Пепельный реквием

— Не делай такое лицо, словно поперхнулся заоблачным перчиком! — велела Элизия. — А какое лицо мне прикажешь делать? — с шипением ответил Кевин. Он вжался в спинку стула, надеясь таким образом оказаться как можно дальше от своей мучительницы, но она с невозмутимым видом уселась у него на колене и продолжила обрабатывать его рану. Кевин залился краской до такой степени, словно пытался выдать себя за Пиро плесенника. — Э-э… Я тебе что, стул? Вместо ответа Элизия похлопала его по волосам, и Кевину ничего не оставалось, кроме как смириться со своим поражением. Венни вскарабкалась на стул по соседству и, болтая ногами, стала наблюдать за действиями Элизии. Под прицелом ее внимательных глаз Кевин смутился еще больше. Кадзуха, позабавленный этой сценой, рассмеялся. — Че ржешь? — проворчал Кевин. — Считаю это достойным наказанием за твое безрассудство, — пояснил Кадзуха. — Ты ведь понимаешь, как опасно было бросаться в бой с такой раной? Пускай заражение прошло, ты все равно мог погибнуть. Элизия метнула беспокойный взгляд в сторону Венни, но для пятилетней девочки та оставалась поразительно невозмутима. — Дядя Кевин знал, что делает. — Вот-вот, — поддакнул Кевин. — Хотя бы Венни меня понимает. — Ты испортил ребенка и гордишься этим? — уточнил Кадзуха. Кевин уставился на него, вздернув брови. — Когда ты успел стать таким острым на язык, малой? — Меня ты тоже испортил, — поразмыслив, ответил Кадзуха. Кевин не нашелся с ответом и лишь усмехнулся, качнув головой. Элизия хотела принять участие в обмене колкостями, но тут дверь открылась, и в зале объявился лорд Кавех. С момента вчерашней битвы он выглядел предельно деловым: сменил роскошный наряд на практичную одежду, прекратил ворчать по любому поводу и постоянно ходил по Алькасар-сараю, оставляя пометки в пухлом блокноте. По словам магистра Варки, они с Дори твердо вознамерились отстроить Алькасар-сарай — даже несмотря на то, что некоторые его части не подлежали восстановлению. — Бездельничаете? — осведомился лорд Кавех с ухмылкой. Вопрос в ответе не нуждался, но Венни не смогла промолчать. — Вообще-то мы очень заняты! Кевин и Элизия синхронно фыркнули от смеха. Кадзуха, приподняв брови, мягко улыбнулся и повернулся к лорду Кавеху. — Мы можем чем-то помочь? — Ай, да чего уж тут помогать, — отмахнулся лорд Кавех. — Это ведь мой дворец, мне его и восстанавливать. К счастью, Дори находилась сейчас в другой части Алькасар-сарая, а не то очередной перепалки было бы не избежать. — Ну, это из-за нас он оказался разрушен, — заметил Кевин. — Делать мне больше нечего, принимать помощь от человека с дыркой в сердце? — хмыкнул лорд Кавех. — Вы все сделали достаточно. Особенно ты, мелкая. Отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь. Алькасар-сарай прослужит вам убежищем столько, сколько потребуется. С этими словами он сделал несколько торопливых пометок и, помахав на прощание блокнотом, молниеносно скрылся. Наверное, при большом желании лорда Кавеха можно было бы превратить в источник бесконечной энергии. Кевин опустил глаза. — В чем дело? — тихо спросила Элизия. Она как раз заканчивала с перевязкой и теперь затягивала узелок, склонившись к его плечу. Кевин здоровой рукой взъерошил волосы на голове. — Мы не можем долго пользоваться его гостеприимством. — Кевин прав, — кивнул Кадзуха. — Мы можем задержаться здесь еще немного: врагу понадобится время, чтобы собраться с силами и придумать план для новой атаки. Но теперь, когда Кевин завладел Пламенным Правосудием, Орден Бездны наверняка попытается отнять его — и нападет снова. В таком случае Алькасар-сарай не выстоит. Кевин согласно прикрыл глаза и добавил: — Не говоря уже о том, что таким образом мы лишь подвергаем опасности его работников, лорда Кавеха и Дори. Элизия сдвинула брови, обдумывая их слова. — Мы можем вернуться в Мондштадт? — спросила Венни. — Мама и папа обязательно помогут победить Принца Бездны! Кевин и Элизия обменялись взглядами. Кадзуха задумчиво приложил руку к подбородку. Куда им идти теперь, когда война за Небесные ключи вступила в свою активную фазу? Необходимо отыскать всех истинных владельцев, но как это сделать? Все равно что пытаться среди всех кленовых листьев Инадзумы найти тот, что отмечен с краю неприметной белой точкой. Кевин вздохнул и хотел уже было ответить, когда на улице вдруг раздался шум. Заинтересованные, все четверо спешно покинули зал. — Люмин? — потрясенно прошептал Кадзуха. Когда он увидел посреди лужайки перед Алькасар-сараем дрожащую Люмин, его глаза невольно наполнились слезами. Он знал, что Сяо преуспел в своих попытках очистить ее сознание от Крови Текутли. Но знал он и то, что их воссоединение может случиться очень и очень нескоро. Нахида предупреждала: время внутри сознания и за его пределами воспринимается по-разному. Сигнал, который Люмин с помощью Нахиды отправила Сяо, пробился сквозь Сон Адепта лишь спустя шесть лет. Но Люмин вернулась. Быстрее, чем кто-либо смел надеяться. Все же она была сильным человеком. — Поверить не могу, — раздался над ухом знакомый голос. Повернув голову, Кадзуха обнаружил в нескольких шагах Венти. Он стоял, приложив руки к груди, и широко распахнутыми глазами смотрел на то, как Сяо с нежностью берет Люмин на руки. Лицо Венти побледнело. Пытаясь справиться с чувствами, он поднес обе ладони к лицу и зажал рот, но это не помогло скрыть протяжный, полный облегчения выдох. — Люмин!!! Мимо промчалась Паймон. Никто не посмел ее останавливать. В глубине души каждому, кто знал Люмин, тоже хотелось кинуться ей навстречу и заключить в крепкие объятия. Но Люмин плакала, плакала горько, с болью, которую не могла скрыть, и потому никто не решился ее тревожить. Никто — кроме человека, который ждал воссоединения с Люмин не меньше Сяо. Пространство рядом с Кадзухой прорезала вспышка холодного розового света. Из портала, ведущего в Воображаемое пространство, вывалился Итэр. Он намеревался броситься к сестре, но прежде, чем это произошло, цепкая рука Кевина ухватила его за шиворот. — Пусти! Она моя сестра! — взмолился Итэр. — Моя настоящая сестра! — Да знаю я, — ответил Кевин. — Успокойся. Итэр никак не желал успокаиваться, и тогда Кевин легонько встряхнул его. Итэр сердито вырвался, знаком дав понять, что не собирается бросаться следом за Сяо и Люмин, которые уже подходили ко входу в Алькасар-сарай. — Посмотри на нее. Как, по-твоему, она воспримет сейчас все, что ты собираешься сказать? — Голубые глаза Кевина смотрели с непреклонной холодностью. — Она шесть лет провела в аду. Дай ей время прийти в себя. Ей и без того предстоит многое осознать. Итэр приложил ладонь ко лбу, закрыл глаза. Тогда Элизия, приблизившись, мягко сжала его плечо. — Люмин ведь здесь, в безопасности, — заметила она. — У вас еще будет возможность поговорить. Но прямо сейчас ей следует отдохнуть — а тебе подумать о том, как ты будешь объяснять ей вашу историю. — Вы правы, — с неохотой признал Итэр. — Простите. Мне не следовало сломя голову бросаться в Холодный Клин. Кадзуха с Кевином обменялись взглядами. — Куда? — уточнил Кадзуха. Щеки Итэра вспыхнули, и он поскреб затылок, пытаясь за улыбкой спрятать охватившую его неловкость. — А, ну, мне показалось, я почувствовал, как Люмин пришла в себя. Я последовал за этим чувством через Воображаемое пространство и оказался в деревне в Снежной, неподалеку