Пепельный реквием

Атмосфера, царившая в этом гиблом месте, была нездоровой. Чем глубже спускался Чун Юнь, тем тяжелее становился воздух и тем громче звучал в голове неумолкающий звон. Заметив в уголке глаз подозрительное движение, Чун Юнь призвал клинок и замедлился, стараясь ступать бесшумно. Вокруг по-прежнему царила тишина — только с потолка, ударяясь о поверхность мелкой подземной реки, срывались холодные капли. Зрение могло подводить. Но чутье экзорциста подсказывало Чун Юню, что здесь, в мрачных и пропитанных злом глубинах Разлома, он не один. Узкая тропинка, то и дело терявшаяся среди древних руин, вывела в огромную пещеру. Чун Юнь остановился, потрясенный увиденным. Уходя далеко ввысь, над землей парили обломки камней и перевернутые руины, а в центре пещеры зиял, запрятавшись посреди темно-фиолетовых кристаллов и жутких сгустков неестественной грязи, круглый провал. Стиснув рукоять клинка, Чун Юнь прошел мимо темно-фиолетовых кристаллов к краю провала. Он старался не касаться ни кристаллов, ни грязи, но звон в ушах становился сильнее с каждой секундой — пока не превратился в боль, пульсирующую на самой границе сознания. Какая бы сила ни поселилась на дне Разлома, она не имела к демонам никакого отношения. Любой экзорцист на месте Чун Юня тотчас развернулся бы со словами: «Это все жутко интересно, но мне за такое не платили». Нет демона — нет и работы для экзорциста. Но Чун Юнь не привык отступаться. Неважно, связаны ли проблемы в Разломе с демонами или иной мистической силой — он пообещал работникам рынка, что разберется, а значит, должен довести дело до конца. Проверив крепления планера, он активировал защитный талисман, на время заставивший головную боль отступить, и спрыгнул в дыру. Полет длился долго. Чем глубже спускался Чун Юнь, тем холоднее становилось вокруг и тем плотнее подступал со всех сторон густой мрак. Чун Юнь не видел ни стен, ни дна — а вскоре перестал различать и провал, через который он спустился. Нехорошо. Через некоторое время ноги коснулись земли. Под сапогами захрустели мелкие камни и сухая трава, которая при каждом шаге Чун Юня выстреливала в темноту серебристыми облаками мертвой пыли. В пещере, где он очутился, царил мрак, но впереди призывно мерцали уже знакомые фиолетовые кристаллы. Выставив вперед клинок, Чун Юнь осторожно двинулся вдоль узкой расщелины, в которой бурлила черно-фиолетовая грязь. Приблизившись к кристаллам, Чун Юнь обнаружил, что выбрался из подземного коридора в очередную пещеру — похожую на ту, где он нашел дыру, но еще более просторную и наполовину залитую черной грязью. Стены и потолок пещеры были исчерчены длинными полосами и незнакомыми символами, вырезанными в камне. Несмотря на то, что пол пещеры давно покрылся сухой травой, а стены поросли фиолетовыми кристаллами, это место казалось рукотворным — и очень древним. Приглядевшись к земле, Чун Юнь обнаружил в сухой траве длинные борозды, похожие на полосы на стенах. Все они начинались в разных уголках пещеры, но сходились в центре — у каменного постамента с узким отверстием посередине. Что же это за место такое? Затаив дыхание, Чун Юнь поднялся по древним, поросшим травой ступеням и дотронулся до постамента, пытаясь понять, откуда взялось странное отверстие и как эта пещера может быть связана с происходящим в Разломе. И вдруг по его спине прокатилась волна мурашек. Чун Юнь развернулся, и лезвие его клинка встретилось с другим, более коротким и изящным. Перед ним стоял незнакомец, облаченный в изысканное черно-золотое ханьфу. Длинные синие волосы незнакомца, спадающие ниже пояса, были собраны в высокий хвост, а лицо закрывала черно-золотая маска. — Чун Юнь? Чун Юнь нахмурился. Этот голос… Неужели… Незнакомец снял маску, и Чун Юнь тотчас узнал эти хитрые желтые глаза. — Син Цю? Потрясенный