Инстинкт

Была уже глубокая ночь, когда Смелый Хакон наконец смог найти спасшихся бегством членов общины. Не будь на небе полной луны и необычайно ярких сегодня звезд, освещающих ему путь, он ничего бы не разобрал во тьме леса. Как он и предполагал, люди перебрались на другой берег реки. Эта местность была незнакомой для чужаков, и они ни за что не смогли бы отыскать брод в бушующем потоке, а значит, здесь община могла не опасаться нового нападения. Оказавшись на другом берегу, Хакон почти сразу услышал горький плач женщин своей общины. Следуя за звуком, он вышел на небольшую опушку, где среди папоротников расположились его люди. Из доброй сотни человек в живых осталось лишь восемнадцать. Девять мужчин, уходивших на охоту, и девять тех, кто остался дома в этот злосчастный осенний вечер. Взгляд Хакона заскользил по знакомым лицам: не пытаясь себя сдерживать, навзрыд рыдали женщины, потерявшие мужей или детей, охотники, лишившиеся жен и наследников, молча утирали скупые мужские слезы, и лишь одна молодая пара не была разлучена, и сейчас они тихо радовались, стыдясь своего счастья, такого неуместного среди всеобщей скорби. Под сенью деревьев неуверенно переминался с ноги на ногу старший сын главы общины. Несмотря на то, что он пережил целых шестнадцать зим, Нэру был больше ребенком, чем взрослым мужчиной. У его сверстников уже несколько лет назад появились волосы на лице и на теле, они раздались в плечах, стали выше ростом, а под их кожей перекатывались стальные мышцы. Нэру заметно отставал в развитии. Еще прошлой осенью он был ниже на две головы, а его щеки были по-детски пухлыми, и юноша был безмерно рад тому, что за год вытянулся, догнав остальных ребят хотя бы по росту. Сейчас он казался неказистым: длинные ноги, худощавое тело, торчащие ребра, впалые щеки. Нэру, как сын главы, всегда ел вдоволь, но не мог набрать вес из-за того, что продолжал стремительно расти. Юноша стеснялся своей внешности. Ему пора было уже жениться, но какой девушке придется по нраву тщедушный муж? Он не был ни ловок, ни силен, а в случае опасности спасался бегством. Хакон поманил Нэру к себе. Тот подошел нехотя, понурив голову и догадываясь, что его ожидает. Мужчина отвесил сыну подзатыльник такой силы, что юноша с трудом удержался на ногах, а в глазах у него потемнело. — Как посмел бежать?! — в голосе Смелого Хакона слышалась неприкрытая ярость. Нэру молчал. Он знал, что провинился и опозорил своего отца. Он не должен был паниковать при виде чужаков. Ему следовало взять на себя ответственность за остальных членов общины и дать им шанс сбежать, любым способом переключив внимание дикарей на себя. Он должен был умереть там. Он, а не его родные. Это по его вине мамы больше нет. Нет братьев и маленькой сестры, нет бабушки и Мудрого Найлена, упорно предрекавшего пареньку, объекту всеобщих насмешек, великую судьбу. Нэру с горечью подумал о том, что старик ошибался. Он трус и предатель, он не достоин жизни в общине. Перед глазами юноши возник образ матери. Он вспомнил ее красивое, вечно улыбающееся лицо, добрые глаза и теплые руки, которыми она его обнимала и гладила по голове, когда он был маленьким. Вспомнил своих братьев, знатных проказников, вспомнил маленькое розовое личико сестры. В горле встал ком, а глаза предательски защипало. Нэру с заметным усилием сглотнул. Отец тяжело вздохнул и одними губами прошептал: — Убирайся. Нэру медленно кивнул, так и не осмелившись поднять глаза на отца, и развернулся к лесной тропе. Однако не успел он сделать и пары шагов, как чья-то рука легла ему на плечо. Юноша удивленно обернулся. Это была Солнечная ОйХа, старшая сестра его отца. Ободряюще улыбнувшись племяннику, женщина окликнула брата. Когда тот, подозрительно прищурившись, приблизился к ОйХе и Нэру, она тихо, но твердо заговорила: — Мальчик не виноват. ХейРи приказала ему бежать. — Он должен был защищать ее! — воскликнул Хакон. — Ей не нужна была его защита. Все они все равно бы умерли. Или ты хотел бы, чтоб смертей было на одну больше? — ОйХа с угрозой придвинулась ближе к брату. Женщина знала, что когда она начинает отчитывать младшего брата, он снова чувствует себя маленьким, и ему становится стыдно за свои поступки. Мужчина с сомнением переводил взгляд с сестры на сына. — Смелый Хакон, Солнечная ОйХа права! Нас слишком мало осталось, чтоб мы могли позволить себе лишиться еще одних рабочих рук, — встрял в перепалку один из охотников, и по опушке тут же пролетел одобрительный шепоток. Хакон, грозно нахмурившись, вгляделся в лица своих людей. В глубине души он был рад, что нашелся повод не изгонять сына, но внешне этого никак не показывал. — Вы хотите, чтобы я оставил этого жалкого труса в общине? — с презрением уточнил мужчина. Янтарные глаза Нэру широко распахнулись. — Да, — твердо ответили несколько человек. Хакон выдержал паузу, стараясь не смотреть на сына: — Ладно, пусть остается, но не жалуйтесь потом, когда он снова сбежит, бросив вас в опасности. Сердце Нэру отчаянно колотилось, а кровь прилила к вискам. Он не мог поверить в то, что может остаться. Как легко было смириться со своим изгнанием и скорой смертью, но как сложно поверить, что получил второй шанс! — На нас напали только мужчины племени чужаков, значит, остальные в это время ожидали где-то в другом месте. Они кочевники, и наверняка захотят переждать зиму в наших шатрах. Сейчас мужчины отправятся за своими женщинами и детьми, значит, у нас будет время перенести тела наших близких в погребальную пещеру и совершить обряд, — усталым голосом проговорил глава общины. Всю ночь поселенцы перетаскивали тела, выкапывали могилы и укладывали в них трупы. Нэру своими руками похоронил обоих братьев. Он положил их в одну могилу с матерью и сестрой, с трудом притянул их начавшие деревенеть ноги коленями к подбородку, посыпал их красной охрой, чтобы они смогли воскреснуть из мертвых для своей следующей жизни, и придавил братьев тяжелыми камнями, чтобы злые духи не могли завладеть их телами. К покойникам в могилу полагалось класть их украшения и вещи, которыми они часто пользовались при жизни, но кочевники разграбили шатры, поэтому некоторые снимали украшения с себя. Нэру все никак не мог смириться с тем, что люди, с которыми он жил бок о бок всю свою жизнь, покинули его навсегда. Он еще не понимал, что теперь у их общины нет земель для возделывания, нет шатров, где они могли бы заночевать, нет шамана, а значит — благословения богов. Ему только предстояло осознать, чего его лишили чужаки-кочевники. Осознать, и возненавидеть их всем сердцем. Погребальный обряд кроманьонцев https://vk.com/photo107692709_456239328