека должна была преследовать Нила. Выражение лица Нила говорило все за него. Я все это слышал. Эндрю нахмурился. Пошел ты. Нил не последовал за ним. Эндрю захотелось задушить себя снова и снова. --- Эндрю сидел в задней части корабля, когда услышал зов Робин. — Парус, хо! Палуба ожила. Сет и Хуан тут же оказались под палубой, Эллисон возилась с парусом. Мэтт и Дэн отдавали приказы. Когда Ники был рядом с ним, а Аарон внизу с Эбби, Эндрю наблюдал за Нилом. Он двигался плавно, как рябь на воде. Он взобрался на перила, воронье перо в его шляпе колыхалось на ветру. Эндрю не мог понять, о чем он думает. — Что происходит, Эндрю? — спросил Ники. Он уже вышагивал. — Что это значит? Ответ пришел от Рене, поднимающейся по лестнице. — Красный и золотой, — сказала она сквозь шум. Нил спрыгнул с перил. Этим утром он был уверен в себе. Он ни словом не обмолвился с Эндрю о том, что произошло на острове, ни словом не обмолвился о том, что Эндрю сказал в ту ночь, когда Джек устроил драку. Эндрю не знал, хочет ли он этого. Нил задрал голову вверх. — Поднять зеленый флаг! К оранжевому присоединился зеленый. Ветер усилился, посылая полотнища друг на друга. — Зеленый — дружелюбный, — сказал ему Нил, когда Эндрю встал на ноги. Он стоял спиной к приближающемуся кораблю, внимательно оценивая глазами свою команду. Они протирали палубу, подготавливая пространство к чему-то. — Это означает безопасный проход или безопасную посадку. Эндрю вздрогнул. — Посадка. — Если Джереми желает, он может подняться на борт и поздороваться, — ответил Нил. Он поднял руку на обеспокоенный взгляд Ники. — Я бы не волновался. Это всего лишь пираты. Эндрю лучше рассмотрел корабль, чем ближе он подходил. Это был более крупный корабль, красно-золотой флаг легко поглотил бы флаг Лиса. По всему дереву теплых тонов были золотые акценты, фигурка троянца купалась в них. На палубе кипела жизнь, экипаж был вдвое, если не втрое больше. При желании они могли бы уничтожить Лисов без особых усилий. Учитывая легкость Нила, Эндрю сомневался, что его это беспокоит. Пандус опустился, когда два корабля оказались на расстоянии друг от друга. Группа из четырех человек перебралась через него, возглавляемая капитаном. Джереми не отличался высоким ростом, но он компенсировал это своим поведением. Если Эндрю считал Нила уверенным в себе, то Джереми просто источал харизму. Он был загорелым, золотистые волосы блестели на солнце, он широко и непринужденно улыбался. Его шляпа была безупречной, без единого перышка. — Капитан Нокс, — поприветствовал его Нил. Эндрю уже слышал это имя раньше. — Всегда рад, капитан Джостен, — Джереми пожал руку Нилу. — Куда вы направляетесь? — На восток. — Как неопределенно, — хмыкнул Джереми, ничуть не обеспокоенный. — Мы направлялись в Порт-Колумбию. По ансамблю Лисов пронеслось множество смешков и стонов. Джереми завороженно наблюдал за ними. — Или… мы не будем. — Я бы направился в другой порт, — губы Нила искривились, забавляясь. — Может быть, в тот, который еще цел. — Проблемы? — Вороны. Глаза Джереми метнулись к Кевину. — Понятно. У вас все в порядке? — Настолько хорошо, насколько это возможно, — сказал Нил. — Мы никого не потеряли. — Это все, что имеет значение с такой маленькой командой, как вы сами, — Джереми жестом указал на экипаж. — Хотя, я вижу несколько новых лиц, — Джереми заметил Эндрю, веселье в его взгляде сбивало с толку. Эндрю не думал, что кто-то когда-либо смотрел на него с такой улыбкой на лице. — Это недавнее событие. — У нас у самих новый член экипажа. Это Эрик, — Джереми указал на светловолосого мужчину. Он был огромен, весь покрытый мускулами и грубой силой. Его лицо ничем не отличалось от других, точеное и бородатое. Однако глаза Эрика были мягкими, а ухмылка — ямочной. С тяжелым акцентом Эрик сказал: — Как поживаете? Ники издал звук. — Вы упомянули Воронов, — шагнула вперед женщина, ее вьющиеся волосы были перевязаны большой лентой. — Они последовали за вами? — Скорее всего, вы пройдете мимо них, — Рене тоже вышла вперед. — Это может добавить лишний день к вашему путешествию, но я бы посоветовала направиться немного дальше на север, чтобы избежать их. Верно, Кевин? Кевин оживился. Он молчал, уставившись на что-то. Или на кого-то. — Да, на север. — У нас и так мало припасов, Джереми. — Один день не помешает, Дермотт. — Пойдем, Лайла, — женщина пристроилась рядом с Дермоттом, положив руку на талию. — Я сомневаюсь, что Дей приведет Джереми в какую-то смертельную опасность. Джереми прищурился против солнца. — Ну, однажды днем возле Пенн Ридж… — Север! — Кевин закричал. — Просто идите на север. Эндрю попятился назад, когда две команды начали смешиваться. Некоторые из лисов перешли к троянцам. Большинство оставалось на месте. Две женщины стояли в стороне с Эллисон, увлеченно болтая. Хуан разговаривал с Эриком на непонятном Эндрю языке. Ники стоял в стороне, ничего не говоря. Сердечные взгляды, которые он посылал Эрику, могли бы вызвать у Аарона рвоту. Эндрю просто ценил тишину. — Ты в порядке? — Эндрю медленно моргнул, глядя на Дэн. Он не был так близко к ней раньше, не после того, как его освободили из танка. Ее смуглая кожа была усеяна веснушками, большая россыпь плясала по ее носу. — Я просто предположила, что к этому моменту ты попытаешься зарезать одного из них. Ты неестественно спокоен. Эндрю вдохнул и выдохнул. Он предпочитал, когда только горстка лисиц была достаточно смелой, чтобы говорить с ним. — Нил спокоен. — Да, — хмыкнула Дэн, — потому что беспокоиться не о чем. Мы уже давно дружим с троянцами, кажется, мы всегда сталкиваемся друг с другом. Джереми рассмеялся над тем, что сказал Нил. Эндрю не мог отвести от него глаз. — Однажды мы пытались убить друг друга, — сказала Дэн. — Это было до того, как мы поняли, что у нас есть кое-что общее. Молодой капитан, немного неблагополучная, но дружная команда. Взаимная ненависть ко всему, что связано с Вороном. Это