встречей, Чун Юнь опустил клинок и отступил на шаг назад, споткнувшись о каменный постамент. Син Цю сделал попытку ухватить его за запястье, но Чун Юнь устоял и стремительно отвел руку в сторону, не позволяя к себе прикоснуться. — Что ты здесь делаешь? — спросил он резче, чем ему того хотелось. Син Цю со вздохом убрал клинок в ножны и повесил на пояс маску. — То же, что и ты, полагаю. Пришел расследовать причины, по которым работники рынка в последнее время страдают от подозрительных симптомов. Головные боли, упадок сил, помутненность сознания, галлюцинации… Син Цю задумчиво прошел взад-вперед, а затем, осторожно обойдя сгусток фиолетовой грязи, приблизился к исчерченной символами стене. — Что скажешь? Это демон? Рука Чун Юня по-прежнему сжимала рукоять меча. Отступив еще дальше к монументу, он пристально наблюдал за перемещениями Син Цю, чувствуя, как его колотит дрожь. — Скажу, что надо было думать об этом раньше. До того, как ты внес свой неоценимый вклад в то, чтобы превратить это проклятое место в рынок. Син Цю вздохнул и устало потер переносицу. — Чун Юнь, прошу тебя… Не слушая, Чун Юнь спустился с постамента и в несколько широких шагов оказался напротив Син Цю. Их глаза встретились. Теперь, спустя пять лет разлуки, Чун Юнь превосходил Син Цю по росту, но это не спасало от ощущения, что бывший друг смотрит на него сверху вниз. — Я тебя предупреждал. Я говорил, что рано или поздно сила, отравляющая Разлом, даст о себе знать и причинит людям зло. Но ты выбрал послушать своего отца. Ты позволил ему солгать людям о состоянии Разлома, прикрывшись моим именем… Чун Юнь стиснул рукоять клинка с такой силой, что пальцы отозвались болью. Внутри разгорался пожар — энергия Ян, подстегнутая гневом, стремилась вырваться наружу, и никакие медитации, никакие практики, освоенные в горах у Адептов, не могли ее удержать. — Хочешь заключение экзорциста, Син Цю? Это не демон. Это закономерные последствия принятого тобой решения. Он отвернулся, намереваясь уйти, пока не потерял над собой контроль, но Син Цю окликнул его: — Постой! Чун Юнь неохотно остановился, но оборачиваться не стал. Он боялся, что один только взгляд на Син Цю заставит его совершить нечто необдуманное — нечто, о чем он впоследствии пожалеет. — Я знаю, ты никогда не нарушаешь данное обещание. Ты сказал работникам рынка, что разберешься с проблемой в недрах Разлома, и ты сделаешь это любой ценой, ведь так? Чун Юнь молчал. — Давай объединим силы. Вдвоем мы разберемся с проблемой быстрее и эффективнее. А это, кажется, именно то, чего мы оба хотим. И… это все? Чун Юнь обернулся и пронзил Син Цю внимательным взглядом. Увы, у него никогда не получалось читать людей, как открытые книги. Когда-то ему казалось, что Син Цю — его лучший друг. Он ошибался и поплатился за эту ошибку всем: репутацией, принципами. Сердцем. Ему потребовалось пять лет, чтобы собрать его по кусочкам, чтобы все же спуститься с гор Заоблачного Предела обратно к людям, чтобы решиться снова им доверять. Куда Син Цю пытается завести его своей болтовней? Как он воспользуется им на этот раз? Чун Юнь вздохнул. Ему стоит перестать думать об этом, пока бурлящая внутри энергия Ян не разрушила его изнутри. — Хорошо. Но это ничего не значит. Мы не друзья, Син Цю, и больше ими не будем. Надеюсь, ты меня понял. По губам Син Цю скользнула печальная улыбка. — Я понял тебя, Чун Юнь. Не глядя друг на друга, они разошлись по разным углам пещеры. Син Цю принялся изучать борозды на земле. Чун Юнь всмотрелся в символы на стенах, пытаясь сопоставить их с известными ему языками. — Должен сказать, за пять лет ты похорошел, — заметил Син Цю. — Это какие-то секретные практики Адептов? — Нет, — коротко ответил Чун Юнь. Син Цю вздохнул и замолк, вернувшись к прежнему занятию. Минут через десять они вернулись в