***
— Потому, когда он прекратил своё существование, никому больше не был интересен его статус, ведь он больше не мог заплатить за хорошее к себе отношение. Он боялся жить, потому и умер, когда только осмелился. Его отправили обратно в Америку в ящике из-под содовой воды, что довольно символично, но ему, конечно, было уже всё равно. Он же мёртв, мёртвым на всё плевать, потому что их уже нет и не будет. — Но, профессор… А как же Вечность после смерти, душа и всё подобное? — задала вопрос Марлин. Не этого она ожидала от жизненной и поучительной истории преподавателя по БЖД. — Все мы дикари и глупцы, необузданные, сбитые с толку; мы полны страхов и смятения, слепые и невежественные, мы проходим по живой, прекрасной земле, вдыхаем напоённый молодостью живительный воздух, нас омывает свет утра, а мы ничего этого не видим и не понимаем, потому что в душе мы убийцы самих себя и всех остальных. Вот она, Вечность, — сказал Том. — вот она, твоя Вечность. — звон колоколов отрезвил. — На этом наш урок закончен, можете быть свободны. Ученики, до сих пор потрясённые моралью, которую преподнёс им профессор Реддл, медленно поднялись со своих мест и вышли из аудитории. История о знакомом богаче из Америки должна была быть поучительной, но вместо того вызывала лишь философские вопросы и совсем не давала ответов. — С таким мышлением и в существование Христа поверить можно. — буркнул Блэк. — Ты оскорбляешь мои чувства христианки, атеист. — в тон ему ответила МакКиннон. — Ага, как скажешь. — юноша запустил пятерню в волосы, всё ещё не привыкший к новой длине. — Что вам сказал Нюниус? — Что тебя возможно видели злыдни, когда ты разговаривал со своим братом. — Злыдни? — Последователи этого странного Лорда. — закатила глаза Марлин, которой, как ей казалось, пришлось объяснять очевидное. — Что ещё за Лорд такой вообще… — Вступи к ним и узнаешь. — пожал плечами Сириус. За это получил тычок в бок. — Эй, это же шутка! — Извини, у меня просто нервы на исходе. Расследуем чёрт-те что, хотя лучше бы к экзаменам готовились, помогает нам однокурсник, который в секте состоит, происходят какие-то, возможно, ритуальные убийства, нам по 16-17 лет и напрасно мы во всё это ввязались, умрём ещё небось. — Хочешь всё бросить? — серьёзно спросил Блэк, немного морщась, когда подруга закурила. «Извини» бросила она, зная, как Сириус относится к курению. Мороз щипал кожу, кофты не особо согревали, но пару минут можно было и потерпеть. — Да, я бы очень хотела бросить наше расследование, потому что не подросткам таким заниматься. — МакКиннон выдохнула вместе с затяжкой. — Ещё и Доркас… — А с Доркас что не так? — глаза Блэка блеснули какой-то чертовщинкой. — Это что за интонация такая была? — шутя, возмутилась рыжеволосая, — Ты как будто не знаешь, что с ней! К этому философу-Реддлу прикипела она, вот что! «Дела-а-а» — выдал из себя Сириус. За это получил очередной тычок в бок от подруги. Ситуация с Доркас, конечно, напрягала. Потому что, во-первых, в Доркас влюблена Марлин и, во-вторых, флирт с преподавателем до добра не доводит. А малышка-Доркас довольно наивна и может оказаться в весьма затруднительной ситуации из-за этого. Оставалось надеяться, что профессор Реддл вовсе не такой ужасный человек и воспринимает всё это не больше, чем шутку и комплимент в сторону своей, признаем факт, красивой картинки. Ну, а если он не такой уж добропорядочный человек, коим кажется на первый взгляд, Сириус рискует сесть за решётку за убийство преподавателя. Ну, или как минимум административку получить за избиение Тома Реддла. Доркас, наверное, хоть и будет плакать от обиды и стыда, но месть не особо оценит. Блэк моргнул, стараясь отогнать от себя эфемерные видения о местах не столь отдалённых и бытия жизни там. Печальное, однако, местечко и пребывать там уж точно не входит в планы Блэка. — Как разговор с братом прошёл? — туша бычок о каменную кладку, Марлин отправилась обратно в здание. — Он в панике. И в депрессии. И говорит, что его могут убить, я, как и всегда, ужасный брат и лучше бы я умер. — кратко пересказал ей Сириус. — Но есть и хорошие новости: он обещал достать какую-то штуку, без которой ритуал не смогут провести. Что за ритуал и что за штука, и когда всё это случится, я не знаю. И он мне не говорит. — он заправил прядь волос за ухо с несколькими серёжками, — Пытался узнать, но он ничего не объяснил от паранойи своей. И нам с ним лучше контакт по переписке держать, чтоб его точно не поймали на горячем. — М-да, дела-а-а… — повторила за Сириусом Марлин. Бродяга лишь положил руку ей на плечо.***