от Заполярного Дворца. Хотел убедиться в своей правоте и забрать ее в Алькасар-сарай, но… — Тут глаза Итэра внезапно расширились, и он резко развернулся, призвав клинок. — Дотторе! «Дотторе?» — недоуменно обернулся Кадзуха. К сожалению, Итэр оказался прав. Со всей этой суетой с неожиданным появлением Люмин никто не заметил, как на лужайке объявился незваный гость — Дотторе, номер два из Предвестников Фатуи. Прежде, чем кто-либо успел среагировать, мимо собравшихся просвистела фиолетовая вспышка. Это оказался Сайно. Позабыв о многочисленных ранах, он промчался через лужайку и, ухватив Дотторе за ворот, впечатал его в ствол ближайшего дерева. Кли потрясенно раскрыла рот. Аято любезным тоном осведомился у магистра Варки, что происходит. — Одна причина, — рыкнул Сайно. — Назови мне хоть одну причину, по которой я должен сохранить тебе жизнь. Дотторе открыл рот, но прежде, чем он успел ответить, Сайно усилил хватку. — Советую подумать как следует. — Давайте не будем спешить, — попыталась призвать к благоразумию Нахида. — У Дотторе наверняка были причины прийти сюда, верно? — Плевать я хотел на его причины, — сузил глаза Сайно. — Этот урод не дал мне помочь Лизе. Это из-за него… из-за него она умерла. Лицо Дотторе оставалось непроницаемым — если не считать уголка губ, который дернулся вниз. Это было настолько быстрое движение, что его можно было принять за непроизвольный мышечный спазм. — Лиза умерла, потому что необдуманно воспользовалась силой Клятвы Ветра, — сказал он. В его голосе сквозило равнодушие. — Ты не смог спасти бы ее, даже если бы положил на это собственную жизнь. В ладони Сайно разгорелась фиолетовая вспышка, но зарядить ею в Дотторе он не успел. — Стой! Этот голос, несмотря на прозвучавшую в нем усталость, оказался громким и решительным. Обернувшись, Кадзуха увидел Тевкра. Опираясь на раздобытый в глубинах Алькасар-сарая костыль, он спустился по ступенькам, сердито отмахнувшись от попытки Тимми помочь, и пересек лужайку. Глаз Дотторе за маской было не видать, но Кадзуха не сомневался: он пристально следит за перемещениями больного мальчишки, который совершил свой подвиг, поднявшись с кровати. — Тевкр, — Сайно ни на миг не ослаблял хватку. — Поверь, будет лучше, если я его убью. Тевкр мотнул головой. — Я хочу знать, зачем он явился. Его глаза горели яростным огнем. Из-за красных прожилок, которые охватили половину его лица, вид у Тевкра был болезненный и зловещий одновременно. Тяжело навалившись на костыль, он сверлил Дотторе пронзительным взглядом. — Должна же быть причина, по которой он решил сунуться к людям, мечтающим его убить. Кевин рядом с Кадзухой тихо вздохнул. Кадзуха знал: они с Тигнари, Сайно и Нахидой полночи не спали, обсуждая, можно ли использовать Пламенное Правосудие для исцеления Тевкра. Пока результаты были неутешительными. Все, что удалось установить — это то, что энергия скверны в Пламенном Правосудии была значительно сильнее селестиальной, и по словам Нахиды, это с девяностопроцентной вероятностью делало клинок непригодным для исцеления исчезнувших. Сайно неохотно разжал пальцы и отошел на пару шагов, не сводя с Дотторе настороженного взгляда. Всем присутствующим было ясно: одно необдуманное движение — и Дотторе попрощается с жизнью. Вновь оказавшись на земле, Дотторе одернул пиджак, кашлянул и невозмутимо сцепил руки в замок. — Шиу, — сказал он наконец. — Что «Шиу»? — уточнил Итэр. — Вы просили назвать причину, по которой стоит сохранить мне жизнь. — Дотторе склонил голову набок, словно насмехаясь. — «Шиу» — вот моя причина. — Шиу — это же первый оскверненный! — шепнула Кли на ухо Тимми. — Тот самый, из клинка которого выковали Пламенное Правосудие. Тимми согласно кивнул. — Я долгие годы исследовал Небесные ключи и обладаю информацией, которая может облегчить ваши поиски, — продолжил тем временем Дотторе. — А вместе с тем обратить вспять последствия «Стремительного натиска». Сайно хотел разразиться негодующей тирадой, но Тигнари предупреждающе стиснул его локоть. — С какой стати мы должны тебе доверять? — спросил Тевкр. — Тебе, человеку, без которого этого «Стремительного натиска» не случилось бы? Дотторе сделал шаг вперед. Все напряглись, но Тевкр поднял свободную от костыля руку, дав знак не торопиться. Дотторе приблизился. Их с Тевкром отделяло теперь меньше метра. Оба неотрывно смотрели друг на друга. Выражение лица Дотторе было абсолютно нечитаемым. Тевкр же, казалось, в любой момент возьмет костыль и огреет им Дотторе по голове. — Ты превратил моего брата в чудовище. — Я спас ему жизнь. Тевкр фыркнул. — Так значит, ты еще больший псих, чем я думал. Кли и Тимми придвинулись ближе к Тевкру, опасаясь того, что может сделать Дотторе, но тот оставался невозмутим. Более того, слова Тевкра, казалось, даже позабавили его. Уголки губ Дотторе чуть дернулись, и он прикоснулся к маске, словно намеревался снять ее, но в последний момент передумал. — Кровь Текутли, пущенная по жилам Чайльда моей недальновидной коллегой, едва не убила твоего брата. Половина его тела оказалась повреждена, и эти повреждения невозможно было обернуть вспять — только предпринять меры, чтобы не допустить дальнейшего ущерба. — Пф, — не выдержал магистр Варка. Дотторе чуть усмехнулся его реакции. — Да, мне пришлось заменить поврежденные части тела протезами, — обратился он к Тевкру. — Такой была цена. Я доктор, и я провел своему пациенту операцию, не более. Или ты предпочел бы, чтобы он умер? Рука Тевкра, сжимавшая костыль, задрожала. Побледнев, он сжал губы в тонкую нить и замолк. — Чего ты добиваешься? Доселе притихший Матвей приблизился и, положив Тевкру руку на плечо, выступил перед ним, словно пытался спрятать от взгляда Дотторе. — Ты перебежал на другую сторону, отвернувшись от своей страны, в идеалы которой так слепо верил, — развел руками Дотторе. — Чего же ты хочешь от меня? Я согласился участвовать в проектах Царицы, потому что хотел получить доступ к Небесным ключам. Но я не был заинтересован в слиянии двух вероятностей. Я не хочу исчезнуть. Кадзуха взглянул на Кевина. «А он неплохо осведомлен». Кевин кивнул, словно мог прочесть мысли Кадзухи, и скрестил руки на груди. — Что же ты тогда не пришел с этим предложением к своей ненаглядной Царице? — спросил он. — Зачем помогать нам? У Царицы есть огромная армия, которая сейчас наверняка вступит с Орденом Бездны в войну за право обладать Небесными ключами. И раз уж ты Предвестник, да еще и с таким высоким рангом, в какой-то степени эта армия и твоя тоже. Дотторе издал смешок. — Видишь ли, у меня нет уверенности, как Царица воспользуется Небесными ключами, если заполучит их. Не устроит ли она подобное слияние вероятностей, но уже в свою пользу? Теперь, когда она узнала об истинных возможностях Небесных ключей, она уже строит новые планы. Кевин нахмурил брови, обдумывая его слова. Он не верил Дотторе, но информация о Шиу могла здорово облегчить поиски Небесных ключей и их истинных владельцев. — Хорошо, — сказал он наконец. Сайно протестующе вскинул голову. — Мы выслушаем тебя, — добавил Кевин, и его голос прозвучал так твердо, что никто не решился спорить. — А после уже будем решать, что делать с этой информацией. Дотторе холодно рассмеялся. — Предлагаешь мне рассказать все, что я знаю, просто так и даже не дашь никаких гарантий? Ты не тот человек, с которым хочется сотрудничать, Кевин Каслана. — Мы и не сотрудничаем. — Кевин одарил его равнодушной улыбкой. — Ты сказал, что не хочешь исчезать? Так сделай одолжение, потрудись сложить в своем гениальном мозгу два и два. Единственный способ избежать этого — разомкнуть вероятности. Ни Орден Бездны, ни Царица в этом не заинтересованы. Так что это не ты наша последняя надежда. Это мы твоя. Кадзуха лишь удивленно покачал головой. За всеми этими шуточками и напускным ребячеством он иногда забывал, каким может быть его друг. Кевин прожил тысячи лет и видел своими глазами тысячи катастроф. Он был не из тех, кого можно было легко загнать в тупик. — Давайте поговорим в более подходящем для этого месте, — предложила Нахида. — Погода портится. Мы ведь не хотим обсуждать дела под дождем?               