центр зала, где Син Цю устроился на постаменте, закинув ногу на ногу, а Чун Юнь остался стоять, перебирая защитные талисманы. Головная боль возвращалась — здесь, на дне, воздействие темной силы было в разы сильнее. — Думаю, разлив этой черной грязи связан с артериями земли, — сказал Син Цю, потерев гудящие виски. — Но это не объясняет болезни работников. Мы испытываем воздействие черной грязи, только приближаясь к ней, в то время как верхние уровни Разлома полностью расчищены. Чун Юнь очертил перед собой символ и, подправив защитный талисман, передал его Син Цю. — Взгляни на отверстие в этом постаменте, — предложил он. — Оно выглядит так, будто в нем долгое время покоился некий предмет, который был извлечен совсем недавно. Син Цю, которому благодаря талисману заметно полегчало, внимательно осмотрел узкую прорезь в темном камне. — Верно. Провал, ведущий в эту пещеру, тоже показался мне довольно свежим. Чун Юнь согласно кивнул. — Все указывает на то, что эта пещера была создана много лет назад, но позже ее скрыли или запечатали. Кто-то открыл ведущий к ней проход и забрал то, что здесь хранилось. — Возможно, этот предмет сдерживал негативную энергетику Разлома, — подхватил Син Цю. — Эта энергетика и прежде просачивалась в реальный мир в виде черной грязи, а с исчезновением загадочного предмета распространилась по всему Разлому. Чун Юнь скрестил руки на груди. — Выходит, чтобы остановить распространение болезни, нужно вернуть предмет на место. Но как понять, что здесь хранилось? Син Цю раскрыл увесистый блокнот, в котором Чун Юнь успел разглядеть торопливые записи, наброски и вклеенные чеки. Судя по ужасному почерку, блокнот принадлежал самому Син Цю и служил ему верным помощником. Син Цю добрался до пустой страницы и извлек из кармана ручку. — Думаю, на этот вопрос нам ответят символы на стенах, — заметил он. — Я перенесу их в блокнот и… Син Цю попытался повторить изображенный на стене символ, но получил недоразумение, на которое было страшно даже смотреть. — Давай лучше я, — предложил Чун Юнь. Залившись краской, Син Цю передал ему блокнот, и Чун Юнь подошел к стене, чтобы скопировать таинственные знаки. Вскоре Чун Юнь обнаружил, что знаки напоминают своим начертанием иероглифы Ли Юэ и все время повторяются, образуя одну и ту же надпись. Тем проще. Чем скорее они переведут эти несколько строк, тем быстрее смогут решить проблему распространения заразы из Разлома. Ох, и о чем только думал Син Цю? Как он мог пять лет назад поддержать безумную идею своей семьи выкупить верхние уровни Разлома? Чун Юнь украдкой взглянул через плечо на Син Цю, который пристально осматривал каменный постамент. Он думал над этим вопросом все пять лет, что провел в горах среди Адептов, но так и не смог понять, какая сила могла заставить его благородного друга совершить такой бесчестный поступок. Мало было того, что Син Цю в принципе согласился с этой опасной идеей. Мало было того, что он пропустил мимо ушей предупреждения Чун Юня. Син Цю солгал людям, воспользовавшись именем Чун Юня и его репутацией. Он пообещал, что темные силы, дремлющие на дне Разлома, никогда до них не доберутся — и люди поверили, поскольку доверяли экспертизе Чун Юня. И вот теперь они в Разломе, страдают от волнующих симптомов, которые с каждым днем становятся все хуже. Если они погибнут, ответственность на это будет лежать в том числе на Чун Юне. Напрасно он не нашел в себе силы выступить против лучшего друга. Если бы пять лет назад он был храбрее, если бы не сбежал в горы, думая только о себе, всего этого можно было бы избежать. Задумавшись, Чун Юнь не заметил, как из блокнота Син Цю вылетел листок — некогда смятый, но после аккуратно расправленный и вложенный между страницами. Наклонившись, Чун Юнь подобрал его и хотел вернуть обратно в блокнот, но