— Куда ты? — взволнованно спросил Оливер у Регулуса. В этот вечер ему было неспокойнее всего и мысли его занимало бессвязное бормотание Блэка-младшего: «Он всё знает… Он придёт за мной… Он погубит меня за предательство моё…» — и многие подобные мысли проскальзывали из воспалённого сознания Блэка. Кто «Он» и почему он должен погубить Рега? Что за предательство и о чём узнал этот некто? — Неважно. — Регулус смерил друга строгим взглядом. — Не ходи за мной. — наказал он ему и скрылся вместе с несколькими старшекурсниками. Быть может, среди них есть этот загадочный «Он», которого предал Рег? Оливер кусал губы. С одной стороны — Регулус сказал не идти, с другой — Блэку могло угрожать что-то. Оливер вздохнул и, туже завязав шарф, всё-таки вышел за дверь. Ему повезло, что компания ушла не слишком далеко. Он держался на расстоянии и старался не привлекать к себе внимания. Его цель — помочь Регу, если тому будет худо. «Ну где же Сириус, когда он нужен! На этих старшекурсников вообще положиться нельзя!» Он узнал нескольких старшекурсников, которые ещё не скрыли свои лица за чудаковатыми мантиями. Там были Эван Розье, Адам Эйвери, Люциус Малфой, Мальсибер… Неожиданно появилась темнокожая девушка с Гриффиндора, что она забыла в этой компании Оливер не знал. Девушка нервничала и спрашивала про профессора Реддла, но ей приказали заткнуться. Кажется, сказал это Мальсибер, потому как именно ему были присущи различного рода оскорбления женщин. Оливер передёрнул плечами от страха. Они шли по потайным ходам, а вскоре вышли в какой-то подвал. Оливер не знал, где именно они находятся, но был уверен, что уже за пределами школы. Подтвердить достоверность своих мыслей он не был готов. Паренёк спрятался за колонным ограждением, чтобы чудаки-старшекурсники не поймали его. Всё происходящее, к панике и удивлению, напоминало сон Оливера. Даже человек-змей был тут! Или это было видением от того, что Оливер вдыхал вместе со всеми какой-то странный дурман?.. Человек-змей читал какие-то ужасные проповеди, где прославлял своего ложного Бога, который жаждал жертв и подношений. Дышать становилось тяжелее. Ложный Бог говорил о каких-то грешниках, которые таковыми не могли являться, и он, наверное, просто испытывал к ним неприязнь. Регулус молился этому ужасному Богу вместе с остальными. Молился и плакал, будто читает от всего сердца. Это было так ужасно! И благовония, и музыка, и молитвы этого лжебога! Всё это давило на мозг, отдавалось в висках шумом, было ядовито, не давало свободно дышать. Старшекурсницу-Гриффиндорку раздели, омыли маслами и увели в комнату вместе с человеком-змеёй. Она не сопротивлялась, обращалась к этому змею именем профессора Реддла! Это было просто ужасно! Позже раздались мерзкие звуки богохульства и похоти. И похоти этой предавались и последователи Змея. Оливер понял, что нужно уходить и забирать с собой Регулуса, пока все заняты преданию греху. Он вскочил на ноги, удостоверился, что никто его не заметил, и подбежал к Регулусу. Тот всё также молился и плакал. Молился какому-то Лорду, и Оливер, как христианин, не понимал его молитв. Как вообще можно было молиться такому чудовищу?! — Регулус, Рег! — пытался привести его в чувства Оливер, — Пошли отсюда скорее, Рег! Здесь плохо, душно, просто ужасно… Быстрее, Рег! — Оливер..? — затуманенным взглядом он посмотрел на него. — Что ты здесь делаешь? — За тобой, я пришёл за тобой. Пошли же, Рег! — не унимался Оливер. — Олли… — Блэк вновь залился слезами. — Почему ты не молишься, Олли? — отравленный взгляд лихорадочно метался по лицу друга. — Нельзя такому молиться, Рег. — серьёзно ответил Оливер, понимая, что Блэк не слышит его просьб. — Не говори так. Бог обидеться на тебя. — Он мне не Бог! Через мгновение Оливер почувствовал на своих губах лёгкий поцелуй. Их губы едва соприкоснулись в пьяном бреду Блэка, но какое-то чувство тёплой волной распространилось по телу.