Пятьдесят оттенков Поттера: Свобода

      — Какие есть идеи? — спрашивает Гарри и смотрит мне в глаза, откровенно и бесстыдно.       Я пожимаю плечами, но дыхание вдруг стесняется от непонятного волнения. Я не знаю, в чем тут дело — в погоне, адреналине, моем прежнем плохом настроении, — но я хочу этого, хочу отчаянно. На лице мужа медленно проступает озадаченность.       — Что-нибудь особенное? — его слова — как нежная ласка. Я киваю, чувствуя, как вспыхивает лицо. Почему это так меня смущает? Я ведь чего только не делал с этим мужчиной. Он мой муж, в конце-то концов! А может, проблема в том, что я сам хочу этого и стесняюсь признаться?       — Карт-бланш? — Гарри смотрит на меня задумчиво, словно пытается влезть мне в голову.       Карт-бланш? Ну и дела! А что же за этим может последовать?       — Да, — нервно говорю я, и возбуждение расцветает во мне пышным цветом. Гарри улыбается своей ленивой сексуальной улыбкой.       — Идем, — он берет меня за руку и ведет к лестнице. Теперь ясно. Игровая комната!       У подножия лестницы он отпускает мою руку и отпирает дверь. Ключ висит на цепочке, которую я недавно ему подарил.       — После вас, мистер Поттер, — говорит он, отступая в сторону.       В игровой — знакомый запах дерева, кожи и полировки. Я краснею при мысли, что Добби заходил сюда прибраться, пока мы уезжали на медовый месяц. Гарри сразу включает свет, и темно-красные стены заливает мягкий рассеянный свет. Я останавливаюсь и смотрю на него, и предвкушение разгоняет по венам густую, тяжелую кровь. Что у него в голове? Что он собирается сделать со мной? Гарри запирает дверь, поворачивается и, задумчиво наклонив голову набок, смотрит на меня.       — Чего ты хочешь, Драко?       — Тебя.       Усмехается.       — Я у тебя есть. С того самого дня, как ты ввалился в мой кабинет.       — Тогда удивите меня, мистер Поттер.       В кривой усмешке кроется веселье и обещание чего-то непристойного.       — Как пожелаете, мистер Поттер.       Сложив руки на груди, он поглаживает длинным указательным пальцем нижнюю губу и окидывает меня оценивающим взглядом. — Думаю, мы начнем с того, что избавим тебя от одежды, — он делает шаг вперед и в мгновение ока сбрасывает с меня пиджак. Затем берется за подол моей футболки. — Подними руки.       Я повинуюсь, и он стаскивает ее через голову. Наклонившись, целует меня в губы. В глазах — любовь и желание. Футболка летит на пол.       — Теперь повернись и сними шорты, — шепчет он мне на ухо и тут же прикусывает мочку.       Я поворачиваюсь, и Гарри делает шаг назад. Глядя на него, расстегиваю пуговицу на поясе, потом — «молнию». Шорты падают на пол, расстилаясь у моих ног.       — Отойди.       Делаю шаг в сторону, и он быстро опускается на колено и берет меня за правую лодыжку. Пока он ловко стаскивает с меня обувь, я стою, держась за стену, под рядом крючков, на которых когда-то висели плетки, хлысты, паддлы и прочий инструмент. Теперь здесь остались только цепи и флоггер, все остальное убрали. Я с любопытством рассматриваю их. Интересно, пользуется ли он ими?       Сняв с меня кеды — я остаюсь в кружевных трусиках, — Гарри смотрит снизу.       — Ты прекрасно выглядишь, Драко Поттер, — он вдруг поднимается на колени, хватает меня за бедра, притягивает и утыкается носом мне между ног. — И пахнет от тебя тобой, мной и сексом, — он шумно тянет носом и целует мой член сквозь нижнее белье. — Такой пьянящий запах!       Какой же он… проказник.       Гарри собирает одежду и обувь и без малейших усилий, легко и плавно, как спортсмен, выпрямляется.       — Иди к столу, — он указывает подбородком. — Лицом к стене. Чтобы не знал, что я планирую. Наша цель, Драко, — угодить клиенту, а ты пожелал сюрприз.       