вдруг, повинуясь внезапному порыву, сунул в карман. — Судя по всему, эти символы очень древние, — подал голос Син Цю. — Нам понадобится знаток истории или… Договорить он не успел: в затопленном проходе, через который Чун Юнь попал в пещеру, раздался странный звук — словно открылся, а затем сразу закрылся портал. Чун Юнь перебросил блокнот Син Цю и вновь призвал клинок, готовый к атаке. На ладони, развеяв полумрак ледяным мерцанием, вспыхнул символ. Ступая бесшумно, Чун Юнь медленно двинулся в сторону прохода, чутко прислушиваясь к окружающим звукам. Кап, кап, кап… Срываясь с потолка, капли черной грязи падают в подземную реку, отравляя воду, наполняя пещеру темной энергией. Кап, кап… Позади встревоженно дышит Син Цю. Что-то в его дыхании не нравится Чун Юню, но сейчас не время об этом думать. Кап… Круто развернувшись, Чун Юнь блокировал удар чужого клинка как раз в тот момент, когда неизвестный противник едва не снес ему голову. — Син Цю, берегись! Позади Син Цю открылся портал, из которого появился огненный Маг Бездны. Тихо ругнувшись, Син Цю вскочил на постамент и провел рукой перед клинком, насыщая его Гидро энергией. Чун Юнь оттеснил противника и в зловещем фиолетовом мерцании кристалла наконец сумел его рассмотреть. Гидро Вестник Бездны. Проклятие. Пружинисто отступив назад, Чун Юнь завел руку за спину и взметнул перед собой меч, по которому прокатилась волна Крио. Гидро Вестник стремительно переместился за спину Чун Юня и крест-накрест взмахнул клинками, послав в сторону противника режущую волну. Бросившись в нее сотканным из ледяной энергии талисманом, Чун Юнь метнулся вбок и попробовал совершить обманный маневр, но Вестник предугадал его и уклонился. На несколько коротких секунд они разошлись в стороны, приглядываясь друг к другу, оценивая. Чун Юнь перевел дыхание. В присутствии сил Бездны дышать в пещере стало сложнее: в горле запершило, а в висках вновь забилась острая боль. Каждый поворот головы давался с трудом. Каждый взмах мечом отнимал больше сил, чем должен был. Стиснув зубы, Чун Юнь выставил перед собой руку, на которой вспыхнул ледяной символ. Один за другим за его спиной загорались полупрозрачные талисманы. — Что вам здесь нужно? Гидро Вестник рассмеялся. — Так я тебе и сказал. Чун Юнь, сощурившись, наставил руку на Вестника и, выпустив талисманы, ринулся к врагу. Ледяные символы впитывались в лезвие клинка, насыщая его силой, и Чун Юнь стремительно сокращал дистанцию, готовый к решительному удару. Кинжал Вестника взрезал воздух. Чун Юнь легко отразил его удар, но ему потребовалось время, чтобы изменить направление тяжелого двуручного клинка. И это оказалось ошибкой. Вестник двигался в разы быстрее Чун Юня. Он атаковал еще раз, и еще, и еще, разрезая пространство перед собой водными кинжалами — до тех пор, пока все защитные талисманы Чун Юня не развеялись в пыль. А затем он нанес еще один удар. — Тебе не остановить нас, экзорцист. Взмах кинжала, сильный и упругий, взрезал кожу на груди и отнес Чун Юня назад. Оглушенный болью, он не успел ничего предпринять и рухнул прямо в объятия отравленной грязью подземной реки.               Син Цю отвел в сторону клинок и отдышался. Темная сила, звеневшая на дне Разлома, ослабляла его, но это не значило, что он не мог одолеть Мага Бездны. Пускай он не провел последние пять лет в горах и теперь уже не так часто брал в руки меч, он все еще помнил старые уроки школы Гухуа. Тело Мага Бездны рассыпалось голубыми искрами, и Син Цю, отвернувшись, поискал взглядом Чун Юня. Его нигде не было видно. — Чун Юнь! Страх подполз к сердцу стремительно, и Син Цю показалось, что в его душе только что случился обвал. — Чун Юнь, где ты? Позади раздался звон, и Син Цю, метнувшись в сторону, сумел уйти из-под атаки Гидро Вестника. — Что ты сделал с Чун Юнем? — спросил