Пепельный реквием

Преодолев подъем на холм, Матвей остановился, чтобы перевести дух. Из-за раны, нанесенной ему в Мондштадте клоном Дотторе, он стал гораздо быстрее уставать и все никак не мог восполнить прежний запас сил. — Ну куда ты бежишь поперек вьючного яка? — принялся отчитывать Тигнари, едва заслышав об этом еще в Аару. — Тебе крупно повезло, что ты вообще живой. Не торопись. Ты восстановишься, но на это нужно время. Архонты, ну почему меня окружают люди, которые считают себя бессмертными? Матвей вовсе не считал себя бессмертным. Напротив, именно из-за того, что он хорошо осознавал свою смертность, ему требовалось оправиться как можно быстрее. Если он хочет жить, ему понадобятся силы защищать себя. Но самое главное, ему нужны силы, чтобы защитить других. Чтобы защитить… Ему на плечо опустилась рука. — Хочешь отдохнуть? Матвей, вздрогнув, обернулся. Тоня смотрела с привычной мягкостью, и в уголке ее губ, как всегда, таилась улыбка. Этому выражению решительно невозможно было сопротивляться. Вздохнув, Матвей кивнул, и Тоня окликнула Тигнари: — Идите вперед. Мы побудем здесь еще немного и догоним. — Что? — удивился Тевкр. Он искренне недоумевал, по какой такой причине его старшая сестра решила остановиться с Матвеем посреди тропического нигде. Судя по всему, он намеревался завалить ее вопросами, но Венти с преувеличенно восторженным «хе-хе» увлек его в сторонку, где принялся поэтично расписывать достоинства каждого встреченного по пути растения. — Уверена? — обернулся Тигнари. — До Гандхарвы остается всего ничего, а здесь может быть опасно. — Идите, идите, — отмахнулась Тоня. — Если какой-нибудь умник решит нарваться на огненный шар в лицо, это будут его проблемы. Тигнари скрестил руки на груди и недоверчиво выгнул бровь. Впрочем, взглянув на Матвея, он передумал. «Неужели я настолько плохо выгляжу?» — невольно задумался Матвей. — Ладно. Но если понадобится помощь, пошли в воздух огненный залп. А если что-то случится с нами, Эмбер подаст сигнал. Тоня кивнула. Дождавшись, когда друзья отойдут подальше, она повернулась к Матвею и потянула его за рукав к ближайшему камню. Матвей не стал сопротивляться. Путь от деревни Вимара до Гандхарвы был недолог, но даже его хватило, чтобы он выбился из сил. Тоня усадила его на камень и легкой пружинистой походкой отошла на несколько шагов, заложила руки за спину, посмотрела на горизонт, где за холмами лежала столица Сумеру. Матвей тоже повернул голову. Некоторое время они молча глядели вперед, будто надеялись, что их взгляды смогут достать до происходящего в столице. — Как ты себя чувствуешь? — спросила наконец Тоня. Матвей опустил глаза. — Только попробуй отмахнуться своим «нормально», — уперев руки в бока, предупредила Тоня. — Я нажалуюсь Тигнари, и он прочитает тебе часовую лекцию о том, почему важно не замалчивать свое состояние, понял? — Понял, понял, сдаюсь, — поднял руки Матвей. — Мне правда лучше. Тоня вздернула брови. — Я просто устал, — торопливо добавил Матвей. Ее брови поползли еще выше. — И рана болит, — с неохотой все же признал он. Тоня возвела глаза к небу. Он думал, она начнет ругаться, но она только дернула уголком губ и качнула головой. — Послушай, тебе необязательно всю жизнь быть стойким солдатом, — сказала она после недолгих размышлений. — Я не знаю, как это было принято в Фатуи, но теперь ты можешь не прятать свою слабость и отдыхать, когда захочется. Сейчас это не такая уж и частая возможность. Было бы глупо не воспользоваться ей. Матвей привычно промолчал. Тоня вздохнула. — Я могу… эм… — Ее щеки слегка покраснели. — Ну… Могу я осмотреть твою рану? Хочу убедиться, что все нормально. Матвей развел руками. — Я весь ваш, миледи. Тоня помогла ему снять футболку и легкую накидку с капюшоном — Тигнари раздал такие всем, кто отправлялся в Гандхарву, чтобы защититься от палящего солнца. «Вы же не хотите получить солнечный удар или сравниться по цвету со спелым помидором? Не хотите? Ну, тогда настоятельно рекомендую ей не пренебрегать!» Чтобы осмотреть рану, Тоня зашла Матвею за спину, но даже так он чувствовал ее взгляд. Разумеется, он был прикован к ожогам, которые охватывали всю левую половину его тела. Тоня тактично молчала, а Матвей не решался рассказать — он не привык говорить, когда его не спрашивают. — Я перевяжу ее заново, но в Гандхарве стоит сменить повязку, — сказала Тоня. Ее голос прозвучал над самым ухом, и шея Матвея от неожиданности покрылась мурашками. Он чувствовал ее теплые, осторожные прикосновения и не мог не восхищаться ее заботой, тем, как нежно и аккуратно она действует. Она не была врачом, но успела многому научиться у Тигнари за время пребывания в Аару. — Ты замерз? — неверно истолковала его мурашки Тоня. — Я постараюсь закончить побыстрее. Матвей усмехнулся. «Ты правда думаешь, что житель Снежной может замерзнуть на такой жаре?» Разумеется, эти мысли он предпочел придержать при себе. — Не торопись. Все в порядке. — Ты опять говоришь, что все в порядке, когда на самом деле ничего не в порядке? — возмутилась Тоня. — Не волнуйся, я мигом! Она в самом деле проворно закончила с перевязкой, но в спешке случайно дотронулась до обожженной кожи на спине Матвея и тут же испуганно отдернула руку. Он не мог ее винить. Старые шрамы выглядели ужасно, и ему самому бывало тяжело смотреть на них в зеркало. Смутившись, он взялся за футболку и попытался встать. — Извини. Это не самое приятное зрелище. — Нет! — выпалила Тоня. Матвей так опешил, что даже забыл о планируемом бегстве с камня. — Нет, — уже спокойнее сказала Тоня. Матвей повернулся к ней и с удивлением обнаружил, что на ее лице написана неподдельная грусть. — То есть… В какой-то степени ты прав. Мне неприятно смотреть на них, но лишь потому, что я понимаю: тебе довелось пережить нечто ужасное. Матвей промолчал. Решившись, Тоня сделала шаг вперед и протянула руку. Подняла на Матвея глаза. — Я могу?.. Он кивнул. Она осторожно прикоснулась к его обожженному плечу. Сначала кончиками пальцев. Затем, убедившись, что ее прикосновение не причиняет ему дискомфорта, провела по плечу теплой ладонью. Матвей закрыл глаза. Своими поглаживаниями Тоня будто пыталась стереть его прошлое, те горькие воспоминания, которые прятались за этими шрамами, и Матвею казалось, у нее это получается. Пускай немного, но от ее касаний ему вправду становилось легче. — Как они у тебя появились? — спросила Тоня. — Если не хочешь, можешь не отвечать, — поспешно добавила она. Впрочем, от Матвея не укрылось ее любопытство. Он чуть улыбнулся. Отказывать ей, когда она просит с такими глазами? Это что-то за гранью реальности. — Это случилось давно. Тоня опустилась на землю, положила голову на колено Матвея. Она смотрела перед собой с выражением глубокой задумчивости, но ее рука продолжала поглаживать его шрамы, теперь уже на запястье. — Помнишь, я говорил, что вырос в Доме Очага? Тоня кивнула. Она выглядела такой расстроенной, словно эти старые шрамы принадлежали ей. Матвей не понимал, как может ее утешить. Ему не хотелось обременять ее своей историей, но в то же время отшучиваться в ответ на ее вопрос было бы неуважением. Не зная, как лучше поступить, он свободной рукой стал поглаживать ее по волосам. — Мы попали туда с Ростиком после смерти родителей. Когда я был еще мальчишкой, они связались с опасными людьми из «Холодного огня». Ну, сама знаешь. Организация, которая не согласна с планами Царицы по свержению Небесного порядка, сопротивление ее строгому и принципиальному режиму. Тоня снова кивнула. Она слышала, как «Холодный огонь» пару раз вскользь фигурировал в разговорах родителей. — Папа как-то назвал их фанатиками божеств. — Многие из них в самом деле активно поклоняются богам, — ответил Матвей. — Но в «Холодном огне» состоят разные люди. Там есть и фанатики, и те, кого боги совершенно не интересуют. Борцы за справедливость и отчаянные головорезы. Он помрачнел. — Моим родителям, к несчастью, не повезло перейти дорогу последним. Воспоминания проявлялись во всполохах пламени. Несмотря на минувшие годы, рассказывать об этом оказалось труднее, чем думал Матвей. Его руки против воли сжались в кулаки, и Тоня, ощутив его напряжение, ласково накрыла его ладонь своей. — Они хотели изменить Снежную, Тоня. Но замахнулись на то, что оказалось им не по силам. Вступив в «Холодный огонь», они держались не тех людей — и жестоко за это поплатились. — Что произошло? — тихо спросила Тоня. Матвей с жесткой усмешкой качнул головой. — Однажды ночью к нам домой пришли люди. Мы знали их: они заходили и раньше, иногда ужинали с нами, даже дарили нам с Ростиком подарки. Мама с папой называли их друзьями семьи, и мы никогда в этом не сомневались. Но в ту ночь… Они с родителями долго о чем-то спорили. Произошла потасовка, родители не смогли справиться, и… Он замолк. Тоня не торопила. Матвей потер плечо, пытаясь справиться с наплывом чувств. — …Люди из «Холодного огня» заперли их без сознания в гостиной, а нас с Ростиком наверху, в наших комнатах. Затем они устроили поджог. Его слова звучали сухо, практически безэмоционально, будто он не рассказывал о самом страшном моменте своей жизни, а предоставлял отчет. Эта отстраненность всегда была для него попыткой сбежать от реальности. Душевный холод приносил облегчение: хотя бы так он мог избавиться от навязчивого воспоминания, от преследующего его призрака бушующего пламени, в котором его прошлое «я» сгинуло безвозвратно. — Твои родители умерли в том пожаре, — догадалась Тоня. Матвей прикрыл глаза, но тут же открыл их — в сознании сразу вспыхнули образы, о которых было невыносимо даже думать. — Мы хотели сбежать. Но люди иногда бывают очень жестоки. Они не стали уходить, все стояли у дома и ждали, когда мы выскочим через окна. Выбор у нас был небольшой: умереть от огня или от их оружия. А мы от страха совсем потеряли головы, никак не могли ничего придумать, только метались из стороны в сторону, будто залетевшие в фонарь мотыльки. Тоня вся подобралась, напряженная, словно натянутая до предела тетива. Матвей коснулся ее щеки. Она подняла взгляд, и Матвей, обнаружив, что в нем стоят слезы, смутился. — Я могу на этом закончить. Она помотала головой. — Пожалуйста, продолжай. Я хочу знать. Он осторожно провел пальцем под ее нижним веком, стер застывшую на ресницах слезу. — Ростик слишком испугался огня и все-таки решился прыгнуть. Его бы наверняка убили, но тут появились Фатуи. Они отогнали людей из «Холодного огня», а потом стали уговаривать меня спрыгнуть. Но я… — Матвей взглянул на следы ожогов. — Я слишком боялся. Высоты. Самих Фатуи. Я думал, они окажутся такими же, как люди из «Холодного огня», и никак не мог заставить себя им довериться. Что ты делаешь, малой? Прыгай! Прыгай, мы тебя поймаем! Если он там останется, он сгорит заживо! Матвей, пожалуйста! Он возвел глаза к небу. — Один из Фатуи вбежал в дом. Он вытащил меня из огня прежде, чем успел обвалиться второй этаж, а потом бросился за родителями, но было уже слишком поздно: дом обрушился, и в таких руинах их было уже не спасти. Матвей качнул головой. Он неоднократно думал, что случилось бы, если бы он все же решился спрыгнуть. Успели бы тогда Фатуи спасти его семью? Иногда он не мог избавиться от ощущения, что убил их своим бездействием. — Я лишился сознания еще в доме, поэтому узнал о смерти родителей через некоторое время, когда уже оправлялся под присмотром лекаря из Дома Очага. Тот Фатуи, что спас меня из огня, Предвестник по имени Капитано, пришел лично — просто для того, чтобы сообщить эти новости. Матвей хорошо запомнил этот разговор.               Капитано объявился на пороге, вызвав немалую суматоху среди персонала Дома Очага. Этот огромный суровый человек, от одного вида которого у его подчиненных по спине бежали мурашки, прошел в комнату, которая казалась для него слишком тесной, и опустился на край кровати. Матвей готов был поклясться, что она просела на добрый десяток сантиметров. Откашлявшись, Капитано первым делом сообщил Матвею ошарашивающие новости. Когда первый шок прошел, он похлопал Матвея по здоровому плечу и сказал: — Не отчаивайся, парень. Боюсь, ты не можешь себе этого позволить. Теперь ты несешь ответственность за своего младшего брата, ты — его единственная семья и опора. Опора? Матвей помнил, как сильно его ошарашили в тот момент слова Капитано. Несколько дней назад он был мальчишкой, который ни в чем не нуждался. Он привык жить под опекой родителей, порой пренебрегал младшим братом, поскольку нести ответственность за этого упрямого, наглого, капризного мальца казалось невозможно. Они никогда не ладили. Ростик все ходил за братом хвостом, требовал внимания, неутомимо навязывался — а Матвей раз за разом отталкивал его, не желая быть обремененным младшим братом, который ко всему прочему отличался слабым здоровьем и с завидной скоростью наживал проблемы всех мастей. Но все это сгинуло во всполохах пожара. В тот день, когда Капитано пришел навестить Матвея, Матвей осознал, как круто переменилась его жизнь. У Ростика не осталось никого, кто мог бы о нем позаботиться. Он пережил ужасающие события, и его врожденная болезнь обострилась, ослабила его до такой степени, что он мог потерять сознание прямо посреди разговора. Ростику нужен был хоть кто-нибудь, способный его поддержать. Но как мальчишка, колебания которого привели к смерти родителей, мог стать опорой? Он не мог найти силы поддержать хотя бы самого себя. Что уж говорить о других. — Как? — невольно вырвалось у него. Капитано был для него незнакомцем. Он ничего не знал о Матвее. К тому же он был Предвестником: вряд ли у него было время решать за глупых мальчишек проблемы или учить их премудростям жизни. Но Капитано все же ответил: — Если хочешь защитить близких, тебе нужно стать сильнее. — Достаточно сильным, чтобы убить всех, кто захочет навредить моему брату? — спросил Матвей. Капитано уперся локтями в колени, опустил голову, словно о чем-то вспоминал. Комкая пальцами одеяло, Матвей ждал ответа. Он знал, что Фатуи не пожалели ни одного встреченного ими в злополучную ночь участника «Холодного огня». Все они были убиты. Возможно, если бы у Матвея нашлись силы убить их раньше, родители остались бы живы. — Парень, — сказал наконец Капитано. — Я бы хотел сказать, что уничтожив всех потенциальных врагов, ты сможешь жить спокойно. Но ты должен понимать две вещи. Во-первых, потенциальные враги имеют обыкновение множиться даже в мирные времена — и никогда не заканчиваются. Ну а во-вторых, угроза твоим близким далеко не всегда исходит извне. Он повернулся к Матвею. — Как думаешь, ты сможешь использовать оружие против болезни своего брата? Матвей мотнул головой. — С оружием в руках ты сможешь защитить его от «Холодного огня». Но чтобы по-настоящему позаботиться о нем, ты должен стать сильным не физически. — Капитано протянул руку и указал на грудь Матвея, туда, где билось измученное страхами сердце. — Ты должен стать сильным вот здесь. Быть железным стержнем и не ломаться вне зависимости от того, какие испытания готовит тебе жизнь. Матвей отвел взгляд. Он понимал, что пытается сказать Капитано, но не мог даже представить себя в роли непоколебимого защитника. — Я хорошо понимаю твои сомнения, парень, — добавил Капитано. — Этот путь требует отваги и полной самоотдачи. Ступив на него однажды, ты сумеешь сойти с него только мертвым. «Мертвым»… В ночь пожара Матвей заглянул в пламя и увидел посреди него ужасающий лик смерти. Он сомневался, что когда-нибудь сумеет забыть тот миг, и все же… Может, он в самом деле стал сильнее, когда прошел через огонь. А может, часть его души сгорела в пожаре без надежды на восстановление — и вместе с тем сгорел и страх за свою судьбу. Многим позже, неоднократно оказываясь на грани между жизнью и смертью, Матвей смотрел в лицо опасности с хладнокровием. Это нельзя было назвать смелостью. Это было абсолютное равнодушие к собственной жизни. Лишь одна мысль раз за разом вырывала его из объятий смерти: «Я не могу оставить Ростика одного!» И когда Ростика не стало, сердце Матвея затопила пустота, которую он предпочел заполнить ненавистью. Лишь мысль о мести давала ему силы двигаться дальше, и Матвей помнил, как столкнувшись однажды с Капитано, поймал на себе его долгий, полный разочарования взгляд. Но это случилось многим после. А тогда Матвей и Капитано сидели в молчании в тесной комнатушке больничного крыла Дома Очага, пока в конце концов Матвей не сказал: — Научите меня. Капитано сложил руки на груди. — Я вижу твой потенциал, парень. Но каким бы он ни был, я все же Предвестник — у меня хватает и других дел помимо обучения мальцов. Матвей опустил глаза, но прежде, чем он успел расстроиться, Капитано добавил: — Когда оправишься, приходи в Фатуи. Там тебя обучат всему, в чем ты сейчас так остро нуждаешься.               — Значит, вот как ты оказался в Фатуи, — заключила Тоня. — Ты вступил в их ряды по доброй воле, потому что хотел стать достаточно сильным и защитить своего брата. — Мм, — отозвался Матвей. — Но как видишь, я все равно не смог его защитить. — Одной твоей силы и не могло быть достаточно, чтобы исцелить его от врожденной болезни, Матвей. — Да. Да, я знаю. Она отстранилась, подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза, и он не стал отводить взгляд. Протянув руку, он осторожно коснулся ее щеки, чтобы отвести от лица выбившуюся из хвоста прядь. — Ты говоришь, я могу не быть стойким солдатом. Но я не знаю другого способа защищать то, что мне дорого, Тоня. Она вздохнула. — Ты неисправим. Ты в курсе, что ужасно упрямый? Матвей тихо рассмеялся. — Как и ты. Но если бы не твое упрямство, я бы так и остался блуждать во мраке. Я бы хотел сказать, что ты вывела меня на свет… Но ты безжалостно меня к нему телепортировала — а потом навалилась сверху и вдобавок дала по ребрам, чтобы я не вздумал убежать. Не выдержав, Тоня тоже рассмеялась, и на ее щеках расцвел румянец: она все еще не могла без стыда вспоминать, как несколько раз зарядила Матвею по сломанным ребрам. — Спасибо, — тихо сказал Матвей. — За это и за то, что дала мне второй шанс, когда я так безрассудно обошелся с твоей добротой. Он взял ее за руки, сжал ее теплые ладони. Она смотрела на него глазами, широко распахнутыми от удивления, и не решалась прервать. Обычно говорила она, а он молча слушал — не так уж часто они менялись местами. — Ты говорила, что поможешь мне найти новый путь, когда мы вернемся на материк. Я уже нашел его. Я хочу помочь тебе — всем, чем смогу. Найти лекарство для Тевкра. Вернуть Аякса. Я знаю, ты способна сама перевернуть целый мир и пролезть туда, куда не рискнет забраться ни один другой человек. Она снова засмеялась от смущения, и он мягко улыбнулся, радуясь, что горькое выражение окончательно исчезло с ее лица. — Делай то, что умеешь. Делай то, что считаешь правильным и необходимым для защиты своей семьи. А я буду рядом и прикрою тебе спину. Тоня вскочила. Матвей разжал руки, удивленный ее реакцией, но сказать ничего не успел: Тоня бросилась вперед и крепко обняла его, вжавшись лбом в плечо. Он уткнулся в ее волосы. Они пахли травами, с которыми Тоня в последнее время работала не покладая рук, и этот аромат навевал воспоминания об их приключениях на Цуруми. Приключениях, которые изменили его жизнь — и незаметно для Матвея придали ей новый смысл. — Ты боишься огня? — неожиданно спросила она. Матвей догадывался о причинах вопроса. Тоня владела огненным Глазом Бога. Ей наверняка было интересно, не пугают ли Матвея ее способности. — Я выпросил себе огненный Глаз Порчи, потому что хотел научиться контролировать пламя — а вместе с ним и свой страх. Он бросил быстрый взгляд на обожженную руку. Он не стал говорить этого Тоне, но один из ожогов он оставил себе сам — в надежде, что, столкнувшись с ужасом детства лицом к лицу, сумеет раз и навсегда избавиться от навязчивого чувства страха. Это оказалось глупой затеей. Узнав об этом, его наставник еще месяц отчитывал Матвея на каждой тренировке. — Отчасти это сработало. Я не мог каждый раз шарахаться от своих же огненных клинков, иначе быстро бы простился с жизнью на поле боя. Так что не волнуйся. Твой Пиро Глаз Бога меня не беспокоит. Я боюсь только неконтролируемого огня, вроде того, что спалил штаб Ордо Фавониус в ночь атаки на Мондштадт. Тоня до сих пор не выпускала его из объятий. Наоборот, только крепче вжалась в него, словно намереваясь через этот контакт передать все те противоречивые чувства, которые схлестнулись в ее душе. Матвей погладил ее по спине. — Ты правда очень сильный человек, Матвей. — Не сильнее девушки, которая решила в одиночку пробраться в Заполярный Дворец, лишь бы спасти своего брата. — Это было глупо, — поморщившись, отозвалась Тоня. — Не слишком разумно, — согласился Матвей. — Но все-таки смело. Чуть отстранившись, Тоня подняла голову, встретилась с Матвеем взглядом. Ее лицо оказалось настолько близко, что он видел отчетливый узор на синей радужке ее глаз, чувствовал на себе ее беспокойное, поверхностное дыхание. — Я знаю твои принципы, Матвей, знаю, как ты им предан. И я понимаю, что не смогу убедить тебя оставаться в стороне, пока остальные сражаются. Но все-таки… — Ее руки до сих пор были сомкнуты за его шеей, и он не мог не волноваться, чувствуя, как ее пальцы изредка касаются кожи. — Ты обещал, что будешь рядом со мной, а не то, что ты умрешь ради меня. Пожалуйста, защищая меня… не забывай о себе. О своей собственной жизни. Матвей открыл было рот, но Тоня, почувствовав, что он хочет возразить, подалась вперед и поцелуем заставила его замолчать. Он инстинктивно дернулся, но бояться было нечего. Ее губы были мягкими и теплыми. Она касалась его с нежностью, и от одного этого прикосновения казалось, что волны ее любви омывают его, обнимают, защищают от всего, что произошло в прошлом и что только должно было случиться в будущем. Матвей осторожно обхватил рукой ее голову, ласково провел по волосам. Ее ладони обхватили его разгоряченное лицо. Она сидела у него на коленях, прикрыв глаза, целиком растворившись в поцелуе — а он, напротив, не отрывал от нее взгляд, любовался каждой ее черточкой, каждой линией ее расслабленного, исполненного теплоты лица. Будь его воля, он целовал бы ее вечно, но она оборвала поцелуй, прижалась носом к его щеке. — Цени и свою жизнь, Матвей. Хотя бы ради меня. Ты дорог мне, и если с тобой что-то случится, мне будет очень больно. Его глаза против воли наполнились слезами. Он не помнил, чтобы кто-нибудь хоть раз говорил ему подобные слова. Интонации Тони, ее искренность, мягкость и мольба, которые таились в ее голосе, тронули Матвея до глубины души. — Хорошо, Тоня. Хорошо. Я приложу все усилия, чтобы сдержать свое обещание. Она поцеловала его еще раз. — Нам надо идти, — прошептала она. — А то Тигнари решит, что с нами что-то случилось, и пошлет лесных дозорных на поиски. Матвей с трудом заставил себя отстраниться и с усмешкой спросил: — Боишься, что нас застанут в таком виде? Тоня фыркнула и собиралась уже ответить, вооружившись всем доступным ей ехидством, как вдруг лицо Матвея приняло напряженное выражение. Тоня проследила за его взглядом. Небо над столицей рассекал золотой столп. Подобные столпы мерцали в разных уголках Тейвата, смыкаясь высоко над головой в кольцо, и Тоне не понравилось его зловещее сияние. Она соскользнула с коленей Матвея, и он тут же потянулся за футболкой. — Давай догоним остальных, — предложил он. — Не нравится мне все это. Тоня помогла ему одеться, отдала накидку, которую Матвей натянул уже на ходу, по пути к границе тропического леса. Он все еще выглядел бледным и уставшим, но заметив столпы, весь подобрался. Словно клинок, извлеченный из ножен, он был готов к любым испытаниям, поджидающим впереди. — Думаешь, это «Стремительный натиск»? — спросила его Тоня. Матвей окинул столп внимательным взглядом и привычно промолчал.

* * *

По ушам ударил звон, и Тевкр, пытаясь справиться с неожиданным приступом головокружения, остановился, привалился плечом к дереву. Остальные шли впереди, оживленно переговариваясь. Никто не заметил, как он отстал. Он хотел позвать на помощь, но не смог совладать с голосом. На грудь и плечи надавила немыслимая тяжесть. Казалось, сверху навалилась одна из исполинских скал Ли Юэ. Не в силах выдержать этот невидимый груз, Тевкр сполз по стволу дерева на землю, закрыл лицо руками, чувствуя, как все тело пронзает дрожь, как змеятся по коже ненавистные красные прожилки. Ему стало невыносимо жарко, и он торопливо сбросил с себя накидку, выданную Тигнари. Жар, казалось, только усилился. «Что со мной?» Он решил, что непременно должен догнать друзей. Ему было страшно оставаться один на один с этим состоянием, страшно от того, что он ничем не мог себе помочь. Необъяснимое чувство ужаса окатывало снова и снова, опутывало руки, сковывало ноги, но Тевкр, отчаянно желая вырваться из этого состояния, все-таки попытался встать. Сделав шаг, он повалился на землю и тут же закашлялся. На траве осталась кровь. Стараясь не поддаваться панике, Тевкр уперся руками в землю, чтобы подняться и попробовать еще раз, но тут заметил, что они уже полностью покрыты красными прожилками. — Что? — невольно вырвалось у него. — Почему, почему так быстро? Он сел, поднес дрожащие руки к лицу. Красные прожилки источали слабый, но уловимый зловещий свет и двигались, беспрестанно двигались, пытаясь пожрать его целиком. Тевкр попробовал сосредоточить все свое внимание на воспоминаниях о Кли. Это решение пришло само собой — она всегда была для него светом, всегда, даже в безвыходной ситуации, звала его прочь из тьмы. Закрыв глаза, Тевкр выловил среди фрагментов прошлого их поцелуй в Аару, их совместный вечер на празднике в Фонтейне, ее смеющийся, полный теплых искр взгляд. Она тянула к нему руку сквозь пространство и время. Ухватившись за ее ладонь, Тевкр изо всех сил пытался сбежать от всепоглощающей, неустанно преследующей его душу тьмы. По ушам снова ударил звон. Мир поплыл, и воспоминания о Кли разлетелись вдребезги. Тевкр прижал руку к груди, к тому месту, откуда распространялись красные прожилки. Он чувствовал, как они пытаются подавить его волю, переписать само его существо. Поддавшись им, он изменится навсегда, поэтому он мог только бороться, бороться со всем неистовством, на какое только был способен. Впереди, за деревьями, раздались взволнованные крики, и небеса рассекла огненная стрела. Эмбер. Что-то случилось. Тевкр снова попытался встать, но тут кусты раздвинулись, и навстречу ему вывалилось ужасающего вида создание. Оно напоминало человека — с той лишь разницей, что было мертвенно бледным. Серую кожу рассекали фиолетовые полосы, из потемневших глаз бежали вязкие черные потоки, похожие на грязь, а от каждого шага создания по земле расплывались липкие лужи. Мерзкая жижа опутывала созданию ноги, растягивалась, словно паутина, оседала на траве черно-фиолетовыми нитями. От соприкосновения с ней трава иссыхала — за созданием тянулся шлейф омертвевшей земли. Но хуже всего было то, что на ужасающем монстре сохранилась одежда, и Тевкр без труда ее узнал. Он уже видел такую в деревне Вимара, когда они пересеклись с группой лесных дозорных. Неужели это… бывший человек? Тевкр попробовал призвать клинок, но искры рассыпались в воздухе без какого-либо эффекта. Элементальные силы не слушались. От появления существа звон в ушах усилился, и теперь Тевкр не мог услышать за ним даже собственные мысли. Тем временем создание приближалось. Оно с трудом переставляло ноги, спотыкалось о кочки, раскачивалось из стороны в сторону, беспорядочно дергая серыми руками — иными словами, двигалось медленно и неровно, но неотступно, с яростным напором. Тевкр принялся из последних сил отползать назад. Каждый метр изматывал так, будто был дистанцией в несколько миль, и Тевкр понимал, что долго не протянет. — Оставь в покое моего брата! — раздался позади знакомый выкрик. Из-за деревьев вылетела Тоня. За ней, тяжело дыша от боли в ране, но упрямо продвигаясь вперед, следовал Матвей. Разглядев ужасное существо, оба на мгновение потрясенно застыли. — Помоги Тевкру, — велел Матвей. В несколько широких шагов он оказался между Тевкром и существом. Над его рукой, повинуясь силам Глаза Порчи, разгорелся клубок огня. — Это бывший человек, — с трудом ворочая языком, предупредил Тевкр. Матвей приглушенно ругнулся и, накрыв клуб пламени ладонью, резко развел руки в стороны, раскрыл перед собой огненный щит. Тоня тем временем опустилась на колени рядом с Тевкром и помогла ему встать. Тевкр покачнулся. Ноги не слушались. Тоня задала вопрос, но Тевкр не услышал: в голове опять разлился звон, и он согнулся пополам, приложил ладонь ко лбу, пытаясь совладать с болью и давящим ощущением. — …можешь? — Что? — слабо переспросил Тевкр. Тоня повторила вопрос, но Тевкр снова не услышал. С ним происходило что-то неладное, что-то серьезное, и он, испугавшись возможных последствий, оттолкнул Тоню, повалился на землю, кашляя и задыхаясь. Глаза Тони расширились. Она попыталась подойти, но Тевкр выставил руку и вскричал: — Не приближайся! Она что-то сказала, но он не мог ее услышать и только прохрипел: — Не вздумай подходить ко мне. Красные прожилки поползли вверх. Тевкр ощутил, как они пробираются по шее, взбираются на лицо, рассекая кожу на щеке. Перед глазами встала красная муть. Тевкр склонился над землей, придавленный нестерпимым воздействием. Каждый, кого коснулось красное пламя, умирает или становится низшим демоном у подножия вулканического трона, безоговорочно подчиняясь Текутли. Но он не мог. Он не хотел подчиняться Крови Текутли, становиться демоном, бездушным чудовищем на поводке Ордена Бездны. Не сейчас. Только не сейчас. Он еще должен вернуть брата. Он должен сделать все возможное, чтобы выжить, чтобы защитить друзей, чтобы не навредить им, повинуясь чужой воле. Он должен бороться. В голове будто настойчиво отбивал ритм сошедший с ума колокол. Тевкр стиснул руки в кулаки, но потом, не выдержав, запустил пальцы в волосы, как если бы мог добраться до глубин собственного разума и вышвырнуть отравляющую силу прочь. Она хлестала его нещадно, выжигала мысли всполохами красного огня, вгрызалась в сердце, надеясь через боль и отчаяние породить неуправляемое, полное ненависти к миру чудовище. — Тевкр… — потрясенно прошептала Тоня. Она сделала робкий шаг вперед, не зная, чем может помочь, и в этот момент температура воздуха вокруг Тевкра упала до такой степени, что изо рта при выдохе стали вырываться облака пара. Поддайся мне. Сквозь невыносимый звон прорывался безликий голос. Он обволакивал Тевкра со всех сторон, сулил ложный покой, нашептывал, разливаясь в сердце сладкой отравой: Поддайся мне, и боль пройдет. — Оставь меня в покое, — процедил Тевкр. — Оставь… меня… в покое! С каждым словом его кулак гневно ударял в землю, пока в конце концов Глаз Бога не полыхнул нестерпимо ярким льдистым светом. Над головой Тевкра появились ледяные кинжалы. Описав стремительный круг, они разлетелись в разные стороны подобно осколкам стекла, и Тоня едва успела заслонить лицо руками. Один из кинжалов рассек ей запястье. Другой, пробив огненный щит Матвея, оставил его беззащитным перед одержимым созданием. — Черт! Матвей отступил, но создание, подавшись вперед, навалилось на него всем телом, повалило в траву. Тоня бросилась на помощь. Не успела она пройти и пары шагов, как пространство между ней и Матвеем разорвали огненные всполохи. Это был странный, неестественный огонь, рядом с которым гасла любая надежда, и Тоня в страхе повернула голову, уже понимая, что увидит. Тевкр медленно поднялся, приложил руку к лицу. Вся его кожа была иссечена красными прожилками. — Я больше не могу… — прошептал он. — Не могу… Он покачнулся. Тоня осталась стоять. Каждая клеточка души звала ее вперед, молила поспешить Тевкру на помощь, но горький опыт, пережитый в лаборатории номер восемь, подсказывал Тоне: так она подвергнет и себя, и Матвея еще большей опасности. Тевкр не был собой. Сейчас им управляла Кровь Текутли. Тевкр поднял голову. Он все еще стоял, прижав руку к лицу, и сквозь исчерченные прожилками пальцы струился красный свет — это горели неистовым пламенем его глаза.

