I want to wake up

В столовой Хенджин слышал все. Сноб? Это даже смешно. Как только его не называли, но снобом впервые. Почему-то это зацепило. Хван всегда был склонен к рефлексии, но не по таким мелочам. Холодный разум становится мутным. Все, что он сейчас знал точно, это то, что мальчик ему нравился. Нравился иначе, чем другие, но точного названия этому чувству он дать не мог. Хван не познал любви. Учитель часто рассказывал о ней на лекциях, но не ощущал. Эрос не излил на него своего благословения, он бросил его в пучину яростного желания. Страсть пожирала его душу и оставляла следы на теле. Он хотел Феликса, хотел залезть под его кожу, выудить стоны, которые звучат глубоко, будто поднимаются со дна колодца и эхом отбиваются от его стен. Голос Енбока провоцировал потаенные желания Хенджина вырваться наружу. Во время секса Хван просил сделать себе больно. НЕ ПОЗНАВ БОЛИ, НЕ ОЦЕНИШЬ В ПОЛНОЙ МЕРЕ УДОВОЛЬСТВИЯ. Сейчас ему хотелось сделать больно Феликсу, показать мальчику, что такое истинное наслаждение - вымученное, необходимое. Помутневший рассудок все еще посылал сигналы здравомыслия. Старший не мог так поступить. «Он твой студент, ты не можешь… А если кто-нибудь узнает, что с тобой будет? Что будет с Феликсом, отдайся он твоей воли? Что если ты погубишь и себя, и его?», — Хенджин резко поднимается с кресла и на пол падает книга, забытая на коленях. Надпись на корешке - «Портрет Дориана Грея» рождает новую идею. «Хочу посмотреть на него, просто взглянуть и все», — Хенджин хватает телефон и действует быстро, пока не улетучилась решимость. Хван нашёл Инстаграм Минхо, потом Джисона, а потом и сладкого Феликса. Всего три фотографии. Хенджин открывает фото, на котором крупным планом лицо Ликса и сходит с ума. Веснушки рассыпаны по всему лицу парня и плавно переходят на маленькие ушки. Солнечный ребенок встал на пути у воплощения Тартара. Губы с острой ложбинкой сомкнуты и просят, чтобы их раздвинули языком. Мальчик щурится от солнечных лучей и становится похож на котенка… Подписаться. В груди заныло. Хван понимает сигнал и пытается успокоиться, чтобы предотвратить приступ. У него не получается, он подбегает к окну и распахивает ставни. Ночной прохладный воздух гладит кожу, но не проникает в тело. Грудь Хенджина перестает вздыматься. Старший не дышит, он не понимает зачем нажал на эту кнопку, как теперь оправдать это в глазах младшего? Нужно пройтись. Хван переоделся и вышел из своего убежища.