Устроившись в уже знакомом зале, где пару дней назад обсуждался план по спасению Люмин, присутствующие выжидательно уставились на Дотторе. Даже если он чувствовал себя неуютно под прицелом стольких глаз, он ничем этого не выдал — только закинул ногу на ногу и напустил на лицо привычную ухмылку. Сайно заставил его положить руки на стол. — И чтобы никаких сюрпризов, — мрачно предупредил он. Дотторе пожал плечами. — Шиу, — произнес Аято, чуть подавшись вперед. — Почему ты упомянул именно его? Дотторе повернул к нему голову и некоторое время изучал. Аято почувствовал это. В уголке его губ обозначилась улыбка — даже перед лицом врага, клону которого он прострелил голову, он не растерял самообладания. — Потому что я считаю, что он был связующим звеном между остальными оскверненными, — сказал наконец Дотторе. — Он был их лидером. Я долгое время изучал легенды и записи тех лет. Исходя из них, Шиу, он же наойи по имени Арей, был связан с остальными оскверненными через Кровь Текутли и мог их чувствовать. Лицо Аято на миг стало отстраненным. Он до сих пор не сказал никому о своей связи с Волей Грома, и потому никто не понял причин его мимолетной задумчивости. Единственным исключением был Кевин. Аято знал, что он взял на себя ответственность за поиски истинных владельцев Небесных ключей, и не имел права держать его в неведении. К тому же он не сомневался, что теперь, когда Кевин воссоединился с Пламенным Правосудием, врагу будет непросто выудить из него информацию. Даже с Архивом Бодхи. «Это так, Тэмари?» Сознание, живущее в Воле Грома, отозвалось незамедлительно: — Да. Мы не могли общаться через эту связь, но Арей всегда знал, где мы и что с нами происходит. Как если бы наши души были частями его души. Аято не видел этого, но чувствовал, что Кевин смотрит на него, словно ожидая подтверждения слов Дотторе. Поэтому он кивнул и задал новый вопрос: — Какое отношение это имеет к поиску Небесных ключей? — Согласно моей теории, непосредственное, — отозвался Дотторе. — Знаете ли вы, как погиб Арей? Вместо Аято ответила Кли. — Его поразила серебряная стрела Селестии. Что-то вроде того шипа, который можно увидеть на Драконьем Хребте. Дотторе склонил голову в знак согласия. — «Серебряная стрела», которую я буду называть для удобства шипом, предназначалась для очищения от скверны. Боги Селестии сбрасывали такие шипы, когда скверна выходила из-под контроля и начинала активно распространяться по Тейвату через артерии земли. Кли, Тимми и Тевкр обменялись быстрыми взглядами. — Перед своей смертью Шиу утратил контроль, — припомнил Кадзуха. — Он был отравлен скверной и, поддавшись эмоциям, не сумел ее обуздать. — Значит, Арея убили, чтобы не допустить дальнейшее заражение Тейвата… — опустила глаза Эмбер. — Жестокая, но необходимая мера, — заметил Сайно. Эмбер покачала головой, но не потому, что хотела поспорить с Сайно. Просто даже думать о судьбе Арея, некогда защищавшего Тейват от скверны и в конце концов погибшего из-за нее, было тяжело. — Вернемся к Небесным ключам, — продолжил Дотторе, убедившись, что комментарии иссякли. — Во время своих исследований я заметил одну интересную особенность: все Небесные ключи, помимо скверны и селестиальной энергии, обладают едва уловимым отпечатком… хм… сторонней сущности. Как если бы каждый из этих Небесных ключей хранил след души своих обладателей. Оскверненных. Аято сдвинул брови. Кадзуха вновь взглянул на Кевина, но тот целиком сосредоточил внимание на рассказе Дотторе. — Но ведь оскверненные никак не могли владеть Небесными ключами, — подметил Тимми. — Их разработка началась уже после падения Шиу, через некоторое время после того, как боги решили завершить проект по созданию оскверненных солдат. — Ты совершенно прав, — не стал спорить Дотторе. — Но упускаешь одну важную деталь. Небесные ключи — не простые артефакты. Это сосуды, содержащие в себе скверну и селестиальную энергию, два типа энергии, которые не только обладают мощью сами по себе, но и ко всему прочему постоянно сталкиваются в противостоянии. Далеко не каждый предмет мог стать сосудом для подобной силы. Это должны были быть особенные вещи, вроде Могущества Шиу или, скажем, магического нефрита Чжэн, который лег в основу Камня Связывания. Кевин приложил руку к подбородку. Пока Дотторе вдавался в научные детали, которые могли заинтересовать разве что Тигнари, Нахиду да Тимми, он обдумывал услышанное. Каждый Небесный ключ хранит отпечаток сознания оскверненного, владевшего им… Хорошо, не им, а сосудом, который послужил основой для будущего Небесного ключа. Это объясняло, почему и Кэйа, и Аято слышали в своей голове голоса других людей. Это в какой-то степени — пускай и не до конца — объясняло встречу Кевина с Идрисом у Воображаемого Древа. Почему, в таком случае, Кевин ни разу не слышал голос Арея, сознание которого должно быть напрямую связано с Пламенным Правосудием? — Ты чувствовал отпечатки сторонней сущности во всех ключах, кроме Пламенного Правосудия, — догадался он. — Поэтому ты спросил про смерть Арея. Ты считаешь, что эти два факта связаны. Неужели шип Селестии каким-то образом помешал Арею соединить сознание с Могуществом Шиу? Дотторе покачал головой. — Насколько я знаю, его сознание было связано с Могуществом Шиу еще с тех пор, как этот клинок был создан. Нет, дело не в этом. Как я уже говорил ранее, шипы предназначались для очищения от скверны. Арей был отравлен скверной в течение семи лет. За это время она заняла прочное место в его сознании, и когда шип Селестии поразил его… — Он очистил скверну, — догадалась Кли. — А вместе с тем повредил сознание Арея. Нахида в задумчивости накрутила на палец прядь волос. — Все как с исчезнувшими, — заметила она. — Скверна может быть удалена, но образованные ей пустоты никуда не денутся. После падения шипа сознание Арея было ослаблено и, должно быть, раскололось на части. Эти фрагменты невозможно было склеить без чужой помощи. Пламенное Правосудие не хранит отпечатков сознания Арея, потому что никакого сознания уже нет — только его осколки. Дотторе хмыкнул, довольный догадливостью слушателей. — Я пришел к аналогичному выводу. «Что скажешь?» — спросил Аято у Тэмари. Она ответила не сразу. — Я не знаю, какая судьба постигла Арея. Идрис велел нам бежать еще до того, как Селестия сбросила на Арея шип. Но то, что говорит этот человек, вполне вероятно. На месте очищенной скверны остается пустота. Из-за схожего эффекта моя подруга потеряла большую часть своих воспоминаний и… Она ненадолго замолкла, так и не закончив мысль. На пару мгновений Аято ощутил ее боль, но Тэмари