Пепельный реквием

— Лиза! — Черт. Эмбер и Сайно тут же оказались рядом. Эмбер положила голову Лизы себе на колени, убрала с ее лица белые волосы, и Сайно склонился, некоторое время всматриваясь в красные прожилки, которые расползались по коже Лизы с пугающей скоростью. Его руки дрожали. Подняв взгляд на Эмбер, он хотел что-то сказать, но не смог подобрать слова. — Чем я могу помочь? — тихо спросила Эмбер. Лицо Сайно казалось маской — бледной, непроницаемой, с глазами такими темными и колкими, словно они вдруг заглянули за порог загробного мира. Такую маску могла бы носить сама смерть. Сайно сбросил превратившийся в лохмотья пиджак. — Прикрой меня. — Сайно… — Мы еще не победили, Эмбер. Она вздохнула, мягко провела пальцами по лбу Лизы, не желая ее отпускать. — Я говорю не о том. Ты уже на ногах не держишься. Что ты собираешься делать? — А что ты предлагаешь мне делать, Эмбер?! — вскинулся в ответ Сайно. Он наконец решился поднять глаза, и Эмбер вздрогнула, заметив, что в них стоят слезы. — Я не могу позволить ей умереть. Я приехал в Мондштадт, чтобы вылечить ее, и если я не справлюсь с этим… Если все закончится так, как с Коллеи… «То что?» — хотела спросить Эмбер, но слова застряли в горле. Она поджала губы. Осторожно высвободилась из-под Лизы и, подложив ей под голову свернутый пиджак Сайно, поднялась. — Я рядом. Он ничего не ответил. Вздохнув, Эмбер заставила себя отойти и вскинула лук, оценивая окружающую обстановку. У нее почти не осталось сил, и Глаз Бога казался не оружием, а тяжелым грузом, который оттягивал пояс, но Эмбер дала себе обещание твердо стоять до конца. Больше всего ей хотелось отмотать время назад, вновь увидеть библиотеку целой, погибших — живыми, а Лизу — здоровой. Если бы Эмбер знала, чем все обернется, как бы она распорядилась своими последними мгновениями с людьми, которым не суждено было пережить роковой вечер? Она обернулась через плечо и посмотрела на Сайно, а затем положила стрелу на тетиву, напряженно сжала хвостовик. К ней уже спешила Маг цицинов.               Сайно стоял перед Лизой на коленях, сложив пальцы рук. Его глаза были плотно закрыты, между бровями обозначилась жесткая складка, а губы беспрестанно шептали заклятия. За спиной Сайно одна за другой вспыхивали фиолетовые руны. Когда их круг сомкнулся, Сайно медленно протянул руку вперед и послал руны в сторону Лизы. Ничего не произошло. «Черт». Он вновь сложил пальцы. По телу волнами проходила боль. С каждой новой руной Сайно казалось, что его твердой, безжалостной рукой склоняет к полу незримая сила. Он слабел. Он не мог никого спасти. — Сайно, — тихо окликнула Лиза. Он упрямо послал в ее сторону еще одну вереницу рун. Фиолетовые символы один за другим впечатывались в посеревшую, исчерченную паутиной прожилок кожу Лизы. Если бы у него было еще немного времени… Если бы Лиза обратилась к нему раньше… Если бы сразу сказала, что проблема не в болезни и не в элементальном выгорании, а в Небесном ключе… — Все эти годы… я изучала Небесный ключ, использовала его силы… — мягко проговорила Лиза. — Он лишь взял свою цену. Ты ничем… не можешь помочь. Сайно прилагал все усилия, чтобы не слушать, но слова Лизы все равно просачивались в сознание, и по щеке побежала слеза. — Милашка… Сделав над собой усилие, Лиза протянула руку и перехватила запястье Сайно. Казалось, даже держать пальцы сомкнутыми было свыше ее сил. Он остановился, но лишь затем, чтобы высвободиться и вернуться к прежнему занятию. — Почему ты ничего не сказала? Его руки сомкнулись в знакомом жесте, и он вновь принялся колдовать. Из груди Лизы вырвался судорожный вздох. Она попыталась дотронуться до его колена, но Сайно отстранился, пронзил ее гневным взглядом. Он не чувствовал такой ярости с тех пор, как умерла Коллеи. — Сначала ты ничего не говоришь, теперь пытаешься меня остановить. Что происходит, Лиза? Ты что, хочешь умереть?! Она качнула головой. В ее глазах стояли слезы. — Я не хочу… чтобы ты умер в тщетных попытках спасти меня. Красные прожилки на ее лице продвинулись дальше, охватили шею, поползли по рукам… Лиза откинулась головой на пол и приглушенно застонала, из-за чего слезы покатились по ее лицу неудержимыми потоками. Сайно на секунду обмер. — Коллеи… Она умирает, Сайно. Собравшись с силами, он поднялся. Над ладонью вспыхнул призрачный фиолетовый глаз, и Сайно, сосредоточившись, воззвал к силе духа, что жил внутри него. — Ты ничем не можешь помочь. Элеазар развился до последней стадии. Здесь ничего нельзя поделать. — Я могу снять твою печать, Коллеи. — … — У тебя были силы бороться с болезнью, пока я не запечатал останки Архонтов в твоем теле. Если ты позволишь мне снять печать, если положишься на эту силу еще раз… — Сайно. Я не стану делать этого. По рукам потекло неведомое прежде могущество. Глаза Сайно вспыхнули фиолетовым, и он сплел новое заклятие, лихорадочно обдумывая одну руну за другой, пытаясь любым известным, неизвестным способом остановить распространение красных прожилок по телу Лизы. — Ты попрощаешься с ней? — … — Сайно, я понимаю, что ты сейчас испытываешь, но… Возможно, это последний шанс поговорить с ней. Ты можешь пожалеть, если упустишь его. Руны вспыхивали за спиной Сайно с такой скоростью, что он едва успевал посылать их в сторону Лизы. Рана на боку, которую столь бережно перетянула Эмбер, открылась. Сайно пошатнулся, но устоял. Пересилив боль, он зажал рану одной рукой, а второй продолжил прежнее занятие, чувствуя, как пробегает между пальцами кровь. — Ее больше нет, Сайно. Коллеи умерла… Ее страдания подошли к концу. С губ Сайно сорвался крик отчаяния. Сначала Коллеи. Теперь Лиза. Почему она не сказала раньше?! Почему пыталась в одиночку справиться с тем, что было за пределами ее возможностей, зная, какую цену придется за это заплатить? «Пожалуйста… Я хочу знать». Он больше не мог стоять — силы оставили его, но он продолжал чертить руны, почти уже не осознавая реальности. Мир расплывался. Глаза Сайно закрывались, и он с усилием вырывал себя из дурмана, заставляя сосредоточиться на деле. «Не умирай. Только не умирай, прошу тебя». Он встретился с Лизой взглядом. Она улыбнулась — совсем слабо, почти неразличимо за сетью красных прожилок. Затем перевела взгляд куда-то за плечо Сайно. Он не хотел оборачиваться. Ему казалось, стоит оторвать от нее взгляд, и она уйдет — уйдет незаметно, пока он будет занят другими делами, как это случилось с Коллеи. Через несколько мгновений кто-то набросился на Сайно сзади, повалил, вжал его руки в пол. Сайно рыкнул от боли и ярости. Сопротивляясь с ожесточением раненого волка, он попытался сбросить с себя противника и с изумлением обнаружил над собой маску, которая придавала ее обладателю сходство с вороном. Дотторе. На долю секунды Сайно оказался так поражен, что даже прекратил сопротивление, но уже через мгновение ярость снова взяла верх. Вскричав, он собрал последние силы. В воздухе полыхнула руна. Врезавшись Дотторе в грудь, она отбросила его прочь, и Сайно сел, лихорадочно отыскал взглядом Лизу. Помогая себе рукой, израненной еще в битве с Рэйзором, он попытался встать, но всмотревшись в лицо Лизы, обессиленно рухнул обратно на пол. Некоторое время он не мог оторвать от нее взгляд. Лиза… Лиза лежала неподвижно, и ее открытые глаза были обращены к окну, словно перед своей смертью она попыталась в последний раз увидеть в ночном небе звезды Мондштадта. … … ……… Сайно потрясенно смотрел на маленькое хрупкое тело. На сердце навалилась тяжесть. Стало тяжело дышать. Схватившись за грудь, он попытался сделать вдох, но смог лишь издать болезненный всхлип. Весь мир сжался до тела женщины, которая долгие годы была ему подругой. Он… Он не смог спасти ее. — Дотторе… Рука Сайно скомкала рубашку. Ярость вырывалась изнутри электрическими разрядами. Издав короткий, почти звериный рык, Сайно бросился на Дотторе, который как раз оправился от удара и теперь поднимался у разломанного стеллажа. Они оба повалились на пол и сцепились, как разъяренные собаки. — Я убью тебя! — проревел Сайно. — Она была бы жива, если бы не ты! — Она подписала себе смертный приговор, еще когда взяла в руки Небесный ключ, — отозвался Дотторе. В отличие от Сайно, он не был ранен, а потому без усилий сбросил его с себя и вскочил на ноги, глядя на противника сверху вниз. — Ты не мог спасти ее, — отчеканил Дотторе. — Я лишь прекратил этот никчемный эксперимент. Стерев выступившую в