Я отворачиваюсь, но прислушиваюсь, ловлю каждый звук. У него это хорошо получается — создать атмосферу, поднять напряжение, разжечь желание. Я слышу, как он убирает мою обувь, потом кладет что-то в комод, сбрасывает свои туфли… Хм. Любовь босиком. Выдвигается ящик. Игрушки! Что же, черт возьми, он станет делать? Да, мне нравится это ожидание, это предвкушение. Ящик закрывается, и в спину мне как будто впивается миллион иголок. Странно, как один только, самый обыденный звук может производить такой эффект. Ерунда какая-то. Из динамиков доносится слабое шипение. Значит, будет музыкальная прелюдия. Мелодию начинает фортепиано, мягко, негромко. Печальные аккорды заполняют комнату. Что-то незнакомое. Затем присоединяется электрогитара. Что это? Потом вступает мужской голос. Странные слова о том, что не надо бояться смерти. Так что же это?       Гарри идет через комнату, шлепая по деревянному полу босыми ногами. Он уже близко, когда к мужскому голосу присоединяется женский, жалобный, молящий.       — Так говоришь, хочешь погрубее, Драко?       — М-м-м.       — Не забудь меня остановить, если будет слишком. Понятно?       — Да.       — Мне нужно обещание.       Черт, да что же такое он придумал?       — Обещаю, — говорю я.       — Вот и молодец. Хороший мальчик, — Гарри целует меня в голое плечо и, проводит по спине продольную полоску. Я сдерживаю стон. Как простое прикосновение может быть настолько эротичным?       — Сними это.       Я поспешно и с готовностью сбрасываю трусики, и они сползают на пол.       — Выйди, — приказывает он. И снова я делаю то, что мне говорят, переступая через нижнее белье. Он целует меня пониже талии и выпрямляется.       — Я завяжу тебе глаза, чтобы ощущения были острее.       Он натягивает мне на глаза узкую маску, и мир погружается в темноту. Женщина продолжает петь. Слов не разобрать… что-то донельзя печальное, цепляющее, рвущее душу.       — А теперь наклонись и ляг на стол.       Без колебаний опускаюсь на полированное дерево, прижимаясь разгоряченным лицом к прохладной поверхности и вдыхая слабый запах воска с тонкой цитрусовой ноткой.       — Протяни руки и ухватись за край.       Ладно. Вытягиваюсь, нащупываю пальцами край. Стол довольно широкий, так что приходится тянуться.       — Отпустишь — отшлепаю. Понятно?       — Да.       — Хочешь, чтобы я тебя отшлепал, Драко?       Мой член дергается, и я понимаю, что хотел этого с тех пор, как он пригрозил мне во время обеда, и ни погоня на машине, ни наша последующая близость не удовлетворили эту потребность.       — Да, — голос падает до хриплого шепота.       — Почему?       Ох… неужели еще и объяснять надо? Вот дела. Я пожимаю плечами.       — Скажи.       — Ну…       Этого я никак не ожидал — звонкий шлепок, вылетевший неведомо откуда.       — Ай!       — Тише.       Гарри нежно растирает то место, по которому шлепнул. Он наклоняется, и его бедро касается моего. Целует меня между лопатками и спускается вдоль позвоночника. Свою рубашку он тоже снял, так что волоски у него на груди щекочут спину, а член упирается мне в ягодицы через грубую ткань джинсов.       — Раздвинь ноги.       Раздвигаю.       — Шире.       Раздвигаю шире.       — Хороший мальчик, — он ведет пальцем по спине, ниже, просовывает его в щель между ягодиц, потом еще глубже, в анус, который рефлекторно сжимается от прикосновения.       — Вот с этим мы и поиграем.       Блядь!       Его палец продолжает движение вниз по моим яйцам и медленно скользит по члену, собирая капельки спермы. Затем он снова спускается к промежности, понемногу проникая внутрь.       — Вижу, ты уже готов, Драко. Когда успел, раньше или сейчас?       Я стону, пока Гарри обрабатывает меня сзади пальцем, туда-сюда, туда-сюда. Подаюсь назад, подстраиваюсь, чтобы ему было удобнее.       — Ох, Дрей, по-моему, тебе нравится бывать здесь, а?       Нравится? Да… о-о, да, да.       Он вынимает палец и снова меня шлепает.       — Отвечай, — голос хриплый, напряженный.       — Да, нравится, — выдавливаю я.       Еще шлепок, посильнее. Я вскрикиваю, а он просовывает уже два пальца и, тут же вынув, обводит мой анус влажным кружком. Слышу, как щелкает тюбик со смазкой, и пальцы снова возвращаются внутрь. Начинаю ерзать, но тут же получаю шлепок. Пониже. В самом чувствительном месте. Издаю стон. Странно, но ощущение… приятное.       — Стой смирно, — стараюсь не дергаться, но сердце колотится, пульс зашкаливает, желание бьет через меня.       Отвечаю стоном. По спине бежит что-то прохладное… как прохладный металл…       — Это тебе маленький презент, — шепчет Гарри. Что еще за презент? В памяти всплывает… Чтоб его! Вибратор. Гарри вставляет его между ягодиц.       Уфф!       — Введу очень медленно.       Я вздрагиваю, предвкушение бежит по венам.       — Я буду дразнить тебя этим, а потом оттрахаю тебя по-настоящему жестко.       Меня уже трясет. Гарри наклоняется и целует меня между лопаток.       — Готов?       — Да, — шепчу чуть слышно, едва ворочая сухим языком. Он сует что-то в меня. Черт, это же большой палец. Другой рукой обхватывает мой член, медленно лаская головку. Я стону от наслаждения. И пока одни пальцы творят это маленькое чудо, другие вводят в анус вибратор.       — А-а! — ощущение непривычное и необычное, и мышцы протестующе сжимаются, но Гарри нажимает сильнее, и эта штука проскальзывает в меня, надавливая на простату.       — О, детка, — большой палец обводит головку члена, пока пробка давит… о-о-о… а-а-а… Очередной поворот исторгает из меня протяжный стон.       — Гарри, — бормочу я, словно повторяя позабытую мантру.       — Молодец, хороший мальчик, — снова шепчет он. Гарри отпускает вибратор и накладывает на него заклинание, чтобы он продолжал двигаться в том же ритме. Затем он проводит рукой по моему боку, и я чувствую искры там, где проходят кончики его пальцев. — Чего ты хочешь, Дрей? — спрашивает он, медленно целуя мою спину, заставляя меня снова стонать.       — Тебя! — громко говорю я, и тут же слышу знакомый звук — расстегнул ширинку. Кладет руку мне на бедро, еще шире раздвигает ноги и вынимает вибратор из моей попки, предупреждая: — Не отпускай стол, Драко.       — Не отпущу.       — Скажи мне, если я буду слишком груб. Хорошо?       — Да, — шепчу я, и он входит в меня, тянет на себя… еще глубже…       — Черт!       Гарри замирает. Я слышу его хриплое, резкое дыхание и пытаюсь принять все ощущения: восхитительной полноты, тревожно-волнующей опасности, чисто эротическое наслаждение. Все они смешиваются, скручиваются в спирали, растекаются во мне. У-у-уф… Я стону и слышу, как он шипит, резко втягивая воздух, словно глотнул чистого, неразбавленного наслаждения. Кровь клокочет. Никогда еще я не чувствовал себя таким распущенным, похотливым…       — Еще? — спрашивает Гарри.       — Да.       — Не поднимайся, — он выходит и снова входит. О-о-о… Вот чего я хотел.       — Да…       Он увеличивает темп, дыхание все тяжелее, под стать моему.       — Дрей… — Гарри убирает руку с бедра и снова обхватывает мой член. Ощущения неописуемые, и в какой-то момент я едва не вырубаюсь. Гарри не останавливается ни на секунду, и ритм его сильный и жесткий; внутри у меня все дрожит и сжимается.       — Черт… — еще немного, и он просто разорвет меня.       — Да, детка, да…       — Пожалуйста, — молю я, но чего прошу, не знаю сам: остановиться или не останавливаться?       — Вот так, — выдыхает Гарри и хлопает меня по правой ягодице, и я кончаю — снова и снова, падая, падая, кружась, вертясь…       — Черт! — кричу я, и Гарри сжимает мои бедра и взлетает вслед за мной.       Женщина все еще поет. В этой комнате Гарри всегда закольцовывает записи. Странно. Я свернулся в его объятьях, положив голову ему на грудь. Мы на полу, возле стола.       — С возвращением, — Гарри снимает повязку. Я моргаю, жмурюсь, привыкаю к приглушенному свету. Он целует меня в губы, всматривается, словно ищет что-то. Я поднимаю руку, глажу его по лицу. Он улыбается.       — Ну что, указания выполнены?       — Указания?       — Ты же хотел чего-то… такого…       Губы сами растягиваются в улыбке.       — Да, выполнены.       Гарри вскидывает бровь и тоже улыбается.       — Рад слышать, мистер Поттер. В данный момент вы выглядите вполне удовлетворенным, и вам это к лицу.       — Именно так я себя и чувствую.       Он наклоняется, нежно целует меня. Губы у него мягкие и теплые.       — Ты не разочаруешься, — откидывается на спину. — Как самочувствие? — заботливо спрашивает он.       — Хорошее, — меня бросает в краску. — Оттрахан по полной, — я смущенно улыбаюсь.       — Мистер Поттер, что вы такое говорите, — Гарри принимает оскорбленный вид, но в глазах прыгают веселые искорки. — Как можно…       — Это потому, что я замужем за таким непристойным человеком, мистер Поттер.       Он глуповато, но счастливо улыбается.       — А я рад, что вы за него вышли.       Выбирает прядку волос, подносит к губам, целует кончики. Глаза его сияют любовью. Ну разве я мог устоять перед таким мужчиной?       Тянусь за его левой рукой, целую кольцо на безымянном пальце. Простое, без надписей, платиновое. Как и мое.       — Мой…       — Твой… — он обнимает меня, трется носом о мою макушку. — Приготовить ванну?       — Ну-у-у… Если только составишь компанию.       — О’кей, — встает. Джинсы все еще на нем. Помогает подняться мне.       — А другие не хочешь надеть?       Он хмурится.       — Другие?       — Те, что обычно надеваешь здесь.       — Те? — он удивленно моргает.       — Ты в них круто смотришься.       — Правда?       — Да. Я серьезно.       Гарри смущенно улыбается.       — Ради тебя, Драко, может быть, и надену, — он снова меня целует и, потянувшись, берет со столика небольшую вазу с вибратором, смазкой, повязкой и моими трусиками. Затем проводит над ними ладонью, и я чувствую запах очищающего заклинания. После чего вибратор и маска возвращаются на свои законные места, а мое нижнее белье исчезает.       — Что ты с ними сделал? — спрашиваю я.       — Отправил их Добби для стирки.       Он протягивает мне свою рубашку, и я надеваю ее, запахиваюсь. Ткань хранит его запах. Он берет меня за руку, отпирает дверь. Мы выходим из комнаты, спускаемся по лестнице.       Беспокойство, плохое настроение, возбуждение, страх, волнение — все ушло. Я спокоен и расслаблен. Мы входим в ванную. Я зеваю и потягиваюсь. Давно не чувствовал такого согласия с собой.       — Что такое? — спрашивает Гарри, поворачивая кран.       Я качаю головой.       — Расскажи, — просит он, наливая в воду жасминовое масло. Ванную наполняет сладковатый чувственный аромат.       — Просто чувствую себя лучше.       Он улыбается.       — Да, сегодня у тебя было довольно странное настроение, — привлекает меня в объятья. — Знаю, ты беспокоился из-за всех этих недавних событий. Мне жаль, что ты оказался в них замешан. Я не знаю, в чем там дело — вендетта, обиды уволенного служащего, происки конкурентов. Если бы с тобой случилось что-то из-за меня… — он не может закончить и умолкает. Я обнимаю его.       — А если что-то случится с тобой? — в этом вопросе — весь мой страх.       — Разберемся. А теперь вылезай из этой рубашки — и в ванну.       — Ты поговоришь с Томасом?       — Это подождет, — вижу, как суровеет его лицо, и проникаюсь сочувствием к Томасу. Чем он так расстроил Гарри?       Он помогает мне снять рубашку, но хмурится, когда я поворачиваюсь к нему. На груди еще видны следы засосов и укусов, но напоминать ему о той ночи на яхте не хочется.       — Интересно, догнал ли Райан «Додж»?       — Вот примем ванну, а потом узнаем. Залезай, — он подает мне руку. Я забираюсь в ванну и осторожно сажусь в горячую воду.       — У… — моргаю от боли. Не стоило, наверно, так спешить.       — Полегче, детка, — предупреждает Гарри, но неприятное ощущение уже проходит.       Гарри раздевается и тоже залезает в ванну и садится за моей спиной. Я пристраиваюсь у него между ног, откидываюсь ему на грудь, и мы лежим в горячей воде, пресыщенные и довольные. Я поглаживаю его по ноге и собираю в пучок волосы, он осторожно накручивает их на палец.       — Надо посмотреть планы нового дома. Может, сегодня? Попозже?       — Конечно, — та женщина снова поет — и мое подсознание отрывается от третьего тома полного собрания сочинений Чарльза Диккенса и сердито хмурится. Сегодня мы заодно. Я вздыхаю. К сожалению, планы Габриэля Маттео превосходны.       — Мне надо приготовиться. Завтра на работу.       Гарри замирает.       — Знаешь, тебе ведь вовсе не обязательно возвращаться в издательство, — говорит он.       