было интересно. — Почему? — Я знаю только голые кости истории, — наклонилась Дэн. Она молчала, ее глаза блестели. Было удивительно, как сплетни могли способствовать знакомству между членами экипажа. Дэн словно забыла, с кем разговаривает. — Предположительно, старого друга Джереми семья заставила пойти на флот. Он служил на корабле Рико. Кевин сказал, что с ним происходили всякие ужасные вещи. — Кевин не знает, жив он или мертв, он не может быть уверен, — продолжила она. — В Колумбии не было никаких следов его пребывания, но это мало что значит. Эндрю был удивлен оптимизмом. — Он мертв. Дэн, явно вспомнив, с кем она говорит, выпрямила спину. Ее лицо не было таким открытым, как раньше. — Рико не стал бы его убивать. Он пешка, рычаг, чтобы вернуть Кевина. Эндрю знал все в общих чертах. Рико был жаждущим власти садистом, членом богатой и влиятельной семьи, имеющей доступ к слишком большому количеству игрушек. Он причинил боль Кевину, который каким-то образом оказался в безопасности в компании Нила. Подробности до и после были туманны, но одно Эндрю знал наверняка. Такие мужчины, как Рико, не остановятся. Их понимание слова «нет» было ограниченным, а то и вовсе отсутствовало. — Мы действительно говорим об этом сейчас? — Мэтт положил свой локоть на голову Дэн, радуясь ее полусерьезному удару по его груди. — Посмотри, как он расслабился. За то время, которое понадобилось Дэн, чтобы рассказать свою историю, Нил ушел. Это оставило Джереми в одиночестве, но ненадолго. Тея, Джереми и Кевин собрались вместе и тихо разговаривали наедине. Пальцы обхватывали запястья, руки лежали на талии. Эндрю не хотел смотреть, но это было любопытно. Грустный взгляд Джереми на татуировку Кевина говорил громче любых заявлений. — Хочешь присоединиться к кружку? — спросил Мэтт. — Эллисон думает, что это просто сексуальное влечение, но я не знаю. Он смотрит на них так же, как на свои карты. Эндрю поднял бровь. — Ладно. Но дай мне знать, если передумаешь, нам нужен кто-то, кто победит Эллисон, — надулся Мэтт. — Она всегда побеждает, чувак. Всегда. Это ненормально. — Она может быть ведьмой. Эта мысль уже не в первый раз приходила в голову Эндрю. Мэтт усмехнулся. — Если бы она была ведьмой, мои ноги давно превратились бы в ракушки. Троянцы прощались долго после того, как поприветствовали друг друга. Эндрю не стал задерживаться на прощание, его больше интересовали поиски брата. Эбби поднялась на палубу, чтобы поговорить с командой. Аарон не последовал за ней. Эндрю мог игнорировать его так долго. Он спустился вниз и по запомненной им тропинке добрался до лазарета. Это была небольшая комната, полки в ней были загромождены, а шкафы ломились. Здесь было две койки, по одной у каждой стены. На одной из них сидел Аарон. Он не поднимал глаз. — Что? Эндрю прислонился к стене. — Средство работает? — Ты имеешь в виду измельченные водоросли, масла и цветы? Все в порядке. Более чем хорошо. Щеки Аарона раскраснелись, глаза стали ярче, чем были с тех пор, как он ступил на борт корабля. Эндрю не знал, что дала ему Рене. Аарон был более самодостаточным, мог меньше думать о рвоте и больше о том, как усложнить жизнь Эндрю. Все потихоньку возвращалось на круги своя. И Эндрю был этому тихо рад. Аарон выглядел слишком похожим на себя, когда они впервые встретились, спрятанный в тени матери и ослабевший от опиума. Эндрю никогда не допустит повторения этого, пока жив. Если ему придется следить за дозировкой Аарона и выпытывать у Рене ингредиенты ее лекарств, так тому и быть. Он сделает то, что должно быть сделано. — Только не говори мне, что ты чувствуешь себя виноватым, Эндрю. — Я не из тех, кто чувствует себя виноватым. Аарон скривил лицо. — Ты много чего не любишь. Эндрю закончил бы разговор, если бы они вернулись в Иден. Было бы легко исчезнуть, запереться в своей спальне или найти покой у моря. Аарон всегда требовал от него слишком многого или слишком мало. Здесь он обнаружил, что не может остановиться. Наверное, это знойный воздух довел его до безумия, заставив выдать из Эндрю больше слов, чем он считал возможным: — Ты ешь? Аарон прищурил глаза. Это почти заставило Эндрю вздохнуть. — Ты не ешь, когда у тебя стресс. — Тебя ударили по голове? — Отвечай на вопрос. — Ты ответь на мой, — Аарон, зная, что не сможет выиграть ни соревнование взглядов, ни соревнование молчания с Эндрю, уступил. — Ладно. Я ем все маринованное дерьмо. Но на манго, которое ты положил на мой гамак, была плесень, так что спасибо за это. Эндрю замолчал. — Манго? — Я так и понял, что это ты, — Аарон поднялся с койки. Он продолжал говорить, пока убирал все медицинские принадлежности, с которыми возился. Даже среди хаоса у всего было свое место. — Кто еще может быть настолько мелочным, чтобы оставить мне фрукты, которые я хочу есть, но не могу. Только один человек был настолько глуп, чтобы подойти к гамаку Аарона. Эндрю просто не мог понять, зачем Нилу беспокоиться. Аарон повернулся к нему лицом, когда Эндрю не ответил. — Это был ты, не так ли? — Да, — Эндрю спрятал ногти, впившиеся в его ладони. --- — Эндрю. Слышать голос Кевина поздно ночью было не принято. А Кевин, разговаривающий с Эндрю, тем более. Они вместе несли ночную вахту. Кевин разложил карты на палубе, уверенный, что дождя не будет. Эндрю тихо надеялся на это. Он не обращал внимания на Эндрю, довольствуясь своими чернилами и компасом. Эндрю не замечал Кевина, слишком занятый черпанием воды из дерева и бочек. Он слышал, как Рене и Нил обсуждали вес корабля в то утро. Эндрю было любопытно посмотреть, сможет ли он удалить лишнюю воду. Он смог. Кевин попробовал еще раз: — Эндрю. — Я не буду мочить твои драгоценные карты, — Эндрю выплеснул воду за борт. — Я не ребенок. — Ты такой же высокий, как и он. Эндрю направил воду на голову Кевина, обливая его волосы. Кевин вскрикнул, прикрывая нетронутые карты своим телом. — Осторожно! — Я был, — Эндрю снова сосредоточился на