Полумейстер

      Уилласа с юности занимал вопрос, зачем его семейство украшает розами всё, до чего добирается.       Например, костыль. Резной костыль с золочёными розами — что может быть нелепее?       — Планируешь голосовать на суде? — спросил Оберин.       Он любезно согласился помочь Уилласу дойти до назначенных ему покоев. Хотя леди Шелла выбрала ему комнаты в первом этаже, дорога до них всё равно была полна порогов, приступочек и других врагов человека с больными ногами.       — Наверное. Хороший способ приобрести благорасположение короля и ничего не потерять. Ты?       — Пока не знаю. Я ненавижу Ланнистеров — вдвое больше после того, как меня и мать моих детей пытались сжечь заживо — но не хочу подлизываться к Баратеонам. Признаться, я вообще не знаю, что мы с Артасом здесь забыли, — несколько сварливо заметил он, — учитывая присутствие Арианны, Квентена и моих змеюшек.       — А кто мне говорил, что дорнийцев много не бывает? — поддел Уиллас.       — Требую внести поправку на местность!       Они оба рассмеялись. «А я-то волновался, что в жизни мне будет сложнее общаться с ним, чем по переписке. Зря — друг есть друг».       За очередным поворотом (и очередным богомерзким порожком) прятался уютнейший зальчик с большим камином, перед которым на полинялом от времени мирийском ковре сидела толпа детишек и внимала устроившемуся в кресле мейстеру с голубыми волосами.       — Смотри-ка, бывшие принц и принцесса, — хмыкнул Оберин. — А на людей похожи. Я думал, они более Ланнистеры.       Принц и принцесса выделялись в первую очередь красной одеждой с нашитым львом — так бы Уиллас легко их спутал с ровно такими же золотистыми головками рядом, но в розовом(1). Один из рыжих мальчишек должен был быть сыном Старка, а вот второго он так сразу вычислить не мог. Две же крысиные мордочки могли принадлежать только Фреям.       — Никогда не мог понять, как старик Уолдер добывает себе невест из хороших домов в пятые, седьмые и восьмые жёны. Ладно Фарринги, но Блэквуды? Эренфорды? Росби?!       — Элементарно, мой дорогой друг. Хорошие девочки из хороших домов нередко гуляют с плохими мальчиками, а лорд Фрей не предъявляет особых требований к девству своих невест, — фыркнул Оберин. — И то же касается его сынков, я уверен.       — Страшная плата за ошибку, — покачал головой Уиллас.       Он ожидал, что его друг начнёт по своей привычке превозносить дорнийские нравы, но тот только замер, словно увидел призрак. Ничего нового в комнате не появилось: тот же камин, те же дети, тот же мейстер. Забавно, впрочем, что доверенный мейстер короля преподаёт детям...       Оберин очнулся от своего ступора довольно быстро и немедленно перевёл беседу в новое русло — или не совсем новое, памятуя, что прошлая ветвь разговора привела к гулящим девицам: теперь он желал обсудить свежие сплетни.       — Свежие сплетни... — Уиллас задумался, не попытаться ли выяснить, что такого тот углядел, но решил не трогать лишний раз чужие тайны. — Могу выдать наисвежайшую, — вместо этого улыбнулся он заговорщически. — Свежее некуда! Наследник Хайгардена собирается жениться.       — Наследник Хайгардена, значит? — с интересом посмотрел на него друг.       — Да-да, этот заядлый холостяк. Представь, он нашёл наконец женщину, в чьих глазах увидел своё отражение, а не золото своей семьи.       — Это... редкая удача, друг мой. И дважды удача, что ты можешь на ней жениться, — искренне ответил Оберин. Уиллас вздохнул: он знал, как тяготила княжича невозможность заключить брак с любимой женщиной, невозможность добиться для неё титула княжны и заслуженного уважения. — И кто же она?       — Жиенна Сванн. Старая дева для старого холостяка, — он мечтательно улыбнулся. — Никогда не думал, что смогу говорить с женщиной, как говорю с тобой. Чудеса случаются, верно? Что ещё... — «Сам затеял этот разговор, сам смешался неловко; сам дурак!» — Слышал, что король где-то отыскал наследника Дарклинов и даже сосватал его за дочку Старков.       — Назло Таргариенам, что ли?       — Наверное. Иначе зачем такие усилия?       — Интересно будет поглядеть на этого Дарклина. Его ведь планируют нам представить?       — Да, свадьбу сыграют перед началом королевских смотрин, насколько я слышал.       Они вышли из зала с камином и продолжили путь к покоям Тиррелов.