***

Феликс сидел на полу около унитаза. Кажется он выблевал все свои внутренние органы. Ликс подошёл к раковине, умылся, начал потихоньку трезветь. Парень не хотел выходить из уборной, здесь было безопасно. Хван Хенджин не покидал его голову. Он достал телефон и зашел в профиль учителя. Аккаунт закрыт. В этот момент пришло сообщение в директ. [hhyunjin] Добрый вечер, Феликс. Надеюсь не побеспокоил. Отправляю вам ссылку на материалы по античной литературе. Будьте внимательнее. К следующей паре готовьте тему «Рок и судьба в античной трагедии». Доброй ночи. «Кто так вообще делает?», — негодует Феликс. Он правда не понимает, почему Хенджин не мог дать ему задание на следующей паре, или при встрече попросить почту. Феликс почему-то чувствовал, что теперь учитель с него не слезет, но в чем причина? Не попрощавшись с Ханом и Минхо, Ликс вызвал такси до дома. Его все еще мутило. На завтра назначена встреча с отцом, но придется ее отменить, так как парень предчувствовал похмелье. Брата он все равно увидеть не смог бы, по иронии судьбы Чан уехал в командировку в Австралию. Он набирает сообщение и просит отца перенести встречу, ссылаясь на болезнь. Феликс смотрел на ночной Сеул сквозь оконное стекло такси. Прекрасный город, но в нем так одиноко. Здесь светло даже ночью, повсюду неоновые вывески, большие рекламные экраны, мобильники, как маленькие светлячки, сверкают в руках прохожих. Столько лиц, сменяющих друг друг в быстрой перемотке кинопленки. Сеул может съесть человека и проглотить, не разжевывая. Вдруг громом среди ясного неба в потоке людей на тротуаре перед глазами мелькает фигура учителя Хвана. Это не могло быть видением, это реально он. — Стойте, стойте, остановитесь, пожалуйста, — бьет водителя в плечо Феликс, поворачиваясь на сидении, смотрит в заднее окно и жадно ищет силует учителя, — я выйду здесь, простите. Вот деньги. Феликс вылетает из машины будто его вытолкнули оттуда. «Рок судьбы», — фраза проникает в сознание. Ликс не до конца отдает себе отчет в том, что сейчас делает, но его это не останавливает. — Мистер Хван, господин, стойте… — Феликс бежит за ним, приближаясь, сбавляет скорость и не решается прикоснуться к плечу, — учитель Хван! Черная фигура останавливается. Хенджин не верит тому, что слышит голос младшего за своей спиной. Он разворачивается и смотрит на запыхавшегося парня исподлобья, сквозь опущенные ресницы. — Ли Енбок? Какая встреча, — Хенджин достает из кармана сигарету и закуривает ее. Учитель видит на лице младшего смятение, а также замечает макияж, блестки, придающие еще больше сияния этой и без того яркой звезде. Как же ему сейчас хочется одним поцелуем развеять все сомнения солнечного ребенка. — Вы получили сообщение? — произносит Хенджин, помогая Ликсу начать диалог. — Да… да, я получил. Я… — Феликс нервно сжимает кулаки и прикусывает нижнюю губу, — я не знаю зачем побежал за вами, — признается младший, будто просит сострадания. Одновременно с этим во взгляде читается упрек, требование объяснений. Хенджин все понимает и впервые в жизни не знает как поступить. — Не хотите выпить кофе? Я живу рядом, если вы не торопитесь никуда, время позднее. Студентам надо высыпаться, — заманчиво, искушая, почти шепотом произносит учитель. Он ожидает услышать отказ. — Да, я хочу выпить кофе. Хенджин повернул голову набок, ни капли не скрывая удивления. Рукой он указывает парню в сторону, откуда тот только прибежал, приглашая начать движение. Минут 10 они идут в обволакивающей оглушающей тишине. Звуки города пропали. Они оба это чувствовали. Сердце Ликса колотилось бешено, а вот сердце Хенджина наоборот останавливалось на мгновение, которое казалось вечностью, и после выдавало стук, способный пробить грудную клетку. — Мы пришли… — Хенджин достает ключи из кармана, — Вы все еще можете передумать, Феликс, — предупреждает Хван. Младший не услышал в этом предупреждения, его инстинкт самосохранения, похоже, взял отпуск. Взгляд Енбока мечется между многоэтажным зданием и лицом учителя. Он смотрит на свои руки, поднимает голову и заходит в дом. Вслед за ним направляется Хенджин, хищным взглядом он рассматривает жертву со спины и готовится к ужину. «Я предупредил», — мысленно поставил галочку Хван. Квартира старшего выглядит так, будто сошла с винтажных открыток. По всему периметру гостиной, вдоль стен стоят книжные шкафы. У окна старый стол из цельного дерева, на котором раскиданы бумаги. На кресле перед ним лежит книга. Пока хозяин варит кофе на кухне, Феликс устроил себе мини экскурсию. Он подошел к креслу и взял книгу. «Портрет Дориана Грея», в книге куча закладок и выделенных карандашом строк. Феликс листает страницы и наугад читает одну пометку: «В наши дни большинство людей умирают от постепенно овладевающего ими здравого смысла и слишком поздно обнаруживают, что единственное, о чем не сожалеешь, — это о совершенных тобой ошибках». «Судьба, вселенная посылает знаки», — эта мысль смешит парня, ведь он не из суеверных. Он кладет книгу на место и замечает на подоконнике перед столом два подсвечника. Один для одной свечи, другой для трех. С них свисает засохший воск. Неужели учитель ими пользуется, это как-то старомодно. Феликс разворачивается и видит в дверном проеме Хенджина с двумя кружками. «Как он так тихо подкрадывается?» Хван подходит к дивану и ставит кофе на журнальный столик. — Присаживайтесь, Феликс. Младший послушно садится на диван и не знает, что сказать. От напряжения в комнате становится жарко. Феликс чувствует как капля пота стекает к уху. Старший не сел, он стоит и смотрит на Ликса сверху вниз. — Зачем ты здесь, Феликс? «О, мы уже не на вы». — Я не знаю, господин, простите. — Проблема в том, что я знаю! — Хенджин наклоняется к парню слишком близко, так, что его губы почти касаются уха, — Я могу дать тебе это, малыш. Такой сладкий и я уверен вкусный, — Хван кусает мочку уха, от этого младший замирает и перестает дышать. Слезы стали комом горле и вот вот собиралась пролиться из глаз Ли. — Просто попроси меня, — Хенджин проводит длинными пальцами по щеке своего студента, — скажи чего хочешь, я сделаю это для тебя, но за это придется расплачиваться. Боюсь, что нам обоим. Феликс вскакивает с дивана, опрокидывая стол. Кофе пролилось на ковер и в нос ударил запах мокрого кофейного ворса. — Я не гей, я не за этим пришел, нет… — Феликс уже захлебывается слезами. — Конечно нет, малыш, конечно… — Хенджин приближается к младшему с раскрытыми для объятий руками. Феликс отталкивает их от себя и морщиться. — Вы омерзительны. Вы мне противны. Ведете себя как какой-то персонаж, — в этих словах столько страха, от переизбытка эмоций Феликса трясет, — говорите неестественно, двигаетесь ненатурально. Но все это: ваше предложение, ваши глаза и... Вы сами... Вы извращенец! — Нет, солнышко, я сноб, — Хенджин расплывается в блаженной улыбке, улыбке маньяка. «Он сумашедший, ненормальный!» Феликс бежит к входной двери, хватает свою обувь. В носках он спускается по лестнице и наконец оказывается на улице. «Я хочу домой, я хочу в Австралию!»