бочках. — Это ты их намочишь, если будешь так их сжимать. Кевин что-то пробормотал себе под нос. Он тряхнул головой, как собака, и некоторые капли попали на Эндрю. Он нахмурился, раздумывая, не облиться ли Кевину еще раз, но решил, что лучше не стоит. Прошел час, прежде чем Кевин снова попытался поговорить с ним. На этот раз он был без своих карт. Эндрю закончил свою работу с водой. Они остались вдвоем на главной палубе, остальные члены экипажа разбрелись, как это обычно бывает ночью. В такой ситуации в основном находились только Нил и Эндрю. Он почувствовал раздражение при мысли о том, что Кевин может занять место Нила. Ногти вонзились в мясистые борозды, которые Эндрю вырезал утром. — Как ты это делаешь? Эндрю посмотрел на небо. — Ты чувствуешь это сердцем или головой? Покалывает ли пальцы? — Кевин начал шагать, задавая бесконечные вопросы. Должно быть, он держал их в себе уже долгое время. — Я не могу понять. Моя рука двигается, потому что она заколдована, но ты не заколдованный кусок дерева, а вода не волшебная. Вода просто есть. — Что такого в луне, что делает людей такими разговорчивыми? — Только не говори мне, что ты можешь разговаривать с луной, — надулся Сет. Он появился из ниоткуда. Как бы ни раздражало его присутствие, оно разрушило иллюзию того, что Кевин занял место Нила. — Что дальше, песок? Кевин перестал вышагивать. — Ты можешь говорить с песком? Эндрю закрыл глаза. Сет издал недовольный звук. — Вообще-то это было бы полезно. — Ты бы хотел спросить у песка, где зарыты сокровища? — Эндрю открыл один глаз, забавляясь тем, как Сет смотрит на него. — Хочешь, я спрошу, где можно найти лопату? — Не умничай со мной, не тогда, когда я знаю, что ты можешь сделать. — Я не могу говорить с песком. Эндрю подумал, что Сет выглядит разочарованным. Ему все привиделось, он слишком мало спал. Очевидно, он был не единственным. Сет тяжело вздохнул и сказал: — Мы с сестрой были частью другой команды, прежде чем присоединиться к этой. Она умерла где-то в этих водах от какой-то чертовой болезни, я не знаю. Она никогда не хотела морских похорон, поэтому я похоронил ее на острове. Только не помню где. Эндрю почувствовал желание сорвать кольцо с носа Сета. — И какое отношение это имеет ко мне? — Я хочу знать, где она. Неважно, как будто тебе есть до этого дело. — Ты хотел продать меня, — проворчал Эндрю. — А я не хотел, да? Не то, чтобы я мог даже попытаться. — Из-за твоего капитана. — Из-за тебя, — Сет пнул клубок веревки. — Я не настолько глуп, чтобы пытаться бороться с тобой. Я слишком устал для этого. В отличие от тебя у меня здесь есть работа. Настоящая. Эндрю не знал, как эта ночь могла пойти так плохо. Сначала Кевин, теперь Сет. Он не мог понять, что именно заставило людей захотеть поговорить с ним сегодня. — Океан — это кладбище. Найти одно тело было бы невозможно, да и повезло бы. Я не оперирую удачей. — Ты чертов мудак, — Сет сплюнул на палубу, растирая ее носком ботинка. Эндрю смотрел на Сета, пока тот не ушел. — Я никогда не слышал этой истории, — сказал Кевин, когда Сет захлопнул где-то дверь. — Вы не друзья. И мы тоже. Хватит болтать. Кевин насмехался. — Ты не тот, кто говорит о дружбе. У тебя нет друзей, ты ясно дал это понять своим отношением. — У тебя тоже. — Нил — мой друг. — Нил — твой хранитель. Гнев Кевина был очень похож на гнев Нила, он бурлил под поверхностью, когда его нужно было достать. Эндрю попятился назад, его воротник плотно прижался к адамову яблоку. Он позволил этому случиться. Не потому, что беспокоился о том, что ему придется драться с Кевином, хотя его мускулы и шесть футов с лишним могли создать проблему. Нет. Нил был бы недоволен, если бы с Кевином что-нибудь случилось. От этой мысли он стиснул зубы. Это было большей проблемой, чем мачта у него за спиной и нависший над ним Кевин. Он не мог выглядеть совершенно беспомощным. Эндрю сжал кулак. Он чувствовал воду в своих венах, на своей коже. В его нутре, в воздухе, вокруг него. Эндрю поманил волну из глубины, чтобы она ударилась о перила. Это было предупреждение, защита на случай, если Кевин решит выкинуть еще какой-нибудь трюк. Блестящие зеленые глаза устремились на воду. Тем не менее, Кевин не отпустил Эндрю. «Может быть, ты все-таки не потерянный человек», — подумал Эндрю. — Ты ничего не знаешь обо мне и о том, что Нил сделал для меня. — Я знаю достаточно. Я знаю, что ты трус. Кевин потянул Эндрю за воротник покрепче. — Следи за своим языком. Волна поднялась выше. — На флоте тебя научили угрожать людям, или это просто влияние Рико? Кевин вздрогнул. Его лицо исказилось, как будто он посмотрел прямо на солнце. Его деревянная рука зашумела, ударившись о мачту, и Эндрю снова затянул воротник, прежде чем наконец отпустить его. Эндрю аккуратно собрался. Он заправил рубашку и поправил нарукавники. Вода падала, ударяясь о корпус судна злобными брызгами. — Не надо. — Ты сказал, что ты не трус. — Я не трус, потому что… — Кевин оборвал себя. Он издал низкий звук в задней части горла. Это был разочарованный звук, раненый. — Я не трус, — повторил он про себя, — за то, что боюсь того, чего следует бояться. — Рико не стоит таких проблем. — И снова ты ничего не знаешь. — Просвети меня, — Эндрю задумался, насколько легко будет выудить из Кевина правду. Ему было интересно, что он может ему предложить, будет ли он, как Нил, принимать все, что Эндрю может дать. — Почему я должен? — Трудно защищать человека от того, о чем я мало знаю. Глаза Кевина расширились. — Ты хочешь защитить меня? — Я защищаю эту команду, этот корабль, — сказал Эндрю. — Пока ты остаешься рядом с Нилом, я буду это делать. Корабль скрипнул. Кевин отошел от Эндрю. Он устроился у трапа, прислонившись к нему, словно ему нужен был их вес, словно, если бы их не было, у него не хватило бы сил удержаться на ногах. Усталость была осязаемой вещью, синяки под глазами Кевина, прикушенные губы. Луна скрылась за облаком, окутав