Стэф

      Потолок давил не хуже пресса. Если вот так просто лежать и смотреть на него, испещрённого тенями и трещинами в штукатурке, то он начинает казаться ниже, чем есть. Того и гляди упадёт и размажет по полу. Хотя эта мысль, в некотором роде, привлекала. Нет тела, нет дела, а в данном случае — нет жизни, нет проблем.       Стэф устало вздохнул и повернулся на бок. Прошло уже два часа с тех пор, как мать позвонила Владу, чтоб тот её забрал. Дорога до Оксаны занимает примерно тридцать минут, и столько же обратно. Но родителей нет уже слишком долго, Стэфа это напрягало.       Мыслями он вернулся к их с Дэном проблеме, и плотина, которую он усердно строил, дала течь. Сначала появились первые звоночки, типа «Это же был его выбор, верно?», а затем…       — «Это всё моя вина… Если бы не я, то Дэн сейчас был бы нормальным. Встречался с девушкой…» — на этой мысли из глаз, против воли, потекли слёзы, — «Не было бы этого конфликта с предками, он был бы нормальным, счастливым парнем, а я… я всю жизнь ему сломал, ещё и других втянул…».       Мысли начали метаться от Дэна к его матери, к Владу, потом обратно к Дэну и так по кругу. Полезли старые, почти забытые слова матери, которыми она обожала бросаться, когда ничего не клеилось в личной жизни: «Да зачем я тебя вообще рожала?», «Ты должен быть мне благодарен, что в детдом не отдала!», ну и самое частое «Если бы не залетела, то фигура бы не испортилась. Да ты знаешь, чего мне стоило тебя выносить и родить? Неблагодарный щенок!».       Тогда он противился этим словам, отвечал, что она могла бы и не рожать его, это был её выбор. За что получал по шее. Точнее по голове. Ну и по заднице ремнём, для проформы.       — «А ведь она права… Зачем я вообще живу? Зачем я родился? Зачем я… я?» — он сглотнул густую слюну, которая никак не вязалась с чувством тошноты и щемящей боли где-то в груди.       В прихожей сухо щёлкнул замок, а затем раздались приглушённые голоса. Стэф весь обратился в слух, пытаясь заткнуть свои всхлипы и беспомощные стоны, потихоньку переходящие в завывания. Но поток слёз, однако, остановить никак не получалось.       — Ну ты же сам видел, Ирочка всё показала! Этот рисунок точно был из его альбома!       — Марин, ну мало ли где она могла достать этот рисунок? Не руби с плеча. Давай у него просто попросим показать всё, тогда все точки будут расставлены. Ира просто его невзлюбила, это же очевидно.       — А вот я ей верю, знаешь! Она хорошая девочка и точно не стала бы клевету наводить.       Послышался усталый вздох. Стэф напрягся ещё сильнее, не хватало только разборок на ночь глядя.       — Давай утром, хорошо? Утром попросим его показать все свои альбомы и тогда уже будем думать, что делать.       — Ладно… Но если это его рисунок, я ему руки переломаю! Нет, ну я понимаю, что в художке учатся рисовать голых людей, но это… Ты же видел, там были гомики! Честно, я бы ещё поняла, если бы он голую девицу нарисовал, но такое…       Голоса стихли за шумом воды в ванной, а затем послышались шаги с крип двери в комнате родителей.              Стэф лежал в оцепенении и казалось, даже забыл как дышать. Что там им показала Ирка? Какой его рисунок? Ведь он точно помнил, что не брал альбом «с тем самым», когда они ездили к Оксане на дачу. Дома она не могла… Или могла? Сколько времени он был в душе, пока она сидела в его комнате?       Закружилась голова, а горло болезненно сжало, будто чья-то невидимая рука хотела его придушить.       — «Теперь и Владу достанется по самое не могу… Боги, ну почему я такой? Почему я всем вокруг создаю проблемы? Лучше бы я и правда не рождался… Лучше бы меня оставили в детдоме, где я и умер бы, скорее всего. Почему всё время, когда я пытаюсь не отсвечивать, происходит что-то, в чём я виноват? Я только и делаю в этой жизни, что всем всё порчу…».       Тело оказалось быстрее мысли. Пытаясь унять эту пляску и жужжание у себя в голове, Стэф дрожащей рукой взял скальпель, которым точил карандаши.       — «Как удачно, что мне тогда посоветовали именно скальпель… удачно ведь?» — подумал он, но выдавил лишь истеричный смешок.

Раз… Два… Три…

      Рядом с белыми шрамами алыми бутонами распускались новые порезы. Дышать стало легче, обруч, сковывающий грудную клетку, треснул и рассыпался пылью.