уголке рта кровь, Сайно поднялся. Он мог бы призвать копье и оборвать жизнь противника одним точным ударом, но ему хотелось уничтожить Дотторе собственными руками. Быстрая смерть слишком милосердна. — Ты лучше других должен понимать, сколь мало смысла в глупом самопожертвовании, — сказал Дотторе бесстрастно. — Ты любопытный человек, Сайно. Я хотел бы понаблюдать за тобой, а потому твоя смерть не входит в мои планы. — Понаблюдать… Сайно стиснул зубы и сделал шаг вперед. Боль в ране промчалась по телу электрическим разрядом, но он выстоял. — Жизнь Лизы тоже была для тебя экспериментом? Дотторе заложил руки за спину и промолчал. — Что ты пытался узнать, Дотторе? Как долго человек может беспрепятственно пользоваться Небесным ключом? Как быстро он умрет, когда воздействие ключа на организм окажется невыносимым? Дотторе продолжал хранить молчание, и это еще сильнее распаляло внутри Сайно огонь ярости. — Ну же, расскажи. Как бывший матра… Я хочу знать. Лицо Дотторе, скрытое за маской, совершенно невозможно было прочитать. Услышав слова Сайно, он склонил голову, и уголки его губ чуть дрогнули, будто он хотел усмехнуться. Однако этого так и не произошло. — Я лишь вернул Лизе долг. «Лучше бы ты продолжал молчать, ублюдок». Заслышав эти слова, Сайно метнулся вперед, позабыв о боли, голыми руками впился Дотторе в шею и приподнял над полом. Дотторе захрипел. Одной рукой перехватив запястье Сайно, второй он наотмашь ударил противника по иссеченному когтями Рэйзора плечу. Сайно вскрикнул, ослабил хватку. Дотторе вывернулся из его пальцев и нанес быстрый точный удар — прямо по ране на боку. На пол хлынула кровь. Сайно согнулся пополам. — Я сказал, что не собираюсь убивать тебя, — холодно проговорил Дотторе. — Но я не намерен терпеть твои попытки убить меня. Он развернулся, оставив Сайно сражаться с болью в одиночку, и затерялся среди других противников. Сайно склонился еще ниже к полу. Физическая боль сплеталась с душевной, и ноги дрожали, угрожая в любой момент подвести. — Дотторе… — Сайно! Этот возглас принадлежал Эмбер. Она только что вышла победительницей из ожесточенной схватки с двумя застрельщиками и еще не знала, что произошло с Лизой. Очутившись рядом, Эмбер подхватила Сайно и помогла ему устоять. По ее лбу стекала кровь, руки были сплошь усыпаны ссадинами, а роскошное платье превратилось в обугленные лохмотья, но несмотря на это, глаза лучились таким теплом, такой… надеждой. — Я не смог, Эмбер, — прошептал Сайно. Кажется, до нее не сразу дошел смысл его слов. Но вот ее брови приподнялись, глаза расширились от жуткого осознания, а рука, ободряюще сжимавшая запястье Сайно, разжалась. Эмбер медленно, словно боясь того, что может увидеть, перевела взгляд туда, где лежала на полу Лиза. — А… Хах… Лиза… Пурпурная Ведьма угасла — будто прекрасная роза, оказавшись посреди бушующего пламени, обратилась пеплом. Эмбер зажала рот рукой, опустилась на колени, беспомощно глядя на тело Лизы. Она не могла найти в себе сил заплакать, и только судорожное дыхание вырывалось из ее груди болезненными толчками. — Архонты, Лиза… Почему… Как… Странно, но ее слезы придали Сайно сил. Сжав руки в кулаки, он с криком кинулся следом за Дотторе, отыскал его в толпе, набросился со спины, и в разгар отчаянной борьбы оба врезались в висевший между стеллажами пейзаж. Эта столь миролюбивая картина Мондштадта, полная теплых красок, нежных мазков кистью и искренней любви к городу, была подарена Лизе Альбедо. Холст разорвался. Сайно хотел воспользоваться этим, чтобы приложить Дотторе головой к стене, но за картиной оказалась дыра, и оба, потеряв равновесие, тотчас в нее провалились. Сайно кубарем скатился по потайной лестнице и, ударившись плечом об пол, потерял сознание. Дотторе со стоном растянулся на ступенях — в падении он отбил себе спину и теперь судорожно ловил ртом воздух, пытаясь совладать с болью. — Сайно? Пришедшая в себя Эмбер заглянула за картинную раму. Обнаружив темный провал, она тут же стащила остатки картины со стены и пробралась внутрь. Дотторе оперся на руки, пытаясь подняться, и с его губ сорвался смешок. — Так значит, здесь госпожа библиотекарь прятала Небесный ключ. Какая ирония. Этот штаб дважды стирали с лица земли, а Небесный ключ все это время находился под ним… «Небесный ключ?» Услышав эти слова, Эмбер метнулась вперед. Прежде, чем Дотторе успел подняться, она вскочила на перила и соскользнула вниз. Промчавшись мимо Дотторе, Эмбер ударила его луком в висок, и он пошатнулся, зажав поврежденное место рукой. «Так тебе», — мысленно припечатала Эмбер. Времени позаботиться о Сайно не было. От одной мысли, что она вынуждена бросить его, на сердце начинала давить немыслимая тяжесть, но Эмбер должна была добраться до Небесного ключа раньше Дотторе. Если Фатуи заполучат его, ничего хорошего не жди. Сайно никогда не простит, если Эмбер выберет спасти его вместо сотен других людей. Не оборачиваясь ни на Сайно, ни на Дотторе, Эмбер бросилась по коридору потайного этажа. К счастью, в нем не было ни развилок, ни дверей, и Эмбер беспрепятственно добралась до просторного зала, заставленного книжными стеллажами. Взгляд лихорадочно забегал. Где искать Небесный ключ? Как он вообще может выглядеть? Если бы только Лиза была рядом… Эмбер сжала руку в кулак так, что ногти впились в ладонь, и это привело ее в чувство. «Успокойся. Паникуя, ты точно не сможешь отыскать ключ». Выдохнув, она двинулась в обход по залу, то и дело оборачиваясь. Только бы Дотторе не подкрался сзади. Только бы не обнаружил Небесный ключ первым. В коридоре царила подозрительная тишина. Эмбер бегло осматривала книги, составленные на полках, пока наконец не добралась до зажатого между стеллажами стола. По всей видимости, это было рабочее место Лизы — на столе по-прежнему стояла чашка из-под мятного чая. Судя по коричневым кругам на дне чашки, Лиза постоянно проводила здесь время и во время работы редко поднималась наверх. На краю стола была составлена стопка книг. Эмбер торопливо перебрала их. «История павших цивилизаций». «Артефакты старой эпохи». «Взлет и падение Шиу: попытки интерпретации древних сказаний наойи». Эти книги не были развлекательной литературой. Каждая из них по праву называлась фундаментальным научным трудом, и можно было только догадываться, сколько бессонных ночей Лиза провела здесь, пытаясь раздобыть ценную информацию. Она изучала Небесный ключ и пыталась понять его природу. Теперь все произошедшее шесть лет назад наконец обрело смысл. Эмбер никогда не сомневалась, что Лиза умна и способна, но все равно была потрясена, когда та в одиночку сумела победить многочисленную группу Чтецов и Вестников Бездны. Каждое движение Лизы в тот день разило подобно лезвию меча. Именно после этого ее волосы поседели. Узнав о Небесном ключе под Собором Барбатоса, Лиза забрала его себе и воспользовалась его силами, чтобы защитить Мондштадт. Если бы она не сделала этого, ни у рыцарей, ни у носителей Глаз Бога не хватило бы сил дать отпор созданиям Бездны. Шесть лет назад Лиза спасла Мондштадт, но цена, которую ей пришлось для этого заплатить, оказалась непомерно высока. Ради Барбатоса, почему же она молчала? Неужели она ставила сохранность Небесного ключа выше собственной жизни? Эмбер мотнула головой. Сосредоточься! Сейчас не время об этом думать. Небесный ключ наверняка должен источать сильную энергетику. Эмбер перебрала составленные на столе книги, но так и не ощутила ничего особенного. Раскрыв одну из них, она обнаружила библиотечную карточку с рисунком подозрительно знакомой фигуры в ушастом плаще — это был набросок Кли, который она нарисовала в день встречи с Сайно. В тот самый день, когда стало известно, что Аякс жив. Ощущение, будто это случилось вечность назад. Спрятав библиотечную карточку в поясную сумку, Эмбер отложила книгу и выдвинула ящик стола. Там обнаружилась записная книжка размером с ладонь. Страницы в ней были исписаны знакомым убористым почерком. Эмбер охнула — это ведь дневник Лизы! Убрав записную книжку следом за карточкой, Эмбер еще немного порылась в ящике, но нашла лишь упаковку из-под фонтейнского шоколада да потерянную сережку. Где же Лиза могла спрятать Небесный ключ? И почему Дотторе до сих пор не объявился? Эмбер предпочла бы держать безумного доктора на виду. Кто знает, что он замышляет, пока прячется в тенях. «Ладно, — выдохнула она. — Может, кто-то пришел на помощь и прямо