Пятьдесят оттенков Поттера: Свобода

      Просыпаюсь и открываю глаза в яркое сентябрьское утро. Мне так тепло и уютно под чистыми, накрахмаленными простынями, что требуется мгновение, чтобы сориентироваться.       — Черт! Северус! — громко вскрикиваю я, вспомнив с тревогой, сжимающей сердце и переворачивающей душу.       — Эй, — Гарри сидит на краю кровати. Он гладит меня по щеке костяшками пальцев, и я тут же успокаиваюсь. — Я звонил утром в отделение интенсивной терапии. Северус нормально пережил ночь. Все хорошо.       — Ох, слава богу. Спасибо.       Он наклоняется и прижимается к моему лбу губами.       — Доброе утро, Драко, — шепчет он и целует меня в висок.       — Привет, — бормочу я. Гарри уже встал, на нем черная майка и голубые джинсы.       — Привет, — отвечает он, глаза мягкие и теплые. — Хочу поздравить тебя с днем рождения. Не против?       Я нерешительно улыбаюсь и глажу его по щеке.       — Нет, конечно. Спасибо. За все.       Он хмурит брови.       — За все?       — За все.       На его лице отражается замешательство, но лишь мимолетно, и в широко открытых глазах читается приятное ожидание.       — Вот, — он вручает мне маленькую, красиво упакованную коробочку с крошечной подарочной карточкой.       Несмотря на всю тревогу за крестного, я чувствую радостное волнение Гарри, и оно заразительно.       За все наши «впервые» в твой первый день рождения в качестве моего любимого мужа. Я люблю тебя. Г.       Как же это мило!       — Я тоже люблю тебя.       Он усмехается.       — Открой.       Осторожно, чтобы не порвать, развернув бумагу, нахожу красивую коробочку из красной кожи. «Картье». Осторожно открываю коробку и обнаруживаю изящный браслет с брелоками из серебра, платины или белого золота — не знаю, но он совершенно очарователен. К нему прицеплены несколько брелоков: Эйфелева башня, лондонское черное такси, мотоцикл «Чарли Танго», метла, катамаран «Лили», кровать и рожок мороженого. Я поднимаю на него вопросительный взгляд.       — Ванильное? — он сконфуженно пожимает плечами, и я не могу не рассмеяться. Ну конечно!       — Гарри, какая прелесть. Спасибо.       Он широко улыбается.       — Больше всего мне нравится сердечко. Это медальон. Ты можешь вложить в него фото или еще что-нибудь.       — Твое фото, — я взглядываю на него сквозь ресницы. — Всегда в моем сердце.       Я нежно поглаживаю два последних брелока: букву «Г» — о да, я был первый парнем, который называл его по имени. От этой мысли я улыбаюсь. И, наконец, ключик.       — От моего сердца и души, — шепчет он.       Слезы щиплют глаза. Я кидаюсь к нему, обвиваю за шею руками и устраиваюсь на коленях.       — Какой тщательно продуманный подарок. Он мне безумно нравится. Спасибо, — бормочу ему на ухо. Ох, как же хорошо он пахнет: чистотой, свежим бельем, гелем для душа и Гарри. Как дом, мой дом. К глазам подступают слезы.       Он тихо стонет и заключает меня в нежные объятия.       — Я не знаю, что бы я делал без тебя, — голос мой срывается, когда я пытаюсь сдержать захлестывающую меня волну эмоций.       Он натужно сглатывает и крепче обнимает меня.       — Пожалуйста, не плачь.       Я неделикатно шмыгаю носом.       — Прости. Просто я так счастлив и опечален и обеспокоен в одно и то же время. Этакая горькая радость.       — Эй, — голос мягкий как шелк. Приподняв мою голову, он запечатлевает нежный поцелуй на губах. — Я понимаю.       — Знаю, — шепчу я и в награду снова получаю застенчивую улыбку.       — Хотел бы я, чтобы мы оказались в более счастливых обстоятельствах и дома. Но мы здесь, — он вновь сконфуженно пожимает плечами. — А теперь давай-ка вставай. После завтрака проведаем Северуса.       После того как я облачаюсь в свои новые джинсы и майку, ко мне, хоть и ненадолго, возвращается аппетит. Я знаю, Гарри рад видеть, что я ем гранолу и греческий йогурт.       — Спасибо, что заказал мой любимый завтрак.       — Это же твой день рождения, — мягко говорит Гарри. — И перестань меня благодарить, — он закатывает глаза с наигранным раздражением и в то же время с нежностью, как мне кажется.       — Просто хочу, чтоб ты знал, что я ценю это.       — Драко, я ведь твой муж. Это мой долг, — он серьезно смотрит на меня; ну конечно, Гарри всем командующий и все контролирующий — как я мог забыть… и хочу ли я, чтобы было по-другому?       Я улыбаюсь.       — Да.       Он бросает на меня озадаченный взгляд, затем качает головой.       — Пошли?       — Только почищу зубы.       Усмехается.       — Хорошо.       Почему он усмехается? Эта мысль не дает мне покоя, когда я направляюсь в ванную. В голове неожиданно вспыхивает воспоминание. Я пользовался его зубной щеткой в ту нашу с ним первую ночь. Усмехнувшись, хватаю его зубную щетку как дань тому первому разу. Смотрю на себя, пока чищу зубы. Бледный, слишком бледный. В тот раз я был незамужний, а теперь замужем в двадцать два! Старею. Я полощу рот.       Подняв руку, встряхиваю, и брелоки на браслете мелодично позвякивают. Откуда мой любимый Пятьдесят Оттенков всегда точно знает, что мне подарить? Делаю глубокий вдох, пытаясь распознать чувство, все еще таящееся в душе, и снова с нежностью смотрю на браслет. Могу поспорить, он стоит целое состояние. А, ну что ж. Он может себе это позволить.       Пока мы идем к входной двери, Гарри берет мою руку и целует костяшки пальцев, подушечкой большого поглаживая «Чарли Танго» на браслете.       — Тебе нравится?       — Больше чем нравится. Я его просто обожаю. Как и тебя.       Он улыбается и снова целует мою руку. Я чувствую себя гораздо лучше, чем вчера. Быть может, потому, что сейчас утро, а утром жизнь всегда кажется более многообещающей, чем ночью. Или, быть может, дело в очаровательном подарке мужа. Или, возможно, оттого, что Северусу не хуже.       Когда мы подходим к двери, я смотрю на Гарри. Его глаза вспыхивают, и он снова усмехается.       — Не надо, — шепчу я, закрывая двери.       — Что не надо?       — Смотреть на меня так.       — Проклятая бумажная работа, — бормочу я, улыбаясь.       Он смеется беззаботным, мальчишеским смехом. Привлекает меня в свои объятия и приподнимает мою голову.       — Когда-нибудь мы проведем весь день в этом коридоре.       — Всего лишь день? — я выгибаю бровь.       — Мистер Поттер, какой же вы ненасытный.       — Когда дело касается тебя — да.       — Очень рад это слышать, — он нежно целует меня.       И я не знаю, оттого ли, что мы говорим об этом, или оттого, что он не трогал меня больше суток, или просто все дело в его одурманивающей близости, но желание разворачивается и лениво растягивается у меня в животе. Я зарываюсь пальцами в шевелюру Гарри и углубляю поцелуй, толкаю к стене и прижимаюсь к нему всем телом.       Он стонет мне в рот и обхватывает за голову, пока мы целуемся — по-настоящему целуемся, исследуя языками такую знакомую, но все еще такую новую, такую волнующую территорию — рты друг друга.       — Дрей, — выдыхает он.       — Я люблю тебя, Гарри Поттер. Не забывай об этом, — шепчу я, глядя в его потемневшие зеленые глаза.       — Пошли посмотрим, как так твой крестный, прежде чем я решу провести сегодняшний день в этом коридоре, — он быстро целует меня, берет за руку и выводит на улицу.       Гарри достает свой телефон и быстро отправляет сообщение. Я вопросительно смотрю на него, и он отвечает мне своей загадочной улыбкой. Я хмурюсь и на мгновение замечаю, что он нервничает.       — А где Уизли? — спрашиваю я.       — Мы скоро его увидим.       Ну конечно, он подгоняет машину.       — А Томас?       — Выполняет кое-какие поручения.       Какие поручения?       Гарри не отпускает мою руку, спускаясь по лестнице. Снаружи — мягкое утро позднего лета, но в воздухе уже чувствуется запах приближающейся осени. Я озираюсь, ища «Ауди» и Уизли. Рука Гарри сжимает мою, и я вскидываю на него глаза. Какой-то он взволнованный.       — Что случилось?       Он пожимает плечами. Меня отвлекает урчание мотора. Оно какое-то гортанное… знакомое. Когда я оборачиваюсь, чтобы обнаружить источник звука, он прекращается. Уизли выбирается из белой спортивной машины, остановившейся перед нами.       