* * *

— Их слишком много! Дэхья взлетела на городскую стену и принялась разбрасываться оттуда огненными вспышками, вынуждая пустынников из Бригады тридцати отступить обратно к Бимарстану. Место диверсии превратилось в поле боя. Все еще преданные Азару, пустынники были полны решимости арестовать преступников — или же обагрить их кровью мостовую. — Они не дадут нам уйти, да? — процедил Тимми. Он натянул тетиву, но вместо стрелы выпустил из лука снаряд из энергии Анемо. Ударившись в землю, снаряд разорвался, и сильные потоки ветра сбили нескольких пустынников с ног. Кли отступила, пользуясь суматохой, и прицелилась. В Аару Тигнари подбросил ей пару стоящих идей, так что остаток ночи перед планируемой операцией Кли и Тевкр провели, разложив перед собой инструменты и ингредиенты для создания самых разнообразных начинок для бомб. Теперь арсенал Кли значительно расширился: в нем появились ледяные бомбы, бомбы, выпускавшие при ударе об землю цепкие лозы, а еще бомбы-вонючки, от которых даже опытные наемники зажимали носы. — Берегитесь! — предупредила Нилу. Взмахнув клинком, она изящно выпустила перед собой несколько прицельных волн. Кли бросила следом ледяную бомбу, и та, разбившись об мостовую, сковала намокшим наемникам ноги. Один из них, не успев вовремя остановиться, замахал руками, но не сумел восстановить равновесие и нечаянно толкнул своего товарища по оружию. Дэхья спрыгнула со стены, ворвалась прямиком в толпу пустынников, решительно сметая их с пути. Кли оставалось только поражаться ее неукротимой силе. Тимми прикрывал Дэхью, выпуская одну стрелу за другой. — Вы ведь все пользуетесь терминалом Акаши, — процедила Дэхья. — Вы уже знаете правду о том, что случилось шесть лет назад, вы видели документ, подписанный рукой Азара, так почему до сих пор сражаетесь? Неужели вам плевать, что Азар и ему подобные убили своим проектом не один десяток людей? Вместо ответа ей навстречу устремился клинок. Грязно ругнувшись, Дэхья отбила атаку и пинком вынудила наемника прилечь на мостовую. Кли потянулась к поясной сумке за новым снарядом, но тут по ее голове пришелся сильный удар. Охнув, Кли пошатнулась, по инерции сделала несколько шагов вперед, лишь чудом не свалившись с холмистого склона. За ее спиной обнаружился пустынник. Подкравшись сзади, он надеялся незаметно лишить противницу сознания, но никак не ожидал, что столь хрупкая на вид девчушка выдержит такой удар. — Кли! Тимми стремительно повернулся, натянул тетиву, но тут в нескольких дюймах от его лица просвистел нож. Тимми едва успел увернуться. Сорвавшись с тетивы, вспышка Анемо умчалась в неизвестном направлении, и пустынник перед Кли победоносно ухмыльнулся. Он потянулся вперед. Кли отбила его руку, но от резкого движения в ушибленной голове вспыхнула боль. Пользуясь ее замешательством, пустынник ударил ее в живот. Кли согнулась пополам. Еще один удар пришелся в бок. Действуя быстро и точно, пустынник не давал Кли возможности прийти в себя, а Тимми, Нилу и Дэхья вели ожесточенную борьбу со своими противниками. Ни у кого из них не было возможности прийти на помощь. Пустынник схватил Кли за волосы, потащил на себя. Она закричала, выставила руку, наугад бросившись огненной вспышкой. Атака на излете задела пустыннику руку. Он инстинктивно разжал пальцы. В этот момент кто-то с силой врезался в пустынника сбоку, опрокинул на землю, навалился, мешая двигаться. Кли мельком оглядела своего спасителя. Это был молодой мужчина со смуглой кожей и темными каштановыми волосами. Сзади на его белом плаще, покрытом пылью и кровью, мерцал Гео Глаз Бога. Пустынник, которого мужчина вжимал в землю, осклабился. — Ариф, сучий ты сын. Я знал, что рано или поздно ты нас предашь. Мужчина по имени Ариф не ответил на его провокацию. Вместо этого он ухватился за горло противника и сильнее вжал его в землю. — Тебе доводилось слышать про карму? Неожиданный вопрос поставил пустынника в тупик. Прежде, чем он успел что-либо сообразить, Ариф с силой ударил его в живот, в бок, приложил головой об камень. Кли потрясенно застыла. Ариф действовал быстро и умело, и яростные крики противника, которые быстро сменились жалобными стонами, ничуть его не беспокоили. Он тоже был наемником, но отчего-то решил выступить против бывших товарищей. Незнакомый пустынник потерял сознание, и Ариф, выпустив его, поднялся, повернулся к Кли. Она невольно напряглась. Бояться было нечего: если бы Ариф хотел навредить ей, он мог попросту не приходить на помощь. Но все же тело Кли до сих пор ныло от сильных ударов рослого пустынника, и она не могла равнодушно смотреть на лазурный платок с эмблемой Бригады тридцати, обернутый вокруг шеи Арифа. — Извини за это, — взглянув на избитого пустынника, сказал Ариф. — Можешь продолжать бой? Кли наконец нашла в себе силы выпрямиться в полный рост. — Д-да, думаю, да. Спасибо за помощь. — Береги себя. Ариф развернулся, чтобы присоединиться к сражению бок о бок с Дэхьей, но Кли окликнула его. — Господин Ариф… Вы ведь тоже из Бригады тридцати. Почему вы решили помочь нам? Разве мы не преступники, которых вам приказали арестовать? Ариф вздохнул. По его губам скользнула вымученная улыбка. — Знаешь, чем плохи наемники? — На них нельзя рассчитывать, — без раздумий ответила Кли. Они с Тевкром обсуждали эту тему накануне. — Их преданность определяется суммой заплаченных им денег. Ариф кивнул. — Не все наемники такие, как Дэхья. Большинство из них согласны работать на того, кто больше заплатит, а уж мораль — это вопрос десятый. Он взглянул на распростертого на земле пустынника так, словно видел в нем отражение себя самого. Кли разглядела в его полуприкрытых глазах печальные искры. — Несмотря на поступившую в Акашу информацию, есть все шансы, что Азар сумеет удержать свое положение. Он и прежде успешно с этим справлялся. Вот почему пустынники продолжают за него сражаться. Они рассчитывают, что в скором времени Азар вернет себе власть, а они получат дополнительную награду за свою преданность. — Но вы не такой, — сказала Кли. — Вы все-таки выбрали мне помочь. Ариф поднял на нее взгляд. — Надеясь на спокойную жизнь, я выбрал подчиняться вместо того, чтобы спорить. Так что нет. Я именно такой. Я ничем от них не отличаюсь. И это… — Он повернул голову, отыскал Нилу, которая решительно орудовала клинком, отгоняя противников от Дэхьи. — …оказалось весьма разочаровывающим открытием. Кли вспомнила, как нелегко было противостоять магистру Варке, убежденному в необходимости сотрудничать с Фатуи. Тогда между ним и господином Камисато развернулась настоящая война, где каждый неверный шаг мог привести к непоправимым последствиям. А ведь магистр Варка никогда не стал бы никому вредить! Чего точно не скажешь об Азаре: этот хмырь держал под замком собственного Архонта и бессовестно пользовался ей в своих целях. Аль-Хайтама изгнали в пустыню, сохранив ему жизнь лишь во избежание скандала. Нилу едва не арестовали просто за то, что она вздумала танцевать. Кли вполне могла понять, почему Ариф боялся выступать против Бригады тридцати и долгие годы выбирал бездействие. — Я не смогу убедить вас относиться к себе иначе, — поразмыслив, сказала Кли. Ариф взглянул на нее с удивлением. — Но мама всегда меня учила: если совершил ошибку, приложи все усилия, чтобы ее исправить. Если вам не нравится, что вы такой же, как эти наемники, попробуйте стать другим. Ариф, прикрыв глаза, чуть усмехнулся. — Не служите Азару, — предложила Кли. — Не служите Мудрецам, Академии или даже Архонту. Служите Сумеру — и всему прекрасному, во что вы верите. Так вам никогда не придется менять своих покровителей. Качнув головой, Ариф призвал копье, упер наконечник древка в землю. Порыв ветра подхватил его белый плащ. — Ты на удивление мудра для своих лет. — Я просто говорю, что думаю, — отозвалась Кли. Рассмеявшись, Ариф махнул напоследок рукой. Не успела Кли моргнуть, как он сорвался с места и бросился навстречу толпе пустынников, окруживших Дэхью. Влетев прямиком в сердце боя, он раскрыл щит, сплетенный из золотой энергии Гео, и Дэхья наконец получила шанс на короткую передышку. Заметив Арифа, Нилу повеселела и принялась запускать во врагов хлесткие волны с удвоенным усердием. — Кли! Стирая кровь, выступившую из пореза на щеке, Тимми бросился к Кли, заключил ее в крепкие объятия. Он наконец сумел отбиться от своего противника и теперь тяжело дышал, но главное, был жив и относительно цел. — Слава Барбатосу! Я боялся, этот мерзавец тебя убьет. Кли бросила взгляд на наемника, который до сих пор лежал без сознания, и едва сдержала порыв пнуть его по ребрам. — Я была в этом уверена. Она сомкнула руки за спиной Тимми, но была вынуждена быстро их разжать: бой еще не закончился, и несмотря на то, что Ариф и Дэхья приковывали к себе основное внимание, никто не мешал очередному пустыннику нанести подлый удар сзади. — Как думаешь, сколько нам еще нужно продержаться? — натянув тетиву, спросил Тимми. Его рука дрожала от перенапряжения и усталости. Кли ободряюще стиснула его плечо. Она сама едва стояла на ногах, но друзьям требовался запас времени, чтобы вывести из Храма Сурастаны Малую властительницу Кусанали. Если они не успеют, все усилия пропадут зря. — Не знаю, но… Она не договорила. За домами, разорвав небо яркой вспышкой, вдруг загорелся широкий золотой луч. Глядя на него, Кли сразу ощутила покалывание в запястье, обожженном багряным пламенем Альбедо. — Какого черта? — проследив за лучом, выдохнул Тимми. Его вдруг накрыла огромная тень. — Осторожно! С широко распахнутыми от ужаса глазами Кли бросилась вперед и оттолкнула Тимми в сторону — через мгновение там, где он только что стоял, на землю рухнула пальма. Тимми выпучил глаза. Пальме решительно неоткуда было взяться, но она все же появилась прямиком из воздуха и едва не лишила его жизни. — Что это было? — Смотри! Дернув его за рукав, Кли указала в небо над лесом. Пространство раскололось. В холодном розовом всполохе появилась стая птиц, которая через несколько секунд исчезла без следа. — Что происходит? — ошарашенно спросила Кли. — Я уже видел этот свет раньше, — заметил Тимми. — Такой же появляется всякий раз, когда Итэр пользуется Воображаемым Древом. Кажется, Кевин говорил, он исходит из Воображаемого пространства. — Хочешь сказать, этот луч как-то влияет на Воображаемое пространство? — изумилась Кли. Тимми не нашелся с ответом, лишь стрельнул в ее сторону глазами с таким выражением, словно нес личную ответственность за происходящее. Услышав за спиной шаги, Кли резко обернулась, наугад швырнула ледяную бомбу — и попала в аккурат по лбу пустынника. Тимми тут же натянул тетиву, выстрелил снарядом Анемо, отшвырнув противника подальше от холма, снова взялся за тетиву. Впившись взглядом в толпу, он приметил хорошую возможность помочь Дэхье и без промедлений ей воспользовался. Пока пустынники восстанавливались от неожиданно прилетевшей в них вспышки Анемо, Дэхья уложила двоих из них мощными ударами, а Ариф отшвырнул еще одного прямиком на толпу противников. — Кли! Услышав этот вскрик, Кли повернула голову и с удивлением заметила, что к ней спешит донельзя знакомое летающее существо. — Паймон!!! В последний раз Кли видела Паймон шесть лет назад — тогда она привычно сопровождала госпожу почетного рыцаря. Завидев эту неожиданную гостью из прошлого, Кли едва не разрыдалась. Как будто появление Паймон было равносильно возвращению Люмин. Кли в несколько широких прыжков оказалась рядом с Паймон и заключила ее в крепкие объятия. — Что ты… Как ты… От потрясения у Кли никак не получалось сформулировать мысль, но Паймон тут же пришла на помощь: — Паймон провела эти шесть лет в безопасности и была в полном порядке, но теперь больше не хочет отсиживаться в стороне. Паймон хочет вернуть ее Путешественницу! Кли рассмеялась. Слезы все-таки подступили к глазам, и она часто заморгала, пытаясь не разреветься. — Паймон пришла в Сумеру вместе с Нилу и Сяо. — Сяо? — переспросила Кли. — Сяо жив?! — Паймон очень на это надеется, — заложив руки за спину, отозвалась Паймон. — У Сяо есть нехорошая привычка отправляться навстречу опасности, оставляя Паймон одну! Он пошел в Храм Сурастаны. Кажется, он намерен снести с ноги каждую дверь на своем пути, чтобы добраться до Нахиды. Кли бросила быстрый взгляд на золотой луч — тот по-прежнему бил в небо широким потоком и заставлял ожог на руке неприятно пульсировать. Если она правильно запомнила карту, которую показывал Аль-Хайтам, луч вырывался как раз откуда-то из Храма Сурастаны. Кли боялась, что прямо сейчас там случаются непоправимые вещи. — Кадзуха, Кевин, Аль-Хайтам и Итэр тоже должны быть там, — сказала она наконец. — Итэр живой! — с облегчением воскликнула Паймон. — У Паймон чуть шарики за ролики не заехали, когда он заявил, что попробует защитить гнозис в одиночку. Этот мистер — живое воплощение фразы «слабоумие и отвага»! Кли расстроенно потупилась. — С гнозисом ничего не получилось. Итэру пришлось сбежать через Воображаемое Древо и оставить гнозис в руках Принца Бездны. — Они с Сяо так и думали, что Принц Бездны в любом случае найдет способ до него добраться, — развела руками Паймон. — Не волнуйся! Мы обязательно что-нибудь придумаем. Паймон давно знает Сяо и точно уверена: он не успокоится, пока не вернет Люмин. «Да, но сможет ли госпожа почетный рыцарь переломить ход битвы?» — невольно задумалась Кли. Надежда на возвращение Люмин проливала на мрачное будущее робкий свет, но Кли знала, что не имеет права на нее полагаться. У нее не было времени ждать, когда Люмин оправится от воздействия Крови Текутли. Она должна была защищать друзей здесь и сейчас. Без Люмин. Без Кэйи. Без Альбедо. Джинн и мастер Дилюк остались в Мондштадте. Сайно и Эмбер ранены. Господин Камисато остался без зрения, а магистр