сейчас сражается с Дотторе у лестницы». Она лишь надеялась, что Дотторе не посмеет причинить вред Сайно. Тут она застыла и, потрясенная неожиданной мыслью, вернулась к столу. Снова выдвинула ящик. Взяла в руки сережку, покрутила, подставив под свет настольной лампы. Сережка не излучала никакой особенной энергии и выглядела обыденной, чуть ли не дешевой подделкой, но на краю сознания Эмбер вдруг вспыхнуло отдаленное воспоминание. Пепельное Бедствие. Лиза врывается в толпу рыцарей, теснит их прочь от сил Бездны, и в ее ухе сверкает странное украшение, какого Эмбер прежде у нее не замечала. Эмбер обратила на него внимание лишь потому, что оно абсолютно не вписывалось в привычный образ Лизы. Эмбер поднесла сережку к глазам. С золотой цепочки свешивалась хрупкая часть из тонкого стекла, похожая на крыло бабочки. Украшение казалось нежным, но при этом простым, как будто было создано любителем без применения профессиональных инструментов. Осторожно проведя пальцем по стеклянной поверхности, Эмбер не ощутила ничего особенного. И все же… — Спасибо, что отыскала для меня Небесный ключ, — раздался позади насмешливый голос. Эмбер развернулась, сжимая сережку в руке. Дотторе! Дождался, когда она найдет Небесный ключ, и теперь заявился, чтобы его забрать! Заметив ее напуганный взгляд, Дотторе остановился посреди прохода и скрестил руки на груди, всем своим видом дав понять, что из потайной комнаты Эмбер просто так не уйдет. Зараза. Эмбер призвала лук, но Дотторе, выбросив вперед руку, выбил оружие из ее пальцев длинной сверкающей иглой. Эмбер рванулась вдоль стены. Дотторе кинулся наперерез. Когда он оказался напротив, Эмбер повалила книжный стеллаж и, воспользовавшись замешательством Дотторе, бросилась в сторону, пытаясь прорваться к выходу из потайного зала. Неожиданно ногу обожгла острая боль. Вскрикнув, Эмбер повалилась, подтянула к себе лодыжку и обнаружила глубоко вошедшую под кожу иглу. Из раны тонкой струйкой бежала кровь. Стиснув зубы, Эмбер вытащила иглу и попыталась возобновить бегство, но тело налилось неожиданной тяжестью, и она смогла лишь безвольно рухнуть обратно на пол. Руки и ноги казались отлитыми из свинца. Заложив руки за спину, Дотторе приблизился. Понимая, что жертва никуда не уйдет, он не спешил, и Эмбер сообразила, что на острие иглы был нанесен яд. «Помогите!» — хотелось закричать ей, но голос не слушался. И потом, Сайно остался лежать у лестницы без сознания, а все остальные были заняты сражением на первом этаже библиотеки. Никто не придет на помощь. Эмбер из последних сил сжимала в руке сережку, но Дотторе наклонился и без всякого труда разомкнул ее ослабевшие пальцы. — Нет необходимости меня провожать, — произнес он. — Я найду выход сам. Беглым взглядом осмотрев сережку, он удовлетворенно кивнул и собирался уже спрятать ее в карман, как вдруг в потайной зал на полной скорости ворвался неизвестный человек. Огненным вихрем он промчался мимо Эмбер. Взмах клинка оставил на тыльной стороне ладони Дотторе глубокую рану, и тот от неожиданности разжал руку. Сережка выскользнула. Эмбер не знала, разобьется ли хрупкое стеклянное крыло, но прежде, чем она успела испугаться за сохранность Небесного ключа, неизвестный перехватил сережку у самого пола. Он на мгновение обернулся, окинув Эмбер оценивающим взглядом, и она содрогнулась. Мужчина был одет в форму агента Фатуи. На фоне угольно-черных волос его глаза пылали особенно яростно, и Эмбер никак не могла понять, имеют ли они красный цвет от природы или стали такими из-за Крови Текутли. В любом случае, вмешательство агента не сулило ничего хорошего. Эмбер напряглась, приготовившись к любому исходу, но мужчина утратил к ней интерес и повернулся обратно к Дотторе. Тот тем временем оправился от удара, и над его плечом вспыхнула очередная игла. — Матвей Снежевич, — проговорил он, намеренно растягивая каждый слог. — Я слышал, что ты отвернулся от своей клятвы Царице. Надеюсь, девушка, ради которой ты это сделал, хотя бы ответила тебе взаимностью? По лезвию клинка агента побежали искры, и Эмбер ощутила отчетливый запах туманной травы — запах Глаза Порчи. — Судя по твоей реакции, ответ отрицательный, — цокнул языком Дотторе. — Какая досада. Он отвел руку в сторону, и игла над его плечом сорвалась с места, устремившись к агенту. Тот хотел увернуться, но вовремя вспомнил, что за спиной сидит обездвиженная Эмбер. Пришлось ему выставлять на защиту клинок — игла оставила на лезвии глубокую царапину. Если так пойдет и дальше, Дотторе попросту сломает меч. — Уходи, — едва ворочая языком, попросила Эмбер. Она не сомневалась, что Дотторе попытается использовать ее, чтобы угрожать вору Небесного ключа, но она не боялась угроз. Слишком уж важно было защитить Небесный ключ. И потом, вряд ли агент Фатуи станет обременять себя заботой о жизни едва знакомой девушки. То ли агент не расслышал, то ли проигнорировал ее слова. — Интересно мне знать, — склонив голову, проговорил Дотторе. — Что бы сейчас сказал твой брат? Наверняка был бы шокирован, узнав, что ты столь легко обратил клинок против бывших союзников и предал свое обещание восстановить справедливость. Матвей стиснул зубы. От упоминания брата он вздрогнул, и Эмбер наконец услышала его голос, низкий, дрожащий от гнева: — Он никогда бы не одобрил ваших действий. — «Ваших»? — уточнил Дотторе. Его губы тронула улыбка. — Позволь напомнить, что до недавнего времени ты был частью Фатуи и даже поддерживал этот самый план. Любопытно. Я считал тебя человеком, глубоко преданным своим принципам, но то, как быстро ты позабыл о них, когда разговор зашел о твоей собственной сохранности… Крайне интересный исход. Его рука вновь взметнулась, но Матвей был к этому готов и оттолкнул очередную атаку иглы огненной вспышкой. — Одного не могу понять, — продолжил Дотторе. — Зачем ты вмешался? Для чего тебе понадобился Небесный ключ? — Мне не нужен Небесный ключ, — ответил Матвей. — Мне нужно лишь не дать ему попасть в твои руки. Дотторе рассмеялся. Он атаковал лениво, и у Эмбер сложилось впечатление, что он либо издевается, либо даже получает от разговора с предателем удовольствие. — Тебя больше не интересует месть Небесному порядку? Матвей качнул головой. — Я уже потерял всех, кого мог. Не хочу, чтобы подобная участь постигла тех, кто отнесся ко мне с добротой. Я хочу отомстить Небесному порядку, но… не такой ценой. Дотторе качнул головой. — Если ты хочешь совершить нечто великое, выходящее за рамки человеческих возможностей, стоит ожидать, что цена будет соразмерной. Как ты намереваешься мстить Небесному порядку в одиночку? С помощью Глаза Порчи, который дали тебе в Фатуи? Или же… Сразу несколько игл устремились к Матвею. Он успел отбить их, но удар последней переломил его клинок пополам. Матвей заслонился от острых стальных осколков. — …с помощью этого жалкого обломка? Губы Дотторе растянула усмешка. Отбросив бесполезное оружие, Матвей выставил вперед руку, и они с Дотторе сошлись в поединке — ядовитые иглы против огненного Глаза Порчи. Эмбер обнаружила, что может пошевелить рукой. Яд оказался временным! Силы постепенно возвращались, и она смогла нацелиться сквозь мутную пелену на Дотторе. Сложив пальцы пистолетом, она выпустила в его сторону огненный снаряд, и тот попал точно в цель. Дотторе отнесло к стене. Эмбер пошатнулась. Ее замутило. — Это скоро пройдет, — пообещал агент Фатуи. Он поколебался, а затем в воздухе что-то сверкнуло — это Матвей перебросил Эмбер сережку. Агент Фатуи… только что передал ей Небесный ключ? — Беги, как только почувствуешь себя лучше, — сказал он. — Я задержу Дотторе. Эмбер не понимала, с чего вдруг агент Фатуи вообще решил за нее вступиться, но времени размышлять об этом или спорить не было. Стиснув сережку в ладони, она кивнула. Мимо просвистела очередная игла. Ах, черт! Как же силен этот Дотторе, что так быстро оправляется от любого удара? Они с Матвеем вновь сошлись в битве. Глаз Порчи безжалостно забирал у Матвея силы. Он отбивался умело и яростно, но даже его усилий не хватало, чтобы давать Дотторе отпор. Эмбер поняла, что должна бежать сейчас. Пускай ноги не держат, потом такой возможности может уже не быть. Помогая себе непослушными руками, похожими на две бесполезных палки, Эмбер стала ползком пробираться к выходу из потайной комнаты. Тут Дотторе, избежав удара, ухватил Матвея за шею и небрежным движением отбросил его прочь. Матвей со вскриком