быстро взяла себя в руки и сказала: — Это Идрис помог мне привязать сознание к клинку, из которого после создали Волю Грома. Возможно, он пытался провернуть то же самое с Ареем, но в момент раскола сознания действовать надо быстро. Упустишь возможность — другой такой уже не будет. «И Идрис ее упустил». — Возможно, — отозвалась Тэмари. Тем временем Кевин сдвинул брови. Он не верил Дотторе и потому не переставал искать в его словах подвох. — Ты говоришь, что сознание Арея было расколото — иными словами, его ни услышать через Пламенное Правосудие, ни отыскать в артериях земли. Как, в таком случае, нам пригодится тот факт, что Арей мог чувствовать остальных оскверненных? Дотторе с усмешкой сложил руки на груди и повернул голову к Кевину — наверное, одарил его сквозь маску пристальным взглядом. — А вот тут в дело вступаешь ты. — Я? Дотторе развел руками, из-за чего Сайно тут же напрягся, а Матвей обхватил рукоять клинка. К счастью, атаковать никто не стал. Убедившись, что он в безопасности, Дотторе снизошел до объяснений: — Я еще по рассказу Чайльда о произошедшем в Миктлан Форталеза понял, что ты установил с этим клинком особенную связь. Нечто, что в легендах древних цивилизаций называют «синергией», а в записях давно почивших ученых — «комплементарностью». Вы с Пламенным Правосудием дополняете друг друга, составляете две половины одного целого, и только ты можешь раскрыть его истинный потенциал. Итэр открыл было рот, но Дотторе пренебрежительно махнул рукой. — Нет нужды отрицать. Это очевидный факт. Итэр фыркнул, но Кевин пнул его под столом прежде, чем назрела очередная словесная перепалка. — Допустим. И? — …И это наконец подводит нас к моему плану. Я считаю, что с Пламенным Правосудием у нас получится найти осколки сознания Арея, вытащить их из артерий земли и собрать сознание Арея воедино — на срок, достаточный, чтобы с его помощью установить местонахождение остальных Небесных ключей и определить тех, кто обладает с ними синергией. Напряжение за столом достигло своего пика. Все чувствовали затаившееся в словах Дотторе «но», которое он не спешил озвучивать. Чувствовал его и Кевин. Собрать воедино сознание, расколотое тысячи лет назад… Вряд ли подобное можно провернуть легко. Дотторе что-то недоговаривает. Рука Кевина сжалась в кулак. — Этот меч создан, чтобы разрушать. Он не подходит для созидания. Дотторе одарил его холодной улыбкой. Должно быть, почувствовал, что Кевин пытается его провоцировать. — От него потребуется лишь энергия. — В самом деле? — прищурился Кевин. — Не испытывай мое терпение, Дотторе. Говори прямо, если хочешь жить. Ни один мускул на лице Дотторе не дрогнул — или же этого попросту не было видно за маской. Когда он заговорил, его интонации тоже оставались прежними, слегка насмешливыми, как если бы все происходящее было для него забавным сном. — Теперь ты угрожаешь мне? — Да, — без колебаний ответил Кевин. Его глаза сверкнули льдом. — Как ты намереваешься использовать энергию Пламенного Правосудия и направить ее на то, чтобы собрать сознание Арея? Дотторе вздохнул. Сайно уже собирался пустить в ход копье, но тут Дотторе поднял руку в знак того, что расскажет все без утайки. — Я хочу использовать устройство, хорошо знакомое некоторым из вас. Кольцо Изнанки. Разработку моего бывшего подчиненного, Отто. Пожалуй, впервые за долгое время Аято утратил над собой контроль. Заслышав слова Дотторе, он не сдержал изумленного выдоха и вжался в спинку стула с такой силой, словно намеревался пробиться подобным образом в другой мир. Пальцы стиснули край стола. Дыхание, всегда такое размеренное, сбилось, обратившись короткими рваными вдохами, а левую половину тела прострелила нестерпимая боль. Кольцо Изнанки. Шесть лет назад Аято едва не отдал жизнь, чтобы его уничтожить. Именно из-за этого устройства он ослеп на один глаз, а его тело подверглось воздействию, от которого невозможно было оправиться. И теперь Дотторе говорит о том, чтобы снова его использовать. Как? Почему? Что?.. Аято приложил руку ко лбу, но это не помогло. Его била дрожь, и он ничего не мог с ней поделать. В прошлый раз Кольцо Изнанки поспособствовало смерти множества людей. Раньше Аято мог, закрыв глаза, с легкостью нарисовать в воображении их лица. Теперь глаза Аято были закрыты всегда. И воображение не упустило своего шанса напомнить о потерях шестилетней давности. — Что случилось? — забеспокоилась Тэмари. Аято погладил кольцо на указательном пальце, но это не помогло успокоиться. Наоборот, лишь напомнило о человеке, который некогда носил это кольцо — и погиб из-за произошедшего в Инадзуме. Плечи Аято обхватила крепкая рука. — Что еще за Кольцо Изнанки? — загремел рядом голос магистра Варки. Кевин пронзил Дотторе взглядом, огонь в котором мог бы поспорить с неистовством Пламенного Правосудия. — Это блядское устройство, которое должно было воскресить одного человека, но вместо этого убило десятки. — Он поднялся из-за стола, отодвинув стул так резко, что сидящая неподалеку Кли невольно подскочила. — Ты хоть знаешь, во что оно превратило Отто? Ты, блядь, хоть что-нибудь знаешь? Его тоже била дрожь. Но если Аято был охвачен ужасом, то Кевина переполняла ярость. Ему хотелось схватить Дотторе и бить его головой по столу до тех пор, пока стол не обагрит кровь. Дотторе… Этот ублюдок был начальником Отто. Отто должен был оставить в Снежной свои наработки, чертежи, хотя бы мимолетные заметки. И Дотторе воспользовался этим, чтобы перечеркнуть все, что было сделано шесть лет назад. Жертву Аято. Смерть Отто. В очередной раз обагрив руки кровью Отто, Кевин думал о том, что хотя бы сумел остановить порожденное им безумие. Но он ошибался. Семена безумия были посеяны не в Инадзуме. Все это время они прятались в Снежной, и Кевин, отказавшись шесть лет назад продолжать борьбу, не успел за ними уследить. Так они проросли — и в конце концов распустились кровавыми цветами. Сидевший по соседству Кадзуха тихо вздохнул. Он протянул руку, чтобы стиснуть запястье Кевина, но передумал. Когда Кевин в таком настроении, его лучше не трогать. Дотторе поднял руки и невозмутимо пожал плечами, словно предложил использовать не Кольцо Изнанки, а скажем, зубочистку. — Разумеется, я получил исчерпывающий отчет о событиях в Инадзуме. Господин Снежевич не даст соврать: отчеты агентов Фатуи отличаются количеством деталей. Матвей стиснул зубы, но промолчал. — Позвольте мне для начала объяснить, а потом уже делайте выводы, — сказал Дотторе. Кевин безмолвно сверлил его убийственным взглядом, и Дотторе, приняв это за согласие, продолжил: — Раз уж некоторые из вас были в Инадзуме шесть лет назад, вы и сами должны неплохо понимать принцип работы Кольца Изнанки. Отто пытался разорвать артерии земли, чтобы таким образом вытащить из них дух Синьоры. Все эти жертвы, о которых вы сейчас наверняка думаете, появились в результате несовершенства устройства. Отто торопился, а потому допустил ряд серьезных ошибок. Кроме того, ему необходимы были колоссальные затраты энергии. За неимением других источников он воспользовался энергией жителей Инадзумы. Кевин скрестил руки на груди. Он изо всех сил пытался взять себя в руки, поскольку, поддавшись эмоциям, мог разрушить то немногое, что осталось от Алькасар-сарая. — Пламенное Правосудие. Ты считаешь, что его сила сумеет дать Кольцу Изнанки достаточное количество энергии. Дотторе