главную палубу мраком. — Он не всегда был таким. Он был другим, когда мы были маленькими. — Вы уже не дети. — Нет, но иногда я думаю, что могло бы быть, если бы все было иначе. Думаю, сейчас это не имеет значения, уже слишком поздно. Слишком поздно, — плечи Кевина опустились. — Моя мать была лейтенантом Ворона, она работала под началом дяди Рико, Тетсуджи. Она умерла. — Как? — Ее зарезали в ее доме, моем доме, — вспыхнул гнев, омрачив тон Кевина. — Я знаю, что они убили ее. Я не знаю почему, только то, что ее убрали с дороги. Должно быть, она видела коррупцию и хотела остановить ее. Когда ее не стало, некому было думать дважды об убийстве, подкупе, рабстве. Обо всем этом. Это было все, чего ожидал Эндрю. — Ты был молод. — Едва ли одиннадцать. Меня забрали в поместье Морияма и воспитали в семье. Рико… был моим братом, моей единственной семьей, когда Ваймака не было на свете. Он был в море и не знал, что я его сын. Только, когда я поднялся на борт и мы поговорили, он догадался. Доказательств, конечно, нет, — Кевин потер глаза. — Не нужно быть гением, чтобы понять это. — Мне плевать на твоего отца. — Ты чертов мудак, ты знаешь это? Приподнятая бровь Эндрю подстегнула Кевина. — Они научили меня сражаться, плавать. Они научили меня всему, что я знаю о море и картографии. Они воспитали из меня идеального солдата. Дисциплинированным, тихим, боящимся, но не настолько глупым, чтобы что-то предпринять, — слова слетали с губ Кевина, но Эндрю слышал только Нила. Он задавался вопросом, сколько раз они вдвоем проходили через эту историю, как и сейчас. — Я был глиной, из которой лепили, которую закаляли и ломали. — Ты был ребенком. — Я был собственностью, — Кевин глубоко вздохнул. — Рико и я стали старше. Мы ходили под парусом, проводя больше времени на воде, чем на суше. Вскоре он стал капитаном собственного корабля, а я — его лейтенантом. Тогда он сделал нам с Жаном татуировки. В его глазах это было доказательством нашей преданности. Я не шевелился, — его глаза вспыхнули, — а Жан нет. — Ты хочешь сказать, что если бы он был жив, — сказал Эндрю, — его лицо было бы весьма привлекательным. — Он жив, — Кевин прикрыл свою татуировку. — Я знаю, что жив. Эндрю не знал, где Кевин хранит свой оптимизм в своем толстом, битом черепе. — Какое-то время все было нормально, меня меньше наказывали… — Издевались. — Дай мне сказать. С ожесточением Эндрю закрыл рот. — Отец Рико заболел. Вскоре пошли разговоры о смене власти. Рико думал, что его повысят, учитывая, что Тетсуджи не хотел подниматься с должности коммодора. Вместо этого его старший брат, Ичиро, стал адмиралом, — улыбка Кевина была беззубой, в ней мелькнуло неповиновение. — Как будто у него был хоть один шанс в аду. Луна выглянула из-за облака. Свет падал вниз, создавая иллюзию, что Кевин находится на сцене, а Эндрю — его плененная аудитория. — После этого было больше шепотков. Я показывал все больший потенциал. Рико становился все злее, неаккуратнее. Было сказано, что мы поменяемся званиями. Я буду капитаном, а он — моим лейтенантом. Эндрю знал, чем закончится эта история. Тем не менее, он не мог подавить свое предвкушение. — Он отрубил мне правую руку и выбросил за борт. Я выжил только потому, что неподалеку затонуло торговое судно. Я плавал на куске этого корпуса несколько дней, моя рука была завернута в мою собственную рубашку, пока Нил не выловил меня. Это было девять месяцев назад. Через несколько месяцев после этого я получил руку от ведьмы, — Кевин проследил гладкую древесину своих пальцев. — Я левша. Не думаю, что он когда-либо осознавал это или заботился. — Он знал. — Что? Эндрю ненавидел повторяться. — Он прекрасно знал, что ты левша. Он постарался, чтобы ты знал, что он вернется за второй. Лицо Кевина исказилось. — Понятно. Эндрю надолго замолчал, чтобы переварить эту историю. Он прокручивал ее снова, не обращая внимания на эмоциональные всплески и перепады в речи Кевина, пока не остались только факты. Это дало более четкое представление о Морияма, о Рико, о том, почему у Нила и Кевина были такие отношения, какие были. В прошлом Кевина было темное пятно, о котором Нил знал слишком хорошо. Из того, что он теперь понимал, Эндрю жалел, что не утопил Рико в Порт-Колумбии. — Если ты ждешь большего, то это все, что есть, — Кевин наконец сел на ступеньки, спина выгнулась дугой внутрь себя, как лук. — Это все, что я знаю, не считая их многовековых исследований о сверхъестественном. — Сверхъестественное? — Мориямы всегда изучали необычные вещи, такие как ты. Эндрю подошел ближе к Кевину. — Почему это важно? Кевин сглотнул, горло перехватило. — Нил не хотел бы, чтобы я… — Я прекрасно знаю о его состоянии, он сам мне сказал. Ты имеешь в виду что-то другое. — Но кого? — Я. Говори. — Я провел всю ночь в разговорах, — Кевин больше не смотрел на Эндрю. — Я тебе не надоел? — У меня жабры зеленые, — Эндрю присел. Он был прямо в пространстве Кевина, так близко, что чувствовал запах соли на его коже. — Говори. — У них повсюду есть связи с торговцами, — Кевин жестикулировал руками, деревянными и плотскими. — Вполне вероятно, что они передают эту информацию, когда это им выгодно. — И? — И, — хмыкнул Кевин, — как ты думаешь, почему тебя выбрали в качестве мишени и посадили в эту клетку? Эндрю ночами переживал то, что говорили торговцы. Приведите их сюда как можно скорее, пока он не умер, как остальные. Я больше не буду терять деньги, понятно? — Меня хотели отвести к ним. — Если бы тебя отвели, мы бы сейчас не разговаривали. Ты бы сам это узнал, пока тебе не отрезали голову. Все еще чего-то не хватало, Эндрю чувствовал это. — Почему? — Потому что они такие люди, — ответил Кевин. — Это то, против чего мы выступаем. Вот чего я боюсь, и я полностью в здравом уме. Эндрю выпрямился. Сегодня он больше ничего не добьется от Кевина, судя по тому, как изменилось выражение его лица в сторону чего-то более настороженного. Он оставил