повалился на пол. Пока он приходил в себя, Дотторе развернулся и зашагал к Эмбер. Матвей вцепился ему в ногу. Дотторе попытался пнуть его, но Матвей держал крепко, и его глаза горели таким неистовством, что воздух вибрировал от темной энергии Глаза Порчи. Пытаясь выиграть время, Матвей потянул Дотторе на себя, и тот, утратив равновесие, повалился на пол. Под его рукой оказался обломок клинка Матвея. Недолго раздумывая, Дотторе схватил его. Матвей бросился огненной вспышкой, но Дотторе сумел извернуться и оказался сверху, вдавив Матвея лицом в пол. — Скажи… — склонившись к его уху, прошептал он. От звучания этого голоса по спине Эмбер промчалась волна мурашек. Дотторе схватил Матвея за волосы, приподнял голову над полом — но лишь для того, чтобы вновь с силой ее опустить. — Отпусти его! — не выдержав, прохрипела Эмбер. Рука Дотторе опять потянула Матвея за волосы. Эмбер увидела его залитое кровью лицо, искаженное гневом и болью. — …каким способом мне стоит наказать предателя? Глаза Эмбер расширились. Она попыталась встать, но тело до сих пор не слушалось, и она смогла только чуть проползти вперед и обессиленно повалиться. Черт, черт, черт! Будь проклят этот яд! Матвей промолчал, и Дотторе хмыкнул. — Как я и думал. Ты не человек, Матвей Снежевич. Ты клинок, который был выкован, чтобы служить своей единственной хозяйке. Он крутанул в руках обломок меча. — Как насчет самому испытать, каково это — когда твое оружие обращается против тебя? С губ Эмбер сорвался беззвучный крик, но он был не в силах остановить неизбежное. Лезвие в руках Дотторе взметнулось. Обломок клинка вонзился в спину Матвея. С его губ сорвался сдавленный стон, который быстро оборвался. Эмбер пронзила дрожь. Она изо всех сил стала отползать назад, с ужасом наблюдая, как Дотторе бросил Матвея лежать на полу и, поднявшись, зашагал к ней. — Хватит испытывать мое терпение, юная леди, — сказал Дотторе. Он возвышался над Эмбер подобно надгробию, а она могла лишь беспомощно хватать воздух ртом — тело по-прежнему напоминало тряпичную куклу, столь же слабую и безвольную. «Я не отдам ему Небесный ключ». Она направила все силы на то, чтобы сжать сережку. Дотторе наклонился, потянулся к руке Эмбер, и она ощутила его холодное прикосновение. — Все кончено, — проговорил Дотторе. Эмбер сумела оттолкнуть его. Дотторе тут же приблизился снова, и его пальцы мертвой хваткой вцепились в ее запястье. Эмбер держала руку сжатой в кулак. Из ее глаз уже катились слезы, но она терпела, терпела даже тогда, когда Дотторе принялся выкручивать ей руку, а боль стала совершенно невыносимой. И в тот момент, когда она уже решила, что не сможет противостоять его ожесточенному натиску, грянул выстрел. Дотторе рухнул на пол, и из его простреленной головы к ногам Эмбер потекла кровь. Она отшатнулась, едва справляясь с тем, чтобы дышать. От выстрела маска треснула, и на Эмбер теперь безразлично взирали остекленевшие красные глаза. Эмбер обернулась. Аято опустил пистолет, отнятый у застрельщика, и наконец позволил себе перевести дух. — Цела? — спросил он у Эмбер. Она не смогла ответить. Конечно, она не жалела Дотторе, но… Никогда прежде она не видела на лице Аято такого жестокого выражения. Для нее он долгие годы оставался просто Аято — несомненно, умным, хитрым, готовым на сложные уловки и даже манипуляции, но она никогда не подозревала, что он способен с таким хладнокровием всадить в человека пулю. — Я… — Эмбер облизнула пересохшие губы. Язык все еще ворочался с трудом. — Этот агент, он спас меня, он… Аято перевел взгляд на Матвея. Вздохнул. Ожесточенное выражение сменилось привычным непоколебимым спокойствием, и он захромал вперед. Трость в его руках дрожала. Аято едва держался на ногах, его Глаз Бога мерцал совсем слабо, и Эмбер даже не представляла, чего ему стоило добраться до потайной комнаты. Неожиданно за его спиной кто-то возник. Незваный гость подобрался совсем тихо, и Эмбер слишком поздно заметила опасность. — Аято! Он обернулся, но слишком медленно — из-за повреждений шестилетней давности Аято не хватало былой сноровки. Сильный удар повалил его на пол. Аято схватился было за пистолет, но чужая нога наступила ему на запястье, и Аято был вынужден разжать пальцы. Эмбер потрясенно смотрела на человека, который заявился в потайную комнату. Это был… Как такое возможно… Она перевела взгляд на тело Дотторе. Количество крови, вытекшей из его простреленной головы, не позволяло усомниться, что этот Дотторе был живым человеком и погиб. Тем не менее, над Аято стоял Дотторе — живой и абсолютно невредимый. — Хм, — сказал он, оглядев собственное тело у ног Эмбер. — Прискорбно. Мне даже нравился этот образец. Аято попытался атаковать, но Дотторе пнул его по ребрам, заставив согнуться от боли, и подобрал с пола пистолет. Дуло уставилось на Аято, но стрелять Дотторе не стал. — Без глупостей, — предупредил он. Поразмыслив, он вновь наклонился и на сей раз взял в руки оброненную трость. Глаза Аято расширились от ужаса. — Полагаю, без этой вещицы вы станете чуть более сдержанным в своем желании вмешиваться в чужие дела, господин Камисато. Трость в руках Дотторе треснула, и он бросил ее обломки перед Аято. — Теперь вы точно будете тщательно вымерять каждый свой шаг. Хмыкнув в такт своим мыслям, он оставил Аято лежать без сил на полу, а сам приблизился к обездвиженной Эмбер. Она обмерла. Тот Дотторе, что лежал мертвым у ее ног, был без сомнения устрашающим, но этот… От него исходила такая ошарашивающая аура, что даже дышать в его присутствии становилось трудно. Дотторе присел напротив Эмбер и, без усилий высвободив сережку из ее руки, поднялся. — Благодарю. С этими словами он, бросив быстрый взгляд на Матвея, развернулся и зашагал к выходу из потайной комнаты.               Когда Итэр спустился через проем в стене, было уже слишком поздно. Измученный Аято лежал, сжимая в руках обломки своей трости. Шокированная Эмбер переводила взгляд с тела Дотторе на тело Матвея и была такой бледной, что походила на призрака. Убедившись, что Аято с Эмбер почти не пострадали, Итэр перепрыгнул через Дотторе и метнулся к Матвею. Тело Дотторе его не удивило, как не удивил и рассказ Эмбер. Из своего мира Итэр уже знал, что Дотторе занимался созданием клонов. Знал он и то, что убить второго Предвестника лично почти невозможно. Матвей все еще дышал. Ругнувшись, Итэр стянул шарф и зажал его рану. Матвей пришел в себя, но не смог долго держать глаза открытыми. — Хах… Небесный ключ… — проронил он. — Мы уберегли его? По губам Итэра скользнула нервная улыбка. Он сразу вспомнил последнюю битву за Тейват, битву, в которой ему довелось сойтись в бою с собственной сестрой. Тогда он потерял многих… Мимолетных знакомых. Друзей. Даже утрата давних соперников казалась неправильной, несправедливой. И сейчас, когда Матвей угасал на его руках, Итэр не мог избавиться от ощущения, что сидит посреди поля боя в своем далеком мире и утешает умирающего солдата. Эмбер сумела подползти ближе, и Итэр велел ей держать шарф у раны. — Посиди с ним немного. Я мигом. Эмбер кивнула. Стараясь сдержать слезы, она мягко провела рукой по волосам Матвея, но вряд ли он почувствовал этот жест. Его глаза снова закрылись, и он провалился глубоко в небытие. Вскоре Итэр вернулся в потайную комнату, неся на руках Сайно. Положив его рядом с Эмбер, он помог Аято подобраться ближе. Тот до сих пор не выпускал из рук обломки трости, и Итэр решил не делать ему замечаний, понимая, как Аято сейчас непросто. — Я перенесу нас, — сказал он вместо этого. — Держитесь крепче. Эмбер обхватила его за плечо. Аято взялся одной рукой за Итэра, а другой продолжил прижимать к себе остатки трости. Итэр же ухватился за Сайно и Матвея. На сей раз путь к Воображаемому Древу дался сложнее. Итэр уже совершил два марш-броска: один раз, когда перенес Тоню с Тевкром, другой с Сяо и Варкой. Третий раз оказался невыносимым. Тело горело в лихорадке, и каждое прикосновение отзывалось болью. — Идите, — велел Итэр Аято и Эмбер, открыв разрыв между мирами. Времени смотреть, как они покидают Воображаемое пространство, не было. Собрав остатки сил, Итэр прыгнул обратно в проход, через который пришел, и вновь оказался в потайной комнате. Итак, битва проиграна. Друзья изранены. Лиза мертва. Один из клонов Дотторе тоже, но цена за такую маленькую победу оказалась непомерно высока. Расстановка сил стала еще хуже. Люмин по-прежнему осталась заражена Кровью Текутли, несмотря на все надежды Итэра очистить ее от этого воздействия. Все исчезнувшие остались на стороне Бездны, но вдобавок обзавелись еще одним Небесным ключом. Остается только принять поражение и помочь уйти тем, кто остался в библиотеке. Итэр стиснул рукоять клинка. Все это… происходит по вине Принца Бездны. Его самого, пускай и из другой вероятности. Неужели подобная жестокость живет и в его собственном сердце? Неужели, распорядись судьба иначе, он тоже мог быть таким, холодным и безжалостным, готовым на все ради достижения своей цели? Итэр вздохнул, потер переносицу. Лучше об этом не думать — так и с ума сойти недолго. Однажды у него будет возможность отомстить Принцу Бездны. Итэр бросит ему вызов и заставит расплатиться за все, что Принц Бездны сотворил с Люмин из этой вероятности. Успокоившись, он бросился по коридору обратно в библиотеку.               