Кап-кап-кап…

      Стэф тупо наблюдал как из порезов кровь сначала просачивалась, затем закапала на стол, а потом потекла. Голова закружилась, пришло осознание, что он снова сорвался.       Благо, из-за его невезучести и грации кошки, в комнате была аптечка с самым необходимым.       Парень резко встал, чуть не потеряв сознание. Голова кружилась теперь ещё от вида крови, а может и от боли, которую он сейчас не чувствовал, но понимал, что завтра рука будет сильно болеть. Он пошарил правой рукой на полке, стараясь не трясти левой, чтоб не заляпать всё вокруг.       Когда аптечка была добыта, он достал перекись и залил ей раны. Затем наскоро намотал бинт, который очень быстро окрасился в красный. Тогда Стэф сорвал его, положил на порезы смоченные в перекиси ватные диски и обмотал её оставшимся бинтом, которого в этот раз не пожалел.       Остальное было как в тумане: он вытер стол, выкинул мусор, завернув всё, что залил кровью, в бумагу, и проковылял к постели.       В эту ночь он спал как убитый, единственная мысль, которая промелькнула на задворках сознания, была: «Дэн меня убьёт, если увидит…».

*****

      Это было похожу на досмотр тюремной камеры. Ящики стола вытащены, книги с полок стояли башенками на полу, матрас тоже был поднят. Компьютер включен, в нём тоже провели ревизию.       Стэф стоял посреди этого хаоса и придерживал левую руку, то и дело слегка надавливая на место порезов, чтоб держать себя в руках. Чтоб ненароком не спалиться, он сразу после пробуждения напялил на себя чёрный балахон и чёрные узкие джинсы. Если кровь и начнёт снова просачиваться, по крайней мере её не будет заметно.       — Ладно, в этот раз я тебе поверю. — заключила мать, пролистывая альбом с нормальными рисунками, — Но откуда тогда у Иры тот рисунок?       — Ма, я не знаю о чём ты… — в сотый раз гнул своё Стэф.       — Тогда будешь знать на будущее. Не смей рисовать ничего подобного, это грех! И вообще, завязывай с художкой, ты же не девчонка, чтоб калякать! Тебе нужно поступить в хороший ВУЗ, желательно на бюджет. Не дело парню всякие цветочки рисовать!       Она развернула к Стэфу альбом, где был карандашный набросок цветочного узора, какими расписывают подносы.       — Мам, это жостово… Да и все великие художники — мужчины… Сальвадор Дали, например…       — Вот уж, пример нашёл! В общем, завязывай со своими каракулями, тебе за рисование никто платить не будет. Надо получить нормальное образование.       — А чем художественное не нормальное? Ты не дала мне ходить в музыкальную школу, не отбирай хотя бы это! — в сердцах воскликнул Стэф.       — Смирись уже, у тебя нет таланта, зачем тратить время на ерунду и баловство? И тем более на всякие пошлости! Да, может тот рисунок был не твой, но ведь вам всё равно надо рисовать голых людей, а это отвратительно! Это греховно, как ты не понимаешь?       Стэф только хотел что-то ответить, но мать подняла руку, показывая ему, чтоб молчал.       — Тебе надо в храм. Причаститься, с батюшкой поговорить. Тогда поймёшь, что это всё не от Бога. Я за тебя помолюсь сегодня…       Она развернулась и вышла из комнаты, оставив Стэфа в полном хаосе. Как в материальном, ведь все в его спальне было перевёрнуто вверх дном, так и в эмоциональном.       Парень уже отчаялся понять ход мыслей своей матери. Просто вздохнул и принялся убирать книги на места, то и дело болезненно морщившись.       — Стэф, ты дурак или где? — с ходу спросил Влад, закрывая дверь.       — Я ничего провокационного ей не говорил… — начал парень в ответ, думая, что Влад имеет в виду их диалог с матерью.       — Покажи. — просто сказал тот, скрестив руки на груди.       Тогда до Стэфа дошло, что от Влада не скроется ни одна мелочь. Он нехотя подошёл и закатал рукав. Бинты пропитались кровью и, наверняка, прилипли к ранам вместе с ватой.       — Идиот… — прошипел Влад, — А если бы задел вену?       Он начал аккуратно снимать бинт с руки Стэфа. Тем временем из коридора донеслось:       — Я в храм, помолюсь за вас!       Эта привычная фраза заставила обоих закатить глза.       — Хреново выглядит… Но жить будешь.— констатировал отчим.       — Ну я же знаю, где можно резать, а где нет… — попытался смягчить ситуацию Стэф.       — Нигде, блять, нельзя! Сиди, сейчас принесу аптечку. И все колюще-режущие на стол собери, я всё конфискую.       — А как же карандаши?..       — Точилкой поточишь. Будет не по фэн-шую, но думаю рисовать хуже они от этого не станут.

