* * *
Роберт довольно посмотрел вслед Джону и кликнул мейстера. Усталый вид драконьего отродья радовал глаз, и пользы от него пока что было больше, чем раздражения. — Я закончил карту, мой государь, — тот поклонился. — Что-то ещё? — Да. Неда мне, и карту с ним вместе. Будем думать. Погоди, скажи ещё, кого прислали невестами из Долины? — Леди Миранда Ройс из Лунных Врат, со свитой... — Эту знаю, помню её малявкой на руках у кормилицы. Молочная сестра моей дочурки, — Роберт улыбнулся, припоминая Мию, её глазёнки и беззубую улыбку. А ведь сейчас ей — сколько, восемнадцать? Двадцать? И не узнать, наверное. — Мистрис Джанис Темплтон, тоже со свитой. Леди Ненна Белмор, с ней лорд Корбрей и свита, и леди Сонья Вейнвуд, опять же со свитой, — закончил тот. — Соньку знаю, Джанис и Ненна... наверное, совсем ещё девчонки. Неплохо, значит, с каждой свита? — Около сотни человек, из них под тридцать рыцарей, — ответил тот. — Под тридцать? — Сегодня двадцать восемь, ещё двое должны спуститься с гор. Остались с арьергардом гонять кланников. Они разбушевались, прознав про беспорядки в Приречье. Кабы только они. Только ленивый не разбушевался — Тайвин, сука, как будто выдернул из бочки затычку, и потекла кровища по привычным уже маршрутам. Тут и дикари в горах припомнили, что их давно не били, и железяне, если верить местным, и даже за Стеной какое-то движенье образовалось. — Талли собрали знамёна, пишет мне жена, — Нед поставил на карту деревянный кубик. — К Риверрану явились те, кто мог, но меньше, чем им хотелось бы. Блэквуды и Бракены сидят бок о бок и не пытаются ругаться, пишет жена. Недобрый знак. Розовая Дева захвачена, разорены селения вокруг и дальше на восток до Королевского Домена... и в нём, по карте судя. — Часть шла навстречу нам, по дороге разоряя всё, что встречала, включая септрий в Коуфорде. Но Харренхолл пока не трогают, что странно. — Надеются там закрепиться сами? — робко спросил драконыш. — На то похоже. Или выжидают, когда мы явимся, чтобы устроить нам регулярную осаду, заставить голодать и прочая, у них-то тысяч двадцать на наши тыщи три. Аж мышцы ныли, так всё было знакомо. Вот только Папа Аррен уже в могиле и не сможет ни рисовать им карты, ни рассказывать, кто из местных лордов в каких союзах состоит и с кем поссорился. Вместо него — драконий выкормыш и книги. — Ни суд, ни смотр скота... невест не отменяю, — сказал он жёстко. — А вот после устроим тоже смотр, уже войскам, и выступим как следует, со всеми знамёнами. Как раз с Простора подтянутся, если подтянутся, возможно, с Дорна и остатки моих штормовичков, — тартская девица и Эстермонтиха пришли по морю аж в Гавань, остальные ползли по суше. — Какие-никакие, а силы, может, дотянем до пяти. Нед согласно кивнул, взял новый кубик. Пришла пора считать врагов — веселая задача, но он предпочитал считать их молотом в бою. Но нет, нельзя. «Кто лезет в бой без подготовки, погубит и себя, и своих людей», — говорил Папа Аррен. Дебил Рейгар полез вот недалеко отсюда, и где тот дебил?* * *
Найти пьющую женщину оказалось на удивление несложно. Красивая, но одинокая, она сидела за столом в той части большого зала, где толпились обычно люди из Долины, и пила вино из кружки. Из кружки пьют вино только когда хотят напиться. — Привет, — сказал ей Джон, садясь напротив и ставя свою кружку и три бутылки. — Теперь буду с приветом, — хмуро ответила красавица. — Ты кто такой, приятель? — Джон Сноу, — ответил он и сразу вспомнил, что он теперь сьер Джон Найтшильд. Неловко как-то. — Мне... дядька мой сказал, что напиваться надо близ женщины, а то тут ходит какой-то глиномес и ищет глину. — Лорд Корбрей, что ли? — та фыркнула. — Да, есть такое. Его привычки вся Долина знает. Гарри Наследник, говорят, однажды с ним пил — так утром был весь белый и тут же побежал искать девицу в любовницы. Заесть хотел, наверное. Я Мия Стоун. Стоун, Сноу... одна семья, одна большая семья бастардов. Пить с ней — как пить с сестрой. Хороший выбор. Они уговорили две бутылки на редкость быстро, и уже смотрели друг на друга с большой симпатией, как давние друзья. — А он, козёл такой, мне говорит, что женится. И не на мне! — Козлина. Мой папа тоже был козёл. Женатый, а обрюхатил девку пятнадцати годов, это кем надо быть?! — Все мужики такие. Налей ещё, брат Сноу. Ты песни знаешь? Весёлые? — Я и на лютне играю! — Неси лютню! — Шесть юных дев в пруду искристом Пошли купаться нагишом. Вода была настолько чистой... А впрочем, это ни при чём! — А Флориан, дурак и воин, На пруд смотрел в мирийский глаз И он увидел там такое... Но не об этом мой рассказ! — И как ты до своих преклонных лет дожил такой... нецелованный? — Бастардов не хочу. И не буду. Нехрен портить людям жизнь ещё до рождения! — Бастарды не от поцелуя получаются, глупый. — А кто его знает. В детстве думал — вообще от ветра, говорят же: ветром надуло. — Надо исправлять твои ошибки. Пошли. — Куда? — Ставить рога моему козлу. Он мне рога, а я ему. Ты ничего так, хорошенький. — Ты тоже, хотя и стриженая. И Арье бы понравилась. Это моя сестра. — Нафиг сестёр, сейчас буду учить, как целоваться. Ты в поцелуи играл? — Да, с братьями... — Тьфу, проваль! Тихо, Лин Корбрей прибежит на звуки чистки труб! Проснувшись утром, Джон разрывался между желанием бежать за лунным чаем, бежать за мятной настойкой от головы и остаться рядом с блаженно сопящей голой женщиной и посмотреть ещё, как её грудь шевелится на вдохе и выдохе.