Принц Бездны выбил меч из руки Кевина. Завидев это, Кадзуха поспешил на выручку, но Кевин выставил в сторону руку и оттолкнул его ледяной волной. Потрясенного Кадзуху отбросило прямиком на застрельщика, и они оба рухнули на стеллаж, рядом с которым уже поджидал Дилюк. Встав между Кадзухой и застрельщиком, Дилюк решительным росчерком клинка оборвал жизнь противника. Его глаза пылали, словно демонические огни, но он все же сумел взять над собой верх и протянул Кадзухе руку. Кадзуха поднялся, припадая на раненую ногу, и нахмурился. Да что с Кевином не так? Сначала запрещает Кадзухе участвовать в битве, а затем и вовсе отталкивает при попытках помочь. Ему всегда была свойственна эта невыносимая черта тащить все на своих плечах в одиночку, но после недолгой разлуки она подобно луне в час солнечного затмения заслонила собой все остальное. Чего он так боится? Принца Бездны? Разве он не понимает, что в случае его смерти никто не сможет перенести их по Воображаемому Древу подальше от разрушенного города? Кадзуха взялся за клинок, выставил его перед собой. Полы кимоно взметнулись от потоков Анемо энергии. — Мы поможем! Кадзуха краем глаза увидел вставших рядом детей — решительную Кли с бомбами в руках и мрачного Тимми, пиджак которого хлопал от сил ветра, сконцентрированных в комнате. Кадзуха кивнул. Кли точно горсть конфетти бросила перед собой бомбы. Тимми подхватил их потоком ветра и понес в сторону Принца Бездны. Оттолкнувшись от пола, Кадзуха пронесся через библиотеку, стараясь не думать о боли в ноге, и, заняв удобную позицию, высвободил из ножен клинок, выпуская вместе с тем силу Анемо. Над Кевином и Принцем Бездны раскинулся огненный купол, в который стягивались бомбы Кли. Заметив это, Кевин толкнул Принца Бездны на бомбы и швырнул в их эпицентр ледяной шип. От силы элементальной реакции Принц Бездны пошатнулся, упал на колени, и Кевин, воспользовавшись этим, подхватил свой клинок, выбежал за пределы огненного купола, ухватил Кадзуху за плечо. — Что ты делаешь? — Я готов, — коротко отозвался Кевин. Кадзуха понял без лишних слов. Он протянул руки Кли и Тимми. Они схватились за его ладони. Прежде, чем перенести их к Воображаемому Древу, Кевин поискал посреди пылающих руин библиотеки оставшихся пленников. — Итэр скоро перенесет вас, — обратился он к Дилюку. Тот опустил окровавленный меч и взглянул на Джинн, которая как раз в это время освободилась от схватки с агентом Фатуи. Ее глаза напоминали осколки стекла, и Кадзуха не сдержал выдоха: Джинн и Лиза ведь были подругами. Он хорошо знал, что должна сейчас чувствовать Джинн. Думать об этом оказалось больнее, чем он предполагал, и Кадзуха отвел взгляд, делая вид, что оценивает обстановку. Дилюк привлек к себе жену, мягко погладил ее по волосам. — Я никуда не иду. — Что? — потрясенно вскричала Кли. Дилюк посмотрел на меч в своей руке, и между его бровей пролегла глубокая складка. Кадзуха никогда прежде не видел его таким разгневанным. — Фатуи получили, что хотели. Если они уберутся, нужно будет помочь городу восстановиться. Если же нет… — В спину Дилюка словно вогнали железный стержень, таким прямым и непоколебимым он казался. — Я останусь и буду сражаться с Фатуи, пока не перебью их всех. — Мастер Дилюк… — ошарашенно проронила Кли. — Я тоже остаюсь, — заявила Джинн. — Я не брошу Дилюка. И потом… Она скрестила руки на груди. Ее всю трясло — не то от негодования, не то от скорби по погибшей подруге. Отвернувшись, она отыскала взглядом тело Лизы, но не смогла долго смотреть на него и зажмурилась. — Я хочу похоронить Лизу как следует. Даже если для этого придется стереть Фатуи с лица земли. — Меня тоже не надо никуда переносить. Этот уставший голос принадлежал Сахарозе. Оправившись после короткой стычки с Аяксом, она еле стояла на ногах, но смотрела твердо, вскинув подбородок. — В моей лаборатории остались ценные образцы. Я не хочу, чтобы результаты моих экспериментов попали в руки Фатуи. И потом, если у нас получится отбить лабораторию, я смогу продолжить опыты и займусь поисками средства, с помощью которого можно очистить воздействие Крови Текутли. Кевин с Кадзухой обменялись потрясенными взглядами. — Вы останетесь здесь одни, — начал Кевин. — Я могу вернуться и… — Нет, — отрезал Дилюк. — Ты уже сделал достаточно. Отправляйтесь к остальным. Найдите Дендро ключ и придумайте способ, как остановить это безумие. А мы позаботимся о Мондштадте. Кевин не нашелся со словами. — Присмотри за Венни, — приложив руку к груди, обратилась к нему Джинн. Говоря о дочери, она еле сдерживала слезы. — Вы все… присмотрите за ней, хорошо? Рука Кевина, которая держала плечо Кадзухи, задрожала. Он по-прежнему молчал, и Кадзуха пришел на выручку: — Мы обязательно позаботимся о ней. — Уходите, — мотнул головой Кевин. — Уходите прямо сейчас, пока исчезнувшие не собрались с силами. Если останетесь в библиотеке, точно обречете себя на заточение где-нибудь в Бездне. Дилюк кивнул, и все трое бросились к дыре, пробитой в стене мощным ударом молотобойца Фатуи. Перед тем, как уйти, Дилюк подхватил на руки исчерченное прожилками тело Лизы. Кадзуха не мог смотреть на него равнодушно — глаза тотчас наполнились слезами. Из библиотеки выскочил Итэр. — Что здесь происходит? Куда подевались Дилюк, Джинн и Сахароза? Вместо ответа Кевин протянул ему руку. — Надо уходить, пока исчезнувшие не атаковали снова. Итэр поколебался. — Я только что перенесся по Воображаемому Древу и еще не восстановил силы. — Я знаю, — спокойно отвечал Кевин. Итэр приблизился, но брать Кевина за руку не стал, только озабоченно сдвинул брови. — Ты хочешь сказать, что перенесешь четверых? Кевин… — Я не оставлю тебя наедине с Принцем Бездны, — жестко отозвался Кевин. — Теперь возьми мою чертову руку, и давайте уже уберемся отсюда. Потрясенный его интонацией, Итэр все же протянул руку, и Кевин крепко обхватил его за запястье. — Присмотри за мной у Воображаемого Древа, только и всего. — «Только и всего»… — пробурчал Итэр. — Ты хоть понимаешь, насколько безумен? Кадзуха не мог с ним не согласиться. Его губы против воли тронула улыбка: кажется, у них с Итэром найдется немало общего. Сверкнула холодная розовая вспышка, и все пятеро перенеслись в Воображаемое пространство. Оказавшись у исполинского дерева, державшего на своих ветвях миллиарды миров, Кевин пошатнулся, но устоял благодаря поддержке Кли и Кадзухи. Тимми помог ему сесть. — Эй, эй, вы в порядке? Кевин отдышался, зажал шею, на которой змеились красные прожилки. — А, да, ерунда… Дайте-ка мне минутку… Он опустил голову и прикрыл глаза, из чего стало ясно, что минуткой дело не обойдется. Кадзуха и Итэр обменялись встревоженными взглядами. — Сможешь вывести нас отсюда? — спросил Кадзуха. Итэр сдвинул брови. Ничего не ответив, он поднялся, прошелся взад-вперед, словно собираясь с мыслями, а затем осторожно надрезал ребром ладони Воображаемое пространство. Вернее, попытался надрезать — сколько бы он ни проводил по воздуху рукой, ничего не происходило. — Похоже, я выдохся, — сокрушенно сообщил он. Кли развела руками. — Почему бы нам просто немного не подождать? Выйдем отсюда позже, когда восстановите силы. — Здесь в любом случае безопаснее, чем в Мондштадте, — поддержал ее Тимми. Кевин мотнул головой. — Не… небезопасно… Он говорил нечетко и после одного слова смолк, точно окончательно опустошенный. Кли напряглась. — Что это значит? — «Человеку, воля которого недостаточно тверда, здесь очень легко потеряться», — припомнил Кадзуха слова, которые