Ну вот, снова то же самое.       — Послушай, мы уже обсуждали это все. Давай не будем начинать заново.       Гарри тянет за «хвостик», а когда я поднимаю голову, целует в губы.       — Просто предложил…       Я натягиваю спортивные штаны и кофту. Надо забрать одежду из игровой комнаты. Иду через холл.       — Ты где, черт возьми? — доносится вдруг из кабинета Гарри.       Я замираю. Вот черт. Это он на Томаса кричит. Пригнувшись, бегу к лестнице и быстренько поднимаюсь в игровую комнату. Слушать их разговор нет ни малейшего желания — орущий Гарри меня пугает. Бедный Томас. Я-то хотя бы могу повысить голос, а вот он себе такого позволить не может.       Собираю свою одежду, беру обувь Гарри. Я спускаюсь по лестнице на кухню. Здесь все тихо. Уизли вернется завтра вечером, и Гарри обычно спокойнее, когда он рядом. Сегодня и завтра Уизли проводит время с Гермионой и их дочерью.       Из хозяйственной комнаты выходит Добби. Мы едва не сталкиваемся.       — Мистер Поттер — Добби не ожидал вас здесь увидеть, — теперь я для него мистер Поттер.       — Здравствуй, Добби.       — Добро пожаловать домой. Примите мои поздравления, — он радушно улыбается.       — Пожалуйста, зови меня Драко, Добби.       — Мистер Поттер, Добби не будет чувствовать себя комфортно, сэр.       Ну вот, стоило только надеть кольцо на палец, и все изменилось — почему так?       — Не желаете ли посмотреть меню на неделю? — он смотрит на меня вопросительно, ожидая ответа.       Меню?       — Э… — вопрос из серии неожиданных. Добби улыбается. — Когда я только начинал работать у хозяина Гарри Поттера, каждое воскресенье они с Добби составляли меню на следующую неделю. Затем Добби отмечал все, что могло понадобиться и что еще нужно купить.       — Понятно.       — Позвольте я все это заберу? — он протягивает руки к моей одежде.       — О… э… Да, конечно, я как раз собирался отнести их вниз.       А еще у меня тут спрятана ваза с анальной пробкой! Я краснею от смущения, но — вот уж чудо! — нахожу силы смотреть миссис Джонс в лицо. Она, конечно, знает, чем мы там занимаемся, потому что убирает в комнате. Чертовски неудобно сознавать, что прислуга живет вместе с тобой и от нее ничего не скроешь.       — Когда вы будете готовы, мистер Поттер. Добби будет рад обсудить с вами детали, сэр.       — Спасибо, Добби.       Дальнейший обмен любезностями прерывает Томас. Бледный как смерть, он выходит из кабинета, торопливо пересекает зал, коротко кивает нам и, не глядя по сторонам, исчезает в комнате Уизли. Его появление спасает меня от продолжения неудобного разговора с Добби — обсуждать с ней меню мне совсем не хочется. Отделавшись улыбочкой, спешу в спальню. Привыкну ли я к тому, что прислуга всегда рядом и готова отозваться на любой зов? Я качаю головой: может быть, когда-нибудь.       Хорошо, что Гарри выделил мне библиотеку. Теперь здесь стоит симпатичный белый стол, за которым можно работать. Я открываю ноутбук и пересматриваю заметки по пяти рукописям, которые читал во время медового месяца. Отлично, все, что нужно, есть. Возвращаться к работе и хочется, и не хочется, но с Гарри своими опасениями я делиться не стану — он сразу же воспользуется ими как предлогом, чтобы заставить меня уйти. Я хорошо помню реакцию Роуча, как он заискивал, когда узнал, за кого я выхожу замуж. Помню и то, как вскоре после этого укрепилось мое положение в редакции. Теперь-то понятно: все дело было в том, что моим мужем стал босс. Думать об этом неприятно. Я больше не исполняющий обязанности редактора, я — Драко Малфой, редактор. Я пока еще не набрался смелости сообщить Гарри о своем решении не менять имя на работе. Причины такого решения достаточно весомы — между нами должна сохраняться некоторая дистанция, — но когда он все же узнает об этом, спора не избежать. Может, обсудить все заранее, например сегодня вечером? Устроившись в кресле, берусь за последнюю из намеченных на день работ. Часы в углу монитора показывают семь вечера.       