Бог ты мой! Это же «R-8». Я резко разворачиваюсь к Гарри, который осторожно за мной наблюдает. «Ты можешь купить мне такую на день рождения… белую, пожалуй».       — С днем рождения, — говорит он, и знаю, что он оценивает мою реакцию. Я потрясенно таращусь на него, потому что больше просто ни на что не способен. Гарри протягивает ключи.       — Ты просто псих, — шепчу я.       Он купил мне чертову «Ауди R-8»! Мама дорогая. В точности как я просил! Мое лицо расплывается в широченной улыбке, я подпрыгиваю на месте в порыве неудержимой, неукротимой радости. Выражение лица Гарри, как в зеркале, отражает мое, и я кидаюсь ему на шею. Он кружит меня.       — У тебя денег больше, чем здравого смысла! — воплю я. — Здорово! Спасибо, — он останавливается и внезапно низко опрокидывает меня. От неожиданности я хватаю его за руки.       — Для вас — все, что угодно, мистер Поттер, — он улыбается, глядя на меня сверху. Наклоняется и целует. Уфф. Какая публичная демонстрация любви.       — Поехали навестим твоего крестного.       — Да. И я поведу?       Он усмехается.       — Конечно. Это же твоя машина, — ставит меня и отпускает, и я бегу к водительской дверце.       Уизли открывает ее для меня, широко улыбаясь.       — С днем рождения, мистер Поттер.       — Спасибо, Уизли, — я пугаю его тем, что быстро обнимаю, и он неуклюже отвечает на мое объятие.       Я забираюсь в машину, и все еще пунцовый Уизли быстро захлопывает за мной дверцу.       — Езжайте осторожно, мистер Поттер, — ворчливо говорит он. Я ослепительно улыбаюсь, не в силах сдержать радостное возбуждение.       — Хорошо, — обещаю я, вставляя ключ в зажигание. Гарри усаживается рядом со мной.       — Не усердствуй. Никто за нами сейчас не гонится, — предупреждает он. Я поворачиваю ключ, и мотор с ревом просыпается. Бросаю взгляд в зеркало заднего вида и в боковые и, дождавшись короткого перерыва в движении, эффектно разворачиваюсь и с ревом устремляюсь в сторону больницы Святого Мунго.       — Эй, эй! — обеспокоенно восклицает Гарри.       — Что?       — Не хочу, чтоб ты оказался в отделении интенсивной терапии рядом со своим крестным. Потише, — рычит он, не допуская возражений. Я снижаю скорость и усмехаюсь ему.       — Лучше?       — Намного, — говорит он, изо всех стараясь выглядеть строгим, — и ничего у него не выходит.       Состояние Северуса остается без изменений. Это возвращает меня на землю после головокружительной езды. Мне и вправду надо ездить поосторожнее. Кто может поручиться, что откуда-нибудь на тебя не выскочит очередной пьяный водитель? Надо спросить Гарри, что стало с тем придурком, который врезался в Северуса, — уверен, он знает. Несмотря на трубочки и проводки, крестный выглядит немного лучше, и кажется, щеки у него уже не такие бледные. Пока я рассказываю ему о своем утре, Гарри идет в комнату ожидания, чтобы сделать несколько звонков.       Сестра Келли тоже тут, проверяет трубки и провода Северуса и делает записи в карту.       — Все показатели в норме, мистер Поттер, — она тепло улыбается мне.       — Это очень обнадеживает.       Чуть погодя появляется доктор Кроув с двумя ассистентками и бодро заявляет:       — Мистер Поттер, пришло время провести некоторые тесты с вашим крестным. Проверим его мозг с помощью заклинаний.       — Это долго?       — Около часа.       — Я подожду. Хочу знать результат.       — Разумеется, мистер Поттер.       Я иду в пустую, по счастью, комнату ожидания, где Гарри, расхаживая взад-вперед, говорит по телефону. Разговаривая, он смотрит в окно на панорамный вид Лондона. Поворачивается ко мне, когда я закрываю дверь, с сердитым видом.       — Какое превышение?.. Ясно… Все обвинения, все. Крестный Драко в реанимации. Хочу, чтоб он ответил по всей строгости закона, папа… хорошо. Держи меня в курсе, — он дает отбой.       — Тот водитель?       Кивает.       — Какой-то пьяный магл, — рычит он, и я шокирован как словами, так и презрительным тоном. Он подходит ко мне, и его голос смягчается. — Закончил с Северусом? Хочешь уехать?       — Э… нет, — вглядываюсь в него, все еще потрясенный этой вспышкой злобы.       — Что случилось?       — Ничего. Северусу делают несколько тестов, чтобы проверить отек мозга. Я бы хотел подождать результатов.       — Хорошо. Подождем, — он садится и протягивает руки. Поскольку мы одни, я с готовностью уютно сворачиваюсь у него на коленях.       — Не так я думал провести этот день, — шепчет он мне в волосы.       — Я тоже, но сейчас чувствую себя гораздо увереннее. Приезд твоей мамы очень мне помог. Так любезно с ее стороны приехать.       Гарри гладит меня по спине и кладет подбородок мне на макушку.       — Моя мама — удивительная женщина.       — Да. Тебе очень повезло с ней.       Гарри кивает.       — Нужно позвонить маме и папе. Рассказать им о Северусе, — бормочу я, и Гарри застывает. — Странно, что она до сих пор не позвонила мне.       До меня доходит, и я хмурюсь. В сущности, я обижен. В конце концов, у меня же день рождения, и она присутствовала при моем рождении. Почему не позвонила?       — Может, звонила, — говорит Гарри. Я выуживаю из кармана «блэкберри». Пропущенных звонков нет, зато несколько сообщений с днем рождения: от Пэнси, Блейза, Луны, Итана и Клэр. От мамы ничего. Я уныло качаю головой.       — Позвони ей сейчас, — мягко советует Гарри. Я звоню, но ответа нет, только автоответчик. Я не оставляю сообщения. Как родная мать могла забыть про день рождения сына?       — Не отвечает. Позвоню позже, когда узнаю результаты анализов.       Гарри сжимает обнимающие меня руки, трется носом о волосы и благоразумно воздерживается от замечаний по поводу маминой невнимательности. Я скорее чувствую, чем слышу вибрацию его «блэкберри». Он не позволяет мне встать, но неуклюже вытаскивает его из кармана.       — Андреа, — отрывисто бросает он, снова сама деловитость. Я делаю еще одну попытку встать, и он не дает. Я снова льну к его груди и слушаю односторонний разговор.       — Хорошо. Расчетное время прибытия? В котором часу?.. А как насчет… э… остального? — Гарри бросает взгляд на часы. — У них есть все детали?.. Хорошо… Да. Я могу задержаться до утра понедельника, но на всякий случай пришли мне это электронной почтой — я распечатаю, подпишу и отправлю тебе обратно… Это может подождать. Поезжай домой, Андреа… Нет, у нас все хорошо, спасибо, — он отключается.       — Все в порядке?       — Да.       — Это насчет тайваньцев?       — Да, — он ерзает подо мной.       — Я слишком тяжелый?       Он фыркает.       — Нет, детка.       — Ты беспокоишься из-за этой сделки с тайваньцами?       — Нет.       — Я думал, это важно.       — Важно. От этого зависит наша верфь. На карту поставлено множество рабочих мест.       Ого!       — Мы просто обязаны продать ее. Это работа Сэма и Гермионы. Но при нынешнем состоянии экономики шансы у всех у нас невелики.       Я зеваю.       — Я утомляю вас, мистер Поттер? — он снова трется носом о мои волосы.       — Нет! Никогда… мне просто очень уютно у тебя на коленях. Нравится слушать про твой бизнес.       — Правда? — он, кажется, удивлен.       — Конечно, — я отклоняюсь, чтобы посмотреть прямо на него. — Мне нравится слушать все, чем ты соизволяешь со мной поделиться, — улыбаюсь, а он смотрит на меня, забавляясь и качая головой.       — Всегда жадны до информации, мистер Поттер?       — Расскажи мне, — прошу я его, вновь уютно устраиваясь у него на коленях.       — Что рассказать?       — Почему ты это делаешь.       — Что делаю?       — Так работаешь.       — Мужчина должен зарабатывать себе на жизнь, — улыбается он.       — Гарри, ты зарабатываешь больше, чем на жизнь, — с иронией говорю я.       Он хмурится и с минуту молчит. Думаю, он не собирается выдавать никаких секретов, но он удивляет меня.       — Я не хочу быть бедным, — говорит он слегка осипшим голосом. — Я это уже проходил и не намерен к этому возвращаться. Кроме того… это игра. На победу. Игра, которую я всегда находил очень легкой.       — В отличие от жизни, — тихо замечаю я, потом сознаю, что произнес слова вслух.       — Да, наверное, — он хмурится. — Хотя с тобой гораздо легче.       Со мной легче? Я крепко обнимаю его.       — Все не может быть игрой. Ты такой филантроп.       Он пожимает плечами, и я знаю, что ему неловко.       — В некоторых вещах, возможно.       — Я люблю Гарри-филантропа, — бормочу я.       — Только его?       — О, я люблю и Гарри с манией величия, и Гарри с командирскими замашками, и Гарри-сексэксперта, и Гарри-извращенца, и Гарри-романтика, и Гарри-скромнягу… список бесконечен.       — Целая уйма Гарри.       — Я бы сказал, по меньшей мере пятьдесят.       Он смеется.       — Пятьдесят оттенков.       — Мои Пятьдесят Оттенков.       Он шевелится, запрокидывает мою голову и целует в губы.       — Что ж, мистер Оттенки, давайте посмотрим, как там ваш крестный.       — Давай.       — Прокатимся?       Мы с Гарри — снова в «R-8», я бодр и в хорошем настроении. Мозг Сева вне опасности — опухоль исчезла. Доктор Слудер решила вывести его из комы завтра. Говорит, что довольна прогрессом.       — Конечно, — Гарри широко улыбается мне. — Это же твой день рождения — можешь делать все, что хочешь.       Ого! Его тон заставляет меня повернуться и посмотреть на него. Глаза темные.       — Все-все?       — Все-все.       Сколько же обещания он может вложить в одно слово!       — Что ж, я хочу прокатиться.       — Тогда поехали, детка, — он ухмыляется, и я улыбаюсь в ответ.       Управлять моей машиной — одно удовольствие, и когда мы выезжаем на трассу I-5, я потихоньку давлю на педаль, вжимая нас в сиденья.       — Тише, детка, — предостерегает Гарри.       На въезде в Лондон мне в голову приходит идея.       — Ты запланировал ланч? — нерешительно спрашиваю я Гарри.       — Ты проголодался? — с надеждой спрашивает он.       — Да.       — Куда хочешь пойти? Это твой день, Драко.       — Я знаю одно подходящее место.       Подъезжаю к галерее, где проходила выставка работ Блейза, и паркуюсь перед рестораном «Ле Пикотин», куда мы ходили после выставки.       Гарри ухмыляется.       — Пойдем посмотрим? — предлагаю я.       — Ведите, мистер Поттер.       После обеда и быстрой поездки домой, чтобы забрать ноутбук Гарри, мы возвращаемся в больницу. Я провожу день с Северусом, читаю ему вслух одну из рукописей, которые мне прислали. Мой единственный аккомпанемент — звуки аппаратов, поддерживающих его жизнь, удерживающих его со мной. Теперь, когда я знаю, что он идет на поправку, я могу дышать чуть свободнее и расслабиться. Я настроен оптимистически. Ему просто нужно время, чтобы выздороветь. Время у меня есть — это я могу ему дать. Я раздумываю, стоит ли попробовать еще раз позвонить маме, но решаю сделать это позже. Я держу Сева за руку, пока читаю, время от времени сжимая пальцы, мысленно внушая поправиться. Пальцы его мягкие и теплые.       Спустя час или два, точно не знаю сколько, я поднимаю глаза и вижу Гарри с ноутбуком в руке, стоящего в изножье кровати, и сестру Келли.       — Пора ехать, Драко.       — Ой, — я крепко стискиваю руку Северуса. Мне не хочется его оставлять.       — Я хочу накормить тебя. Идем. Уже поздно, — Гарри настойчив.       — Я собираюсь наложить на мистера Снейпа несколько очищающих заклинаний, — говорит целительница Келли.       — Хорошо, — уступаю я. — Мы вернемся завтра утром.       Целую Северуса в щеку, ощущая губами незнакомую щетину. Мне это не нравится. Скорее поправляйся, Сев. Я люблю тебя.       — Я подумал, что мы пообедаем в центре города. В хорошем ресторане отеля, в отдельной комнате, — говорит Гарри, открывая дверь в наш дом.       — Гарри, у меня нет ничего нарядного.       Он улыбается, протягивает руку и ведет меня в спальню. Открывает шкаф, где висит большой белый пакет.       — Кэролайн? — спрашиваю я.       — Гарри, — отвечает он с нажимом, слегка оскорбленный. Мне смешно. Расстегнув «молнию» сумки, нахожу внутри темно-синии атласный костюм; приталенный пиджак и брюки. Потрясающее.       — Это прекрасно. Спасибо!       — Подойдет, — уверенно заявляет Гарри. — И вот… — он достает обувную коробку, — туфли к нему.       — Ты обо всем подумал. Спасибо, — привстаю на цыпочки и целую его.       — Да, — он вручает мне еще одну коробку.       Я вопросительно смотрю на него. Внутри черное боди без бретелек с кружевной вставкой посредине. Он гладит мое лицо, приподнимает за подбородок и целует.       — Жду не дождусь, когда сниму это с тебя.       Гарри выглядит сногсшибательно в своей белоснежной рубашке, черных джинсах и пиджаке. Без галстука. Когда мы направляемся к машине, мимо нас проходят две женщины. Они бросают восхищенные взгляды на него и менее щедрые — на меня. Я прячу свою улыбку. Да, дамы, он мой. Гарри берет меня за руку и притягивает к себе, пока мы идем к машине.       Тут шумно, полно людей в вечерних нарядах, сидящих, болтающих, выпивающих, начинающих субботний вечер. Я радуюсь, что одет соответственно. Пиджак облегает как перчатка, подчеркивая выпуклости которые создал корсет. Должен признаться… я чувствую себя в нем привлекательным. Знаю, что Гарри нравится.       Вначале я думаю, что мы направляемся в отдельный кабинет, где впервые обсуждали контракт, но он ведет меня мимо кабинета в дальний конец зала, где открывает дверь в другую комнату, обшитую деревянными панелями.       — Сюрприз!       О, Мерлин. Пэнси и Тео, Луна и Рольф, Итан и Клэр, Джеймс и Лили, Сириус и беременный Ремус, беременная Гермиона и Роуз, мистер Забини и Блейз, мои мама и папа — все здесь с поднятыми бокалами. Я стою, таращась на них, потеряв дар речи. Как? Когда? В оцепенении поворачиваюсь к Гарри, и он сжимает мою руку. Мама выходит вперед и обнимает меня. Ох, мамочка!       — Дорогой, ты замечательно выглядишь. С днем рождения.       — Мама! — всхлипываю я, обнимая ее. Ох, мамочка. Слезы бегут у меня по щекам, и я прячу лицо у нее на шее.       — Ну-ну, милый, не плачь. С Северусом все будет хорошо. Он такой сильный. Не плачь. Это же твой день рождения, — мамин голос срывается, но она сохраняет самообладание. Берет мое лицо в ладони и большими пальцами стирает слезы.       — Я думал, ты забыла.       — Драко! Как я могла? Семнадцать часов схваток — не то, что можно легко забыть.       Я хихикаю сквозь слезы, и она улыбается.       — Вытри глазки, милый. Смотри, сколько людей приехало, чтобы разделить с тобой этот особенный для тебя день.       Я шмыгаю носом, не глядя больше ни на кого в комнате, испытывая смущение и в то же время неописуемую радость от того, что все они не сочли за труд приехать и поздравить меня.       — Как вы добрались сюда? Когда приехали?       — Твой муж прислал инструкции, чтобы мы аппарировали и прибыли сюда, дорогой, — она гордо улыбается.       — Да, он очень внимателен. С днем рождения, Драко, — бормочет отец рядом с ней. Я знаю, что он не имеет в виду оскорбление, но по его тону мой первый инстинкт — отпрянуть. Я быстро расслабляюсь, понимая, что он не это имел в виду.       — Спасибо, что приехали, мама, отец, — она вытирает мне нос платком, как делают только мамы. — Мама! — ворчу я, успокаиваясь.       — Так-то лучше. С днем рождения, дорогой, — она отступает в сторону, и все выстраиваются в очередь, чтобы обнять меня и поздравить с днем рождения.       — Он поправится, Драко. Доктор Слудер — одна из лучших в стране. С днем рождения, ангел! — Лили обнимает меня.       — Плачь сколько хочешь, Драко, это ж твой день рождения. — Блейз заключает меня в объятия.       — С днем рождения, дорогой мальчик, — Джеймс улыбается, беря мое лицо в ладони.       — Выше нос, детка. Все будет тип-топ, — это Тео. — С днем рождения.       — Ну, ну, — Гарри вытаскивает меня из медвежьих объятий Тео. — Хватит обнимать моего мужа. Иди обнимай свою невесту.       Тео озорно улыбается ему и подмигивает Пэнси.       Официант, которого я не заметил, вручает нам с Гарри по бокалу розового шампанского.       Гарри прокашливается.       — День был бы идеальный, если б Северус был с нами, но он недалеко. Состояние его не вызывает опасений, и я знаю, он хотел, чтобы ты, Драко, хорошо провел время. Спасибо всем вам за то, что приехали отметить день рождения моего мужа, первый из многих. С днем рожденья, любимый!       Гарри поднимает свой бокал под хор «С днем рожденья!», и я опять вынужден бороться с подступающими слезами.       Прислушиваюсь к оживленным разговорам за обеденным столом. Странно находиться в кругу семьи, зная, что человек, которого я считаю таким же отцом, как и мой собственный, лежит в холодном клиническом окружении отделения интенсивной терапии и его жизнь поддерживается медицинскими аппаратами. Я чувствую себя несколько отстраненно, но рад, что все здесь. Наблюдаю за пикировкой между Тео и Гарри, за беззлобными остроумными шутками Блейза, за восторгом Луны и ее энтузиазмом по поводу еды, за Рольфом, следящим за каждым ее движением, за любовью Итана и Клэр. Мистер Забини сидит, откинувшись на стуле, как я, и наслаждается разговорами. Он выглядит лучше. Отдохнувшим. Блейз очень внимателен к отцу, разрезает ему еду, подливает в бокал. То, что его единственный живой родитель был так близок к смерти, заставляет Блейза еще больше дорожить мистером Забини, я знаю. Ремус практически сияет и потирает свой стремительно растущий живот, наблюдая за своим мужем и разговаривая с Гермионой, которая делает то же самое. Сириус смеется с Джеймсом.       Смотрю на маму. Она — в своей стихии, очаровательная, остроумная и сердечная. Я так люблю ее. Не забыть бы сказать ей об этом. Жизнь так драгоценна, теперь я это сознаю.       — Ты как? Нормально? — спрашивает Пэнси несвойственным ей мягким голосом.       Я киваю и сжимаю ее руку.       — Да. Спасибо, что приехала.       — Думаешь, мистер Денежный Мешок позволил бы мне пропустить твой день рождения? Мы прилетели на мотоцикле! — она ухмыляется.       — Правда?       — Да. Подумать только, Гарри умеет им управлять.       Я киваю.       — Это круто.       — Ага, я тоже так думаю.       Мы улыбаемся.       — Вы остановились здесь? — спрашиваю я.       — Да. Мы все, полагаю. Ты ничего об этом не знал?       Я качаю головой.       — Ловко он все провернул, а?       Я киваю.       — Что подарил тебе на день рождения?       — Это, — поднимаю руку с браслетом.       — О, прелестная вещица!       — Да.       — Аспен, Париж… мороженое?       — Лучше тебе не знать.       — Могу догадаться.       Мы смеемся, и я краснею, вспоминая «Бен & Джерри & Драко».       — О… и «R-8».       Пэнси давится вином, и оно довольно непривлекательно стекает у нее по подбородку, отчего мы обе смеемся еще сильнее.       — Офигеть! — она хихикает.       На десерт мне преподносят роскошный шоколадный торт, на котором горит двадцать одна серебристая свечка, и громкий хор «С днем рожденья!». Лили смотрит, как Гарри поет вместе с моими друзьями и родными, и глаза ее сияют любовью. Поймав мой взгляд, она посылает воздушный поцелуй.       — Загадай желание, — шепчет мне Гарри. Одним выдохом я задуваю все свечки, горячо желая Северусого выздоровления. Северус, поправляйся. Пожалуйста, выздоравливай. Я так люблю тебя.       В полночь уходят мистер Забини и Блейз.       — Большое спасибо, что пришел, — я крепко обнимаю Блейза.       — Не пропустил бы это ни за что на свете. Рад, что Северус движется в правильном направлении.       — Да. Мистер Забини и Северус должны как-нибудь съездить в Аспен, и там столько возможностей для фотографий!       — Да? Классно, — Блейз широко улыбается и идет за отцовским пальто, а я опускаюсь на корточки, чтобы попрощаться с мистером Забини.       — Знаешь, Драко, было время… ну, в общем, я думал, что вы с Блейзом… — он смолкает и смотрит на меня, темный взгляд напряженный, но теплый.       Ой, нет.       — Я очень люблю вашего сына, мистер Забини, но он мне как брат.       — Из тебя вышел бы прекрасный зять. И вышел. Для Поттеров, — он тоскливо улыбается, а я краснею.       — Надеюсь, вы удовлетворитесь дружбой.       — Конечно. Твой муж — прекрасный человек. Ты не ошибся в выборе, Драко.       — Я тоже так думаю, — шепчу я. — Я так люблю его, — и обнимаю мистера Забини.       — Обращайся с ним хорошо, Драко.       — Непременно, — обещаю я.       Гарри закрывает дверь нашего номера.       — Одни наконец-то, — бормочет он, прислоняясь к двери и наблюдая за мной.       Я шагаю к нему и провожу пальцами по лацканам пиджака.       — Спасибо за чудесный день рождения. Ты самый заботливый, внимательный и щедрый муж на свете.       — Это для меня удовольствие.       — Кстати… насчет твоего удовольствия. Давай предпримем что-нибудь по этому поводу, — шепчу я и, ухватившись за лацканы, притягиваю к себе.       После совместного завтрака я открываю подарки и бодро прощаюсь со всеми Поттерами и Паркинсонами, с Сириусом, Ремусом, Клэр, Луной, Рольфом и Гермионой. Мы с мамой отцом и Гарри отправляемся в больницу с Уизли за рулем, поскольку четверо в мою «R-8» не войдут.       Северус выглядит гораздо лучше. Зарос еще больше. Мама потрясена, когда видит его, и вместе мы немножко плачем.       — Ох, Северус! — она сжимает его руку, мягко гладит по лицу, и меня трогает любовь ее к своему другу. Мы сидим рядом с ним, я держу ее за руку, а она его, и отец кладет руку ей на плечо.       — Драко, было время, когда этот человек был в жизни моей и твоего отца каждую минуту каждого дня. Он был нашим лучшим другом и до сих пор остается им. Я всегда буду любить его. Он так хорошо заботился о тебе.       — Мама… — выдавливаю я, и она гладит мое лицо и заправляет прядь волос за ухо.       — Знаешь, я всегда буду любить Северуса. Мы просто постепенно отдалились друг от друга, — она вздыхает.       — Я знаю, что ты любишь Северуса, — шепчу я, вытирая глаза. — Сегодня врачи выведут его из комы.       — Вот и хорошо. Уверена, он поправится. Он такой упрямый. Думаю, ты научился этому от него.       Я улыбаюсь.       — Ты разговаривала с Гарри?       — Он считает, что ты упрямый?       — Вот именно.       — Я скажу ему, что это семейная черта. Ты прекрасно выглядишь сегодня, Драко. Такой счастливый.       — Мы счастливы, я думаю. Во всяком случае, на пути к этому. Я люблю его. Он центр моей жизни. Солнце встает и садится вместе с ним.       — Он обожает тебя, дорогой.       — И я обожаю его.       — Непременно скажи ему об этом. Мужчины любят слышать все эти сантименты так же, как и мы.       Я настаиваю на том, чтобы поехать в министерство с мамой и папой, чтобы попрощаться. Уизли едет следом на «R-8», а Гарри ведет «SUV». Жалко, что они не могут остаться подольше, но им надо возвращаться. Прощание выходит слезным.       — Береги себя, — шепчу я, когда сначала мама, а потом, что удивительно, отец обнимают меня.       — Обязательно, Драко. И ты… береги себя, — нерешительно говорит отец. Он немногословен, но я знаю, что он старается.       Я поворачиваюсь к маме.       — До свидания, мама. Спасибо, что приехала, — шепчу я севшим голосом. — Я очень люблю тебя.       — Мой дорогой мальчик, я тоже тебя люблю. И с Северусом все будет хорошо. Он еще не готов покинуть этот бренный мир. Возможно, ему нужно закончить зелье       Я хихикаю. Она права. Я решаю прочитать Севу несколько статей по зельеварению этим вечером. Я смотрю, как мать и отец исчезают в пламени камина. Гарри обхватывает меня за плечи.       — Поехали назад, детка, — бормочет он.       — Ты поведешь?       — Конечно.       Когда мы возвращаемся в больницу тем вечером, Северус выглядит по-другому. До меня не сразу доходит, что дыхательного аппарата больше нет. Я глажу его заросшее щетиной лицо.       Гарри идет, чтобы найти доктора Слудер и доктора Кроува и узнать последние новости, а я сажусь на уже знакомый стул рядом с кроватью, чтобы неотлучно дежурить у его постели.       Разворачиваю принесенный свиток со статьей о зельях и начинаю читать его вслух. Судя по всему, это был очень интересный материал. Я крепко сжимаю руку Северуса в своей, пока читаю ее до конца.       — И благодаря этому появились зелья, восстанавливающие кровь.       — Эй, Драко, ты спутал мои зелья? — прохрипел Сев и сжал мою руку.       Северус!