*****

      — Считай, что легко отделался. — подытожил сегодняшнюю ревизию Влад, — И это, больше не смей, понял?       Стэф лишь виновато кивнул из своего уютного гнезда-кресла.       Рука ужасно болела, зато не было странных мыслей. Теперь его пугало только то, что Дэн скажет, когда увидит новые порезы. Он от старых то был не в восторге, когда разглядел на бледной коже белые рубцы, а что теперь? Стэф поёжился при мысли, как его отчитает Дэн.       — И всё же, зачем? — выдернул его из мыслей Влад.       — Б-больно… Так проще… — Стэф покрутил кистью в воздухе, будто наматывая на пальцы ускользающую мысль, — Проще п-понять боль. Я… Я ведь только и делаю, что… что с-создаю проблемы… — закончил он шёпотом.       — Снова-здорово… Кто тебе это сказал? Если так подумать, то вся наша жизнь — это, как ты говоришь, создание проблем окружающим. Давай, не раскисай. И не вздумай ничего больше чудить, понял?       — Угу… — обречённо кивнул Стэф, — А можно… можно Дэн придёт? Он умоляюще посмотрел на Влада. Тот закатил глаза и театрально вздохнул.       — До восьми, окей? Я на работу, потом маму твою заберу из храма и потом в Ашан. Только давай так, чтоб сосед потом мне не пересказывал ничего, окей? К нему после магазина пойду, уже пообещал. И придумай, как ты перед Дэном будешь это объяснять. — он кивнул на руку, — И порядок наведи, срач развёл.       — Будто это я ковыряюсь в чужих вещах… — пробурчал ему вслед Стэф.

*****

      — Ну скажи что-нибудь! Накричи, отчитай, скажи как ты во мне разочарован, только не смотри на меня так, прошу! — Стэф сорвался на крик.       После прихода Дениса и рассказа Стэфа о случившемся, тот не проронил ни слова. Только сидел на кровати, уперев локти в колени и смотрел на него, подперев голову. Глаза будто остекленели.       Стэф по-привычке сидел в своём кресле. Он боялся близко подходить к Денису, хоть и понимал, что тот ему ничего не сделает, но привычка отгораживаться и прятаться, взяла верх.       — Пожалуйста… — тихо сказал Стэф, — Пожалуйста, ну скажи хоть что нибудь… Ты теперь считаешь меня психом?       Только сейчас он заметил, что глаза Дэна покрыла тонкая плёнка слёз, готовая вот-вот сорваться, но в тот же миг он закрыл лицо ладонями.       — Подойди… — глухо попросил Денис. Стэф выбрался из кресла и на негнущихся ногах подошёл к парню.       — Ближе… Он сделал ещё пару шагов вперёд. Тогда Денис обхватил его за талию и притянул к себе. Он весь дрожал.       — Дэн, ты чего?..       — Прости меня… — пробубнил он.       — Да ты тут при чём? — Стэф попытался выбраться из захвата, но это ему не удалось.       — При всём. Я ведь знал, что ты такой… такой чувствительный, а тут ещё столько всего навалилось. Если честно, у меня тоже сдают нервы. И постоянно это хуёвое чувство беспомощности.       — Это я…       — Нет! Не смей так говорить и даже думать! Ты ни в чём не виноват, запомни это наконец. Мы не делаем ничего плохого. Мы никого не унижаем, никому не мешаем, это не наша вина. Просто это надо переждать. Пережить. Отсеивать лишних людей, даже если это родственники. И держаться за тех, кто всегда готов помочь делом, даже если мы с ними не очень близко знакомы…       — Таких как близнецы? — уточнил Стэф.       — Да, таких как близнецы… И Стася. И даже Егор начал наконец исправляться. Такие люди всегда будут рядом с нами, а мы рядом с ними. Но вот как поступает твоя мать, или Машка… В общем… Дэн поднял голову и заглянул в глаза Стэфу. Тот сам чуть не плакал, но, видимо, уже было просто нечем, и глаза оставались сухими.       — И вот это… — Денис указал на его левую руку, — Не смей больше.       — Да мне не больно, просто отрезвляет… — попробовал он оправдаться.       — Зато мне больно, зай… Очень больно… Денис поцеловал его руку, чуть выше бинтов, и притянул Стэфа ещё ближе. Через мгновение он уже сидел у Дэна на коленях, обвив его шею руками.       — Мир? — спросил Стэф.       — Я с тобой и не ссорился.       — У меня стресс… сильный… Знаешь?       — Догадываюсь… — шёпотом ответил Дэн прям ему на ухо.       — Когда ты так делаешь… — Стэф невольно застонал.       — Знаю, потому и делаю. Это ведь тебя заводит, да?       — У нас в запасе есть пара часов… Д-давай не будем тратить их на болтовню? Денис удивлённо уставился на него.       — Но… у тебя же рука…       — З-значит нам придётся использовать всё, кроме моей левой руки. Думаю, много не потеряем. — ответил Стэф, — Ты ведь знаешь, что это самый лучший способ снять стресс? Так что не нуди и помоги мне раздеться…