Немного здравого смысла, немного терпимости, немного чувства юмора, и можно очень уютно устроиться на этой планете… Сомерсет Моэм, "Малый уголок"
Вокруг была только тьма, ужасающая и непроглядная. Но могло показаться, что у этой тьмы были свои границы, свой голос и свой разум. Для кого-то она была домом, для кого-то собеседником. Тьма имела свою собственную оболочку, могла создавать что душе угодно. Голос тьмы звучал глухо, будто из-под огромного стеклянного купола, но он всё равно заставил Ромашку разлепить глаза. Девушка привстала, со знанием дела огляделась вокруг, будто бы могла разглядеть хоть что-то. Тихий голос позвал её снова. Ромашка невольно вздрогнула. — Кто здесь? — фраза из фильмов наружности, казавшаяся ей до смеха глупой. Какой грабитель или маньяк в здравом уме стал бы отзываться? Но сейчас ситуация была совершенно другая. Вряд ли в чёрной пустоте решили побродить убийцы. Ромашка с ужасом заметила, что тьма посмеялась её мыслям. Её границы начали расползаться чёрными сгустками, похожими на загустелую нефть. Девушка отшатнулась от сгустков, нервно оглядываясь. Она хотела уже начать бежать, но ноги окутала чернота. Она насмехалась над жалкими попытками освободиться. Ромашка завыла от отчаяния и задёргалась в бешенных конвульсиях. Тьма перестала казаться ей спокойным и уютным местом. — Ну, хватит-хватит. Отпусти её, — раздался мужской голос, разносясь эхом. Тьма страдальчески вздохнула, но освободила девушку от своих пут. А Ромашка так и стояла как вкопанная. Дыхание сбило, руки начали подрагивать от волнения. Этот голос она не сможет забыть уже никогда. На плечо опустилась тёплая мужская рука, такая родная и знакомая. Он поворачивает девушку к себе и пристально так смотрит прямо в зелёные глаза. Лицо сохранило живой румянец, вся та же нежная улыбка и любовь к миру в глазах. Вот он, стоит живой, её Лось. Рукой скользит от плеча к молочному запястью и взгляда не отрывает от ошарашенного лица Ромашки, по которому начинают течь непрошеные слёзы. Лось бережно вытирает солёные капли и целует в нос. — Ну, чего ты, маленькая? С годами становишься всё мягче, — и улыбается так искренне, утыкаясь носом в рыжую макушку. Вдыхает аромат волос, как в последний раз, и отстраняется. — Ты не обижайся на тьму, она не хотела обидеть. Просто скучно ей тут, давно гости к ней не захаживали, вот и разучилась нормально общаться, —Ромашка истерически хихикнула, прикрыв рот ладонью. Конечно, пустоте поиграть захотелось. Забыла уже совсем, какой же бред может присниться в этом месте. Вот и сейчас, Дом решил поиграться, и ей приснился живой Лось. Жестокая шутка. Мужчина всё смотрит на неё, а девушка только посмеивается, тихо так, в плечо. — Ну, хватит этого цирка, хватит. Ты мёртв, Лось, мёртв и жив уже не будешь, — качая головой, проговорила Ромашка. Тьма весело захохотала, — Только приехала, а уже всякая бредятина снится. — Догадливая девочка, — хмыкнул мужчина и оскалился, обнажая острые и кривые зубы. Вот тут стало не до смеха. — Нет чтобы жить в своих мечтах и фантазиях, ты выбираешь более сложный путь! —секунда, и перед Ромашкой уже стоит не Лось, а Мавр. У Мавра лицо всё в кровоточащих ранах, и улыбка кривая. Он выглядит как никогда опасно и угрожающе. Девушка попятилась назад, хмурясь и подрагивая. Уж лучше бы на его месте стоял фантомный Лось. А Мавр всё улыбался. Ромашка как-то пропустила тот момент, когда он потянулся к заднем карману. Очнулась только тогда, когда небольшой нож проткнул её живот. И ведь боль была вовсе не фантомная, а настоящая. Ромашка вскрикнула от боли и упала на колени, хватаясь за живот, истекающий кровью. В глазах помутилось, но она успела запечатлеть ужасающее лицо Мавра и то, как он вновь замахивается ножом. Ромашка подскочила на кровати, вскрикивая, но звук получился каким-то тихим. Распахнув глаза, девушка поняла, что ей закрывают рот рукой. В утренней темноте не было понятно, кто является ранним гостем. Нотки лёгкой паники промелькнули в голове. — Тише, успокойся, детей разбудишь! — проворчал знакомый голос Чёрного Ральфа. Ромашка вздохнула и расслабилась. Разум почти мгновенно отрезвился, и она лёгким движением убрала тяжёлую руку со своего лица. — Всё? — Всё, — Ральф ничего больше не стал спрашивать. Он уже не первый год работает в Доме, и не такое приходилось видеть и чувствовать на себе. Мужчина лишь потрепал Ромашку по волосам и встал с кровати. — Ты чего пришёл-то? — Стены тонкие, ты громко мычала во сне, — он пожал плечами, будто это было само собой разумеющимся. — Я уезжаю сейчас. Хотел попрощаться. — Как уезжаешь? — девушка распахнула глаза. Ну, не могло такого быть, он же не мог уехать отсюда! Ромашка никогда бы в это не поверила. — На выходные? — Нет, в отпуск. На два месяца, —Ральф сощурился, будто сам не верил в свои слова. — А