Гарри по-прежнему в кабинете, так что время у меня есть. Я вынимаю из «Никона» карту памяти и подключаю ее к ноутбуку — собираюсь перебросить фотографии. Пока снимки загружаются, размышляю обо всем, что случилось за день. Интересно, Райан вернулся? Удалось ли ему догнать того загадочного мужчину на «Додже»? Получил ли Гарри от него какую-то информацию? Мне нужны ответы. И пусть он занят — плевать, я хочу знать, что происходит. И вообще, с какой это стати Гарри держит меня в неведении! Я поднимаюсь с твердым намерением пойти в кабинет и потребовать объяснений, но тут на экране ноутбука появляются фотографии, сделанные в последние дни медового месяца. Ничего себе!       Я, я и снова я. Вот я сплю — таких фотографий особенно много, — волосы упали на лицо или разметались по подушке, губы приоткрыты. А здесь… фу ты, сосу большой палец. Я же не сосал палец черт знает сколько лет! Как много фотографий… я и не знал, что он столько нащелкал. Несколько общих планов. На одном я стою у поручня яхты и угрюмо смотрю вдаль. Но почему я ничего не замечал? Смотрю и улыбаюсь — вот я под ним, волосы разметались, свернулся и хохочу, отчаянно сопротивляюсь, отбиваюсь от щекочущих пальцев. А здесь мы вместе на кровати — Гарри сделал снимок, держа камеру в вытянутой руке. Моя голова — у него на груди, а он смотрит в объектив, молодой, красивый… В другой руке он держит чашку над моей головой, и я улыбаюсь, как влюбленный идиот, но не могу отвести от него глаз. Он прекрасен, мой любимый мужчина, — взъерошенные, влажные после страстного секса волосы, зеленые глаза сияют, губы приоткрыты. Мой любимый, который не переносит щекотку, который еще совсем недавно не терпел, когда к нему прикасались. Надо будет спросить, нравятся ли ему мои прикосновения или он просто терпит их ради моего удовольствия. Я смотрю на него, но уже без улыбки — меня переполняют другие чувства. Кто-то там желает ему зла — сначала «Чарли Танго», потом пожар в серверной, теперь вот эта чертова погоня. Я вскидываю руку ко рту, останавливаю непроизвольный всхлип и, забыв про компьютер, бегу к Гарри — не требовать объяснений, но убедиться, что ему ничто не угрожает.       Не удосужившись постучать, врываюсь в кабинет. Гарри сидит за столом и разговаривает по телефону. Поворачивается к двери, и недовольное выражение на лице тотчас исчезает.       — Значит, больше увеличить не можешь? — говорит он в трубку, продолжая разговор и глядя на меня. Я обхожу стол. Гарри поворачивается в кресле. Хмурится, наверное, спрашивает себя, что мне тут надо. Я забираюсь ему на колени — брови удивленно прыгают вверх. Обнимаю за шею, прижимаюсь. Он неуверенно кладет руку мне на талию.       — Э… да, Барни. Подожди секунду, — Гарри закрывает трубку ладонью. — Дрей, что случилось?       Качаю головой. Гарри берет меня за подбородок, смотрит в глаза. Я опускаю голову, сворачиваюсь у него на коленях. Он целует меня в макушку.       — Барни? Ты что-то говорил?       Разговаривая, Гарри держит телефон между плечом и ухом и одновременно стучит пальцем по клавишам. На экране возникает зернистое черно-белое изображение — темноволосый мужчина в светлом комбинезоне. Гарри трогает еще одну клавишу, и мужчина оживает, движется на камеру. Лица не видно, он идет, опустив голову. Гарри останавливает картинку — незнакомец стоит в ярко освещенной, выкрашенной белым комнате с черными высокими ящиками вдоль левой стены. Должно быть, это и есть серверная.       — О’кей, Барни, еще разок.       Экран оживает. Голова человека на записи увеличивается в появившейся рамке. Я приподнимаюсь, подаюсь к монитору.       — Это Барни делает? — спрашиваю тихонько.       — Да, — отвечает Гарри. — Можешь добавить резкости? — обращается он к Барни.       Картинка расплывается, фокус меняется, камера как будто наплывает на человека, который опускает голову. Я смотрю на него, и по спине пробегает холодок. В линии подбородка что-то знакомое. Короткие черные волосы как-то странно растрепаны… Изображение становится резче, и я вижу маленькое колечко в мочке уха.       Ни фига себе! А ведь я его знаю.       — Гарри, — шепчу я. — Это Том Риддл.