******
Стоя перед зеркалом в ванной рука с бритвой замирает в воздухе. Римус долго вглядывается в своё отражение, будто стараясь понять: а действительно ли это он? Долговязый парнишка с светло-каштановыми волосами и голубыми глазами стоит в отражении перед ним. С кучей шрамов (получил он их в возрасте пяти лет, спасаясь от взбесившегося соседского пса) на лице, что на половину скрыто пеной, веснушек на плечах и отвращением к себе в глазах. Ремус буквально ненавидел себя. Виной тому — ВИЧ. Когда друзья прознали о его недуге, то, на удивление, никак не отреагировали. Они продолжали общаться с Люпином, как ни в чём не бывало. Ремус был благодарен им за это. Он смывает остатки пены и последний раз оглядывает своё отражение, всё ещё не веря, что это — он. Из забитого мальчишки в общительного юношу, старосту своего факультета (МакГонагалл подумала, что это хорошие решение; самого Римуса даже не спрашивали). На лице появляется слабая улыбка. Он выходит из ванной комнаты, возвращаясь в спальню. Джеймс, вставший раньше всех, отчаянно пытался расчесать свои тёмные волосы. Сириус ещё даже не проснулся, а Питер… — А где Питер? — Ремус не находит его. Обычно он вставал примерно в тоже время, что и Люпин, но в это утро всё было по-другому. — А вы разве не вместе в ванной были? — отвлёкся Поттер, — Может, спит до сих пор? — он указывает на постель Петтигрю. Ремус хмыкает и подходит к кровати друга. Сдёргивает одеяло и видит лишь простыни и подушки. Всё это так странно… С кровати Блэка послышались звуки бодрствования. Аристократ только проснулся и пытался вспомнить, где он находится. Он слегка приподнимается с постели, проходясь по лицу рукой. Оглядывает Ремуса и Джеймса странным взглядом, а затем заваливается обратно на подушки. — Бродяга, ты так на завтрак и первую пару опоздаешь. — усмехается Поттер, уже готовый к выходу. Ремус вспоминает, что сам пока только в белье и носках, и, откидывая одеяло Питера обратно на кровать, подходит к приготовленной одежде. Сириус что-то мычит в ответ. Молодой наследник в раннее утро не в самом хорошем расположении духа. Питер заходит каким-то бледным и мокрым. Юноша поспешно раздевается и ложится на кровать, накрываясь с головой. Он говорит, что не придёт сегодня на занятия. — А можно мне также? — указывая на полу-спящего Хвоста, просит Сириус. Получает в ответ гневный взгляд Ремуса и со смирением на лице поднимается с постели. Жалуется, что утро сегодня прохладное и желает скорейшего наступления весны. Джеймс говорит, что чтобы утро не было холодным, надо спать в одежде.******
Рыжий куцый хвост стоит перед глазами Доркас. Лили идёт быстро лишь потому, что они опаздывают. Они успевают проскользнуть в почти закрытые двери, и сесть за стол до начала речи Дамблдора. Медоуз видит, как Минерва поджимает губы, смотря на них. Увидев Эванс, Джеймс поворачивается к ней, но Римус возвращает его внимание на профессорский стол. — Доброго утра, дорогие ученики, — Альбус оглядывает большой зал, не находя некоторых ребят. — Надеюсь, завтрак пришёлся вам по вкусу? Сегодня я с радостью готов представить вам новоприбывшего преподавателя по безопасности жизнедеятельности, Тома Марволо Реддла! — директор указал рукой в пол-оборота на высокого молодого человека. Тёмные глаза смотрели на студентов с неким снисхождением. Безусловно, новый молодой преподаватель был красив. Наверняка уже украл сердца нескольких студенток. Закончив рассматривать его лицо и фигуру, Лили отвернулась от учительского стола. Он, может, и красив, но надо посмотреть, как преподаёт. Кажется, до этого профессор Реддл сделал хорошую карьеру в аврорате. Лили вспомнила, как в её старой школе учитель по ОБЖ рассказывал о своих подвигах на войне. Это воспоминание заставило улыбнуться. На удивление за столом была даже Сапфир, но девушка почти ничего не ела. Марлин раньше думала, что она на диете, но не может же человек постоянно худеть? Или может? В любом случае, странные эти Рейвенкловки… Она смотрит на всё ещё жующую Медоуз и улыбается. Доркас, хоть и создаёт впечатление сильной и независимой женщины, которая скорее изобьёт тебя, чем приветливо улыбнётся, на самом деле довольно милая и робкая девушка, нежная и ранимая. Когда она ест, то чем-то напоминает