Кевину напутственное слово. — Не позволяй ему взять другую. Эндрю не мог видеть лица Кевина. Он слышал его убежденность. — Я не позволю. --- Камни начинались с малого. Вскоре они превратились в горы. После разговора Эндрю с Кевином прошел день. Миньярд провел его за уборкой и подметанием, а затем вместе с Ники реорганизовал кухню. Эндрю проводил мало времени с Нилом, и это начинало его раздражать. Были взгляды, жесты то тут, то там, но никаких разговоров, от которых Эндрю хотелось большего. Он чуть не сломал метлу, думая об этом. Нил был слишком занят, управляя кораблем через скалы, чтобы ломать метлы. Он был осторожен, методичен. Эллисон переставляла паруса, чтобы они медленнее дрейфовали по воде. На палубе было тихо, все движения были медленными и тихими, словно один неверный шаг или чих — и корабль врежется в острые края. Скалы были высокими, разной формы и размера, расположенные, как на кладбище, и, вероятно, полные стольких же тел. Эндрю не видел ничего подобного. Он также не чувствовал ничего подобного. Море здесь было более тихим, бесплодным. Он потянулся к ощущению в животе. Оно было слишком мягким, словно песок, проскальзывающий сквозь открытую ладонь. Все было неправильно, неправильно. Эндрю так и сказал Нилу. — Я думал, что чувствую что-то другое, — глаза Нила заострились. — Не знал, как. — Может, это давление воздуха или туман, — размышлял Кевин. Группа сгрудилась вокруг штурвала и могла видеть больше, чем те, кто находился на палубе внизу. Туман покрывал воду одеялом, горизонт терялся за низкими облаками. — Может быть, вода холоднее, и ты к ней не привык. — Может быть, это магия, — Мэтт дернул струну своей гитары. Звук эхом отразился от скал, и несколько камешков упали в воду. Мэтт положил гитару. — Давай не будем ждать, чтобы узнать это. — Мы идем так быстро, как только можем, — Нил повернул голову, наблюдая за скалами справа от себя. Эндрю подумал о своем неважном зрении и о том, что скалы должны были смущать его. Какой бы стресс ни испытывал Нил, он не позволял ему показать это. Не перед своей командой. — В этих водах царит тьма, — Рене держала свое ожерелье. — Мы не должны быть здесь. — Я же не специально направил нас сюда, — группа затаила дыхание, когда корабль прошел через узкое место. Нил перевел взгляд на Эндрю, словно проверяя, не сорвало ли его с квартердека. — Они появились из ниоткуда. — Опять магия, — Мэтт поднялся на ноги. Он держался на половине высоты, беспокоясь о нависающих осколках. — Ты помнишь, что случилось в прошлый раз, когда мы пошли туда, куда не следовало? — Как я мог забыть, — пробормотал Нил. — С нами все будет в порядке, пока никто не трогает воду. Все взгляды устремились на Эндрю. Он скрестил руки. — Я же сказал вам, я не чувствую ее. — Тогда это может быть и не вода вовсе, — предположение Кевина звучало наполовину безумно, но Эндрю не мог отрицать, что оно имело смысл. Остальные были так же потрясены. Эндрю сопротивлялся желанию заглянуть за борт корабля. Он решил просто смотреть, прожигая дыры в каждой высокой зазубренной скале, мимо которой они проходили. — Если мы движемся не по воде, — медленно сказал Мэтт, приседая все ниже, — тогда по чему мы движемся? Робин выкрикнула предупреждение сверху. Эндрю первым заметил это внизу. Туман, густой и переливающийся, скользил по воде в сторону корабля. Он поднимался и опускался на скалы, ниспадая к воде усиками, словно живой, прося их приблизиться. Воздух пах по-другому, тошнотворно сладко, не так, как соль, к которой привык Эндрю. Туман поднимался вверх по корпусу и недоброжелательно поглядывал на дерево. Эндрю посмотрел на воду. Он ничего не чувствовал. Он повернулся к Нилу, надеясь, что тот увидит беспокойство на его лице. Нил увидел. — Спустить всех под палубу! Приказ прозвучал слишком поздно. Хуан крикнул первым. Он был в передней части корабля. Теперь он спускался по трапу, похлопывая себя по рукам, как будто в нем копошились жуки. Тея и другие члены экипажа бросились к нему, и Эндрю пришлось встать во весь рост, чтобы разглядеть их за суматохой. Он не увидел никаких жуков, только сердитые красные линии там, где Хуан расцарапал кожу. Тея и остальные были следующими. Крики были хриплыми и сбивчивыми, бормотание имен и мест, мольбы «нет» и «хватит». Болезненное «пожалуйста» заставило Эндрю ощетиниться. Он оторвался от перил, отступая назад, пока не оказался рядом с Нилом, который крепко держал руль, его шрамы стали совсем белыми. Кевин сделал неуверенный шаг назад, широко раскрыв глаза. Остальные последовали за ним, отчаянно ища, кто остался на палубе, а кто успел спуститься под воду. Аарон и Ники уже были внизу, отдыхая после ночного дежурства. Эндрю подумал, что это все, что имеет значение. Нил, стоявший рядом с ним, заставил желудок Эндрю сжаться. — Рене, — Нил мог только смотреть, как остальных членов его команды захлестывает туман. Оно было голодным, ищущим, не удовлетворенным криками. Оно начало подниматься по лестнице. — Есть идеи? — Я… я не знаю, — рот Рене был открыт, брови сведены. Эндрю никогда не видел ее такой неуверенной. — Мы не можем двигаться. Это было бы так же бесполезно, как бежать от воздуха. Дэн зашумела внизу. Мэтт отделился от группы и помчался в дымку. Они остались вчетвером одни, окруженные стонами и испуганными криками. Они прижались друг к другу, Нил рядом с Эндрю и Кевин у него за спиной. Рене возилась со своим ожерельем, откинутым в сторону, ее волосы развевал ветерок, которого не должно было быть. Воздух вокруг корабля был неподвижным, неестественным. — Что бы с нами ни случилось, корабль должен выйти с другой стороны, — уверенность Нила противоречила его напряженной позиции. — Это только, если мы не наткнемся на скалы. Туман щекотал лодыжки Эндрю. — А если наткнемся? Улыбка Нила была неуместной. — Тогда было очень приятно плыть с вами. Эта улыбка была последним, что увидел Эндрю, прежде чем туман поглотил их. Реакция