Варка — без руки. Кевин и Тевкр были отравлены Кровью Текутли. Люди, которые прежде пытались уберечь Кли от опасности, теперь сами нуждались в защите. Когда рассчитывать больше не на кого, остается только сдаться — или искать силы в самой себе. Кли вытряхнула из сумки оставшиеся бомбы. Их было всего ничего, но запустив их в определенном порядке, Кли могла рассчитывать на череду сильных элементальных реакций. — Ого! — Глаза Паймон расширились. — А ты здорово расширила свой арсенал! Что ты собираешься делать? — Положить этой дурацкой битве конец, — ответила Кли. Собрав бомбы, она вскочила и побежала вниз с холма. Паймон устремилась следом. Добравшись до городской стены, Кли отпихнула пустынника и вскарабкалась наверх. Паймон помогала, забрасывая пустынников собранными по пути камнями — так они не могли прицелиться и сбить Кли со стены. — Это вам за то, что выполняли приказы Азара. Кли бросила первый снаряд. Полыхнула ледяная вспышка. В воздухе разлилась энергия Крио, которую минувшей ночью собрал в бомбе Тевкр. Не давая противникам прийти в себя, Кли вытащила из охапки еще одну бомбу. — Это вам за то, что пытались арестовать Нилу. Огненный снаряд ударился об землю, и волна энергии Пиро тотчас вступила в элементальную реакцию с Крио. Пустынники оказались с ног до головы покрыты водой. — Это за то, что сделали больно мне и моим друзьям. Очередная бомба разбилась об землю. Вместе с лозами, которые опутывали пустынникам ноги и руки, на свободу вырвалась запечатанная внутри энергия Дендро — скромный подарок Тигнари. Соприкасаясь с водой, она концентрировалась и образовывала в воздухе пульсирующие зеленые ядра. — А это за то, что объединились с Бездной и помогали их мерзким планам! — припечатала Кли. Последняя бомба вылетела из ее руки. Ударившись о круглый щит одного из пустынников, она разорвалась, разбрасывая во все стороны электрические разряды — подарок Сайно. Соединяясь с Дендро ядрами, энергия Электро вынуждала их взрываться. Избегая опасных ударов, пустынники шарахались из стороны в сторону, мешая друг другу и сбивая своих соратников с ног. В воздухе разгорелся фиолетово-зеленый фейерверк. Под ногами Кли творилась настоящая неразбериха, а она стояла на городской стене, сжимая опустевшую сумку, и стискивала свободную руку в кулак. Пользуясь переполохом, устроенным Кли, Дэхья и Ариф решительно потеснили противника к Бимарстану. Нилу помогала им, посылая одну волну за другой. Опустившись на одно колено, Тимми оттянул тетиву, и лук в его руках вспыхнул изумрудным светом потока Анемо. Набравшись элементальной силы, стрела пронеслась над головами пустынников и вонзилась в землю за их спинами, образуя огромную воронку. — Кли, быстро вниз! — скомандовал Тимми, закинув лук за спину. Кли послушно спрыгнула, утянув за собой Паймон, и спряталась от воронки за стеной. — Это кто? — ошарашенно спросила Паймон. — Это что, малыш Тимми? Тот самый фанат голубей Тимми? Тем временем воронка стала еще больше, стянула группу пустынников, потащила на себя Арифа — Дэхья едва успела ухватить его за запястье, попробовала оттянуть назад, но сама потеряла равновесие. Ариф вонзил копье в землю. Это помогло ему удержаться, но Дэхью рывком потянуло к воронке, и Ариф вскрикнул оттого, как резко дернуло назад его руку. Выбросив одну ладонь вперед, Нилу призвала синий поток, который обернулся вокруг крепкой ветви дерева неподалеку. Полагаясь на него как на спасительный трос, Нилу бросилась на выручку, ухватила Арифа за запястье, изо всех сил потянула на себя. Чтобы нечаянно не навредить ей, Ариф выпустил копье, и оно стремительно пронеслось мимо Дэхьи, пропав в вызванном Тимми урагане. — Ты не мог призвать что-то менее разрушительное? — возмутилась, завидев это, Кли. Тимми развел руками. Они бросились помогать Нилу, вместе схватились за водяной поток, который оказался осязаемым, прочным, словно канат. Нилу всеми силами продвигалась вперед, но воронка все оттаскивала Дэхью назад. Ариф стиснул зубы. С одной стороны его тянула Нилу, с другой — Дэхья. Он напрягал руку, пытаясь подтащить к себе Дэхью, но борьба с ветром быстро его выматывала. Неожиданно рядом с руками Кли легли еще одни руки, крупные и грубые, сплошь покрытые шрамами и мозолями. Подняв глаза, Кли увидела незнакомого пустынника из Бригады тридцати. — Давайте вместе! — скомандовал пустынник. — Раз, два, тянем! Под его руководством дело пошло веселее, и им наконец удалось затащить Нилу, Арифа и Дэхью в безопасность. Все трое с облегчением повалились в траву. — Спасибо, конечно, но можно в следующий раз обойтись без урагана? — прохрипела Дэхья. Завидев пустынника, она напряглась, но тот поднял руки, показывая, что сдается, и отбросил подальше оружие. После пережитого сражаться никому не хотелось, так что Дэхья решила оставить его в покое. Пустынник сбежал с холма и вскоре скрылся за деревьями. Тем временем воронка, сорвав с Бимарстана крышу, унеслась в сторону Цитадели Регзара. Где-то там она наконец опала, отпустив изрядно потрепанных пустынников. Ураган поубавил их энтузиазм, и многие из наемников все же сочли, что найдут вместо Азара более спокойного работодателя. — Скатертью дорога, — буркнула Кли. Ее бок все еще болел от сильного удара одного из пустынников. Ариф сел, потер растянутое плечо. Нилу, которая тоже наконец пришла в себя, выпрямилась, взглянула на него — а потом вдруг бросилась ему на шею. — Спасибо, что решили помочь! — Оу, — только и смог сказать Ариф. — А… Гм. Похоже, на этом его словарный запас иссяк, и он смущенно похлопал Нилу по спине. Она рассмеялась, позабавленная его реакцией, а затем вдруг отстранилась, отвернулась, поспешно стирая слезы. — Поверить не могу, — прошептала она. — Шесть лет… Неужели… Неужели в Сумеру все станет по-прежнему? Дэхья подняла голову к небу. Там все еще периодически разгорались холодные розовые вспышки. Иногда из них вылетали птицы. Порой, описывая в воздухе немыслимые пируэты, с неба сыпались разные вещи и даже мебель. — Да нет, — сказала она. — По-прежнему уже никогда не будет. Нилу вздохнула. — Наверное, ты права. Кли проводила взглядом стул, который вывалился из расщелины в небесах, несколько раз переменил свой цвет, обзавелся пятой ножкой и наконец провалился обратно в Воображаемое пространство. — Будет лучше, — убежденно сказала она. Нилу подняла на нее глаза. Кли в ответ одарила ее улыбкой. Мир сходил с ума, исчезнувшие все еще оставались отравлены Кровью Текутли, Альбедо мог при следующей встрече спокойно ее убить — но все же Кли твердо решила, что не позволит этим обстоятельствам сломить себя. Она больше не будет, касаясь шрама у виска, впадать в панику и захлебываться слезами из-за событий прошлого. Она будет гордо носить этот шрам, зная, что благодаря нему провалилась в самые темные глубины — но выбралась из них и все-таки смогла стать сильнее. Кли сама не знала, откуда взялась эта неожиданная уверенность. Может, причина была в возвращении Паймон. Может, услышав о том, что Сяо жив, Кли ощутила, как возрождается в сердце надежда. А может, в этой битве она наконец поняла, как сильно они с Тимми повзрослели. За последние несколько недель они окончательно перестали быть детьми. — Мир никогда уже не будет таким, каким мы его знали, — сказала Кли. Вспомнив об Альбедо, она прикрыла глаза. — Шесть лет назад Пепельное Бедствие и его последствия изменили не только Мондштадт, но и весь Тейват. Тейват стал другим. Мы стали другими. Повернувшись, она отыскала взглядом Тимми. Он стоял, устало привалившись плечом к дереву и убрав руки глубоко в карманы. Когда их с Кли глаза встретились, Тимми слабо улыбнулся. Верно. Шесть лет назад они были всего лишь мальчишкой и девчонкой, которые едва уцелели в руинах штаба Ордо Фавониус. Она захлебывалась слезами, прижимая руку к рассеченному виску. Он стискивал зубы и шмыгал носом, когда шагал к Собору Барбатоса, то и дело оборачиваясь на оставшиеся за спиной руины. Но это было шесть лет назад. — Как там говорил Кевин? — спросила у Тимми Кли. — Прошлое не изменить даже силой Небесных ключей? — Ты упустила с добрый десяток ругательств, — услужливо подсказал Тимми. — Но суть была такой, да. Дэхья усмехнулась. — Ну, раз прошлое не изменить, остается влиять только на будущее, — рассудила Кли. — И прикладывать все усилия, чтобы построить в нем жизнь, которая придется нам и по душе, и по совести. Ариф опустил глаза. Кли еще раз одарила Нилу улыбкой, а затем, обхватив себя руками, отошла в сторону. Несмотря на новообретенную веру в лучшее, несмотря на твердую решимость идти вперед вопреки всем трудностям, вопреки злу, которое несли в этот мир Фатуи и Бездна, она все еще не стала железной. Да и никогда, наверное, не сумеет такой стать. Железные люди на редкость холодны и никого не впускают в свои сердца, окруженные непреодолимыми стенами. Кли не хотела быть такой. Она хотела впустить в свое сердце как можно больше людей, потому что со временем убедилась: именно они придают ей силы двигаться дальше. Она подставила ветру разгоряченное лицо. Сзади зазвучали шаги — это подошел Тимми. — Ты в порядке? Кли торопливо утерла слезы рукавом. — Бывало и получше, — честно признала она. — Я волнуюсь за ребят в Храме Сурастаны. Раз битва здесь уже закончилась, нам стоит пойти туда, да? Тимми устало вздохнул. Он выглядел измотанным, и Кли вспомнила, как в пустыне он не захотел даже отправиться в Дар аль-Шифа — а ведь Тимми, которого она прежде знала, никогда бы не упустил шанс изучить подобное место. Они все прошли долгий путь и порой не знали, где брать силы продолжать борьбу. — Ты можешь пойти в Гандхарву, — предложила Кли. Тимми поднял на нее насмешливый взгляд. — Я знал, что вы с Тевкром не отличаетесь умом, но даже не рассчитывал услышать от тебя подобную глупость. Кли с напускной сердитостью ткнула его кулаком в плечо. — Я только подумала, что ты изменился. А ты все так и остаешься занудой с завышенным самомнением! Тимми рассмеялся. Кли, не выдержав, тоже прыснула. У них не было времени на веселье: по всему городу случались странные аномалии, сюда в любой момент могли вернуться пустынники, все еще желающие сохранить Азару верность, да и «Стремительный натиск» никто не отменял. Но все же Кли не могла отказать себе в этом маленьком удовольствии. Она не знала, когда ей в следующий раз предоставится случай вот так посмеяться бок о бок с лучшим другом. Неожиданно на землю упала гигантская тень. Кли и Тимми инстинктивно отшатнулись, схватились за оружие, готовые к любым бедам, и вдруг увидели высоко в небе распахнутые синие крылья. Благодаря могучему размаху они затмевали солнце, скрывали с глаз злополучный золотой луч. Челюсть Кли чуть не упала до земли. Лет восемь назад она уже видела эти крылья — это были крылья дракона, некогда напавшего на Мондштадт! Глаза Тимми расширились. — Это что, Ужас Бури? — У Паймон скоро взорвется голова от количества внезапных поворотов! — пожаловалась Паймон. Заложив вираж, дракон улетел, но вскоре вернулся с другой стороны и беспрепятственно приземлился на свободной от деревьев поляне. Дэхья и Нилу, которые прежде никогда не видели подобных созданий, глядели на Двалина круглыми от изумления глазами. Практичный Ариф, судя по выражению лица, тут же принялся мысленно прикидывать, насколько полезен может быть такой дракон в бою. Когда Двалин сложил крылья, Кли заметила на его спине всадника. В сердце поселилось странное щемящее ощущение. Оно было хорошо знакомо Кли, и она, без раздумий поддавшись ему, со всех ног бросилась всаднику навстречу. Разумеется, вблизи оказалось, что это не всадник, а всадница. Ее светлые волосы, цветом напоминавшие луговой мед, крупными локонами спадали до самого пояса. В глазах, похожих на два рубина, искрились смешинки. В обычное время голову всадницы венчала остроконечная красная шляпа, но сейчас она торчала из кармана бело-красного плаща: ее обладательнице вовсе не хотелось потерять свой любимый предмет гардероба во время полета. — Ах, моя дорогая искорка! — ласково воскликнула всадница. Кли вбежала в нее, едва не сбив с ног, и заключила в крепкие объятия. Всадница, засмеявшись, сомкнула руки за спиной Кли, одарила нежным поцелуем в макушку. Сложив два и два, Паймон в который раз за день округлила глаза и повалилась в руки Арифа, заявив, что она в глубоком обмороке и в ближайшую тысячу лет очухиваться не собирается. — Мама, что ты здесь делаешь? Почему ты прилетела верхом на Двалине? И как ты вообще нас нашла? Ведьма по имени Алиса растерянно обернулась на Двалина с таким выражением, словно только сейчас увидела это огромное немыслимое создание. По ее губам скользнула отстраненная улыбка — несмотря на привычно невозмутимый вид, Алиса была всерьез обеспокоена. — Мне нужна была его помощь в одном важном деле, — сказала она наконец. — Забирайтесь скорее! Вас ждут в другом месте. — Но Малая властительница Кусанали… — заупрямилась Нилу. Алиса одарила ее мягким взглядом. — …уже в безопасности в Алькасар-сарае. Сяо, Итэр, Кадзуха и Кевин вместе с ней. Тимми от облегчения не смог устоять прямо и, согнувшись, с выдохом уперся в колени руками. — А Аль-Хайтам? — забеспокоилась Кли. Алиса нежно погладила ее рукой по волосам и, обняв за плечи, чуть подтолкнула в сторону Двалина. — Ему нужно остаться в городе, искорка. Он ранен, но не волнуйся. Он не один. У него есть надежный человек, который за ним присмотрит. Все будет хорошо. Как и всегда, мамины слова оказали на Кли успокаивающее воздействие. Дэхья уперла руки в бока, окинула Двалина взглядом, полным сомнений, обернулась на город, который из-за сражения и воронки Тимми выглядел изрядно потрепанным. Вдали от городской стены все еще кипела суматоха: одни жители Сумеру требовали отставки Мудрецов, другие — справедливого суда над Азаром, а третьи