Кевин сказал в их первый совместный визит к подножию Воображаемого Древа. Итэр, который окончательно оставил попытки открыть проход в деревню Аару, принялся разминать затекшее плечо. — Верно. У Древа лучше не задерживаться. Даже таких, как мы с Кевином, странников, привыкших путешествовать между мирами, оно может затянуть куда-нибудь не туда. Думаю, никто из нас не хочет очутиться в параллельной вероятности. С меня, если честно, хватило моих сумасшедших копий. — Параллельные вероятности существуют, и где-то в этой бескрайней вселенной разгуливают сотни версий меня… — задумчиво отозвался Тимми. — Поразительно. Кли поежилась. Она не видела в этом ничего поразительного. Древо казалось ей враждебным. Обхватив себя руками, она опасливо покосилась на него — так, словно Древо тянулось к ней своими ветвями и пыталось утащить в немыслимые темные пространства. Кадзуха тоже взглянул на исполинский ствол. Как ни посмотри, он не считал Древо опасным, скорее… могущественным и оттого одиноким. Прикрыв глаза, Кадзуха мог ощутить потоки сил, текущих от корней к ветвям — древних, тайных, быть может, даже запретных. Наполненное этими силами, Древо было центром бесчисленных вселенных, осью всех миров. Подставив ладонь, Кадзуха поймал упавший к подножию Древа розовый лепесток. Был ли он миром, сорвавшимся с ветви далеко вверху, или просто опавшим листком? Кадзуха бережно опустил лепесток на прозрачную землю, под которой плескалось расшитое звездами море. — Обучи меня, — обратился он к Кевину. — Ты говорил, что можешь научить меня странствовать через Воображаемое пространство. Глаза Итэра расширились от изумления. Кевин же поднял голову и с некоторым трудом сфокусировал взгляд на Кадзухе. — Это не так просто, как тебе кажется, малой. — Мне и не кажется, что это просто. Кадзуха опустился на колени напротив Кевина, и Кли с Тимми, ощутив, что им нужно поговорить наедине, отошли в сторонку. Итэр сделал вид, что заинтересован звездной бездной. Впрочем, судя по выражению его лица, у него и впрямь накопилось немало тем для размышлений. — Ты не доверяешь мне? — спросил Кадзуха. Услышав эти слова, Кевин вздрогнул. — Конечно, доверяю. — Тогда в чем дело? — Кадзуха не смог скрыть эмоций, и от печального звучания его голоса Кевин стыдливо опустил взгляд. — Я знаю, что тебе довелось немало пережить. Но, Кевин… Ты появляешься посреди битвы, запрещаешь мне сражаться на твоей стороне, отталкиваешь меня. Всякий раз, когда ты смотришь на меня, создается впечатление, что ты не рад нашей встрече. За шесть лет совместных странствий Кадзуха привык, что Кевин не демонстрирует своих эмоций, но у Воображаемого Древа он всегда казался более искренним. Поэтому Кадзуха не удивился, когда Кевин обхватил себя руками, словно маленький мальчишка, который пытается спрятаться в шкафу от монстров. Кадзуха мягко дотронулся до его плеча. — Я что-то не так сделал? Кевин покачал головой. — Единственным, кто сделал что-то не так, был я. Кадзуха промолчал, не понимая, как следует трактовать эти слова. — Я… — Кевин вздохнул. — Я убил тебя, Кадзуха. Если бы глаза Кевина не были так серьезны, Кадзуха счел бы его безумцем. — Прямо сейчас ты убиваешь меня подобными заявлениями, — с нервным смешком отозвался он. Кевин замотал головой, понимая, что начал не с того. Некоторое время они молчали. С ветвей Воображаемого Древа слетали розовые листья. Кадзуха по-прежнему не отпускал плеча Кевина, а потому чувствовал, как его лучшего друга бьет неконтролируемая дрожь. — В иллюзии, которую наслал Принц Бездны с помощью Воли Грома, — объяснил наконец Кевин. — Я увидел тебя, беззащитного, посреди пламени… В моей руке был клинок. Я пытался остановить его, но… Кадзуха молча слушал. — Тело будто не слушалось меня, и… Кевин не смог договорить, но Кадзухе и так уже все стало ясно. — Это была просто иллюзия, Кевин. Пускай очень могущественная, но все еще иллюзия. — Я знаю, — отозвался тот. — Но я не хочу, чтобы она стала реальностью. — И это та причина, по которой ты отталкиваешь меня? — изумился Кадзуха. — Кевин, за кого ты себя принимаешь? Я ни за что не поверю, что ты способен обратить клинок против своих друзей. Стоит признать, иногда ты бываешь совершенно невыносим и вертишь людьми по своему желанию… По губам Кевина скользнула слабая улыбка, и Кадзуха, ободренный этим, сжал его плечо. — Но ты никогда так со мной не поступишь. Я точно это знаю. Ты мой друг. — Отто тоже был моим другом. Но все же я убил его… бессчетное количество раз. Кадзуха не сдержал вздоха. Верно. Отто. За головокружительными событиями последних дней Кадзуха уже успел позабыть о призраке прошлого, который по-прежнему терзал его друга. — Отто пытался разрушить мир. Как думаешь, захочу ли я однажды заняться чем-то подобным? Кевин не раздумывал над ответом ни секунды: — Нет. Никогда. Несмотря на то, что боль в его глазах ослабла, он все еще казался опечаленным, и Кадзуха заключил его в крепкие объятия. Обычно Кевин не любил проявлений сентиментальности и тут же вырывался из чужой хватки, будь это Кадзуха, случайно встреченный давний друг или симпатичная девушка в трактире. Но в этот раз он возражать не стал. Его ладонь легла на спину Кадзухи. — Мне многое нужно тебе рассказать, — признался Кевин. — О Крови Текутли… И вообще. Кадзуха отстранился и окинул взглядом его красные прожилки. — Я знаю. Поговорим об этом позже, хорошо? Кевин согласно кивнул. Холодные отсверки в его глазах исчезли, сменившись теплыми огоньками. — Насчет Воображаемого пространства… Я не думаю, что ты сможешь с первого раза перенести нас, куда надо. Но если мы разделим силы на троих, из этого может что-то получиться. — На пятерых, — поправила подошедшая Кли. — Вы с Итэром уже напоминаете живых мертвецов, так что мы поможем. Кевин поднял глаза и некоторое время с задумчивостью изучал Кли. Она лучилась упрямством. Руки, стиснутые в кулаки, подрагивали, и Кадзуха не мог даже представить, что за буря эмоций сейчас свирепствует в ее душе. — Для начала тебе надо взять себя в руки, — прямо сказал Кевин. — Если ты будешь путешествовать через Воображаемое пространство, разрываясь от гнева, точно закончишь где-нибудь в гнилой вселенной, где роботы захватили человечество. Итэр состроил такое лицо, словно знал, о чем идет речь, а остальные предпочли не задавать вопросов. Опустившись на землю, все пятеро сели в круг и взялись за руки. — Мы как будто кружок сектантов, — шепнул Тимми. Кли прыснула, но тут же погрустнела. Казалось, ей было стыдно веселиться после такой ужасающей битвы. Кадзуха чуть сжал ее ладонь, и Кли благодарно улыбнулась. Кевин обежал взглядом собравшихся. Кадзуха заметил, что красные прожилки теперь поползли вверх, к его лицу. — Хоть Итэру и доводилось бывать в Аару, это место в его мире может отличаться от нашего, — заговорил он. — Поэтому вообразить во всех возможных подробностях пункт нашего назначения — задача Кадзухи. Кадзуха кивнул. Они с Кевином бывали в пустыне Сумеру довольно давно, уже несколько лет назад, но Кадзуха не забыл миролюбивой деревни неподалеку от Стены Самиэль, как не забыл и прекрасные звезды над ночной пустыней. Путешествовать в песках ему не нравилось, но стоит признать, виды там потрясали воображение. — Кли, Тимми, сосредоточьтесь, — продолжил наставлять Кевин. — Пускай ваше желание перенестись в Аару следом за Кадзухой станет таким сильным, что за него могли бы выдать Глаз Бога. Кли с Тимми обменялись встревоженными взглядами. Кли беспокойно поерзала, но Тимми ободряюще толкнул ее плечом. — Итэр, направь наши импульсы в нужное русло, — распорядился Кевин. Похоже, никто, кроме Итэра, не знал, что это означает, но главное, они с Кевином друг друга поняли. — Давно не приходилось перемещаться по Древу вот так, полагаясь на силу фантазии и отчаянное желание, — признался Кевин. — Давайте надеяться, что нас не занесет в какой-нибудь параллельный мир. — А что, твоя прошлая вылазка в другую вероятность обернулась неудачей? — лукаво спросил Итэр. Кевин фыркнул. — Ну, я встретил одного невозможного, ужасно назойливого мальчишку. Поди пойми, удача это или проклятие. Итэр рассмеялся. Они все были напряжены до предела и не хотели даже представлять, что будет, если выбраться из Воображаемого пространства вовремя не получится. — Давайте начинать, — деловито скомандовал Тимми. Кевин взглянул на него с насмешкой, но препятствовать не стал и лишь кивнул Кадзухе.