команды внизу была мгновенной. Туман обладал определенным свойством, чем-то болезненным, к чему Эндрю приготовился. Он долго стоял там, закрыв глаза и стиснув зубы, вынужденный слышать звук падающих вокруг него людей. Толчок Кевина был безошибочным, Нила и Рене — более тонким. Эндрю ждал падения. Эндрю устоял на ногах. Он не чувствовал ни боли, ни даже зуда. Единственным источником дискомфорта были его моляры, возникшие от ненужного напряжения. Он позволил себе расслабиться, только чуть-чуть, открыв глаза на серый простор пустоты. Не ошибешься, если подумаешь, что Нил направил их в облака: туман был осязаемым и густым. Эндрю почувствовал его вкус в горле и усилием воли заставил себя не срыгнуть. Желчь поднялась, когда он услышал Нила. Это был тихий звук, звук, который издаешь, когда знаешь, что не можешь. Эндрю опустился на колени, проследив за тем, как он захрипел. Он не хотел протягивать руку, чтобы не коснуться Нила. Он не успел далеко уйти, когда нашел его, Нил был всего в метре или около того от колеса. Из-за дымки трудно было разглядеть что-либо, кроме свернувшегося клубка и курчавых волос. Эндрю узнал бы Нила даже в темноте. Нил раскачивался взад-вперед, его бормотание то усиливалось, то ослабевало: «…ничего не скажу, никому не скажу. Я буду молчать, обещаю…» Это продолжалось и продолжалось. Эндрю оставался рядом с ним, не решаясь прикоснуться. Все, что он мог делать, это смотреть, слушать и не понимать, что он говорит. Эндрю пошевелился, когда Нил ударился головой о пол. Это был сильный удар, от которого зазвенело дерево. Эндрю подошел ближе и подставил руку под Нила, чтобы тот ударился ладонью. Его кожа была теплой, покрасневшей и становилась все горячее с каждым ударом. Другой рукой Эндрю уперся в землю. Щепки вонзались в его ногти, звук каждого удара и паническое дыхание Нила только заставляли дерево вгрызаться глубже. Нил затих, но не перестал говорить. Было больше шепота, больше мольбы, которая заканчивалась неистовым: «…просто убей меня, убей меня, убей меня». Челюсть Эндрю скрипела громче, чем корпус корабля. Он не знал, сколько времени простоял на коленях, вынужденный слушать крики Кевина и молитвы Рене. Эндрю пытался сосредоточиться на своем дыхании. Он пытался представить себе будущее, в котором он не будет помнить каждую деталь этого момента. Ярость заполнила пустоту там, где должен был быть прилив воды. Такая же требовательная, такая же всепоглощающая. Его ногти начали кровоточить. Громкий скрежет заставил Эндрю пошатнуться. Он упал, кровь размазалась по земле. Эндрю перекатился, поднимаясь на ноги. Его глаза слезились, нос горел. Еще одна царапина заставила его споткнуться. Эндрю протянул руку, бесцельно ища колесо. Когда он наконец нашел спицу, то крепко ухватился за нее, используя колесо для опоры. Камни ударили в правую сторону корабля. Эндрю направил их в сторону в дымке. Он мог только надеяться, что не направит их в другое скопление камней. Эндрю в отчаянии потянулся к воде, глаза зажмурились. Они находились в открытом море, и не было причин, по которым он не мог бы контролировать что-то, хоть что-то, хоть самую малость. Слабые шепотки толпились в глубине сознания Эндрю. Он пытался разобрать их, но его прервал еще один удар. Эндрю бездумно рулил, напрягаясь, чтобы удержать руль в нужном положении. Он не знал, как Нилу удавалось так долго держать руль прямо. Эндрю не знал, берет ли Лис воду. Эндрю не знал, есть ли здесь вода. — Эндрю, — шепот звучал очень похоже на Рене. — Ты знаешь, из чего она сделана. Вода. Открыв рот, он вдохнул ее. В горле у него пересохло, голос стал хриплым. — Нет, если это магия. — Попробуй, — задыхалась она. — Попробуй. Болезненный крик Нила остановил все возражения Эндрю. Держа одну руку на руле, Эндрю поднял другую. Он широко расставил пальцы, его тело напряглось с головы до ног. Эндрю потянулся к парам, к каждой крошечной капельке, приглашая их внутрь, чтобы они уютно устроились рядом с гневом. Может быть, они уравновесят друг друга, испарятся в ничто. Может быть, Эндрю вообще ничего не делал. Он чувствовал капли на своей коже, проникая от большого пальца до мизинца. Туман собирался вокруг него, стелился по руке, как шелк. Мгновение назад он стоял в нем, поглощенный им. Теперь он был его частью. Туман двигался вместе с ним, обволакивал его, словно вторая кожа. Эндрю представил, как собирает все это в один аккуратный клубок и бросает с корабля. Попробуй. Эндрю сцепил руки вместе, затем вытянул их. Прошло напряженное мгновение, затем еще одно, прежде чем туман рассеялся и освободил место солнцу. Эндрю рухнул на штурвал с тяжело вздымающейся грудью. Мозг стучал в черепе, ребра словно были выровнены проворными пальцами. Его трясло, он был измотан. Он глубоко вздохнул, наслаждаясь облегчением, которое, без сомнения, будет недолгим. Эндрю сказал себе, что заслужил секунду для себя, всего лишь один маленький миг. Упавшие тела членов экипажа стали более отчетливо видны без дымки, большинство из них стонали и держались за головы. Другие вообще не двигались. Раздались голоса, двери под палубой распахнулись, стукнув о дерево. Эндрю упал на колени. Рене лежала, глядя на него с усталой улыбкой. Кевин перекатился к перилам, закрыв рот рукой. Время покажет, успеет ли он прийти в себя до рвоты. Нил смотрел на небо. Кровь стекала из пореза на его виске, капала в глаз и ложилась на шрамы. Его лицо было пустым, кровавый узор на лице был похож на разбитое стекло. Эндрю хотел только одного — схватить его за плечи и поднять на ноги. Но он этого не сделал. Эндрю прижал кулаки к бокам, пошатываясь и истекая красным от собственных ран. — Нил, — смог он. — Вставай. Не было никаких признаков того, что Нил его услышал. — Нил, — попытался он снова. — Твой экипаж. Ледяные глаза нашли агат. Жизнь вернулась в Нила. Его пальцы подергивались, грудь вздымалась. Щеки Нила оставались серыми. Он поднялся на ноги, Эндрю поднялся