не соглашались с ними, из-за чего тут и там вспыхивали довольно ожесточенные конфликты. Дэхья стиснула переносицу и, поразмыслив пару секунд, наконец сказала: — Я не могу никуда лететь. — В самом деле? — склонила голову набок Алиса. Дэхья кивнула. — Не подумайте, что я вам не верю. Вы ведь мама Кли, верно? А уж этой девчушке я жизнь свою готова доверить. — Дэхья одарила Кли ободряющей улыбкой. — Но в Сумеру сейчас творится полная неразбериха. Наемники из Бригады тридцати бегут, словно крысы с тонущего корабля, и никому нет дела до того, что творится в городе. Кому предстоит со всем этим разбираться? Кто успокоит людей, кто удержит их от бездумного побоища? Алиса ответила, не задумавшись ни на миг: — Полагаю, у Аль-Хайтама уже есть план. — Да я не сомневаюсь, — усмехнулась Дэхья. — Но как вы сами сказали, он ранен. Если Сумеру — тонущий корабль, Аль-Хайтаму предстоит вытянуть его с самого дна. Он не справится с этим в одиночку, особенно в таком состоянии. Уголки губ Алисы дернулись. Как и всегда, она излучала такую энергетику, словно заранее знала все на свете. — Я понимаю. Не смею тебя задерживать. — Я пойду вместе с Дэхьей, — решила Нилу. Дэхья скрестила руки на груди. — Это может быть опасно. Люди сейчас сами не свои, кто-то может сгоряча наломать дров. Ты уверена? Нилу кивнула. — Сумеру — моя страна. Я шесть лет ждала, когда ее кто-нибудь изменит, но думаю, что могу сделать это только сама. — Она взглянула на Кли. — Ты права. Жизнь теперь станет другой, и мы должны с самого начала прикладывать все необходимые усилия, чтобы сделать ее лучше. — Е-ей! — обрадовалась Паймон. — Нилу, вперед! Верни театр Зубаир и покажи этим Мудрецам всю силу своего танца! Нилу смущенно рассмеялась, пытаясь за улыбкой скрыть свой страх. Ариф наблюдал за ней, и в его глазах сверкали печальные блики. Кли с нетерпением ждала, когда он примет решение. Он мог не верить в себя, в свое будущее, в то, что он способен измениться, но Кли уже видела подобное раньше. Тот агент Фатуи, с которым Тоня сбежала из Заполярного Дворца, Матвей, тоже был таким. Потеряв прежний путь, он словно осиротел — и ему предстояло заново отыскать свое место в этом мире. Но Кли видела, каким он становится рядом с Тоней, и знала: незаметно для себя Матвей уже нашел новый путь. Не сомневалась она и в том, что Ариф тоже рано или поздно справится с этой задачей. — Дэхья, — сказал Ариф. — Я знаю, что ты предпочитаешь работать с надежными и проверенными людьми. Но все же могу ли я предложить тебе свое копье? Ах, черт, оно сгинуло в урагане… Тимми, нагнувшись, подобрал оброненное одним из пустынников копье и услужливо протянул его Арифу. С благодарностью кивнув, Ариф встал перед Дэхьей на одно колено и упер древко копья в землю, склонил голову, точно приносил клятву в вечной верности. — Я много лет помогал разрушать Сумеру, — сказал он. — Я не могу обернуть время вспять и стереть свои грехи, как не могу и искупить их. Но я могу хотя бы помочь восстановить все, что было разрушено. Дэхья одарила его внимательным взглядом. По ее прищуру Кли поняла, что она оценивает риски. — Встань, Ариф, — сказала наконец Дэхья. Он поднял голову, взглянул на нее с помесью удивления и надежды. — Вставай, вставай, — подбодрила Дэхья. — Нечего коленями землю подметать. Кто я такая, чтобы ты искал моего одобрения? Оперевшись на копье, Ариф поднялся. Он был выше Дэхьи, и чтобы заглянуть ему в глаза, ей пришлось вскинуть голову кверху. Несмотря на это, Дэхья не растеряла привычной уверенности. Потянувшись вперед, она хлопнула Арифа по плечу. — Ты не отпустил мою руку, даже когда мы с Нилу едва не разорвали тебя пополам из-за урагана. Ты выбрал пойти против банды головорезов, чтобы спасти Нилу, хотя знал, что после этого путь в Бригаду тридцати тебе будет заказан. Ты спас малышку Кли и сражался со мной бок о бок. Думаешь, после этого я не могу назвать тебя надежным или проверенным человеком? Ариф промолчал, взглянул на Нилу, и та одарила его в ответ теплой улыбкой. — Если бы не вы, я бы уже прозябала в тюрьме, — сказала она. — Я не отступлюсь от того, что сказала. Вы не просто так получили свой Глаз Бога, Ариф. Боги одарили вас особенной силой, но только вы решаете, какое применение ей найти. И вы выбрали воспользоваться ей, чтобы сражаться за свободу Сумеру. Ариф опустил голову и прижал к сердцу сжатый кулак. Пустынники пользовались этим жестом, когда находили себе покровителя, за которого хотели сражаться вне зависимости от количества уплаченных денег. Обычно это значило, что пустынник останется верен своему нанимателю до конца — каким бы этот конец ни был. — В таком случае я могу лишь приложить все усилия, чтобы оправдать ваши ожидания, миледи. Дэхья украдкой усмехнулась. Кли и Тимми обменялись взглядами. Выходит, все трое приняли решение остаться в столице, а значит, их путям суждено было разойтись. Кли не знала, когда они встретятся снова, но надеялась, что к этому моменту Сумеру станет свободной страной, а все лжецы, убийцы и мучители получат по заслугам. Дэхья раскрыла руки, и Кли с радостью вбежала в ее пламенные объятия. Легонько приподняв ее над землей, Дэхья по-свойски взъерошила Кли волосы, и та невольно рассмеялась. Алиса привалилась к боку Двалина, с любопытством наблюдая за этим зрелищем. — Держитесь друг друга, детки, — сказала Дэхья, выпустив Кли. — И не давайте в обиду своих друзей. — Есть, мэм, — отдал честь Тимми. Шагнув к нему, Дэхья без спросу сгребла его в охапку. — Я была рада узнать тебя, Кли, — улыбнулась Нилу. — Меня восхищает твоя сила. Рядом с такими людьми я и сама начинаю чувствовать себя увереннее. — У Нилу обязательно все получится! — заверила Паймон. Кли закивала, сжала ладони Нилу, пытаясь через это прикосновение передать всю свою поддержку. — Приезжай в Сумеру, когда все закончится, — предложила Нилу. — Я надеюсь, к этому времени театр Зубаир восстановит свою работу и успеет не только вспомнить прежний репертуар, но и существенно его расширить. Кли не знала, «когда» все закончится, а главное, «как». Тем не менее, она заключила Нилу в крепкие объятия и клятвенно заверила, что обязательно приедет посмотреть на ее выступление — а еще прихватит с собой не только ворчуна Тимми, но и Тевкра, с которым Нилу непременно стоит познакомиться. Нилу отошла поговорить с Тимми, и Кли взглянула на Арифа. Они познакомились меньше часа назад, и бросаться ему на шею было бы невежливо, поэтому Кли просто протянула ему руку. Ариф с удовольствием ее пожал. — Спасибо, что спасли меня от того наемника. — Спасибо, что подтолкнула меня сделать выбор. — Ариф повернул голову, отыскал взглядом Нилу, и Кли не сдержала ухмылку. — Я постараюсь не забыть твои слова. По поводу того, чтобы служить всему прекрасному, во что я верю. Кли уперла руки в бока, одарила Арифа взглядом с хитрым прищуром. — Хотите еще один совет? — Ну, давай, — с усмешкой ответил Ариф. — У тебя отлично получается удивлять меня. Кли сжала его локоть и заставила повернуться в сторону Нилу. Они с Тимми, похоже, обменивались шутками, потому что Нилу смеялась, и Дэхья, заслышав их разговор, заинтересованно подошла ближе. — Это, — кивком головы указав на Нилу, сказала Кли, — прекрасная девушка, лучше которой вы уже не встретите. Если она вам нравится, Архонтов ради, не ждите четыре года, чтобы сказать ей об этом! Не надо думать обо всяких «подходящих моментах» и прочих глупостях. И уж тем более не ждите, когда будете находиться на грани смерти. Это ни капельки не романтично, ясно? Ариф густо залился краской, и Кли, похлопав его по спине, оставила его наедине со своими мыслями. — Закончила? — с лукавой улыбкой спросила Алиса. Кли обернулась. Дэхья, Ариф и Нилу отошли подальше — никому не хотелось попасть под случайный взмах крыла Двалина. Перехватив ее взгляд, Нилу улыбнулась, а Дэхья помахала рукой. Кли с радостью осталась бы, помогла им убедиться, что с Сумеру все будет хорошо, но ребята могли позаботиться о своей стране и сами. Перед Кли же лежала иная дорога. Этот путь был полон опасностей и испытаний, Небесных ключей в руках исчезнувших и коварных замыслов Ордена Бездны, но Кли должна была завершить его, чтобы сберечь тех, кого она так любила. — Закончила, — кивнула она. — Можем лететь. Алиса легко подсадила дочь на спину Двалина и хотела подсадить Тимми, но тот, помогая себе потоками ветра, справился самостоятельно. Двалин заворчал, ощутив над крылом легкий прохладный порыв, но сопротивляться не стал. Убедившись, что дети благополучно устроились, Алиса тоже вскарабкалась на драконью спину и уселась впереди. — Ах, да, — сказала она, обратившись к Дэхье, Нилу и Арифу. — Постарайтесь в ближайшие полчаса избегать Большого базара. По моим расчетам, скоро туда должен свалиться дом, но в каком именно месте он приземлится, я сказать не могу. Двалин расправил крылья, отчего по земле прокатились пылевые вихри. Дэхья заслонилась руками. Нилу закашлялась, и Ариф осторожно развернул ее, прижал к себе, защищая от пригоршней песка. — О, и пожалуйста, помните, что называть дочь Пушпаватикой — не самая лучшая идея! — добавила Алиса. Прежде, чем кто-то спохватился, Двалин тяжело оттолкнулся от земли могучими лапами и взмыл в небеса. Силуэты Дэхьи, Нилу и Арифа быстро превратились в крошечные точки. Кли хотела им помахать, но едва не соскользнула со спины Двалина и быстро передумала. Подвинувшись вперед, она одной рукой схватилась за выступающий на драконьем гребне шип, а второй похлопала маму по плечу, привлекая ее внимание. — Да, дорогая? — откликнулась Алиса. Чтобы услышать друг друга, им приходилось кричать. — Ты знаешь, что происходит? — Ох, искорка. — Глаза Алисы внимательно следили за тем, что происходит в небе. Там до сих пор открывались загадочные разрывы, сквозь которые пролетали немыслимые вещи. — Боюсь, что знаю. Кли жестом подозвала Тимми и Паймон, и когда те оказались в достаточной близости, Алиса поведала им все, что знала о «Стремительном натиске» — плане, который должен был столкнуть две параллельных вероятности и в конце концов, после многочисленных аномалий и трудностей, объединить их в одну. — Охуеть! — не выдержал Тимми. Шляпа Алисы выскользнула из кармана обладательницы и, навострив кончик, щелкнула Тимми по губам. — Уй! — Не выражайся, — невозмутимо велела Алиса. Шляпа вернулась на законное место. — Пока все еще не настолько плохо, как могло показаться, дорогие. Нам с Двалином и некоторыми другими помощниками со всего Тейвата удалось временно затормозить слияние вероятностей. — Что это значит? — поинтересовалась Кли. Алиса обернулась через плечо. Ветер весело трепал ее волосы, но вот в глазах знаменитой ведьмы, всегда такой смешливой, не было ни намека на веселье. — То и значит. Процесс слияния вероятностей не произойдет мгновенно. Он должен был завершиться за несколько часов, но теперь существенно замедлился. Таким образом, у вас будет время, чтобы попытаться разъединить их обратно. — «У нас»? — уточнил Тимми. — Вы нам не поможете? Алиса с сожалением покачала головой. — Два мира стремительно несутся навстречу друг другу, Тимми. Пока что у нас удается их удержать, но на это уходят все наши силы. — Твои и «Шабаша ведьм»? — догадалась Кли. Алиса одарила ее улыбкой, которую можно было трактовать каким угодно образом. — Не только, искорка. Тимми скрестил ноги, подпер подбородок рукой. Кли понятия не имела, как ему удается держаться на спине Двалина в столь неподходящих для этого позах. Некоторое время он молчал, обдумывая рассказ Алисы. — Какие бы мысли ни крутились в твоей умной голове, выкладывай, — велела Кли. Тимми сдвинул брови. — Я не понимаю. — Паймон с этим солидарна, — высказалась Паймон. — Как можно просто взять и схлопнуть две параллельных вероятности? — Нет, нет, это мне как раз понятно, — отмахнулся Тимми. — Непонятно другое. Помните летописи наойи? «Человеческая натура не может быть соединена с пламенем Текутли. Она хрупка и подвержена эмоциям, которые усиливают демоническое начало и дают деструктивный результат. Серебряная стрела Посланников поразила Шиу». Иными словами, стоило только зараженному Кровью Текутли Шиу слететь с катушек и начать сеять хаос, боги убили его. Паймон и Кли переглянулись. «И как только этот парень сумел запомнить такой мудреный текст?» — вопрошали глаза Паймон. — А что сейчас? Семь исчезнувших, зараженных Кровью Текутли, и все подчиняются обезумевшему Принцу Бездны. — Тимми развел руками. — Ладно, допустим, боги решили, что с этой проблемой людям нужно как-то разбираться самим. Но слияние вероятностей! Это же буквально столкновение двух ветвей Воображаемого Древа! Там в Селестии это вообще никого не волнует? Почему Принца Бездны до сих пор не поразила «серебряная стрела Посланников»? — Наша жизнь стала бы в разы проще, — поддержала Паймон. — В самом деле, почему? Алиса, ты что-то об этом знаешь? Алиса почесала нос. Этот жест совсем не соответствовал ее статусу самой могущественной и загадочной ведьмы Тейвата, а скорее напоминал маленькую Кли, когда ту ловили на лжи и все-таки заставляли говорить неудобную правду. — О, искорки. Дело вот в чем… Все трое с нетерпением ждали продолжения, но Алиса молчала, точно не знала, с чего начать рассказ. — Как думаете, почему боги покарали Каэнри’ах? Тимми и Кли обменялись взглядами, удивленные неожиданным поворотом разговора. Кли была не сильна в истории, но Тимми недаром проводил половину выходных в библиотеке. — Они строили нацию без богов. Богам не могло такое понравиться. — Подумай еще раз, Тимми, — предложила Алиса. — Ты не хуже меня знаешь, что Каэнри’ах просуществовала достаточно долгое время и не могла вечно скрываться от божественного взора. — Хочешь сказать, боги знали о существовании Каэнри’ах, но никак на нее не реагировали? — спросила Кли. Алиса