кивнул. — С точки зрения содержащейся внутри энергии Пламенное Правосудие — самый могущественный из Небесных ключей. В твоих руках оно сумеет раскрыть свой полный потенциал и с лихвой покрыть нужды Кольца Изнанки. — Воскресить Арея. Кевин с силой впился сам себе в локоть, надеясь таким образом слегка охладить пыл. Он был искренне рад, что сразу же после встречи с Дотторе Венти предложил увести Венни в другую комнату. Ему бы не хотелось, чтобы она видела его в таком настроении. Обычно, когда Кевин впадал в подобное состояние, проливалась чья-то кровь. — А потом бегать за ним по всему Тейвату, пытаясь повторно умертвить, как это было с Синьорой, — добавил он. — В этом заключается твой план? Дотторе хмыкнул. — Кольцо Изнанки изначально не могло послужить целям Отто, поскольку воскрешение как таковое невозможно. По крайней мере, не в том виде, на который рассчитывал Отто. Он взглянул на Аято, который по-прежнему сидел, склонившись над столом. Магистр Варка в ответ пронзил Дотторе взглядом, в котором безошибочно читалось: «Выбирай слова с умом, иначе я убью тебя. На это мне хватит и одной руки». Дотторе усмехнулся. — Большинство побочных эффектов от использования Кольца Изнанки было связано с тем, что оно работало от останков Архонтов. Я потратил шесть лет на решение этой проблемы. — Какой старательный, — фыркнул Тимми. Дотторе оставил его колкость без внимания. — Я перенастроил Кольцо Изнанки таким образом, чтобы оно работало от азотита — источника энергии, которым пользовались в Каэнри’ах. Это совершенно безопасно. — Ну да, — проворчал Сайно. — Ведь технологии Каэнри’ах были такими безопасными. И сражались там не мечами, а ромашками. Кли фыркнула, частично от смеха, частично от напряжения. — Ехидничай, сколько хочешь, — одарив Сайно снисходительным взглядом, заявил Дотторе. — Факт остается фактом. Азотит по своей природе безопасен и использовался жителями Каэнри’ах на протяжении десятилетий без каких-либо последствий. Аято, которого последние несколько минут попеременно успокаивали магистр Варка и Тэмари, наконец удалось справиться с чувствами. Выдохнув, он снова стал хладнокровным и проницательным собой. — Ты сказал «не в том виде, на который рассчитывал Отто». Что это значит? — Это значит, что термин «воскрешение» кажется мне достаточно неопределенным. Вернуть человека к жизни нельзя. — Дотторе приложил руку к подбородку. Его лицо на миг омрачилось, словно он был крайне разочарован этим фактом. — Но ведь сознания оскверненных сохранились в Небесных ключах, что в какой-то степени равнозначно жизни. Аналогичным образом мы можем воспользоваться Пламенным Правосудием и Кольцом Изнанки, чтобы направленно разорвать артерии земли в месте смерти Арея и привести в Тейват его сознание. Это нельзя назвать воскрешением, но в какой-то степени он ненадолго воплотится в этом мире. Кли помассировала виски, надеясь, что это поможет мозгу не лопнуть от такого количества запутанной информации. — Я не предлагаю воскрешать Арея, — посмотрев на Кевина, сказал Дотторе. — Я, может, и безумен, но не настолько. Даже я понимаю, как опасен может быть оскверненный, который всеми силами будет пытаться вырваться из мира живых. Кевин ничего на это не ответил. — Решать тебе, — добавил Дотторе. — Вероятности сами собой не разъединятся. Цена за промедление тебе хорошо известна. — Прекрати эти манипуляции, — резко оборвал Кевин. Дотторе замолк. Кевин, судорожно выдохнув, стиснул руки в кулаки. Вид у него был такой, словно он готов был в ту же секунду пустить их в ход — но все же передумал. — Цена за спешку тоже будет высока, — заметила Нахида. Она долгое время хранила молчание, слушая объяснения Дотторе, но теперь выступила вперед, тем самым заставив Кевина обратить на нее омертвелый взгляд. — Сейчас тобой управляют эмоции, — сказала она. — Прежде, чем принимать подобные решения, о них нужно как следует поразмыслить. Дай себе время успокоиться и взглянуть на ситуацию здраво. Кевин сжал переносицу и некоторое время стоял молча, а затем, развернувшись, направился к двери. Кадзуха приподнялся, Тигнари сделал неуверенный шаг вперед, намереваясь последовать за ним, но Кевин взметнул руку и резко сказал: — Если хоть кто сейчас будет донимать меня советами, клянусь, я выкину его в Воображаемое пространство. Тигнари замер. Не оборачиваясь, Кевин вылетел из зала — за ним по пятам следовало облако ледяной энергии, настолько мощной, что стены покрылись морозными узорами. Кадзуха все еще медлил, не зная, стоит ли ему опуститься обратно или все-таки последовать за другом. — Кевин… — Не стоит, — повернулась к нему Нахида. — Ты ведь не следуешь за тигром ришболандом, когда тот в ярости? Пускай придет в себя. Думаю, нас всех это касается. Дотторе устало вздохнул. — И сколько же мне ждать? Не так уж и приятно, знаете ли, проводить время в столь недружественной обстановке. — Замолчи, — велел Сайно. — Иначе будешь проводить время с копьем в заднице. — Нам всем нужно прийти в себя, — с нажимом повторила Нахида. Безошибочно разгадав намек, Эмбер, не взирая на протесты Сайно, торопливо вытолкала его за дверь. Постепенно за ними потянулись и остальные. Нахида решила остаться в зале, чтобы приглядеть за Дотторе — не сказать, что он пришел в восторг, но по крайней мере Нахида не бросалась угрозами при каждом удобном случае. К тому же у них быстро нашлись общие темы для разговора. — Я просто хочу его убить! — бушевал, оказавшись за дверью, Сайно. — Неужели я не могу взять и убить его? Кому от этого станет хуже? Да весь Тейват вздохнет с облегчением! — Сайно, ты себя не контролируешь, — заметил Тигнари. Эмбер попробовала положить руку на спину Сайно, но тот сердито сбросил ее и прошел вперед по коридору, зачесав назад волосы. Из его груди вырывались яростные выдохи. Он так разъярился при виде Дотторе, что даже не пытался взять себя в руки. — Сайно, — окликнула Эмбер. Он обернулся лишь тогда, когда заслышал за спиной шум — это вышли из зала магистр Варка и придерживаемый им за локоть Аято. Лицо Аято по-прежнему казалось посеревшим. Оказавшись вне поля зрения Дотторе, он привалился к стене и, выронив трость, обессиленно сполз на пол. Магистр Варка опустился рядом, сжал его плечо, но Аято не заметил этого жеста. Он закрыл дрожащими руками лицо и долгое время сидел неподвижно, как если бы решил не шевелиться до конца своих дней. — Шесть лет назад… — неуверенно начал Варка. — Это Кольцо Изнанки убило множество людей. — Аято отнял руки от лица и поднял голову к потолку, тяжело выдохнул. — Оно убило бы и меня, если бы не своевременные действия моих друзей. Сайно и Эмбер обменялись взглядами. Завидев всегда такого непоколебимого Аято в подобном состоянии, Сайно несколько успокоился. Теперь он сожалел о своей вспышке. В зале он мог думать только о том злополучном моменте, когда Дотторе не позволил ему спасти Лизу. Но он забыл, что у остальных тоже были свои причины недолюбливать Дотторе. Ненавидеть его. И даже бояться. Теперь враг предлагал союз, но никто не был уверен, стоит ли принимать такое предложение. — Думаете, он и вправду хочет помочь? — спросила Тоня. Подперев спиной стену, она взглянула на Матвея. — Ты говорил, что Дотторе лечил твоего брата. Выходит, он не всегда занимается злодействами. Матвей убрал руки в карманы и взглянул на пол под своими ногами так, словно там были изображены тайные