он гневно, вновь вооружившись. Гидро Вестник устало вздохнул. — Почему все сегодня задают мне вопросы и ждут каких-то внятных ответов? Он взмахнул рукой, и в сторону Син Цю покатилась Гидро волна. Син Цю успел ускользнуть и спрятаться за каменным постаментом — волна, докатившись до фиолетового кристалла, разбила его вдребезги и оставила глубокий росчерк на стене пещеры. «Он слишком силен, — лихорадочно размышлял Син Цю. — И владеет Гидро элементом гораздо лучше меня». — Тебе не спрятаться, маленький мышонок, — проговорил Вестник. Судя по шагам, он приближался к постаменту — медленно, наслаждаясь моментом, но верно, предвкушая победу над врагом. — Ты можешь хорошо владеть своим клинком, но твои атаки ничто против моих. Еще одна волна, докатившись до Син Цю, ударилась об постамент. Как ни странно, тот выдержал, но во все стороны брызнула каменная крошка. Один из обломков оставил на щеке Син Цю длинный росчерк, и он тихо ругнулся, стиснув рукоять меча. — Твой Глаз Бога дает лишь иллюзию могущества, маленький мышонок. Ты знаешь, что никогда не сможешь обратить силу воды против меня, потому что… Син Цю закусил губу. Может быть, если он запрыгнет на постамент и атакует противника с воздуха… — Я. И есть. Вода. С силой ударившись об постамент, вода пронеслась над ним упругой волной и протащила Син Цю вперед, к одному из сгустков черной грязи, с которым он не соприкоснулся лишь чудом. Син Цю откатился в сторону, попытался подняться, но пещера кружилась перед глазами, а звон в ушах поблизости со скоплением зловещих кристаллов казался невыносимым. Вестник занес руку, и еще одна волна Гидро набросилась на Син Цю голодным зверем, готовая разорвать его на куски. Но этого так и не случилось. Водный поток застыл, охваченный энергией Крио, и Син Цю выдохнул, узнав человека, который появился за спиной Вестника. — Какое счастье, что воду так легко заморозить. Это был Чун Юнь. Его голубо-белый плащ пропитался кровью, а с подола капала вода, смешанная с черной грязью. В темной пещере его лицо казалось мертвенно бледным пятном, на котором неистово мерцали синим огнем глаза с вертикальными зрачками, отчетливыми, как никогда. Вокруг Чун Юня бурлила разрушительная сила. Смешиваясь с энергией черной грязи, она отравляла воздух, вытягивала из противника все его могущество, саму его жизнь — до тех пор, пока Вестник не съежился и не превратился в водный пузырь, разорвавшийся на тысячу ледяных осколков. Син Цю потрясенно сел. — Чун Юнь… Ты… Глаза Чун Юня погасли, а лицо исказилось болью. В одно мгновение он растерял свои силы. Покачнулся и, схватившись за сердце, со слабым вскриком упал на колени. Черная грязь капала с его волос, и Чун Юнь дрожал, охваченный лихорадкой. Син Цю попытался подойти к нему, но Чун Юнь выставил руку, не позволяя ему это сделать. — Назад! — Ты с ума сошел? Ты ранен, ты… Ты что, предлагаешь мне просто смотреть, как ты умираешь? Чун Юнь склонился над полом. — Просто помолчи и держись от меня подальше. Воздух вокруг него завибрировал. Син Цю невольно отшатнулся, решив, что Чун Юнь атакует и его, но вместо этого черные капли, которые до сих пор катились по лицу и плащу Чун Юня, вдруг устремились к полу. Присмотревшись, Син Цю увидел в дрожащей ладони Чун Юня ледяной иероглиф — защитный символ. Он пытался освободиться от влияния черной грязи. Син Цю знал, что Чун Юнь оттолкнет его, а потому не стал даже спрашивать. Осторожно приблизившись, но оставшись на расстоянии нескольких шагов, он протянул руку и позволил воде свободно потечь в его раскрытую ладонь. Очищающие силы Гидро элемента и талисмана экзорциста соединились. Мягкий голубой свет охватил Чун Юня, промчался по всему телу, собирая капли скверны в единый пульсирующий клубок. Не теряя времени, Син Цю поднял его над землей и отшвырнул прочь, в