кивнула. — Они раскопали какую-то ерунду, — вмешалась Паймон. Путешествуя вместе с Люмин, она успела нахвататься историй в разных уголках Тейвата. — И воспользовались этой ерундой, чтобы создать своих чудищ, которых после напустили на весь мир. — Это то, во что сейчас верят люди, — отозвалась Алиса. — Но на самом деле нападение чудищ Рэйн на Тейват было случайностью. Вернее, ошибкой, допущенной в результате неуместной спешки. Волнуясь, Кли глянула вниз. Там простирались завораживающие тропические пейзажи. Далеко на горизонте просматривалась колоссальных размеров пирамида — гробница царя Дешрета, повелителя пустыни, жившего много веков назад. Где-то наверняка можно было рассмотреть и крошечную деревеньку Аару, в которой за столь короткий срок случилось так много важных событий. — Каэнри’ах была нацией мечтателей, — поведала Алиса. — И свои мечты они были готовы отстаивать кровью и железом. Желая освободить мир из-под гнета богов, в который они так рьяно верили, они хотели свергнуть Небесный порядок и позволить людям самим определять свою судьбу. — Не звучит плохо, — заметил Тимми. — Возможно, — согласилась Алиса. — Но как известно, благими намерениями выложена дорога в Бездну. Каэнри’ах видели лишь одну сторону медали — жестоких и равнодушных к человечеству богов, которые ограничили Тейват искусственными стенами, запретили людям выходить за его пределы, познавать безграничные миры, соединенные неизученным, а оттого столь манящим Воображаемым пространством. Кли, Тимми и Паймон притихли, чувствуя, что Алиса вот-вот приоткроет перед ними завесу важнейшей тайны Тейвата. — Но боги закрыли Тейват не из своей жестокости или ненависти к людям, — с горечью продолжила Алиса. — Они сделали это из желания защитить людей. — Защитить? — удивилась Паймон. — От чего? От каких-нибудь захватчиков с другого конца вселенной? Люмин как-то рассказывала, что бывала в мире, который полностью подчинили себе пришельцы из других миров. Тимми опустил глаза, размышляя над словами Алисы. — Нет, — сказал он наконец. — Боги хотели защитить людей от Крови Текутли. Кли не сдержала изумленный возглас. — Много лет назад боги бок о бок сражались против нее вместе с людьми, — объяснил свои умозаключения Тимми. — Победа в этой войне наверняка далась высокой ценой. Достаточно вспомнить хотя бы о потерях среди наойи или о смерти Шиу, обо всех жертвах, которые пришлось принести для создания Небесных ключей… Вряд ли боги хотели, чтобы война с Кровью Текутли повторилась. — Ты мыслишь в правильном направлении, — подтвердила Алиса. Паймон потерла виски, пытаясь осознать столь ошарашивающий поток информации. — Много лет назад границы Тейвата были открыты, — продолжила Алиса. — И так через артерии земли — корни Воображаемого Древа — в этот мир просочилась зараза, известная сейчас под разными именами. Я привыкла называть ее скверной. «Скверна». От одного звучания этого слова по коже Кли поползли мурашки, и она невольно поежилась, радуясь, что с одного бока к ней тесно прижимается Паймон. — Скверна изменила человеческую жизнь. Некоторых людей она убивала, других — обращала в чудовищ. Весь Тейват превратился в поле боя, и ценой поражения в этой войне стала бы гибель всего человечества. Желая защитить людей, боги предложили им свою помощь. Вместе они сумели создать первого человека, подчинившего скверну своей воле. — Шиу, — кивнул Тимми. Кли нахмурила брови. — Помимо Шиу, были и другие оскверненные. Они семь лет сражались за Тейват, но их история закончилась ужасающей трагедией. — Алиса вздохнула. — Люди и боги отказались от идеи создавать оскверненных и начали разработку Небесных ключей — артефактов, которые должны были помогать в борьбе со скверной. Небесные ключи даже поодиночке обладали немыслимым могуществом, а соединившись, могли переписать целый мир. — Так, как сейчас, — прошептала Кли. Алиса прикрыла глаза в знак согласия. — Не один десяток лет прошел, прежде чем боги и люди сумели победить скверну. Казалось, человечество должно было усвоить горькие уроки, но не успела закончиться одна война, как началась другая — война за право обладать Небесными ключами. — Вот почему ключи оказались в святилищах, разбросанных по всему миру, — догадался Тимми. — Таким образом боги пытались их спрятать. — Именно, дорогой. Поначалу боги не хотели вмешиваться в дела людей, но увидев, как из-за Небесных ключей реками проливается кровь, приняли решение спрятать их. Небесные ключи должны были стать гарантией защиты от новой войны со скверной, но боги разгневались и сочли, что люди недостойны обладать подобным могуществом. Паймон до сих пор не могла найтись с комментарием и лишь изумленно качала головой. — Поэтому они закрыли границы мира? — спросила Кли. — Людям не пришлось бы снова использовать Небесные ключи, если бы скверна больше не просачивалась в Тейват. Боги до последнего не хотели прибегать к этому, не хотели ограничивать свободу людей, но из-за войны за Небесные ключи сочли, что у них нет другого выбора. — Все верно, искорка, — ответила Алиса. — Они боялись, что люди снова проявят свои худшие качества и попытаются завладеть Небесными ключами в корыстных целях. Они ограничили Тейват искусственными стенами и наложили на попытки выйти за них всевышний запрет, нарушение которого строго каралось. Правда, со временем боги заметили, что несмотря на закрытие границ скверна все равно просачивается в мир. Стены, окружавшие Тейват, понемногу истончались. То здесь, то там, но скверна неизбежно скапливалась в артериях земли, прорывалась наружу болезнями и бедствиями и грозилась однажды снова погрузить в хаос целый мир. Тимми щелкнул пальцами. — Это объясняет Войну Архонтов! Сяо говорил, она началась из-за того, что Селестия объявила войну за семь божественных престолов. С помощью войны боги хотели определить достойных носителей для Небесных ключей. Да, они спрятали ключи, потому что не верили человечеству, но решили все же подготовить людей к новой войне со скверной, определить будущих владельцев ключей — просто на всякий случай. Вот почему во всех Небесных ключах есть отверстия для гнозисов. Гнозис — это не только сосредоточение селестиальных сил, способных противостоять скверне, но и знак одобрения Селестии. Паймон округлила глаза. — Воу, притормози! Выходит, какой-нибудь Архив Бодхи предназначается Нахиде, и если она завладеет им, то станет мегакрутой? — Это работало бы таким образом, если бы Небесные ключи не обладали собственной волей, — заметила Алиса. — Но об этом давайте поговорим в другой раз. — Давайте, — поспешно поддержала Кли. У нее уже начинал понемногу перегреваться мозг, и она боялась, что не выдержит очередной лекции на тему тонкостей работы Небесных ключей. — Получается, Каэнри’ах пытались свергнуть богов, считая их угнетателями, а боги на самом деле защищали людей от скверны? Алиса бросила взгляд вниз, пытаясь понять, где они сейчас пролетают. — После кровопролитной борьбы за Небесные ключи Селестия отстранилась от людей. С годами этот разрыв лишь увеличивался, а недопонимание между человечеством и богами росло. Жители Каэнри’ах пали жертвой заблуждения. Именно оно побудило их изучать скверну, которую они сумели выделить из артерий земли в глубинах Тейвата, и искать способ воспользоваться скверной в борьбе против Небесного порядка. Тимми помрачнел. Судя по выражению его лица, он уже понял, куда клонит Алиса. — Спешка в изучении скверны привела к тому, что чудища Рэйндоттир вырвались из Каэнри’ах и разбежались по всему миру. Некоторые жители Каэнри’ах, включая нынешнего Принца Бездны, отправились помогать людям Тейвата в борьбе с чудищами. Он сражался с ними прямо здесь, в Сумеру. Кли взглянула на Тимми, и тот пожал плечами. В нынешних обстоятельствах с трудом верилось, что когда-то Принц Бездны мог кому-то помогать. — Ну а оставшиеся испугались, что из-за вышедшего из-под контроля эксперимента Небесный порядок обрушит на Каэнри’ах свою кару, и решили выступить против богов раньше планируемого срока. Алиса качнула головой. Ее лицо приняло опечаленное выражение, и Кли показалось, мама рассуждает о событиях прошлого так, будто видела их собственными глазами. — Люди атаковали богов. Звучит немыслимо, не так ли? Но даже боги не обладали безупречной устойчивостью к скверне. А люди тем более не имели над ней никакой власти. Они заигрались с силами, которые находились за пределами их понимания, и скверна стала стремительно распространяться по землям Каэнри’ах. Желая защитить и Тейват, и самих себя, боги немыслимым усилием смогли обернуть изначальное заражение вспять, загнать скверну обратно в глубины земли. Затем они безжалостно уничтожили мятежное государство, но было уже слишком поздно. Кли затаила дыхание, с тяжелым сердцем ожидая продолжения. — Небесный порядок мог совладать с некоторым количеством скверны, но как бы это ни удивляло вас, он все же не всесилен. К тому же после очищения земель Каэнри’ах он лишился большей части своих сил. Пока он решал проблемы на земле, посланная людьми Каэнри’ах скверна волной затопила Селестию, и когда боги вернулись в свои владения, это вызвало катастрофические последствия. Отравленные ужасной силой, неподвластной даже их могуществу, боги… — Алиса сдвинула брови. — …боги постепенно впали в состояние, близкое к смерти. Кли ждала чего угодно, но не этого. Не сдержавшись, она зажала рот рукой, посмотрела на Тимми. Тот сидел, понурив голову — в отличие от Кли, он давно догадался, чем закончилось противостояние богов Селестии и людей Каэнри’ах. Это была катастрофа, которая повлияла на всех без исключения. — Боги… умерли? — потрясенно спросила Паймон. — Не совсем, — качнула головой Алиса. — Пытаясь очиститься от вредоносного воздействия скверны, боги намеренно погрузили себя в сон, в подобие комы. Это не смерть, но и не жизнь. Пока в Тейвате существует скверна, они останутся в подобном состоянии и не смогут повлиять на внешний мир. Паймон подняла палец, рассчитывая выдать многозначительный комментарий, но так с ним и не нашлась. Вместо этого она обессиленно развела руками и спросила: — Вообще… никак? — Ну, — с мягкой улыбкой ответила Алиса. — В древности боги назначили своих Посланников, проводников между Селестией и человечеством, но многие из Посланников уже давно мертвы. Оставшиеся в живых оберегают Тейват по мере сил. Увы, чтобы остановить «Стремительный натиск», их могущества не хватит. — А как же Глаза Бога? — изумилась Кли. — Если боги спят, то кто, в таком случае, выдает их? Посланники? Алиса, обернувшись через плечо, подмигнула. — А это уже тайна, о которой я не могу ничего рассказывать. Если бы Кли не сидела верхом на драконе, рискуя в любой момент соскользнуть, она непременно скрестила бы руки на груди. Такое непростое время — а мама все равно ревностно оберегает свои тайны! С другой стороны… Жители Каэнри’ах вот тоже все пытались познать тайны, лежащие за пределами вселенной, тайны, которые были им неподвластны. И куда их это привело? Кли не сомневалась: раз мама хранит секрет, значит, он наверняка касается сложного и важного знания, которое обычным людям не так-то просто познать. Так что пускай лучше секрет остается секретом. — Иными словами, рассчитывать на помощь богов не приходится, — заключил Тимми. — И останавливать «Стремительный натиск» придется своими силами. Как мы можем это сделать? Кли оставалось только поражаться его собранности. Казалось, Тимми вообще не испугался, заслышав о слиянии вероятностей. — Небесные ключи могут соединить два параллельных мира, они же могут их расколоть, — ответила Алиса. — Хочешь сказать, нам придется отвоевать у Бездны Небесные ключи? — воскликнула Кли. Она сразу вспомнила встречи с Альбедо — сначала в Мондштадте в ночь нападения, затем в Дар аль-Шифа, когда он, легко подчиняя себе Архив Бодхи, едва не убил и ее саму, и Аль-Хайтама. Если догадка Кли верна, им предстоит сложная, практически невыполнимая задача. Кли понятия не имела, как к ней можно подступиться. Алиса одарила ее нежным взглядом. На дне ее глаз плескалась тревога — такая сильная, что даже великая ведьма не могла ее скрыть. Несмотря на это, Кли постепенно успокоилась. Мама выглядела так, словно столкнулась со сложной проблемой, но уже имела четкое представление, как ее решать. Она не могла знать, что ждет в конце пути, но не теряла из виду сам путь. Была бы дорога — а уж куда она выведет, Кли сумеет определить по ходу дела. — Я не буду углубляться в подробности, — сказала Алиса. — Кевин уже знает, что делать. Доверьтесь ему и помогите всем, чем сможете, потому что в одиночку ему эту ношу не потянуть. Мы, в свою очередь, попробуем дать вам как можно больше времени. Кли не стала спрашивать, кто эти загадочные «мы» и откуда маме столько всего известно. Ее мама была воплощением таинственности, и за шестнадцать лет своей жизни Кли уже с этим смирилась. — Куда мы летим? — спросила она. — В Алькасар-сарай, — ответила Алиса. — Сейчас это одно из самых безопасных мест в Сумеру, где вы сможете отдохнуть и обдумать дальнейшие действия. Хотя, конечно, в ближайшие пару дней там может быть шумно из-за склок двух хозяев… — Почему не в Гандхарву? — насторожился Тимми. Кажется, он тоже принял тот факт, что Алисе известно все на свете, поэтому даже не стал утруждать себя объяснениями. — В Гандхарве сейчас слишком опасно, — не стала скрывать Алиса. — Скверна из Разлома пришла туда. Некоторые люди стали под ее влиянием монстрами, и… — Подожди! — вмешалась Кли. — В таком случае мы тем более не можем лететь в Алькасар-сарай! Половина наших друзей отправились в Гандхарву. Там ведь сейчас и господин Камисато, и магистр Варка, и раненый Сайно, и… и Тевкр… Волнуясь, Тимми принялся покусывать ноготь большого пальца. Кли же смотрела на маму огромными глазами, полными