планы Дотторе. — Лечил. Не знаю, Тоня. Дотторе сложный человек. К тому же у меня нет уверенности в том, что делал он сам, а что — его клоны. — Иными словами, мы принимаем решение вслепую, — заключил Тигнари. — Либо рискуем связаться с Кольцом Изнанки, либо рискуем не найти истинных владельцев и потерять еще больше людей. Эмбер беззвучно вздохнула и отвернулась, взволнованно обхватив себя руками. Сайно приблизился к ней — осторожно, словно пытаясь таким образом попросить прощения за свое прежнее поведение. Эмбер слабо улыбнулась. Сайно обхватил ее за плечи, и они замерли у окна, оцепенело глядя на то, как окрестности Алькасар-сарая поливает тропический дождь. — Пойдем-ка, — поразмыслив, предложил Варка. — Куда? — отозвался Аято без особого интереса. Магистр Варка уже принялся поднимать его, и Аято поддался, хоть и с явной неохотой. — Чай тебе нальем, куда. — Магистр… В уголке губ Аято обозначилась слабая улыбка. Иногда магистр Варка бывал ужасно упрям, особенно в том, что касалось его подходов к решению проблем. Аято никогда не казалось, что на дне чайной кружки можно найти ответы, но магистр Варка все время пребывания в Сумеру пытался доказать ему обратное. И в какой-то степени… пускай иногда… это все же действовало. Аято не мог расколоть вероятности или спасти друзей от чистки парадоксов, выпив чаю. Но мог таким образом поставить на паузу бесконечный ход тягостных мыслей. — Пойдем, пойдем, — подбодрил Варка. — Остальных это тоже касается. Не знаю человека, которого не могла бы успокоить кружка горячего чая с сумерскими травами. — Я знаю, — сказал Сайно. Тигнари украдкой пнул его по ноге.               Тем временем Кадзуха, беспокойно слоняясь по Алькасар-сараю в поисках утраченной гармонии, наткнулся на Элизию. Она сидела посреди руин коридора, свесив ноги, и смотрела на дождь. В коридоре не хватало части стены, и хотя козырек крыши защищал Элизию от крупных капель, порой ей в глаза все равно летели теплые брызги. Она прекрасно об этом знала — и совсем не беспокоилась. Кадзухе редко доводилось встречать настолько умиротворенных людей. Внезапное появление Дотторе удивило Элизию, но не сумело выбить из колеи. Впрочем, возможно, она просто не понимала всю тяжесть ситуации. Кольцо Изнанки… Это ужасное устройство, за уничтожение которого пришлось заплатить непозволительно дорого. Кадзуха боялся даже думать о том, что произойдет, если повторится история шестилетней давности. Он сам едва не погиб, пытаясь дать Аято время уничтожить злополучное устройство, и теперь перед глазами невольно вставали гнетущие картины прошлого. Сплетаясь с образами неясного будущего, они казались особенно угрожающими. — Ты ищешь Кевина? — спросила Элизия. — Я решил последовать совету Малой властительницы Кусанали, — отозвался Кадзуха, опустившись на разбитые плиты по соседству. — Когда он в таком настроении, он может наговорить грубостей. Я не обижусь, но он потом будет еще неделю терзаться муками совести и постоянно просить прощения. Мне бы вовсе не хотелось созерцать это зрелище. Элизия тихо рассмеялась. — Разумно. — Что скажешь о плане Дотторе? — полюбопытствовал Кадзуха. Элизия была ему незнакома и к тому же принадлежала другой вероятности. Кадзухе было интересно узнать ход ее мыслей. — Очень рискованная затея. Но я не думаю, что даже если Дотторе захочет воскресить Арея, он добьется успеха. — В самом деле? — удивился Кадзуха. Элизия протянула руку, ловя в ладонь капли дождя. Она вдруг показалась Кадзухе задумчивой, едва ли не печальной. Несмотря на улыбку, в ее глазах танцевали грустные искры, как если бы о том, что она говорила, ей довелось узнать на горьком опыте: — Для такого в месте смерти должен остаться сильный отпечаток. Но Арей погиб многие тысячи лет назад. Каким бы человеком он ни был при жизни, ни один отпечаток не может просуществовать столько времени. Кадзуха сдвинул брови. Наблюдения Элизии совпадали с объяснениями Кевина по поводу принципа работы Кольца Изнанки. Отто торопился провернуть в Инадзуме свой план, потому что, пускай Синьора оставила в месте смерти яркий отпечаток, этот отпечаток постепенно тускнел, рискуя со временем окончательно затеряться в артериях земли. Но откуда Элизии об этом известно? — О, — отозвалась она, заметив взгляд Кадзухи. — Это долгая история. И если честно, я совсем не хочу ее вспоминать. Расскажу в другой раз. По ее тону Кадзуха понял, что эта тема причиняет Элизии боль, поэтому не стал настаивать. У него на языке крутились десятки вопросов. Каким был Кевин в ее вероятности? Как он умер? Откуда Элизия знала о возможном слиянии вероятностей? Каким образом перенесла всех к Алькасар-сараю? Кадзухе хотелось задать их все, но выражение лица Элизии говорило само за себя. Такое обычно было у Кевина, когда он в очередной раз сворачивал разговор, обороняясь целым арсеналом шуток на любой вкус. Я не хочу говорить об этом, малой. Кадзуха понимал. У каждого своя история. Своя тайна и своя боль. И каждый имеет на них право. Подставляя руки дождю, Кадзуха с Элизией сидели посреди руин и делили на двоих одно молчание, которое было красноречивее любых слов.               Тимми настоял на том, что хочет побыть наедине, и Кли решила его не тревожить. Вместо этого она отправилась на поиски Тевкра — несмотря на костыль, тот покинул зал с удивительным проворством и спешно растворился среди друзей без следа. Кли хотелось верить в него, но она боялась, что в таком состоянии Тевкр может натворить глупостей. Ей вот очень хотелось что-нибудь натворить. Дотторе был причастен к экспериментам над исчезнувшими. Он приложил руку к тому, каким стал Аякс, он украл Клятву Ветра в Мондштадте, он много лет назад ввел бедной Коллеи останки Архонтов… В общем, за ним тянулась нескончаемая цепочка грехов, и если бы Кли захотелось записать их, ей не хватило бы всей бумаги Сумеру. Дотторе… был одной из причин, почему Альбедо стал чудовищем. И потому для Кли каждое его слово падало на плиты Алькасар-сарая темно-красным шипом, какими Альбедо пытался отравить других Кровью Текутли. О чем тут думать? Что бы ни предлагал Дотторе, его план безумен и сопряжен с огромным риском. Лучше послать его, как выражается мама, к чертовой бабуле — а та уж разберется, как с ним поступить. Но… Кли остановилась. Со вздохом потерла виски. Она не обладала умом Тимми или проницательностью господина Камисато, но даже она заметила, что таили глаза Кевина. Он ненавидел Дотторе за содеянное. Он хотел послать его — наверное, даже не к чертовой бабуле, а куда подальше, в место, название которого Кли предпочитает не произносить вслух, потому что в их команде на мате специализируются Тевкр и Тимми. Но он не мог. Истинных владельцев Небесных ключей нужно было отыскать как можно скорее, пока еще больше людей не стерлось в результате чистки парадоксов. Дотторе предлагал выход. Кли надеялась только, что, воспользовавшись этим выходом, они не обнаружат себя в полете над Бездной. Все запуталось. Теперь еще сильнее, чем раньше. Кли и прежде приходилось прилагать немыслимые усилия, чтобы выдержать бесконечный поток необратимых перемен. А теперь еще Дотторе. Вся эта затея с Кольцом Изнанки, душа Арея, поиски истинных владельцев… И вместе с тем — изнурительная борьба с Принцем Бездны. Это ведь не закончится даже с расколом вероятностей. Ничего не закончится, пока Принц Бездны предан своей цели.