сторону подземной реки, где клубок пропал с тихим всплеском. Чун Юнь повалился на пол, и Син Цю тут же опустился рядом. — Надо вытащить тебя отсюда, — решительно сказал он. — Держись, Чун Юнь. Потерпи, пока не окажемся на поверхности, хорошо? Чун Юнь слабо приоткрыл глаза. — Я… Син Цю склонился над ним. Чун Юнь угасал с каждой секундой, и мысли панически метались, никак не желая успокаиваться. Надо доставить его наверх. Там ему помогут. Там его обязательно спасут. — Я не хочу идти с тобой, — вдруг сказал Чун Юнь. — Оставь меня. Уходи. Я не хочу… Син Цю почудился в его глазах фиолетовый отсверк. — Я не хочу даже видеть тебя. С этими словами Чун Юнь закрыл глаза и провалился в беспамятство, а Син Цю остался сидеть посреди одинокой, охваченной темной энергией пещеры, потрясенный его словами до глубины души. Чун Юнь предпочел бы умереть — лишь бы не принимать помощь от друга, которого считал предателем. Между бровей Син Цю пролегла хмурая складка. Чун Юнь ничего не знает. Он даже не догадывается о причинах, которые вынудили Син Цю согласиться с идеей отца — и это… хорошо. Пускай так и остается. Син Цю еще пять лет назад поклялся, что унесет эту тайну с собой в могилу. А еще он поклялся, что никакие его решения, никакие ужасные поступки, которые он совершил пять лет назад, не изменят его отношения к Чун Юню. — Держись, друг, — прошептал он, стиснув ослабевшую ладонь Чун Юня. — Я вытащу тебя с того света. Хочешь ты этого или нет.

* * *

Дилюк бесшумно преследовал двоих застрельщиков. Ночь близилась к концу. Еще немного, и звезды превратятся в блеклые точки, а на небосводе вспыхнет золотом заря. В Каньоне Светлой Короны собирался предрассветный туман и просыпались первые птицы. Дилюк едва стоял на ногах, но не мог позволить себе уйти с пустыми руками. Застрельщики остановились, и Дилюк тоже замер, держась тени дерева. Голоса звучали далеко, и ни один обычный человек не смог бы различить их с такого расстояния, но по ночам Дилюк не был обычным человеком. Он был Полуночным героем. Опустив руку в карман, он достал небольшое устройство — подарок, который прислали ему Кевин и Кадзуха из Фонтейна. Разделив устройство на две половины, Дилюк приложил одну из них к уху, а вторую запустил, нажав на неприметную кнопку. Устройство ожило и, обернувшись маленькой металлической птичкой, расправило крылья. Дилюк раскрыл ладонь. Птица вспорхнула и неторопливо подлетела поближе к застрельщикам, притворившись ранней пташкой в ветвях деревьев. Через помехи до Дилюка донеслись голоса застрельщиков. — Сколько можно… шрх… одно и то же место? — Шрх… до сих пор нет точной информации. Оно может… шрх… угодно. Дилюк нахмурился и поплотнее прижал устройство к уху. Увы, оно было не совершенным — должно быть, металлическое оружие и приборы Фатуи глушили сигнал. — Я просто надеюсь, что… шрх… время зря. Раньше я думал, что шесть лет — большой срок. Ну, знаешь, столько всего можно успеть… — Ага. Шрх… поговорил с этими исследователями и понял, что они иначе… шрх… время. — Ну, отчасти я могу… шрх… понять. Если это обеспечит успех плану Царицы… шрх… шрх… Небесному порядку, мы должны быть уверены, что это сработает. Дилюк потер переносицу. От постоянных шумов начала болеть голова. А может, причина в том, что за последние пару дней он толком не сомкнул глаз? — Не похоже, что мы… шрх… здесь что-то. — Ты прав. Предлагаю вернуться к Пи… шрх… вестника и предоставить отчет. «Пи… вестника»? «Вестника» или… Фатуи двинулись прочь из каньона, и Дилюк проводил их внимательным взглядом, а затем призвал обратно металлическую птицу. Нет, «Вестник» здесь ни при чем. «Пи… вестника» — это Пик Буревестника. Если застрельщики отправляются туда предоставить отчет, там должен быть кто-то из их командования. Где командование, там и штаб. А где штаб, там и полезная информация. Выпрямившись, Дилюк посмотрел в ту сторону, где далеко за холмами, в живописной долине стояло поместье, окруженное виноградниками. Там, дома, его ждут Джинн и малышка Венни. Джинн наверняка не спит, пролистывая отчеты рыцарей, вернувшихся с патрулей, и потирает уставшие глаза. А Венни… Венни, должно быть, мирно сопит в постели, по обыкновению закинув ноги на стену и крепко обняв кролика — подарок Эмбер. Вздохнув, Дилюк натянул на голову капюшон и отправился к Пику Буревестника.               