* * *

      Джон вздохнул и подумал, что, наверное, ведёт себя очень тупо, когда молча идёт за Террансом Риверсом. Но нельзя же начинать разговор с «Ой, ты тоже бастард, да? Первый раз вижу другого бастарда, которого воспитывают в доме родни!» — даже по меркам тупости Джона Сноу это будет тупо, а эти мерки, он знал, весьма многое позволяют.       — Ты за мной волочишься уже не меньше получаса, — резко развернулся наконец Терранс. — Кто ты и что тебе надо?!       «Драка будет, что ли? О господи, мейстер мне голову снимет — подрался с роднёй леди Кейтилин в первый же день в замке...»       — Я Джон, — сказал он. — Джон Сноу, то есть, теперь сьер Джон Найтшильд, но это несчитово. Я... ну, хотел вроде как подружиться?       «Шедевр. Просто шедевр. Как девчонки ухитряются это делать? Они только успевают встретиться, и уже лучшие подруги!»       Терранс смерил его долгим тяжелым взглядом, потом хмыкнул:       — Подружиться? Ну что ж, пошли. Поможешь мне кормить милашек, а там посмотрим.       На удивление, милашки понравились Призраку, а он им. Гигантские крылатые твари облепили лютоволка со всех сторон и ласково ворковали, а тот почти беззвучно урчал в ответ.       — Общаются, — уважительно хмыкнул Терранс. — Это твой, что ли?       — Мой, — кивнул Джон. — Его зовут Призрак. Он ещё вырастет.       — Ещё?! Волки такие не бывают, я охотился.       — Это лютоволк, они не такие ещё бывают, — со сдержанной гордостью объяснил Джон. — Лютоволк — гербовый зверь Старков. А милашки, значит — Уэнтов?       — Ага, — кивнул тот. — Бабка говорит, пока с ними всё хорошо, с нами тоже всё будет хорошо. Она хочет у короля просить, чтобы он мне дал её фамилию.       — Завидую, — вздохнул Джон. — Жена моего отца, она... — «Жена моего дяди, но я не могу никому об этом рассказать и не знаю, что с этим делать».       — Жёны кошмар, — посочувствовал Терранс. — Мамку жена нашего лорда своднику продала, она до сих пор никак не опомнится.       Это звучало дико: жена лорда вот так просто взяла — и продала человека своднику. Поступила бы так леди Кейтилин, если бы... если бы Джону не врали всю его жизнь? «Да нет, конечно. Выслала бы с глаз долой и забыла».       — И твой отец за неё не заступился?!       — Да он давно мёртвый был. Это другой лорд, Хогг. Его Фреиха вбила себе в голову, будто я его сын, вот и взбесилась. Хорошо, что бабка нас нашла, а то была б моя задница к услугам любого желающего, — он беспечно хмыкнул, не представляя, насколько каждым словом разбивал теплицу, в которой, оказывается, жил до сего дня Джон Сноу.       Он-то собирался пожаловаться на то, как леди его не любит. Наивный.       — Хочешь, потом с мамкой познакомлю? Или брезгуешь, Старков сын?       — Конечно, хочу, — Джон нахмурился. — Почему я должен брезговать? Моя мама могла быть... — удачного способа сформулировать эту мысль просто не было. «Не лучше» — но чем плоха женщина, которую силой принудили торговать собой? «Такой же»? Тоже получается, что он бранит мать человека, с которым пытается дружиться. Он уставился в окно, перебирая в голове варианты, и заметил то, что привлекло его внимание. — Слушай, кто этот мутный тип?       Терранс отпихнул его от окна, высунулся.       — А, этот. Королевский казначей, его все зовут просто Мизинец, и ты зови, но в лицо — лорд Бейлиш. Мутный и есть, на месте этой рыжей я бы уже бежал со всех ног, кабы на меня так смотрели.       — Это моя сестра, — мрачно сказал Джон. — Сводная.       — Если дашь ему в морду, тебя могут приговорить к чему-нибудь — она у него уполномоченная. О, у твоей сеструхи тоже волк есть! Смотри, как почесал! Обожаю, когда эти лорды пытаются изобразить, что не бегут со всех ног, а красиво удаляются, — Терранс хохотнул. — Хочешь, как к мамке сходим, устроим ему баньку из помоев? Я знаю, где он живёт.       — А тебя не накажут?       Тот всерьёз задумался.       — А хер с ним, — наконец решил он. — Если бы он к моей сеструхе так подкатил, так за руку лапал и в глаза заглядывал, я бы ему ещё не такое устроил. И вообще, сделаем так, что он сам будет виноват. Сестра моего друга — моя сестра, ну. Мы ж дружить собрались?       — Да, — сказал Джон и улыбнулся. — Да, собрались.