вместе с ним. Нил покачнулся, используя спицы, чтобы удержаться в вертикальном положении. Его кожа блестела под лучами солнца, руки Эндрю были в таком же состоянии. Туман оставил прощальный подарок, причем не один. По обеим лестницам загрохотали шаги. Первым прошел Ваймак, его деревянная нога стучала по палубе. Он схватился за штурвал и резко направил корабль прямо перед тем, как они налетели на острый камень. Нила тряхнуло, и он едва не упал на землю. Эндрю сжал кулак. Он бы свернул шею Ваймаку, если бы сквозь шум не прорвался панический голос. — Эндрю! Ты в порядке? — Ники был близок к тому, чтобы потянуться к нему. В последнюю секунду он остановился. Аарон спешил рядом с ним, его руки были полны медицинских принадлежностей. Он осмотрел Эндрю с ног до головы, ища хоть какие-то признаки. — Что случилось? — Ничего. Эллисон, которой Эбби помогла подняться по лестнице, плюнула в его сторону. Ее кожа тоже светилась. — Пошел ты. — Со мной ничего не случилось. Эллисон вскрикнула: — Я вам ничего не покажу, вы, чертовы… — Хватит, хватит, — Ваймак взглядом заставил их всех замолчать. — Что вы видели, капитан? — Нил снова уставился вдаль, глаза были такими холодными, что Эндрю почувствовал это в позвоночнике. Когда стало ясно, что он не ответит, за него заговорил Кевин: — Воспоминания, — его деревянная рука была прижата к животу, тело было повернуто к Ваймаку, словно он хотел только одного — упасть ему на грудь. — Все плохое, что когда-либо случалось, повторялось снова, снова и снова. Это не прекращалось. Болезнь распространилась по телу Эндрю. У него возникло желание содрать блеск, покрывавший его кожу. Это было похоже не столько на остатки тумана, сколько на пальцы, мясистые и недобрые. Блуждающие, целенаправленные. Глаза Дрейка, темные и холодные, его улыбка, широкая и больная. Эндрю был уверен, что высшие силы перестали присматривать за ним много лет назад. Уклоняться от своего прошлого таким образом было странным милосердием. Пока не наступила ночь, и Эндрю не вспомнил все заново. На корабле было тихо. Ваймак провел рукой по лицу, его пальцы зацепились за бороду. Он выглядел таким же старым и обветренным, как и сам корабль. — Господи, ладно, — желание позаботиться о команде было очевидным, когда Ваймак бросил многозначительный взгляд на Эбби. — Хорошо. Давайте просто сосредоточимся на том, чтобы выбраться из этих скал, с этим мы разберемся позже. Внимание снова было приковано к Нилу. Он не двигался, его взгляд был недосягаем. Рене сделала то, что не смог сделать Эндрю. Она подошла ближе. — Нил? Нил проигнорировал ее. Бросив мимолетный взгляд на руль, он отмахнулся от них, Нил протиснулся сквозь собравшуюся группу и направился к лестнице. Снизу донесся голос Мэтта, хлопнула дверь. Нила не было. Нила не было с ними с тех пор, как он пришел в себя. Эндрю медленно выдохнул, его кулаки сжались. — Дай ему время, — вздохнула Рене. Ваймак покачал головой. — Я не знаю, сколько его у нас есть. Скалы остались позади так же внезапно, как и появились. Ваймак взял управление кораблем на себя. Кевин был слишком потрясен, а Рене слишком занята уходом за ранеными. — Мы должны отремонтировать корабль как можно лучше, — грубо, властно произнес он. Эндрю мог видеть тень его капитанства. — Сет, возьми с собой тех, кто может помочь тебе оценить ущерб. Похоже, все плохо, но, возможно, это не так. Реджи, сделай свою задницу полезной хоть раз в жизни и… Эндрю перестал слушать. Он бросился в ремонт, пытаясь успокоить свои мысли. Но постоянная тяга моря не утихала, как и кружащиеся мысли одного рыжеволосого капитана. ---- Эндрю нашел Нила в передней части корабля, прямо над фигурной головой. Была середина ночи. Нил пристроился возле бушприта под таким углом, чтобы никто из команды его не видел. Он был в безопасности, его никто не мог побеспокоить или заговорить с ним. Эндрю сделал свое приближение громким ради Нила. Он услышал Эндрю, учитывая наклон его головы. Эндрю сидел на безопасном расстоянии. Земля была влажной, дерево наклонным. Он пожалел, что они не в задней части корабля. Насколько удобно было Эндрю, не имело значения. — Почему ты положил заплесневелое манго на кровать Аарона? Нил не ожидал такого вопроса, слова вырвались у него сами собой. — Как…? — Ответ. — Он восстанавливался после морской болезни и почти не ел. Я не хотел, чтобы он заболел еще и цингой, я не видел плесени. Раздался скрип. Эндрю подумал, что это его костяшки пальцев. — В следующий раз дай ему это сам. Больше никогда не входи в эту комнату без моего ведома. Нил моргнул пару раз. Все, что было на губах Нила, было проглочено ради чего-то менее колючего. — Хорошо, не буду. Но еще раз заговоришь со мной в таком тоне, и ты будешь дежурить на отходах. Я твой капитан, Эндрю, запомни это. — Капитан, который играет в любимчиков. — Ты считаешь себя любимчиком? — Я подорвал тебя, и меня не выбросили за борт и не угрожали, — сказал Эндрю. Затылок Нила ударился о дерево. — Я слишком устал для этого. Тишина спускалась медленной струйкой. Она была очень похожа на туман, сплошной и всепоглощающий. Эндрю почувствовал ее в своем горле. Желание узнать, что видел Нил, было подавляющим. Эндрю не спрашивал, не мог спросить, чтобы не спугнуть Нила. Это не было его правом знать, и никогда не будет. Не тогда, когда Нил не делал того же самого, даже если взгляд его глаз иногда говорил Эндрю, что знать — это все, чего он хочет. Эндрю подождал Нила. — Мой отец, — это все, что сказал Нил. — Твой глаз, — ответил Эндрю. — Больше, чем мой глаз, — Нил закрыл глаза. Он выглядел зеленым по краям, хуже, чем Эндрю когда-либо видел его. — Все, что он сделал со мной. Эндрю сжал челюсть. — Если он не умер, то умрет. — Он мертв. Мой дядя убил его, — признался Нил. В его глазах был тот же недоступный взгляд, как будто Эндрю мог потерять его в любую секунду. — Он был богатым купцом, который вел дела с Морияма, я был его преемником. Я