мольбы. Удивительно. Когда-то она прибегала к этому приему, чтобы выпросить лишнее печенье или понравившуюся игрушку. Теперь же она хотела, чтобы мама отвезла ее в опасное место, полное скверны и бывших людей, обращенных в чудовищ. Алиса вздохнула. Она была одной из самых могущественных жительниц Тейвата, она даже обладала повышенной устойчивостью к скверне, но вот способностью отказывать любимой дочери боги ее не наделили. — Хорошо, искорка. Мы заберем ваших друзей из Гандхарвы и после этого отправимся в Алькасар-сарай, договорились? Кли интенсивно закивала. Алиса мягко похлопала Двалина по боку, и тот, заложив очередной вираж, сменил курс. С такой высоты Кли наконец разглядела, что творится в Разломе и его окрестностях. Виды внизу могли кого угодно выбить из колеи. В центре Разлома сформировался пульсирующий грязевой сгусток, вокруг которого клубились плотные облака черно-фиолетовых частиц. Сгусток был огромным, а прямо из его центра в серое небо вырывался золотой луч. Рассекая тучи, он соединялся с остальными лучами по всему миру в кольцо, и когда Кли попыталась в него заглянуть, ей вдруг стало дурно. Только прикосновение Паймон помогло не лишиться сознания и не свалиться со спины Двалина. От Разлома в сторону Гандхарвы тянулась грязевая река. Она то сужалась, то расширялась, сбегала по камням, заползала на возвышенности, не подчиняясь никаким известным Кли законам физики. — Скверна… — прошептал Тимми. Кли повернула к нему голову. Лицо Тимми казалось серым пятном и оттого сливалось с помрачневшим небом. Они оба думали об одном и том же: о судьбе Тевкра, отравленного Кровью Текутли. — Думаешь, скверна могла повлиять на него? — понизив голос, спросила Кли. — Обратить… в чудовище? Тимми встревоженно потер плечо. — Не знаю, Кли. Но если это действительно так, мы должны быть готовы к любому исходу. Тевкр может уже не быть собой и… — Он ненадолго замолк. — В таком случае нам придется… Как и всегда, он пытался обращаться к голосу разума, но слушать его оказалось слишком трудно. Умный Тимми с самого начала, с тех самых пор, как увидел красные прожилки на теле лучшего друга, понимал, как трагично может оборваться жизнь Тевкра. Он не мог обманывать себя — но от осознания истины становилось лишь сложнее. Крепко держась одной рукой за шип на спине Двалина, второй Кли сжала плечо Тимми. Он посмотрел на нее — перепуганный мальчишка, которому пришлось слишком рано повзрослеть. Наверное, она и сама со стороны казалась такой же. — Мы должны быть готовы к любому исходу, — повторила Кли слова Тимми. — Но еще мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы привести Тевкра в чувство. Я знаю, это будет нелегко, но… давай будем сражаться за него, пока можем, Тимми. Как он всегда сражался за нас. Тимми судорожно выдохнул. Прикрыл глаза. Опустив голову, он накрыл ладонь Кли своей и некоторое время сидел неподвижно. Зная Тимми, Кли понимала, что сейчас он лихорадочно прокручивает в голове все возможные варианты развития ситуации. Наконец Тимми шмыгнул носом и, подняв взгляд, твердо сказал: — Ты права. Тевкр стал лидером нашего отряда, потому что он всегда боролся за нас. Он боролся за меня даже тогда, когда я уже был готов отказаться от собственной жизни… Тимми стиснул руки в кулаки. — Пора и мне побороться за него.

* * *

За спиной ревела стена пламени. Матвею требовалось все его самообладание, чтобы не поддаться панике, потому что времени паниковать не было. Тевкр потерял над собой контроль, и Тоня осталась с ним один на один. На Матвея же, изо всех сил пытаясь исполосовать его когтями, навалился монстр, некогда бывший человеком. Обстановка была хуже некуда. Красное пламя распространялось по земле неестественно. Оно очертило вокруг Тевкра и Тони кольцо, не перекидывалось на растения, но тем не менее, бесновалось в опасной близости от Матвея. Кожу палил жар. Одного этого ощущения хватало, чтобы сознание затапливало волнами ужаса. Они накатывались одна за другой, сковывали движения, приносили воспоминания о том дне, когда Матвей заполучил метку на всю оставшуюся жизнь. Бороться с зараженным становилось все тяжелее. Паника наросла до такой степени, что в глазах мутилось, а дыхание вырывалось из груди сбивчивыми толчками. Когти зараженного полоснули Матвея по щеке. Он напрягся, уперся руками в серые плечи, покрытые фиолетовыми росчерками, попытался сбросить противника с себя, но зараженный все наваливался, наваливался, наваливался, а огонь все подступал и подступал, подкрадывался, точно затаившийся хищник, и нашептывал в затылок: Я убью тебя. На этот раз тебе от меня не сбежать. Тем временем Тоня прикоснулась к поясной сумке, но что бы она ни пыталась сделать, осуществить это она не смогла. Тевкр в несколько широких прыжков оказался рядом с ней. На его лице, иссеченном мерцающими прожилками, двумя демоническими огнями горели красные глаза. — Сопротивляйся, Тевкр! — вскричала Тоня. — Это не ты! Тевкр согнулся, впился ногтями в собственное лицо, будто надеясь выцарапать свое прежнее «я», но красные прожилки задвигались, причиняя ему невыносимую боль. Взревев, Тевкр бросился на Тоню. Тоня увернулась. Тевкр схватил ее сзади, притянул к себе и мощным ударом повалил на землю. Издав сдавленный возглас, Тоня невольно выставила перед собой одну руку, будто пытаясь тем самым остановить брата от непоправимого, а второй стала помогать себе отползать назад. Впрочем, отступать было некуда. Вокруг по-прежнему полыхала огненная стена. Матвей ругнулся сквозь стиснутые зубы. Из-за иррационального страха, захлестнувшего все его существо, по щекам сбегали слезы. Их ненавистный соленый привкус отпечатывался на губах. Сквозь их завесу зараженный казался размытым силуэтом, обугленным призраком из далекого прошлого. Матвей не мог избавиться от мысли, что если проиграет в схватке, зараженный схватит его и потащит навстречу пламени. Как тот человек из «Холодного огня», который держал на прицеле окно его комнаты, чтобы не позволить спастись. Тевкр выпустил красную вспышку. Тоня взвизгнула от неожиданности, но в последний момент все же успела поджать ноги. Тевкр замахнулся для нового удара. Его лицо казалось яростной маской, какую носили, изображая чудовищ, актеры театра в Снежной. Тевкр не был актером. Он поддался Крови Текутли, и теперь им овладела ненаигранная, животная жажда разорвать собственную сестру на куски. — Пожалуйста, остановись! — В руке Тони разгорелся жар, но она не хотела применять силу Глаза Бога против родного брата. — Тевкр, я твоя сестра! Едва ли ее слова сейчас могли пробиться к сознанию Тевкра, но от ее отчаянного вскрика душа Матвея обмерла. Он вспомнил, как Тоня уже испытывала нечто подобное в лаборатории номер восемь, когда Сандроне заперла ее один на один с одержимым Чайльдом. Раз за разом Тоне приходится переживать один и тот же ужас, раз за разом наблюдать, как страдает ее семья. Подобно тому, как сам Матвей много лет назад смотрел на обожженные руины, оставшиеся от родного дома, Тоня была вынуждена смотреть, как в руины обращается ее собственная жизнь. Еще немного — и в этих руинах не останется ничего, кроме пепла. Это все случилось из-за Ордена Бездны. Из-за Фатуи. Из-за самого Матвея, ведь он не один год помогал им осуществлять любые планы, какими бы аморальными они ни были. Матвей не мог сдаться, зная, что бросил ее в одиночку разбираться с последствиями его ужасных деяний. Гнев на самого себя придал сил. С силой отпихнув от себя зараженного, он воспользовался секундным перерывом, чтобы выхватить закрепленный на поясе нож. Когда зараженный вновь метнулся в атаку, Матвей нанес удар прежде, чем они сцепились в ожесточенном противостоянии. Зараженный пошатнулся. Матвей погрузил нож глубже. По его руке побежала чужая кровь, и он, понимая, что это кровь обычного человека, такого же, каким был пару минут назад Тевкр, не смог сдержать дрожи. — Прости, — шепнул он. Он приложил все усилия, чтобы нанести серьезную, но не смертельную рану. Если это и вправду человек, его, возможно, еще можно исцелить. Тем не менее, Матвей не мог позволить себе просто так оставить его за спиной. Зараженный не контролирует себя, а значит, опасен. Матвей ранил ни в чем не повинного человека, но прямо сейчас этот человек мог в любой момент убить и его самого, и его друзей. Он не имел права колебаться. Матвей оттолкнул от себя ослабевшего зараженного, потянулся к рукояти ножа, но передумал: если извлечь его, раненый может быстро истечь кровью. Матвей опасался, что зараженный может вынуть нож сам, но тот лишь глухо застонал и, подвывая, будто подбитая собака, бросился в лесные глубины. Вскоре его силуэт окончательно скрылся за деревьями. Матвей поднялся, повернулся лицом к огненной стене — и тут же обмер, точно вбитый в землю собственным страхом. Этот страх иглами впивался под кожу, и дыхание, стиснутое им, словно птица в железном кулаке, жалобно трепыхалось, вырывалось короткими, судорожными вздохами. «Что ты стоишь, иди! — кричала одна половина сознания. — Тоне нужна твоя помощь!» «Ты сошел с ума? — оглушительно ревела вторая. — Бросаться сквозь огонь — это самоубийство!» Матвей сделал шаг вперед, но ощутив на лице палящий жар, отстранился, инстинктивно заслонился дрожащими руками. Смерть. Она стояла в огне, покачивала косой, на лезвии которой сверкали раскаленные искры, и тянулась вперед, надеясь добраться до Матвея, впиться в его плечи острыми когтями. Не зная ни сомнений, ни сожалений, она с нетерпением ждала, когда он подойдет ближе, чтобы втянуть в свои пылающие объятия. Он видел ее хищный оскал. Она звала его, как мотылька на свет, а он не мог ни пойти ей навстречу, ни побежать прочь — только беспомощно стоять, скованный неконтролируемым ужасом.               — Ты сделал это сам с собой? Наставник, старый агент, который давно отслужил свое, закинул ногу на ногу и одарил юного ученика недовольным взглядом. Матвей виновато опустил голову. Он надеялся скрыть от наставника ужасные, неумело перебинтованные следы, но его обман обнаружился в самом начале тренировки. Для опытного Фатуи ничего не стоило заметить непривычное поведение ученика. — Зачем? Вопрос звучал резко, словно удар плетью. Матвей содрогнулся, его глаза забегали. Наставник подался вперед, схватил его за руку в том месте, где кожа была целой, и притянул Матвея к себе, чтобы осмотреть следы ожогов. — Отвечай. Матвей не сразу совладал с голосом. — Я хотел… — Он откашлялся. Наставник сверлил его безжалостным взглядом, и Матвей понимал, что должен немедленно взять себя в руки. — Я не хочу больше бояться огня. Я надеялся, что если загляну в глаза собственному страху, то смогу его обуздать. — И ты не придумал ничего лучше, чем сунуть руку в огонь? Матвей надеялся, что наставник его отпустит, но вместо этого тот только сильнее стиснул его ладонь и потащил в дальний конец тренировочного зала. «Он меня убьет, — понял Матвей. — Или, что еще хуже, вышвырнет из Фатуи. Я слишком слабый. Как я могу быть полезным Царице, если не способен даже контролировать собственный страх?» — Я… Простите, учитель. Наставник хмыкнул. Остановившись у шкафа, он распахнул его свободной рукой. Матвей зажмурился. Он ожидал, что наставник достанет оттуда по меньшей мере револьвер и немедленно застрелит бесполезного юнца, но вместо этого в ладони учителя оказалась небольшая белая банка. — Что… — Сядь, — строго велел учитель, пинком отправив стул навстречу Матвею. — И не дергайся. Матвей послушно сел. Опустившись перед стулом на колени, наставник грубым движением повернул руку Матвея и вдруг принялся обрабатывать его ожоги. Каждое прикосновение приносило нестерпимую боль. Матвей дернулся, но наставник держал крепко. — Терпи, — приказал он. Другого выхода у Матвея и не было. Закончив, наставник отстранился и, одарив Матвея прожигающим взглядом, опустился на стул напротив. Уперся локтем в колено. Устало провел ладонью по лицу. Наконец, после нескольких минут невыносимого молчания, он сказал: — Я надеюсь, ты хоть немного осознаешь, насколько глупо поступил. Матвей комкал в здоровой руке край плаща. — Бросаясь с головой в огонь, ты не победишь свой страх, а лишь нанесешь себе неисцелимые увечья. — Глаза наставника сверкнули сталью. — Если они окажутся слишком тяжелыми, ты будешь бесполезен для Фатуи. — Простите, учитель. Наставник хмыкнул. — Извиняйся перед собой — за то, что так неуважительно относишься к собственному телу, единственному инструменту, который позволит тебе выжить в этом чертовом мире. Матвей поерзал на стуле, но так и не нашелся с ответом. Одарив его очередным пристальным взглядом, наставник вздохнул и скрестил руки на груди. — Мне прекрасно известно, через что тебе пришлось пройти и что случилось с твоими родителями, малец. Но не жди от меня сочувствия. Я не умею говорить добрые слова, не умею жалеть и тем более не терплю слез. Все, что я могу — это делать то же, что и всегда. Учить тебя сражаться. Ты боишься огня, потому что не можешь его контролировать. Научись обуздывать его. Опустив руку в карман, наставник извлек на свет небольшой предмет круглой формы. Сначала Матвей принял его за Глаз Бога, но быстро сообразил, что предмет все же отличается. Это был Глаз Порчи — особый инструмент, который получали за заслуги перед Снежной и боевые успехи солдаты Фатуи. — Для своего возраста ты достаточно хорошо управляешься с оружием, — сказал наставник. — Но моя задача — не только развить твои сильные стороны, но и помочь справиться со слабыми. Он протянул Глаз Порчи Матвею, вложил зловещий артефакт в его дрожащую ладонь. От Глаза Порчи исходил легкий жар, свидетельствующий о наличии энергии Пиро. Матвей хотел поднести его ближе к лицу, чтобы рассмотреть, но им вдруг овладела навязчивая мысль, что из Глаза Порчи в любой момент может вырваться всполох пламени. — Пускай ты управляешь своим страхом, а не он тобой, — заметив его реакцию, с нажимом сказал наставник. — В противном случае каждый сумеет обернуть этот страх против тебя и снова забрать у тебя самое дорогое.               