Что-то было не так. Что-то в этих горах решительно не нравилось Дилюку — то ли в беспокойной трели птиц, то ли в посвисте ветра, заблудившегося в щелях между камнями. Чутье велело бежать. Дилюк велел ему замолкнуть. Призвав клинок, он перешел на тихий шаг и в конце концов вышел к обрыву, окинув быстрым взглядом рощу далеко под ногами. — Какого… Он ругнулся, расправил планер и, спрыгнув с края скалы, опустился рядом с озером, окруженным березами. Сердце пропустило удар и заколотилось с удвоенным усердием. Ладонь невольно обхватила рукоять меча. Увы, в этом гиблом месте уже не было ничего, что Дилюк мог бы исправить. Его окружали тела: целая группа искателей приключений столкнулась в горах с неведомой опасностью и не сумела с ней справиться. Судя по всему, это произошло недавно. Чужая кровь впитывалась в землю, смешивалась с водой озера, покрывала листья и белые стволы берез. Вдоль берега тянулась полоса выжженной травы. Когда Дилюк наступил на нее, она тут же рассыпалась в труху. Проклятье. Дилюк приложил руку ко лбу. Его била мелкая дрожь — не из-за вида мертвых тел, которых он в своей жизни повидал достаточно. Он злился, что так бездарно потратил время и не успел спасти тех, кто в нем нуждался. Нужно вернуться в Мондштадт и найти способ передать информацию Ордо Фавониус. Раньше за это отвечал Кэйа — он всегда придумывал хитроумный план, как отвлечь внимание рыцарей от личности Полуночного героя и направить их в нужное место, разыграв там целый спектакль. Кэйи больше не было рядом. Конечно, теперь тайну Полуночного героя знали многие люди, готовые помочь — Джинн, Эмбер, Ноэлль, Лиза, Аято… Но Дилюк чувствовал себя так, будто потерял руку и пытался заменить ее железной палкой. Надежной, разумеется. Но все-таки палкой. — Стоять! Оглянувшись через плечо, Дилюк заметил группу рыцарей Ордо Фавониус, которая стремительно приближалась к озеру. Возглавляла их Эола Лоуренс — Рыцарь Морская пена, капитан разведчиков и доверенное лицо магистра Варки. «Вот не сидится же тебе в Мондштадте, Эола», — устало вздохнул Дилюк. Он поднял клинок и отвел в сторону руку, на которой алел Глаз Порчи. Ему не хотелось вступать в бой, особенно после нескольких трудных и бессонных ночей, посреди этого жуткого кладбища, но он не мог позволить Эоле помешать ему. Сейчас, перед «Стремительным натиском», конец Полуночного героя будет означать конец многих надежд. — Ты пойман на месте преступления, — произнесла Эола, и в голосе ее зазвенел лед. — И должен проследовать с нами в Мондштадт. Дилюк отступил на шаг назад, и Эола, заметив это, метнулась наперерез. Она не двигалась — исполняла смертоносный танец с клинком, на лезвии которого собиралась ледяная энергия. Эола подпрыгнула, изящно приземлилась на камень и, оттолкнувшись, атаковала Дилюка с воздуха. Он уклонился, отступив прочь от озера, и черные цепи Глаза Порчи раскололи устремившиеся к нему кристаллы льда. — Сдавайся, — предложила Эола. — Нам всем будет проще. Хмыкнув, Дилюк повел перед собой рукой. Черные цепи устремились к Эоле, но вместо того, чтобы атаковать ее, вонзились в землю, создавая между ней и Дилюком непреодолимый барьер. «Прости, Рыцарь Морская пена. Я не могу сдаться». Эоле понадобилось несколько мгновений, чтобы сориентироваться, и Дилюк воспользовался