хомяка. Марлин нравится смотреть на Доркас. — Тебе не кажется, что он довольно жуткий? — спрашивает у МакКинон Эванс. — Жуткий? — кареглазая удивляется, — Скорее суровый. — Думаешь? Мне вот не очень нравится его взгляд. — девушка смотрит на собственные руки. Пальцы подрагивают, будто замёрзли, но это исключено — у Лили тёплые руки. — Давай не будем делать поспешных выводов. — рыжеволосая девушка улыбается, стараясь подбодрить Эванс. Доркас говорит, что стоит посетить первое занятие, чтобы были хотя бы поспешные выводы. Взгляд Эванс невольно падает на стол Слизерина. Раньше, когда она была на младших курсах, она выискивала за столом этого факультета Северуса. Но потом они сильно поссорились без шансов на примирение, и смотреть на Снейпа стало больно. Каждый раз, когда юноша попадался на глаза, у Лили выступали слёзы. Слишком уж сильно он обидел девушку. Но сейчас не об этом. Взгляд привлёк ужас, застывший на лице Роксаланы. Видеть отпечатавшийся на обычно бесстрастном лице какой-то животный, первобытный страх было странно. Ещё более странно было только то, что такие эмоции у ученицы вызвал новый преподаватель. Это заставило Эванс насторожиться. Держи ухо востро, да?******
То ли дождь, то ли снег, и головная боль. Серое небо напоминало серость жизни. Ярким пятном в этой жизни были друзья. А с недавнего времени к краскам добавился и светло-голубой — Корунд. Сириус был счастлив встретить её за завтраком. Насмешливый взгляд Ляпис притуплял его радость. Сапфир рассказывала о каком-то древнем эпосе, который успела перечитать недавно, а Сириус старался слушать и не перебивать. До первой пары оставалось где-то минут пятнадцать, зато на общение с друзьями — целый день и ещё немного вечности. — Сегодня ты наконец-то посетила завтрак, да? — шутя, спрашивает Блэк, провожая голубоволосую к аудитории. — Да, — Сапфир чуть кивает, — Надо же было посмотреть на нового преподавателя. — Ну, не знаю. По мне, так первый приём пищи важнее. — Блэк запускает пятерню в волосы. Браслеты перекатываются, слегка звеня. — Ляпис, скажи же? — Ага. — Лазурь поддакивает, больше вчитываясь в конспект, нежели слушая пару. Сириус самодовольно улыбается, мол, «я же сказал». Сапфир смеётся. Девушки заходят в кабинет, Сапфир махает Сириусу на прощание, Ляпис говорит что-то вроде «увидимся, псинка», а сам Сириус ловит себя на том, что улыбается как дурак. «Чёрт, веду себя как Джеймс» — ругается он сам на себя и убегает в другое крыло замка. Убегает, потому что до звонка буквально две минуты. — Я опоздал, приношу свои извинения! — он вбегает именно в тот момент, когда МакГонагалл заканчивает проверять посещаемость. — В таком случае, мистер Блэк, вашим друзьям стоит подарить вам карту и часы на рождество, чтобы Вы больше не опаздывали. — женщина смотрит на него поверх очков, взывая к совести юноши. Сам Сириус даже не жалел о своём опоздании, оно и понятно. — Занимайте своё место и не срывайте пару. — вздыхает профессорша, зная, что ученик не раскаивается. Бродяга благодарен, что Минерва не выставила его за дверь; он садится рядом с Джеймсом, как и всегда, в самом конце аудитории. — Ты куда после завтрака пропал? — тихо спрашивает Поттер. — Дела появились. — загадочно улыбается Сириус.******
Когда Джеймс подходит к Эванс после обеда, лицо его покрывает пунцовый румянец. Встречаются они уже два года, а смущается он до сих пор. В его глазах Лили — кто-то вроде Богини. Далёкая, недоступная, прекрасная. И всё же согласилась быть с ним. Счастью Поттера не было предела. Ляпис всё кривила лицо, говоря, что слишком уж приторно-сладко всё это. Лили смотрит с интересом, ожидая, что Сохатый захочет ей сказать. — Ты свободна на выходных? — задерживая дыхание, спрашивает Джеймс. «Либо да, либо пизда» — повторяется в его голове. — Да. — Лили кивает с улыбкой. Джеймс выдыхает с облегчением. — Не планируй ничего! Потом узнаешь почему! — Джеймс широко улыбается и убегает к своей группе поддержки — Доркас, Сириусу и ещё парочке ребят из команды по хоккею. Их капитан такой глупый, когда дело касается его «любви всей жизни». С лёгким сердцем Джеймс уходит на тренировку, а Лили тихо смеётся ему вслед. «Иногда он такой милый…» — Лили думает, что их отношения проживут дольше, чем она предполагала.******