ему не очень нравился. Эндрю проследил глазами видимые шрамы Нила. — Все это был он? — Большая часть, — Нил сжал пальцы. — Ему помогали. Эндрю мог бы закончить разговор на этом. Это было бы неправильно, не после того, через что Нил прошел и что он предложил. Эндрю дал Нилу слово. Он должен был Нилу что-то взамен. Это не должно было быть таким весомым, это не должно было быть вообще ничем. Эндрю чувствовал желание отдать Нилу все. — Я вырос в детском доме, — сказал Эндрю. — Женщину, которая им управляла, звали Касс. Ее сын… — он прикусил язык до крови. — Он причинил мне боль. Нил уставился на море. — Как? — Нет. — Хорошо. Эндрю оскалил зубы. — Не делай этого. — Что? — Сдавайся. — Я не собираюсь давить на него, Эндрю. Если ты этого не хочешь. — И этого не делай, — прошипел Эндрю. — Ты меня не знаешь. Лицо Нила было ужасно открытым, ужасно обнаженным. Только для Эндрю. — Я думаю, что у меня получается. Остановись, ради своего же блага. Это был тяжелый день. Эндрю, всегда отличавшийся неутолимым желанием, собирался сделать его еще более тяжелым. Разговор распалил их обоих. Он испытывал слишком много чувств, далеких от гнева и разочарования. Он хотел почувствовать их снова, готов был на все, лишь бы выплеснуть эти хрупкие, разрушительные эмоции. Эндрю хотел, чтобы Нил перестал так на него смотреть. — Кевин рассказал мне кое-что той ночью. Нил почесал руку. — Что он сказал? — Он сказал, что Морияма знают все, что можно знать о необычных вещах, — проворчал Эндрю, ковыряясь пальцем в ране. — Он сказал, что у купцов, которые нашли меня, были свои планы, — Нил перестал чесаться. — Ты случайно не знаешь, что это за планы? — Что я могу знать об этом? — Отвечай на вопрос. Глаза Нила были бешеными, что резко контрастировало с его заторможенным телом. Эндрю не мог видеть, как вздымается и опадает его грудь. — У меня есть теория. — Поделись ею. — Тебе это не понравится. — Ты мне не нравишься, — Эндрю стиснул зубы, счищая эмаль. — Говори. — Уиттиер и купцы, которые заманили тебя в ловушку… скорее всего, они работали с морийцами, — выдох Нила был дрожащим, сдувшимся. Эндрю подумал о Кевине и лестнице. — Им нужно было морское существо для ритуала, — слова лились из Нила, торопливые и беспорядочные. — Ритуал связан с фонтаном. Мы знаем, где он находится, есть карта с подробным описанием пути на восток. Я нашел ее на столе Рико, когда… Существо для ритуала, Нил настаивает на том, чтобы они отправились на восток. О, — размышлял Эндрю, — разве это не что-то? — Ты используешь меня. Нил покачал головой. — Все не так. — Им нужно было существо. Ты нашел его и забрал, — Эндрю поднялся на ноги. Он не признался бы ни одной живой душе, как дрожат его колени. — Я на этом корабле не для того, чтобы направлять тебя или чему-то учить. Ты солгал. — Я вру каждый гребаный день, — огрызнулся Нил, — но не тебе. Эндрю захотелось рассмеяться. — Опять ты за свое. — Я ясно дал понять, что мы заключили сделку в обе стороны. Каждый из нас что-то получил, — Нил с трудом встал, едва не ударившись головой о столб. Его глаза были дикими, расфокусированными, а самообладание на волоске. — Сделка есть сделка. — Это не было частью сделки. — Это было непредвиденное дополнение. — О котором ты сочел нужным солгать, — Эндрю поднял единственный предупреждающий палец. — Не упоминание об этом вообще считается ложью. Умолчание — это ложь. — Да ну? —лицо Нила осветила внезапная вспышка молнии вдалеке. Она расколола небо, и Эндрю был уверен, что почувствовал электричество в своих костях. — Есть много вещей, которые ты мне не рассказал. Это тоже делает тебя лжецом? — Я тебе ничего не должен. — Ты жив только благодаря мне. — Держишь это над моей головой, да? — Эндрю вплыл в личное пространство Нила. Он чувствовал его, гнев и разочарование, которых он жаждал. Это была пустая победа. — Это заставляет тебя чувствовать себя важным? — Закрой свой рот. Или я… — — Что ты сделаешь? Я все это уже слышал, капитан. — Я что-нибудь придумаю, — кровь стекала с края губ Нила, его зубы терли их. — Как насчет того, чтобы прострелить мне череп, — Эндрю уперся пальцем ему в подбородок. — Прямо здесь. Это была жестокая тайна, услышанная от моря, и еще более жестокая вещь, сказанная вслух. Самообладание Нила пошатнулось, но не так, как надеялся Эндрю. Вместо могучего шторма раздался шлейф грязи, поднятый одним сапогом. Кости в руках Нила скрипели, натягивая шрамы. Его глаза мелькали туда-сюда, ища что-то в глазах Эндрю. Губы Нила скривились. Он сказал, так тихо, что Эндрю почти не расслышал: — Не говори мне этого. — Так ты жалеешь об этом? — Я о многом жалею. Нил протиснулся мимо Эндрю, чтобы подняться обратно на палубу, его ноги волочились по дереву. У него все болело. Эндрю сделал только хуже. Сверкнула еще одна молния, уже ближе. Эндрю представил себе ее жар. Он подумал, что это очень похоже на то, как Нил смотрит на него. Он подумал, что это очень похоже на то, как горит его грудь, когда Нил смотрит на него. Эндрю подумал, посмотрит ли Нил на него еще когда-нибудь. — Держись от меня подальше завтра, — сказал Нил, когда дошел до лестницы. Его голос был более хриплым, чем обычно. Это заставило кожу Эндрю задрожать. — Я не хочу делать ничего такого, о чем потом буду жалеть. Эндрю смотрел, как он уходит. В передней части корабля было одиноко без всякой компании. Это было заслуженное одиночество, созданное самим Эндрю. Обычно он гордился своей способностью отгонять людей, когда это было нужно. Он мог существовать один, в тишине, без груза чьих-либо ожиданий. Вид спины Нила не принес ему ни покоя, ни смысла. Это была бессмысленная злоба, детская реакция. Но Эндрю и сам был ребенком, если думал, что когда-нибудь сможет принять во внимание что-то простое, как это, или кого-то столь сложного, как Нил. Его учили ожидать немногого, а то и вовсе ничего. Эндрю оставался у бушприта, пока молния не угасла и не наступила тяжелая тишина.