Полумейстер

      Ни один мейстер не причислял бани Болотной Гавани к чудесам, созданным руками человека — но это только доказывало Неду, что мейстеры ничего не понимают в чудесах. Гигантские мраморные здания с красными черепичными крышами были построены ещё при Старом Короле. Добрая Алисанна хотела, чтобы путники, идущие с Севера, могли отдохнуть и смыть с себя болотную грязь — все путники, не только знатные, поэтому часть бань всегда была открыта для простонародья за пару медяков.       Другая часть — истинное чудо света — была для знати. Здесь стены были украшены мозаиками в виде морских чудовищ, а в стенах были бронзовые краны: в виде голов дракона — с горячей водой, в виде морских змеев — с холодной. Но, конечно, для лордов и леди бассейны наполняли заранее служители в простых набедренных повязках, а девушки в туниках спешили предложить потереть спину, причесать, подать вина и фруктов — и кое-что ещё, для чего здесь были особые альковы.       Неда, впрочем, волновало только помыться, как и его детей(1).       Санса протянула ногу вперёд, потрогав воду, ойкнула:       — Она холодная!       — Санса, — укорил Нед. — Ты северная леди. Не стоит капризничать.       И, чтобы показать пример, решительно шагнул в бассейн... и тут же вылетел. «Какого лешего?! Они Иного тут парить собрались?», — вода была не просто холодной. Она была ледяной.       — Я же говорила, — сказала Санса. — Папа, она жжётся.       Бран покивал и присел на корточки, глядя, как потревоженная вода превращается в ледяную кашу:       — Мейстер Верис говорил, так бывает, если вода замерзает в покое, — сказал он задумчиво. — Стоит её взбаламутить, как она вспоминает, что замёрзла.       Нед взялся за переносицу. Потом взялся за колокольчик.       — Это что? — он показал на замёрзший бассейн.       — Мы старались! — лучезарно заулыбался банщик.       — Старались? — не понял Нед.       — Конечно. Всё как положено: хозяева зимы ненавидят тепло и моются лишь в самых холодных водах. Так ещё мой дед говорил. Мы постарались не разочаровать.       Он так довольно сиял, что как-то неловко было рассказывать про горячие источники и отопление в стенах Винтерфелла. Неловко Неду; Винафрид, как всегда задумчивая и словно немного сама в себе, охотно поведала об этом (как и о том, что мыться во льду — странная затея, можно порезаться).

* * *

      Роберт шёл по улице, забросив молот на плечо, и улыбался.       В таких портовых городах — не то, что в столице: можно было сменить одежду на простой дублет и мятые штаны — и всё, прощай король, привет, наёмник. Наёмники, в отличие от королей, имеют доступ к отменным бабам и доброму пивку — не то, что ароматная, но безвкусная жижа, какую подают за пиршественный стол и льстивые служанки с фальшивыми улыбками, кудрями и зубами.       — Эй, жирный! — дружелюбно окликнул кто-то. — Что, ищешь пристроиться на мясо? Так подожди зимы, такое сало на вес возьмут!       — Не знаю насчёт сала, — так же дружелюбно ответил Роберт, — но слышал, браавосские купцы за зубы серебришко дают. Предлагаю партнёрство: с тебя зубы, с меня кулак.       И оба расхохотались.       Хорошо. Нормальным людям везде рады.       Он хлопнулся за стол близ долговязого парнишки в синем и розовом и заказал пивка.       — Тебе налить? — у парня был уж больно печальный вид. — Что, бросили? Бывает, пройдёт. Найдёшь ещё кого на своём веку.       — Да он меня и не любил, — ответил парень женским голосом, и Роберт слегка оторопел. Осмотрел его ещё раз, на этот раз заметил, что сиськи там всё же есть, просто покрой дублета их прячет. — И правильно, наверное, — деваха вздохнула.       — С чего бы это? — ну, она конечно страшна собой, но мало ли на свете уродин?       — Так я же... — она махнула рукой. — Не мужчина, не женщина, а так... нелепица.       — Это он сказал? — уточнил Роберт. «Мудило страшный, однако, влюбленной такое говорить».       — Нет. Он не говорил. Он милый, вежливый. Сказал, что я рыцарь в теле женщины, — деваха вздохнула. — Зато все остальные так говорят. А он... — она хлебнула из кружки, не иначе, для храбрости, и тихо призналась: — он трубочист.       Сначала Роберт представил трубочиста, в золе и саже. Ну да, с таким мутить вассалу Тартов... потом он понял. Вздохнул сочувственно.       — А что так вдруг ты рыцарь? Умеешь драться? — спросил он.       — Показать? — деваха мгновенно ощерилась. И что такая злая...       — А покажи. Хорошая драка — как хорошее пиво, всегда к месту, — широко улыбнулся Роберт. — Где тут двор для тренировок?       Он жевал песок в который раз и с уважением смотрел на девку.       — А ты сильна, канашка! — сказал он, крякнув и всё же встав.       — Ты тоже, — уважительно ответила она. — Только ты не в форме. Болел?       — Ленился. И был женат, — честно ответил Роберт. — По пиву? А потом и потанцуем, тут пляски будут. Как тебя?       — Бриенна.       — Роберт, — он пожал ей руку, как воин воину. — Может, и на турниры ходишь?       — Ага, в бугурт. Джоста для позёров, — ответила она.       Роберт понял, что кажется, влюбился.       Ну, страшная как смерть, но баба, с которой можно выпить и подраться... такой могла бы быть его Лианна. Лианны больше нет. А эта вот... ну страшная. Но мало ли на свете страшных?..

* * *

      — Тут вашего мейстера сварили! — прибежал паникующий банщик.       — Что? — растерялся Нед.       — Сварили! — ответил тот. — Он ванну попросил, с огнём, чтоб не остыла. За ними надо следить. А служитель отлучился куда-то. А огонь-то греет... и вода... — банщик развёл руками. — Мы его ищем, мы заплатим!       — Да уж заплатите!       Что-то скажут дети, узнав что их любимца... сварили? И случайность ли это, или убийство?       И почему так вовремя.       Сегодня надо было решать, что делать с правдой и как её сказать, и тут король Визерис... сварился.       Хотя он совсем не выглядел варёным. Скорее, спящим. Голова склонилась набок, мокрые волосы свисали с края ванны, руки расслабленно лежали на бортах, а пальцы выстукивали какой-то ритм...       Выстукивали. Ритм.       Вода кипела. Пока что не ключом, нет, но закипала точно.       Этот чёртов Верис лежал в кипящей ванне, довольно закрыв глаза, и явно был счастлив.       Нед выругался.