Этот фрагмент можно читать под музыку: Mree — Lift Me Up

Перед тем, как отправиться исследовать глубины Алькасар-сарая, Кли заглянула в кухню. Там уже собралась приметная компания. Магистр Варка шумно расспрашивал Тоню о свойствах трав. Матвей переговаривался с Тигнари. Сайно что-то чертил в блокноте, пытаясь подыскать простые термины, чтобы объяснить это Эмбер. Господин Камисато, сложив руки на столе, изредка прикладывался к кружке с чаем, но в основном просто молчал, слушая, как хлещет за окном дождь. — Малышка Кли! — прогрохотал магистр Варка, едва завидев ее. Привычка комментировать все увиденное появилась у него недавно, в основном из-за постоянной необходимости передавать это господину Камисато. Кли относилась к ней снисходительно. — Привет всем. — Чаю? — предложил Тигнари. Кли не стала отказываться, но предупредила, что собирается проведать Тевкра. Тоня заварила две кружки. От чая ароматно пахло травами, в которых угадывались пряные ноты. — Тимьян и мята, — объявила Тоня, протянув кружки Кли. — Боюсь, Тевкр сейчас не в том возрасте, чтобы откровенничать со старшей сестрой, которой не было рядом четыре года… Но может, ты все-таки сумеешь его разговорить. Он очень любит тебя, Кли. Кли улыбнулась. Отчего-то она вспомнила, как еще в Мондштадте они с друзьями собирались в «Доле ангелов». Тогда еще магистр Варка и господин Камисато враждовали, а у господина Камисато был незрячим лишь один глаз. Бедный мастер Дилюк прозябал в тюрьме. Эмбер ссорилась с Эолой, но все равно продолжала улыбаться вопреки выпавшим на ее долю испытаниям. Сайно казался бесконечно уставшим, но находил успокоение, когда смотрел на Лизу и убеждался, что та до сих пор жива. Все это было так давно… Кли знала, что эти дни утрачены безвозвратно и что многое сломанное уже не починить. Но будь у нее Клятва Ветра, она бы сейчас с удовольствием отправилась в прошлое и шепнула самой себе: цени это время. Цени, несмотря на всю боль, несмотря на страх перед грядущим. Цени, потому что эти мгновения уйдут и больше никогда не повторятся. Придут новые. Но таких уже не будет. Перед тем, как принять кружки с чаем, Кли заключила Тоню в крепкие объятия, отчего та изумленно выдохнула. — Спасибо, — шепнула Кли. Забрав кружки, она торопливо убежала, а потому не увидела, как Тоня украдкой стерла подступившие слезы. Тевкр сидел в комнате, которую ему выделила в Алькасар-сарае Дори. Кли полагала, что увидит его в расстроенных чувствах, но Тевкр, напротив, казался предельно собранным. Склонившись над столом, он изучал содержимое увесистой папки — материалов, касающихся эксперимента «Одиннадцать». Эксперимента над Аяксом. Кли неуверенно замерла в дверях, и Тевкр, не поднимая головы, сказал: — Проходи. Кли опустилась на стул напротив, поставила кружки с чаем на стол. То, каким спокойным выглядел Тевкр, даже немного пугало. — Ого, чай, — искренне удивился он. — Спасибо. — Что ты делаешь? — осторожно спросила Кли. — Думаю о словах Дотторе. — Тевкр откинулся на спинку стула, скользнул взглядом по костылю, приставленному к подоконнику. — Насчет Крови Текутли. Обхватив одной рукой кружку, второй Кли придвинула к себе папку. Тевкр не возражал, решив сделать перерыв на чай. Кли на пару мгновений задержала взгляд на красных прожилках, охвативших добрую половину его лица, но затем опустила глаза в мудреные научные записи. Они поговорят об этом, когда Тевкр сочтет нужным. — Помнишь слова Нахиды? «Скверну можно удалить, но образованные ей пустоты останутся». Что-то в этом духе. — Тевкр отставил кружку, постучал по странице, в которую вчитывалась Кли. — Если верить этим записям, Аякс — одна сплошная скверна. Процентов на семьдесят точно. Глаза Кли заволокло слезами, и она не смогла заставить себя дочитать. Впившись обеими руками в кружку, словно в спасательный круг, она тихо спросила: — Ты думаешь о том, возможно ли очистить Аякса… сохранив ему жизнь? Тевкр прикрыл глаза. — М, — утвердительно отозвался он, кратко, как если бы озвучивать полноценный ответ было слишком больно. — Он отличается от остальных исчезнувших, Кли. Из-за всех этих экспериментов… он… Скверна не просто стала неотъемлемой частью его тела. Он принялся беспокойно пропускать через пальцы седую прядь. — Это то, что делает его существование возможным. Если удалить Кровь Текутли, не найдя ей никакой замены, Аякс умрет. Поставив кружку на стол, Кли прикрыла лицо рукой. Ей давно хотелось научиться воспринимать любые новости с холодной головой, как это обычно делала мама, да вот только что, если судьба снова и снова бьет под дых? Одно ошарашивает сильнее другого. Ни о какой холодной голове тут не может быть и речи. С ума не сойдешь — и на том спасибо. Кли выдохнула и постаралась сосредоточиться на словах Тевкра, а не на собственных эмоциях. — Существует ли безопасная замена Крови Текутли? — Возможно, — сдержанно ответил Тевкр. Он закашлялся, и Кли взволнованно приподнялась, но Тевкр знаком показал, что в порядке. Конечно, он не был в порядке. Этот костыль, эти красные прожилки, тот факт, что во время битвы у Алькасар-сарая он не смог даже последовать за Венни… Кли ужасно боялась за него, но сейчас Тевкру и без того хватало непростых тем для размышлений. — Я не ученый, Кли, — немного оправившись, сказал Тевкр. — Поговорю на эту тему с Сайно, Тигнари и Нахидой. Или, может, Тимми подкинет пару идей. У него голова соображает куда лучше моей. Кли бы с этим поспорила: во всем, что касалось механизмов, Тевкру не было равных. Но она понимала, что имеет в виду Тевкр. — Я должен быть готов к любому исходу. — Сложив руки на груди, Тевкр посмотрел за окно. — Это единственное, что я могу сейчас сделать. Кли вздохнула. Тевкр… Всего несколько недель назад он узнал о том, что Аякс жив, и с отчаянием ухватился за надежду его спасти. Он был мальчишкой, который впервые вышел в плавание и вдруг обнаружил себя посреди штормового океана на хлипкой лодке. Впившись в борт непослушными пальцами, он пытался удержаться, а ветер безжалостно хлестал его по телу, вырывая крик из самых недр измотанной борьбой души. Тогда он был сломлен и напуган. И вот теперь он рассуждал о таких страшных вещах и… был совершенно спокоен. Это спокойствие нельзя было назвать равнодушием. По его глазам Кли видела, как непросто дались Тевкру эти слова. Но он сказал их не потому, что пытался показаться сильнее, или потому, что так было бы разумнее сказать. Он действительно так думал. «Я должен быть готов к любому исходу — и помнить, что мне предстоит жить дальше вне зависимости от того, какая судьба постигнет Аякса». Это было очень горькое осознание, но Кли была рада, что Тевкр к нему пришел. Тевкр посвятил Аяксу шесть лет своей жизни. Он имел право на новую дорогу, как никто другой. Лишь бы эта дорога была. Лишь бы Тевкр сумел пережить воздействие Крови Текутли. Потянувшись через стол, Кли коснулась его руки. Тевкр вздохнул. Подался вперед, переплел ее пальцы со своими. Некоторое время они оба молчали. Кли смотрела на их соединенные руки, на красные прожилки, которые расчерчивали