Этот фрагмент можно читать под музыку: HOYO-MiX — Double Cherry Blossom. Ставьте на повтор

Кадзуха прикрыл глаза. Деревня Аару… На ум сразу пришел приятный, хоть и несколько печальный пейзаж. Пустынная деревня стояла над каньоном. Водопады из песка с шуршанием осыпались с каменистых вершин, а унизанное звездами небо высоко над головой рассекали красноперые птицы. Сосредоточившись, Кадзуха смог воссоздать в воображении деревянные подмостки, домик старосты, пальмы, составленные в горшках кактусы и цветы. Он услышал шум разговоров, треск костра, стук ложки о котелок, в котором варилась ароматная похлебка. Увидел он и девушку, которая служила защитницей деревни. Одетая в золото и синеву, она сидела на краю каньона и смотрела в ночное небо, а поодаль лежали сложенные щит и копье — ее неизменные атрибуты. По губам Кадзухи скользнула улыбка. Они ведь останавливались в Аару совсем ненадолго. Кто бы мог подумать, что эта деревенька в песках произвела на него такое сильное впечатление. Кадзуха вновь и вновь продолжал рисовать в воображении дивные картины далекой пустынной деревни. И вот наконец лица коснулся ветер. Ветер был прохладным и принес с собой горсть песчинок, которые тотчас защекотали кожу. Открыв глаза, Кадзуха обнаружил высоко над головой темные небеса, усыпанные звездами — такими яркими, какими их не увидишь ни в горах Ли Юэ, ни в выжженных землях Натлана, ни тем более в городах. — У нас получилось, — прошептал потрясенный Тимми. Сидевшего рядом с Кадзухой Кевина повело в бок. Вложив толику своей энергии в бегство из Воображаемого пространства, он окончательно выбился из сил и теперь казался смертельно больным. Красные прожилки не сдвинулись, но продолжали зловеще мерцать, и Кадзуха подставил свое плечо, обхватил Кевина рукой, помогая ему подняться. — Держись, друг, — прошептал он. — Мы в безопасности. Ты наконец можешь отдохнуть. Кевин ничего не ответил. Кадзуха вздохнул и тут увидел двух спешащих к ним девушек. Одна была хорошо знакома Кадзухе — думая об Аару, он сразу же вспомнил о ней. Это была Кандакия. Они с Кадзухой не виделись много лет, но Кандакия сразу же его узнала. Вторая девушка, с пламенными волосами и голубыми глазами, отдаленно напоминала Тевкра. — Тоня! — завидев ее, воскликнула Кли. Поднявшись, она позабыла о песке, налипшем на платье, и бросилась навстречу новоприбывшим. Из ее глаз побежали слезы. Кли долго держалась, не позволяя ужасам минувшего вечера взять над ней верх, но, оказавшись вдали от битвы, с новой силой осознала, что именно случилось. Насилие. Предательство. Смерть. Сегодня они пережили достаточно. С трудом вырывая ноги из песка, Кли подскочила к Тоне, и они заключили друг друга в крепкие объятия. Кли плакала навзрыд. Сквозь судорожные всхлипы до Кадзухи донеслись ее слова: — Тоня, Тевкр… он… он… — Он жив, — сказала Тоня, обхватив Кли за плечи. До Кли не сразу дошел смысл ее слов. — Он погиб, защищая… — Тут ее глаза расширились. — Что? — Жив? — потрясенно выдохнул Тимми. Тоня протянула обе руки. Кли взялась за одну, Тимми — за другую. Кивнув Кандакии, Кадзухе и Итэру, Тоня развернулась и повела детей в сторону приземистого домика, где сейчас отдыхали раненые. Кли и Тимми засыпали ее вопросами, но Тоня отвечала невпопад: судя по выражению ее лица, хоть Тевкру и удалось пережить эту ночь, его состояние оставляло желать лучшего. Кандакия приблизилась. Кадзуха был вынужден признать, что не сможет дотащить Кевина до дома, а потому предоставил заботы о нем Кандакии и Итэру. Прихрамывая, он медленно следовал за ними, а сам размышлял о минувшей ночи. Штаб Ордо Фавониус стоял в руинах. Неизвестно сколько людей погибло во время взрыва, многие, должно быть, скончались позже от полученных ран, а потом еще и Лиза… Кадзуха почти не знал ее, но ему было искренне жаль эту женщину. Никто не заслуживал подобной участи. Остановившись, Кадзуха вытащил из ножен клинок и острием начертил на песке ее имя. Он не мог принять участие в ее похоронах и разделить с ее близкими боль потери, но мог отдать ей дань уважения. Кадзуха направил взгляд в ночное небо. — Покойся с миром, Лиза. Надеюсь, ты нашла свой путь к звездам и теперь счастлива среди них. Прикрыв глаза, он некоторое время стоял молча, читая про себя молитву Архонтам, а затем развернулся и зашагал к дому. За спиной, высоко наверху, перемигивались между собой звезды.

Конец музыкального фрагмента

* * *

Склад, который переоборудовали во временное пристанище беглецов из Мондштадта, был полон людей. Всего за день он преобразился до неузнаваемости: жители Аару притащили стол и раздобыли целую гору стульев, Тимми от безделия выторговал у странствующего торговца ковер, а Кандакия принесла вазу с цветами и фрукты, которые в знак поддержки попросили передать с крошечного рынка. Склад все еще оставался скромным убежищем, но теперь здесь кипела жизнь. Друзья с разных уголков Тейвата сбивались в небольшие группы, общались и заваливали друг друга вопросами. Кли наблюдала за их суетой без особого интереса. Все давным-давно расправились со своими порциями, а она не могла взять в рот ни капли супа и теперь задумчиво постукивала ложкой по дну глиняной миски, надеясь, что он как-нибудь исчезнет сам собой. Еще вчера она в одиночестве кружила по праздничному залу и размышляла о своей обиде на Тевкра. Теперь все это казалось бесконечно далеким и пустым. Теперь Тевкр лежал без сознания с глубокой раной, а по его телу расползались зловещие красные прожилки — последствие отравления Кровью Текутли. Очнется ли он? А когда очнется, как Кли рассказать о произошедшем? Об утрате Небесного ключа, о решении Дилюка, Джинн и Сахарозы остаться в Мондштадте, о судьбе Кэйи, о… О смерти Лизы? Свободная рука Кли сжалась в кулак. Всего один вечер — и ее жизнь, пускай непростая, разрушилась, будто опрокинутый ветром карточный домик. Не было больше дома, куда можно вернуться. Не было надежд или уверенности в завтрашнем дне. Больше ничего не было. Сзади раздались шаги, и на плечи Кли опустилась мягкая ткань. Она с удивлением обнаружила, что это плед, своей текстурой и вышивкой похожий на ковер. Подняв взгляд, Кли увидела перед собой высокую девушку с темно-каштановыми волосами. Собранные причудливым образом, по бокам они напоминали кошачьи ушки. Это была Дэхья — Кли познакомилась с ней еще вчера, когда Дэхья помогала Кандакии заботиться о раненых. — В пустыне опасно подвергать свое тело голодовкам, — заметила Дэхья. Ногой выдвинув стул, она без приглашения устроилась рядом. — Так что лучше ешь, пока не упала в обморок посреди песков и не стала обедом для скорпионов. Звучало это зловеще, но аппетит Кли не вернуло. — Не будь назойливой, Дэхья, — вмешалась Кандакия. — Кли поест, когда у нее появятся на это силы. Дэхья недовольно вздохнула и скрестила руки на груди. — Не сердитесь, — попросила Кли. — Я правда поем. Просто… чуть позже. Дэхья удивленно повернула голову, и Кли обнаружила, что в ее глазах нет ни капли злости. Дэхья не сердилась — просто расстроилась, что ничем не может помочь. Кли улыбнулась, и Дэхья, склонив голову набок, приподняла уголок губ в ответ. Дверь, ведущая в одну из импровизированных комнат для больных, открылась, и на пороге появился уставший Тигнари. Потерев плечо, он прошел в центр комнаты и тут же принялся недовольно бурчать: — Маруф, бестолочь, я же дал ему четкие указания… Что, неужели без бумажки было не запомнить? Кли поежилась. Прямолинейный Тигнари, лесной страж из Авидьи, любил поворчать и не скупился на язвительные замечания. К тому же он был ученым-ботаником, увлеченным своим делом, и Кли пропускала половину его высказываний мимо ушей. Так было проще — ей еще хотелось сохранить мозги целыми. Иными словами, Тигнари она сторонилась. Чего не скажешь о Тимми. Если Кли по душе пришлись заботливая Кандакия и смешная Дэхья, то Тимми ни на шаг не отходил от Тигнари и постоянно заваливал его вопросами. Для него это был не только шанс получить уникальные знания, но и возможность отвлечься от переживаний за друзей. Кажется, Тигнари понимал это, потому что не возражал против компании и даже успел обучить Тимми кое-каким ботаническим премудростям. «Ботаники, они оба», — заключила Кли. В их компании не хватало лишь самого главного умника, Сайно. Вот только Сайно до сих пор не пришел в себя после многочисленных ранений и тщетных попыток спасти Лизу — Тигнари только что вышел из его комнаты, но, судя по всему, результатами осмотра остался недоволен. Кли задумчиво поводила ложкой и, решившись, все же смогла зачерпнуть немного супа. Пах он и правда приятно. Впрочем, донести ложку до рта Кли так и не сумела. Стоило ей на миг расслабиться, как в голову тут же ныряли ужасающие воспоминания о прошедшей ночи. Кровь, пламя, ранение Тевкра, встреча с Альбедо, бедный Кэйа… Лиза… Кли дрожащей рукой опустила ложку обратно и вновь принялась осматривать главное помещение бывшего склада. Среди ее новых знакомых лишь один оставался для Кли загадкой. Всю прошедшую ночь он провел на ногах, помогая Кандакии и Дэхье, а затем и прибывшему из Гандхарвы Тигнари. Тем не менее, Кли так и не довелось с ним поговорить. Большую часть времени этот высокий мужчина держался отстраненно, а в свободную минутку, такую, как сейчас, подсаживался к огню, задумчиво глядя в пламя. Судя по простым одеждам, приспособленным как к жару разгоряченных солнцем песков, так и к прохладе пустынных ночей, он жил в Аару — и все же разительно отличался от ее жителей. Заметив, куда смотрит Кли, Кандакия поднялась с места, наполнила супом еще одну миску и подошла к мужчине. — Аль-Хайтам, — сказала она. Сначала Кли решила, что на языке пустыни это означает приветствие, но тут Дэхья сказала: — Да уж, судя по виду, с вашим появлением шестеренки в голове Аль-Хайтама закрутились раз в тридцать быстрее. Давно я его таким не видела. — Так значит, его зовут Аль-Хайтам? — уточнила Кли. Она бросила на мужчину еще один беглый взгляд: кивнув Кандакии, он