этим, чтобы отступить. — Не дайте ему уйти! Дилюк ощутил вспышку боли — это стрела одного из рыцарей чиркнула его над коленом. В этот же момент Эола обогнула стену черных цепей и бросилась в противника ледяным кристаллом. Дилюк уклонился, но из-за ранения помедлил, и кристалл ударился об маску, вдребезги расколов ее правую половину. Дилюк пошатнулся, потрясенный ударом, и капюшон слетел с его головы, обнажив пламенные волосы. Эола отшатнулась. — Дилюк? — Мастер Рагнвиндр? — удивился один из рыцарей. Другой натянул тетиву, но Эола, не оборачиваясь, рявкнула: — Отставить стрельбу! Не выпуская из рук клинок, она подошла к Дилюку. Он стоял, зажав правую половину лица, и пытался понять, что таят ее холодные глаза. Из рассеченной брови сочилась кровь. Беспокойный ветер стлался по земле, вздымал в воздух пепел, оставшийся от сожженной травы, и разносил его хлопья по берегу. Время словно замедлило свой бег, пытаясь оттянуть неизбежное. Но вот Эола поджала губы и окинула Дилюка негодующим взглядом. — Как ты мог? — Я не убивал этих людей, — ответил он спокойно. — Посмотри на мой меч. На нем нет ни капли крови. Эола выбила оружие из его руки, и Волчья погибель вонзилась в землю, оставшись там памятником провала Полуночного героя. — Тебе не нужен меч, чтобы убивать. Я видела, на что способна… — Эола замолкла, подбирая нужное слово. — Вещь на твоей руке. Это ведь Глаз Порчи Фатуи, ведь так? Дилюк промолчал. Эоле не требовался его ответ. — Ты арестован, Дилюк. Не сопротивляйся и не пытайся сбежать. Не усложняй свою и без того непростую ситуацию. Эола дала знак рыцарям, и они осторожно приблизились, ожидая от Дилюка любой выходки, но он покорно дал заковать себя в наручники. Эола права. Теперь, когда его личность раскрыта, бегство с места преступления только осложнит его положение — все будет выглядеть так, словно Дилюк в самом деле убил этих несчастных искателей приключений. И тогда под угрозой окажутся Джинн, Венни и все, с кем Дилюк был близок последние годы. — Неужели ты… все это время… — Эола качнула головой. — Может, ты и правда был героем, когда сражался с Орденом Бездны, но ни одна победа не заслуживает того, чтобы за нее платили чужими жизнями. Я… Я отомщу тебе, Дилюк. — Я не убивал этих людей, — повторил Дилюк. Эола отвернулась. Странно. Они никогда не дружили, и Дилюку всегда казалось, что Эола недолюбливает его, но отчего-то ему показалось, что она… разочарована в нем? — Это будет решать магистр Варка, — ответила Эола бесстрастно. Магистр Варка. Может, в этом все дело? Дилюк прикрыл глаза, обдумывая слова Эолы и обстоятельства, из-за которых он оказался у злополучного озера. — Почему ты пришла на Пик Буревестника этим утром, Эола? Она обернулась через плечо и смерила его настороженным взглядом. В ее глазах он был преступником, убийцей, человеком, который нес Мондштадту угрозу, и Эоле не хотелось ему доверять. — Возможно, ты ищешь обман не там, где он кроется на самом деле, — сказал Дилюк. Один из рыцарей, тот самый, что ранил Дилюка, подтолкнул его в спину, и разведывательный отряд Ордо Фавониус двинулся в сторону Мондштадта. Проходя мимо Эолы, Дилюк повернул голову, надеясь увидеть в ее лице сомнение, но она отвернулась, скрестив руки на груди. «Ты умна, Рыцарь Морская пена. И я знаю, ты сделаешь верный выбор. Рано или поздно ты поймешь всю степень своего заблуждения». Эола осталась позади. Остались позади и тела убитых, о которых еще предстояло позаботиться, и выжженная полоса травы вдоль берега озера, и ответы на вопросы, которые Дилюку так и не удалось получить. Его губы тронула легкая улыбка. Там, позади, рос пышный куст, еще не тронутый осенними ветрами и первыми заморозками. А в его густой листве пряталась металлическая птичка — маленький подарок Полуночного героя для тех, кто придет после него.