Красная вспышка опалила Тоне плечо. Она уворачивалась, как могла, но натиск Тевкра был слишком свирепым. У Тони не было времени на передышку, и она стремительно теряла силы, все чаще пропуская стремительные удары. Заметив Матвея, который застыл перед огненной стеной как вкопанный, Тоня не сдержала крик: — Матвей! Ее оклик вывел его из состояния транса. Он моргнул, опустил руки, сделал шаг навстречу огню, но снова замер, парализованный непреодолимым чувством страха. Тоня поняла, что помощи от Матвея ждать не приходится. Она не винила его, но все же не сумела сдержать отчаянного стона сквозь крепко стиснутые зубы. Запертая в огненном кольце, она могла лишь бросаться от одной стены пламени к другой в надежде, что Тевкр выбьется из сил прежде, чем с ее губ сорвется последний вздох. Матвей видел ее перекошенное ужасом лицо. Два страха столкнулись в его сердце в ожесточенном противостоянии. Он боялся огня и не мог заставить себя обуздать его, когда тот бесновался вокруг с подобной яростью, вздымался до небес, грозясь пожрать все живое на своем пути. Но еще он не мог потерять Тоню. Ты правда очень сильный человек, Матвей. Это не так. Это совсем не так — думая об этом, Матвей с силой ударил себя кулаком по груди, и этот жест вдруг помог восстановить контроль над собственными мыслями. Он заметил, как судорожно хватает ртом воздух, и в голове вспыхнули слова наставника: «Потеря контроля над дыханием — первый шаг к поражению». Он сделал глубокий вдох, мысленно сосчитал до трех, медленно выпустил воздух из легких. В голове чуть прояснилось. Матвей отвел руку в сторону, и над его ладонью вспыхнул Глаз Порчи. Он сделал шаг вперед. Красное пламя взметнулось навстречу, но Матвей выставил перед собой щит и двинулся вперед. Он хотел продвигаться постепенно, шаг за шагом приближаясь к своему давнему страху, но щит угрожающе затрещал, и Матвей понял, что у него нет времени на промедление. Красное пламя было сильнее обычного. Оно с легкостью поглощало энергию Пиро так, словно элементальный щит был деревянным. Матвей ускорил шаг, перешел на бег — и в конце концов ворвался в очерченное пламенем кольцо за секунду до того, как щит рассыпался жалкими элементальными искрами. Не давая себе времени осознать, что произошло, Матвей бросился вперед, схватил Тевкра сзади. Разрушительная сила Глаза Порчи безжалостно секла по израненному телу, но Матвей, отказываясь подчиняться ей, оттащил Тевкра прочь от Тони, удержал его руки, не позволяя снова разбрасываться красными вспышками. Тоня взвилась на ноги и кинулась навстречу Тевкру. Теперь, когда у нее наконец-то появился шанс двигаться свободно, она опустила руку в поясную сумку и извлекла на свет шприц с золотой жидкостью внутри. Тевкр вырывался, но Матвей, разгадав замысел Тони, обхватил его еще сильнее. Это было все равно что пытаться удержать в руках ураган. Тевкр отбивался неистово, и Матвей не знал, сколько еще сумеет продержаться, но Тоня действовала быстро и четко. Оказавшись рядом с Тевкром, она вогнала иглу ему под кожу и благоразумно отступила на несколько шагов. Тевкр издал тихий стон. Его сопротивление наконец угасло вместе с огненным кольцом, и Матвей, убедившись, что блокиратор из Дар аль-Шифа подействовал, разжал руки. Тевкр повалился в траву. Матвей покачнулся. Только теперь, когда дело было сделано, он понял, что в буквальном смысле прыгнул сквозь огонь — и запоздалое осознание едва не свело его с ума. У него не осталось сил даже стоять. Заметив его состояние, Тоня в два широких прыжка оказалась рядом, подхватила его прежде, чем Матвей рухнул на землю. Он сомкнул руки за ее спиной, закрыл глаза, чувствуя, как по телу прокатываются волны неудержимой дрожи. Тоня уткнулась ему в плечо. Затем, подняв голову, обхватила руками его разгоряченное лицо. — Все хорошо. Все хорошо, Матвей. — Мхм… У него не получалось найти в себе силы заговорить. Тоня погладила его по волосам, осыпанным пеплом, и хотела что-то сказать, как вдруг пространство над их головами озарилось яркой вспышкой. Тоня инстинктивно отшатнулась. Матвей остался стоять, и перед ним медленно, словно ожидая, когда он протянет руку, опустился круглый предмет. Глаз Бога. Не веря своим глазам, Матвей подставил ладонь, и артефакт покорно в нее опустился. В его фиолетовых глубинах пробегали электрические разряды. Спустя столько лет боги решили обратить взор на смертного, но времена, когда смертный нуждался в их подачках, давно прошли. Подстегнутый яростью, Матвей сжал Глаз Бога в руке и без раздумий отшвырнул прочь, послал ему вслед огненную вспышку. Глаза Тони расширились от изумления. Не позволяя ей задавать вопросы, на которые у него не было ни малейшего желания отвечать, Матвей резко повернулся. Пускай боги катятся в Бездну. Матвей отказался от идеи разрушать Небесный порядок, но это не значило, что он забыл собственное прошлое. Боги сочли его достойным подобного дара, но отвернулись от его брата, который отчаянно нуждался в этом даре, чтобы сохранить себе жизнь. Пускай. Идут. К черту. — Матвей… — тихо окликнула Тоня. — Эффект блокиратора временный, — сказал он, стараясь не глядеть на Тоню. — Нужно решить, что делать с Тевкром. Прежде, чем Тоня успела ответить, лесную поляну накрыла внушительная тень. Вскинув головы, Тоня и Матвей увидели крылатое существо — настоящего дракона! Из-за своих колоссальных размеров у него не было ни малейшей возможности приземлиться на крошечную полянку, и дракон повернулся, чтобы улететь. Но до того, как он сделал первый взмах могучими крыльями, с его спины соскользнули четыре силуэта. Поддерживаемые потоками ветра, силуэты опустились на поляну и оказались Кли и Тимми, а также неизвестной женщиной со светлыми волосами и странным фееподобным существом. — Я к Тевкру, — никого не приветствуя, заявила Кли. — Это может быть опасно, — заметил Матвей. — Он поддался заражению, и… Кли махнула рукой с таким выражением, будто давным-давно об этом знала, и в несколько широких прыжков оказалась рядом с Тевкром. Тимми устремился за ней. Разумеется, оба думали о своей безопасности в последнюю очередь. — Не беспокойтесь, — сказала неизвестная женщина, одарив Матвея и Тоню улыбкой. — Они знают, что делают. Матвей на это надеялся. По крайней мере, эффект блокиратора должен был продлиться еще минут десять. У ребят был небольшой запас времени. — Что касается тебя, на твоем месте я бы не разбрасывалась Глазом Бога, — повернулась к Матвею неизвестная женщина. — Во-первых, в огне он не сгорит. А во-вторых, как бы ты ни относился к Небесному порядку, он может помочь тебе защитить близких. Разве это не то, чего ты хочешь? Матвей обмер. Слова женщины кинжалом ударили по сердцу. Заметив это, Тоня выступила вперед и решительно вмешалась: — Давайте Матвей сам будет решать, что ему делать. Вы вообще кто? Матвей положил руку ей на плечо. — Все в порядке, Тоня. Если я не ошибаюсь, это мама Кли. В самом деле, женщина и Кли походили друг на друга, как две капли воды. Тоня сморгнула, осознав, кому только что нагрубила, и виновато заложила руки за спину. Впрочем, мама Кли не обиделась. Напротив, она только рассмеялась, позабавленная резким замечанием Тони, и беспечно отозвалась: — И впрямь. Мне не стоит лезть со своими советами. Прошу прощения. Иногда так и хочется поделиться с молодежью парочкой жизненных уроков. В ее глазах загорелись веселые искорки, и она склонила голову набок. — А что касается того, кто я… Матвей уже сказал. Я мама Кли. Зовите меня Алисой. Матвей одарил ее пристальным взглядом. Алисе можно было дать от силы лет тридцать пять, но говорила она так, словно успела прожить не один десяток жизней. Облик мог обманывать, но глаза — никогда. Эта женщина в самом деле обладала огромным опытом и прекрасно понимала, о чем говорит. Вздохнув, Матвей протянул руку, сосредоточился, и Глаз Бога послушно материализовался в ладони, повинуясь его воле. Алиса наблюдала за ним с нескрываемым любопытством. — Интересно, — заметила Паймон. — В путешествиях по Инадзуме Паймон с Люмин слышали, что Электро Глаза Бога не выдавались уже несколько лет. Выходит, из каждого правила есть исключение? — В самом деле интересно, — сказала Алиса, обхватив пальцами подбородок. — Почему ты?.. Она не закончила свою мысль, но Матвей понял, что она имеет в виду. Почему ты вдруг стал исключением из правил? Что в тебе такого особенного? Он с раздражением сунул Глаз Бога в карман, не зная, куда еще можно деть эту ненавистную вещь. — Мне все равно. Алиса улыбнулась, но ее глаза оставались печальными. — Конечно, тебе все равно. Тем временем Кли с Тимми опустились рядом с Тевкром. Под воздействием блокиратора тот существенно ослаб и мгновенно впал в беспамятство. Придвинувшись поближе, Кли приподняла его голову и, уложив себе на колени, принялась гладить Тевкра по волосам, по щекам, по лбу, сведенному в напряженном выражении. Тевкра била лихорадка, но жуткие красные прожилки, которые прежде покрывали все его тело, стали понемногу выцветать. Кли не знала, как надолго. Она надеялась, что, увидев Тевкра, сможет остаться сильной. Она с самого начала готовилась к непростой встрече, она понимала, что он мог уже стать чудовищем, способным легко убить даже собственную семью. Но она не ожидала, что смотреть на него в подобном состоянии окажется настолько тяжело. Тимми ободряюще обхватил Кли за плечи. Этот жест должен был придать ей сил, но вместо этого Кли наоборот ощутила, как на сердце навалилась тяжесть. Она опустила голову, задержала взгляд на царапинах, которые Тевкр оставил сам себе, пытаясь освободиться из-под воздействия Крови Текутли. Она не могла представить, какую боль он испытывает, как не могла и разделить ее с ним. Тевкр был одинок в своих кошмарах. От жалости и страха к глазам подкатили слезы, и прежде, чем Кли успела их удержать, они закапали вниз, на бледное, болезненное лицо Тевкра. — Ах, черт! Кли поспешно принялась вытирать слезы рукавом, когда вдруг услышала слабый оклик: — Кли? Отняв руку от лица, она обнаружила, что Тевкр пришел в себя и смотрит на нее сквозь полуприкрытые веки. — Что… Что я натворил? Этот вопрос не требовал ответа. По красноречивому молчанию Кли и Тимми Тевкр сразу все понял. С его губ сорвался судорожный выдох, он отвернул голову, пытаясь скрыть слезы, и Кли наклонилась ниже, обхватила дрожащими ладонями его лицо. — Ребята! Все целы? Из-за деревьев с луком наперевес выбежал Тигнари. Вопреки обыкновению, его глаза были широко распахнуты от ужаса, и при этом он казался раздраженным, взвинченным, как если бы от любого прикосновения мог начать разбрасываться иглами. За Тигнари следовали и все остальные. Кли была рада убедиться, что они не пострадали, но у нее не получалось осознать это до конца. — Блядь, — тихо проговорил Тевкр. Он закрыл лицо исцарапанными руками, и Тимми с Кли обменялись тяжелыми взглядами. — Я надеялся, что смогу справиться. Я думал, что окажусь сильнее. Простите меня, простите… — Никто не винит тебя, Тевкр, — твердо сказал Тимми. — Это из-за «Стремительного натиска», — объяснила Кли. По пути мама уже в подробностях объяснила, что именно вызвало неожиданный всплеск заражения в Гандхарве. — Из-за энергии Небесных ключей воздействие Крови Текутли усилилось. Ты ничего не мог с этим поделать. — Я мог убить Тоню. Тевкр отнял руки от лица, упер остекленевший взгляд в небо, серое и оттого какое-то больное, словно простуженное. — Я мог, блядь, убить Тоню. Он сел. Его спина казалась напряженной, словно гитарная струна, которая грозилась вот-вот лопнуть от чрезмерного натяжения. Кли не могла найти подходящие слова, чтобы утешить Тевкра. Да и как такое возможно? Сказать человеку, который только что полностью утратил над собой контроль, что все будет хорошо? Да найти бы еще уверенность в том, что все будет хорошо, в самой себе. Вместо того, чтобы сыпать бессмысленными словами, Кли подалась вперед и заключила его в крепкие объятия. Тевкр уткнулся носом ей в руку. — … Он пытался сдержаться изо всех сил, но Кли чувствовала, как его душат рыдания. Поразмыслив, Тимми подсел ближе и обнял разом их обоих, жалея, что не может таким образом спрятать от всех ужасов внешнего мира. — Я устал, ребята, — честно сказал Тевкр. — Я просто хочу, чтобы это все закончилось. Кли крепче вжала его в себя. Она не знала, как лучше будет сказать Тевкру, что их путь еще далек от завершения. Она не могла утешить его или облегчить его боль. Она могла просто быть рядом в надежде, что от понимания этого Тевкру станет хоть капельку легче. — Спасибо, — добавил Тевкр, не поднимая взгляд. — Спасибо, что вы сейчас здесь. Вы двое уже четыре года придаете мне сил, и я… Я постараюсь двигаться дальше. Я постараюсь сделать все, чтобы победить эту чертову Кровь Текутли. — А мы постараемся и дальше быть рядом, — пообещал Тимми. — И пускай Бездна увидит, какая мы крутая команда. «Мальчики…» Кли привлекла их обоих к себе и крепко зажмурилась. — Мы крутая команда, — шепотом повторила она. — И пускай Бездна этим подавится. Мы соберем Небесные ключи, мы вернем наших близких и свое право на счастливое будущее. — Ради нас, — согласился Тимми. Тевкр поднял голову к небу, а затем закрыл глаза. Между его бровей пролегла хмурая складка. Время действия блокиратора прошло, но он по-прежнему оставался человеком, и это значило, что надежда, свет которой почти угас, все еще теплилась где-то на дне его потрепанной души. Когда Тевкр открыл глаза, на его лице не было улыбки, но голос звучал твердо: — Ради нас. Вопреки всему.

Вместо титров: Poets of the Fall — Angel