принял миску, но есть не стал. Хах, что ж, в этом Кли хорошо могла его понять. — А какой он обычно? — Ну… — Дэхья дернула плечом. — Обычно он как-то так себя и ведет, только взгляд у него такой тусклый, словно ему уже ничего на свете неинтересно. А сейчас оживился. Вся эта история с Небесными ключами и планами Бездны — великолепная пища для его крутых мозгов. Кли задумчиво поскребла подбородок. — А почему ему ничего не интересно? Дэхья вздохнула. — Он не всегда был таким. Но… шесть лет назад в Сумеру произошло много разного дерьма. — Дэхья скосила глаза на Кли и смущенно кашлянула. — Я хотела сказать, «нехороших вещей». Кли усмехнулась. Это Дэхья еще не слышала, какие витиеватые ругательства способен во время вспышек гнева выдавать Тевкр. — Подробностей я не знаю, но Аль-Хайтам вроде как разругался с Мудрецами, главными шишками в Сумеру, за что был изгнан из Академии. — Изгнан? — ужаснулась Кли. — Ага, типа того. Ему нельзя покидать пределов пустыни, проводить исследования… Короче, много чего нельзя. По сути, Тигнари сейчас невероятно рискует, заявившись сюда. Узнай кто, выговором дело не обойдется. Кли поежилась. Кто бы мог подумать, что в Сумеру такие строгие порядки. Кли всегда считала, что в этой стране умников все слишком заняты своими научными работами, чтобы находить время на подобные интриги. Тоня вышла из комнаты Матвея. Больше ждать было некого: сам Матвей, Тевкр и Сайно по-прежнему не пришли в себя, а магистр Варка и Венти отдыхали после нанесенных ран — пока у них не было сил покидать постель. Венни временно находилась под присмотром жительницы деревни, Нермин, которая согласилась провести для малышки экскурсию и познакомить с местной детворой. Собрание на складе началось. — Итак, похоже на то, что Фатуи и Орден Бездны завладели всеми Небесными ключами, кроме Дендро, — заговорил Итэр. — Давайте соберем воедино все, что об этом знаем, чтобы ничего не упустить. Первый Небесный ключ — Воля Грома. Имеет форму катаны. Обладает способностью создавать иллюзии. Принц Бездны забрал Волю Грома с Ватацуми. Находится в руках Бездны. — Пламенное Правосудие, — подхватил Кевин. — Второй Небесный ключ. Имеет форму двуручного клинка, обладает огненными способностями. Аякс забрал Пламенное Правосудие из Миктлан Форталеза. — Находится в руках Бездны, — мрачно заключил Кадзуха. Кли вздохнула. — Третий Небесный ключ — Камень Связывания, — сказала она. — Имеет форму ограненного камня, обладает способностью сдерживать Кровь Текутли и подобные ей силы. Исчез из Разлома. Находится в руках Бездны. Тоня, которая устроилась на стуле напротив, бросила на Кли быстрый взгляд. — Четвертый Небесный ключ — Милосердие Екатерины. Имеет форму револьвера, обладает ледяными способностями. Наверное, был передан Аяксу Царицей. — Иными словами, находится в руках Бездны, — сказал Сяо. Он держался поодаль от остальных. Скрестив руки и ноги, он сидел неподвижно, и его глаза были прикрыты. Кли хотела поговорить с ним еще до собрания, но Сяо казался поглощенным мыслями, и она решила его не беспокоить. — Пятый Небесный ключ — это та сфера, которую Скарамучча передал Фатуи, — добавил Тимми. — Мы не знаем, как она называется и какими способностями обладает. В любом случае, находится в руках Бездны. Все дружно скривились: от одного звучания этой фразы становилось тошно. — Шестой Небесный ключ — это сережка, которую украл Дотторе, — проговорила Эмбер. — Я успела вычитать в дневнике Лизы, что она называется Клятвой Ветра, но о ее способностях ничего не знаю. — И-и она все равно находится в руках Бездны, — протянула Дэхья. — Верно, — вздохнула Эмбер. — Простите. Я не сумела ее защитить. Брови Кли взметнулись, но прежде, чем она успела что-то сказать, вмешался Сяо. — Никто не винит тебя, Эмбер. Он сказал это резким тоном, но Кли уловила его доброе намерение. Эмбер, кажется, тоже. Опустив голову, она не стала спорить. — Наконец, седьмой ключ — ключ Дендро, — опершись на стол, сказал Тигнари. — По просьбе Сайно я попытался поискать информацию о подозрительной активности Фатуи за недавнее время, но даже если они искали в Сумеру ключ, они вели себя осторожно. — Хм, — только и сказал Аль-Хайтам. Его реакция навела Кли на мысли. Покусав ноготь большого пальца, она прокрутила в голове воспоминания о минувшем вечере. Думать о разговоре с Кэйей оказалось гораздо больнее, чем она предполагала, но Кли смогла справиться с удушающим приступом слез и сказала: — Кэйа упоминал так называемый Архив Бодхи. Аль-Хайтам повернулся и впервые за все время посмотрел на Кли прямо. Она поерзала под этим пристальным взглядом. — Когда Альбедо попытался забрать у Кэйи Камень Связывания, Кэйа сказал: «Камень Связывания — мой ключ, как Архив Бодхи — твой». — Архив Бодхи — еще один Небесный ключ, — заключил Кадзуха. — Может, это название той сферы, о которой мы ничего не знаем? — предположил Тимми. Аль-Хайтам пошевелил дрова в камине. — Вряд ли, — сказал он после недолгого молчания. — «Бодхи» — понятие, которое используют между собой ученые Сумеру. В древних историях оно означало просветление, полноту знаний. — Я знал, — хмыкнул Кевин. — Я так и думал, что у них есть ключ, с помощью которого они с легкостью предугадывают наши действия. — «Предугадывают»? — переспросила Кли. От мысли о том, что противник знает наперед каждый их шаг, перехватило дыхание. — Получается, все, что мы делаем, бесполезно? Мы… будем раз за разом придумывать планы, а Фатуи с Бездной просто предскажут будущее и в любом случае нас обыграют? От мысли об этом всем стало не по себе. Как сражаться с противником, который знает будущее? Что вообще ему можно противопоставить? — Не думаю, — сказал наконец Аль-Хайтам. — Если моя догадка верна, Архив Бодхи подобен терминалу Акаши. «Кому?» — хотелось переспросить Кли, но у нее было такое ощущение, что ответы приведут только к новым вопросам. — Будущее не определено, это скорее философский концепт, нежели реальная сущность, — добавил Аль-Хайтам. — Поэтому я не думаю, что Архив Бодхи предсказывает будущее. Скорее, это просто мощный инструмент, своеобразная магическая машина, которая, как и терминал Акаши, черпает знания из Ирминсуля. Она позволяет вычислять наиболее предсказуемые действия противника, основываясь на его личности и его поступках в прошлом. У Кли взорвались мозги. Какой еще к черту философский концепт, какой Ирминсуль? — Мы действовали достаточно предсказуемо, — согласился Тимми. Ну разумеется, этот умник понял все до последнего слова. — Это имеет смысл, — согласился Итэр. — Они не смогли предугадать наше с Кевином появление, потому что мы странники из другого мира. Информации о нас нет в Ирминсуле. — О, — только и сказала Кли. К счастью, она увидела, что у Дэхьи такое же отстраненное выражение лица, и несколько успокоилась. Впрочем, длилось это недолго. Озаренная внезапной мыслью, Кли подскочила. — Погодите, мы так равнодушно об этом рассуждаем… Но это ведь значит, что Дендро ключ тоже в руках Бездны?! Собравшиеся обменялись тяжелыми взглядами. — Когда они успели его забрать? — потрясенно проговорила Эмбер. — Шесть лет назад, — отозвался Аль-Хайтам. Кли скосила на него взгляд. Нет, правда, у этого парня что, на любой вопрос найдется ответ? Может, он сам — ходячий терминал Акаши? Дэхья была права насчет его крутых мозгов. — Думаю, это наиболее подходящее время. Сразу после того, что Мудрецы устроили во время празднования Сабзеруза… Лица Дэхьи, Кандакии и Тигнари омрачились. — До меня доходили слухи о сотрудничестве Мудрецов с Фатуи, — добавил Аль-Хайтам. — В гавани Сумеру и в Порт-Ормосе только и говорили о кораблях, прибывающих из Снежной. Я слышал, что вскоре после Сабзеруза Мудрецы встретились с представителем Фатуи под Храмом Сурастаны, но информация об этой встрече была засекречена. Тигнари сложил руки на груди. Кончики его ушей сердито задергались. — Думаешь, тогда они передали Фатуи Архив Бодхи? — Это лишь предположение, — отозвался Аль-Хайтам. Впрочем, по его тону было ясно, что свои выводы он уже сделал. — Выходит, у Фатуи и Бездны есть все Небесные ключи, — рухнув обратно на стул, сказала Кли. — А еще все гнозисы, ведь они убили Мурату и вернули себе Скарамуччу. — Получается, у них все готово, — с ужасом прошептал Кадзуха. — Теперь они объединят Небесные ключи, активируют их с помощью гнозисов и приведут в действие свой план, в чем бы он ни заключался. — Блядь, — высказался Тимми. Ругать его никто не стал: все были солидарны. — Нет, — подал вдруг голос господин Камисато. Он молчал с самого начала собрания. Кли видела, в каком ужасном состоянии он прибыл вчера в Аару и как глубоко был шокирован событиями минувшего вечера. Она полагала, господин Камисато все еще не оправился, но похоже, на протяжении собрания он лихорадочно размышлял — и теперь был готов поразить всех очередным хитроумным планом. Впрочем, вместо плана господин Камисато выложил на стол обломки своей трости. Брови Кли озадаченно поползли вверх. Должно быть, господин Камисато тронулся умом во время пожара: она еще вчера заметила, что он не выпускает сломанную трость из рук, цепляясь за нее, как утопающий за протянутую соломинку. Вот только господин Камисато не казался сумасшедшим. Напротив, его единственный зрячий глаз был ясным — и полным необъяснимого блеска. — Нет, — повторил он и принялся откручивать верхнюю половину набалдашника трости. Остальные наблюдали за его действиями с помесью недоумения и любопытства. — Я не мог предугадать, что ждет впереди, но еще шесть лет назад отказался от идеи оставлять столь могущественную вещь во владении столь ненадежного человека. «О чем он говорит?» — растерянно заморгала Кли. Господин Камисато открыл потайное отделение в набалдашнике и достал оттуда какой-то небольшой предмет. — Фатуи думают, что завладели всеми гнозисами, — сказал он. — Но они ошибаются. Господин Камисато раскрыл ладонь. Над его рукой парила вещь, похожая на шахматную фигуру. Кли охнула. Это был Электро гнозис.