ты думаешь, как я уговорил Акулу взять тебя? Ему не хотелось оставлять Птиц и Четвёртую на произвол судьбы. — Но как же? Почему ты меня не предупредил?! — мужчина пожал плечами и улыбнулся, что было большой редкостью. Ромашка невольно нахмурилась и насупила нос. Ей казалось, что мужчина насмехается. — Одевайся и выходи, жду тебя на главном входе, — последнее, что сказал Ральф напоследок. Он вышел из комнаты, аккуратно притворяя дверь. В это же время девушка спешно вываливала из своего чемодана вещи, обрекая себя на уборку в будущем. Но да ладно, всё равно пришлось бы эти же вещи складывать из чемодана в шкаф, так хоть выкладывать не придётся. И уже через пять минут Ромашка пыталась нацепить на себя многочисленные бусы и подвески, стоя напротив зеркала. Из одежды выбор пал на полосатую рубашку с коротким рукавом и светлый джинсовый комбинезон. Расправившись с подвесками, она нацепила колечко с маленькой стекляшкой и положила в нагрудный кармашек комбеза очки. Обычно девушка носила линзы, но к несчастью забыла их, когда уезжала. Оставалось лишь молиться, чтобы хозяйка квартиры внезапно не наведалась и не выкинула их к чертям. Эта старая маразматичка могла и не такое. Вылетая из комнаты, Ромашка даже не задумывалась, что может сбить кого-то или случайно ударить. Поэтому высокий блондин, чуть не попавшийся под руку, был огромным удивлением. Он отшатнулся от огненно-рыжей с шокированным выражением лица. — Пардон, — казалось, не прошло и минуты, как девушки и след простыл. Надо же ей было по-человечески Ральфа проводить, не каждый день человек в Наружность уезжает на два месяца. Конечно, не ей судить, только из этой самой Наружности приехавшей, но атмосфера Дома уже успела охомутать и полностью поглотить. Будто бы и не уезжала.***
Ральф терпеливо ждал провожатую, неспешно выкуривая тонкую сигарету. Мужчина хотел поскорее покончить с этим и со спокойной душой уехать от этих демонят, некоторые из которых сидят у него прямо в печёнках. В голове всё металась мысль о том, что через год уже выпуск. — Я уже здесь! — раздался позади женский голос, и Ральфа чуть ли не сбили с ног. Он недовольно глянул на Ромашку, которая могла лишь виновато улыбаться. — Неугомонная, — мужчина покачал головой и усмехнулся. Сколько он её помнил, такой девушка не была никогда. Всё же наружность пошла ей на пользу. Или же что-то другое так координально изменило характер. Прошло слишком много времени, чтобы понять всё правильно. Воспитатель легко подхватил свою единственную сумку, удивительно, что туда поместились все его вещи, и направился к воротам заведения. За спиной послышались торопливые шажки. Всё же преимущество в росте оставалось у Ральфа. — Береги себя, — проговорил он, резко останавливаясь, да так, что спешащая Ромашка врезается в его спину, заставляя пошатнуться. Мужчина, насмешливо хмыкнув, обернулся на сто восемьдесят градусов и поднял девушку на ноги. Напоследок потрепал новую воспитательницу по волосам. — Ты знаешь, что делать. Если что обращайся, — на секунду он замолк, раздумывая, — лучше всего к Стервятнику. Если по делам воспитателей, то к Ящеру. Мне лучше не пиши, разочаруешься отсутствием ответа. — Иди уже, — Ромашка грустно улыбнулась, понимая, что его она не увидит ещё долго. В мыслях мелькали искорки страха от осознания того, что она не ощутит поддержки понимающего её ситуацию человека. Возможно, Ральфу только она и смогла доверить свои переживания. И вот, он с сумкой на плече садится в старенькое такси, захлопывает дверь и уезжает. Даже не смотрит в окно. Вот что значит устал от всего этого. Девушка тихо усмехается и разворачивается к Дому, вышагивая обратно. На улице уже поднимается раннее солнце, а, значит, воспитанники должны проснуться примерно через час, по крайней мере официально. В её время коридоры никогда не погружались в тишину полностью, все ходили по ним и поздней ночью, и ранним утром. Учитывая, что ей с утра пораньше встретился лишь один парень, тот самый высокий и статный блондин, Ромашка поняла, что желающих покидать свои комнаты после отбоя поубавилось. Не успев толком даже подняться на свой родненький второй этаж, воспитательница почувствовала сильный толчок в спину, после чего раздался приглушенный мат. В отличие от внезапного утреннего гостя, она смогла удержаться на ногах. Сзади, на ступеньках, развалился темноволосый парень с седой чёлкой. Он тихо порыкивал, потирая затылок ладонью. — Да кто тут вообще шляется в такое-то время? — со злостью выпалил парнишка и поднял бездонный взгляд на Ромашку. Она же, вовсе не испугавшись, усмехнулась. В памяти сразу всплыл образ восьмилетнего мальчишки с такой же причёской и теми же чертами лица. Только сейчас детская пухлость ушла, уступая место острым чертам. — Вот и у меня такой же вопрос. Волк, тебе чего не спится-то?