Библиотека была для Римуса чем-то родным, напоминающем о доме. Пусть она и отличалась от той, что была именно в доме Люпинов, но атмосфера в ней вызывала лишь ностальгию. В собрании знаний дома Ремус ощущал это же. Поэтому он счёл библиотеку самым приятным местом в Хогвартсе. Недалеко от него сидела Сапфир. Девушка подпирала щёку левой рукой, перелистывая страницы правой. Волосы были собраны в широкую косу, а часть чёлки по обыкновению скрывала глаз. Римус бы хотел узнать почему, но тогда бы она спросила про его шрамы, он в этом уверен, а рассказывать про них Люпин не любит. Он вообще говорить о себе не любит. Зато любит слушать про других. — Ты какая-то слишком бледная… — произносит он, Сапфир вздрагивает — забыла, что сидит не одна. — Всё хорошо? — Прости, я просто зачиталась. — она поднимает взгляд с текста на Римуса. Она всегда так делает — смотрит прямо на говорящего. Но когда говорит сама, то предпочитает опускать взгляд или осматривать окружающие предметы. — Со мной всё хорошо, не волнуйся. — Держи, — он протягивает ей дольку молочного шоколада. — Если нехорошо себя чувствуешь, то станет легче. Если всё в порядке, то ещё лучше станет. Погоди, тебе можно шоколад? — Да, спасибо. — она аккуратно забирает протянутое угощение. Сапфир любит молочный шоколад, особенно с орехами. Она рада, что у Римуса оказался именно этот вид. — Я всё спросить хотела… — Римус насторожился. «Ну вот, опять» — думает он. — Почему Джеймс и Сириус зовут тебя «Лунатик»? — с плеч будто камень спадает. — Потому что меня зовут Римус. — улыбается он, — Знаешь легенду «Ромула и Рема»? — Сапфир кивает и на лице её видно озарение. Они ещё немного рассуждают об этом, а потом Ремус всё же решается спросить: — Почему закрываешь глаз чёлкой? — Он не видит. — Сапфир отвечает легко, но на лице видно смущение. — С детства. Мне не нравится видеть это в зеркале, поэтому закрываю. — У меня такое со шрамами на лице — в детстве пёс нашей соседки по кличке Сивый сорвался с цепи и напал на меня. Я, конечно, спася, как видишь, но… — на лице Люпина застыла неловкая улыбка, и он только пожал руками. — Хорошо, что ты остался жив. — кивает Корунд.******
Поспать нормально Питер так и не смог. Мысли возвращались к тому телу в проулке. Может, ему лишь показалось? Ну, мало ли, вдруг это лишь разыгравшееся воображение и тело на самом деле просто спало. Или вообще никакого тела не было. Да, наверняка не было! Петтигрю выдыхает. А вдруг всё-таки было? И тело, и кровь, и следы на снегу. Питер ведь не трогал труп? А вдруг он оставил свои отпечатки? Полиция найдёт его и будет допрашивать? Вот и закончилась относительно спокойная жизнь. Допрос, сфальсифицированное дело, незаконченная учёба на последнем году, осуждение профессоров и учеников, друзей, колония… Нет, Питер, нельзя так рассуждать! Надо верить в лучшее! А лучшее в данном случае — полиция не придёт допрашивать его. Всё равно ничего дельного он сказать не сможет. Ну да, решил выйти погулять, потому что стало душно в школе-замке. Нашёл тёмный закуток, чтобы покурить. Курить не понравилось. Паническая атака вовсю атаковала, поэтому тело заметил лишь, когда успокоился. Сначала подумал, что местная алкашня. В темноте не видно было особо, но дама явно не дышала. Испугался, убежал. Всё! Ну не бред ли? В невинность вряд-ли поверят. Питер и сам себе не верит. Лучше всё отрицать: нигде в это время не был, ничего не видел и вообще вы тут из-за чего, кто-то булки в столовке ворует, да? Истерический смех вырывается из горла. В груди саднит, в голове — болото. Лучше судьбу не испытывать. Придут и придут. Главное, что сам Питер знает — он тут явно не причём. Дверь в комнату открывается — Хвост дёргается. Съедаемый собственной тревогой, забыл, что живёт с друзьями. Поттер смотрит на него с недоумением, Сириус уже полу-спит на плече Люпина, а сам Ремус беспокоится о Петтигрю не меньше, чем сам Петтигрю. Только Питер беспокоится о сохранности своей свободы, а Лунатик — где Питер был и почему пришёл под утро. Спрашивать раньше не стал — было видно, что Хвост устал, да и не правильно это было бы. — Ты чего? — спрашивает Сохатый, поправляя очки на переносице. — Н-ничего. — нервно отвечает Питер. Друзья проходят в комнату, закрывая дверь.