кожу Тевкра неестественными геометрическими узорами. Метка смерти. Тевкр не заслуживал ее. Кли закусила губу. — Эй, — мягко окликнул Тевкр. Кли заморгала, и Тевкр сжал ее ладонь. Кли подняла глаза. Тевкр чуть улыбнулся. — Не волнуйся. — Ты, должно быть, шутишь? — беззлобно фыркнула Кли. Она хотела сказать, как о нем переживает. Как боится, что однажды он просто не откроет утром глаза — или превратится в чудовище, против которого она должна будет сражаться. Но она промолчала. От того, что она волнуется, Тевкру лучше не станет. Он протянул вторую руку и погладил ее по щеке. — Прости, что говорю это, — тихо сказал он. — Но я должен. Если… Если я все-таки потеряю над собой контроль, позволь другим разобраться с этой проблемой. — Тевкр… Кли прильнула щекой к его ладони, пытаясь сосредоточиться на ее тепле, а не на том, как она едва заметно дрожит, словно даже держать руку на весу требовало от Тевкра немыслимых усилий. — Не хочу, чтобы вам с Тимми пришлось сделать это. — Тевкр не уточнял, что «это», но Кли поняла. — Я уже не могу сделать ничего, чтобы вас защитить, но мне бы хотелось уберечь вас от лишней боли. Ты достаточно сражалась с близкими. Кли выдохнула, накрыла его ладонь своей. А затем, не выдержав, вскочила и, обогнув стол, заключила Тевкра в объятия. Он уткнулся щекой ей в плечо, положил ладонь ей на спину. Кли хотелось столько сказать ему… Но стоило подумать о том, как мало, быть может, разговоров им осталось, мысли разлетались перепуганными птицами. Никаких слов не хватит, чтобы выразить всю ее признательность и ее любовь. За то, что Тевкр четыре года был рядом. За то, что всегда защищал ее и вместе с тем был человеком, с которым можно было смело сражаться спина к спине. За то, что разделил с ней общую потерю. За то, что даже на пороге страшного будущего находил в себе силы улыбаться ей. — Прости, что говорю это, — вытерев подступившие слезы, сказала Кли. — Но я тоже должна. Если ты потеряешь над собой контроль… Тевкр крепче прижал ее к себе. — …Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы помочь Аяксу. — … Протяжный вздох слетел с губ Тевкра. Он ничего не сказал, но они с Кли и не нуждались в словах. Так уж порой бывает: какими бы подходящими или мудрыми ни были слова, они попросту утрачивают смысл. — Я был бы рад переключиться на что-нибудь другое, — признался, бросив взгляд на лежащую на столе папку, Тевкр. Кли погладила его по волосам. — Мама рассказывала мне много сказок. Хочешь послушать? Он чуть усмехнулся. «Брось, Кли, мне восемнадцать лет. Я уже слишком взрослый для сказок». Кли ожидала от него подобных слов, но Тевкр вдруг кивнул. Так, словно сказки были для восемнадцатилетних мальчишек песнями, полными теплых нот ушедшего лета, или могли принести всем оскверненным исцеление. Кли прихватила кружку с чаем, и они перебрались на кровать. Тевкр устало лег, прижавшись лбом к Кли. Она откинулась спиной на стену и, перебирая пальцами свободной руки пряди его волос, вполголоса принялась за рассказ: — Давным-давно существовало на свете королевство…

Конец музыкального фрагмента

* * *

Кевин вышел на улицу, чтобы покурить наедине, но к своему неудовольствию, увидел в крытой беседке лорда Кавеха. Лорд Кавех отдыхал, привалившись к перилам, и задумчиво глядел, как крупные капли дождя барабанят по траве, расчерчивая ее мокрыми дорожками. Кевин хотел уже развернуться, чтобы поискать другое место, но было слишком поздно — лорд Кавех его заметил. — А, мой дорогой обладатель дырки в сердце. — Ты когда-нибудь прекратишь меня так называть? Кевин шагнул под крышу беседки и, зачесав назад мокрые волосы, устроился на скамье рядом с лордом Кавехом. — Уж прости. Я до сих пор под впечатлением. Как человек, которому едва не проткнули сердце, может так спокойно жить дальше? Кевин, покачав головой, опустил руку в карман, достал пачку сигарет. Бросил неуверенный взгляд на лорда Кавеха. Тот пожал плечами, мол, делай, что хочешь, вряд ли твои сигареты смогут навредить Алькасар-сараю сильнее, чем целая орда из Бездны. Кевин закурил и ответил лишь после того, как сделал несколько затяжек. — Я однажды принял участие в эксперименте своего друга. — Сочувствую, — отозвался лорд Кавех. Кевин вопросительно вздернул брови. — Ну, я бы никому не пожелал стать жертвой экспериментов своего друга, — объяснил лорд Кавех. — Как он докатился до такой жизни? Кевин не сдержал смешка. Лорд Кавех человек, несомненно, гениальный, но с весьма своеобразным восприятием. Он трактовал слова Кевина на свой лад — может, сталкивался с подобными историями, когда еще учился в Академии Сумеру. Отто никогда не втягивал Кевина в свои эксперименты насильно. Напротив. Узнав, что Кевин желает стать добровольцем, Отто едва не разгромил собственную лабораторию. «Ты сбрендил? Ты хоть представляешь, насколько это опасно? Смертность — девяносто пять процентов! Я закрыл этот проект, Кевин. И возобновлять его не намерен. Даже если просишь ты». О, как же Отто потом ненавидел его, когда Кевин все же убедил его сделать одно последнее исключение. — Он не ставил надо мной эксперименты. Я сам на это подписался. — Оу. Зачем? Кевин прикрыл глаза. — Тогда приходилось много сражаться. Я хотел защитить своих близких, но однажды получил серьезное ранение и рисковал больше никогда не вернуться на поле боя. Поэтому и подписался. Не хотел отсиживаться за спинами друзей, которые рисковали своими жизнями. — Кевин взглянул на свою ладонь, которая совсем недавно была иссечена красными прожилками, а теперь вновь казалась здоровой. — Таких технологий нет в вашем мире, так что вдаваться в подробности я не буду. Суть в том, что моя регенерация ускорена до такой степени, что может с любой тяжелой раной справиться за несколько дней. Ну, почти с любой. Лорд Кавех качнул головой. — Жесткий ты парень. Кевин усмехнулся. — Наверное.

Этот фрагмент можно читать под музыку: HOYO-MiX — Her Wishes

Стряхнув с сигареты пепел, он посмотрел на лорда Кавеха. Тот по-прежнему прислонялся к перилам, и лицо у него было такое, словно он все утро бегал вверх-вниз по сумерским горам. Лорд Кавех казался не просто уставшим — измотанным до предела. — Ты в порядке? Лорд Кавех поднял голову и окинул Алькасар-сарай задумчивым взглядом, будто ответ на вопрос Кевина прятался где-то посреди поврежденных минувшей битвой крыш. — Да не знаю. Устал. — Вчера был тяжелый бой, — заметил Кевин. — А ты с тех пор почти все время на ногах. Шел бы отдохнул. Восстановление Алькасар-сарая никуда не денется. Или боишься, что, если ляжешь спать, Дори у тебя его отнимет? Лорд Кавех фыркнул. — Куда ей. Она ничего не понимает в архитектуре, так что без меня ей с этой развалиной делать нечего. Кевин вслед за лордом Кавехом взглянул на Алькасар-сарай. Некогда роскошный дворец выглядел плачевно. Конечно, большая часть его внутренних помещений сохранилась, но дорогую отделку было уже не восстановить. Не говоря уже о том, что в стенах то тут, то там темнели пробитые Орденом Бездны дыры. В правом крыле через провал в крыше хлестал дождь. Одна из работниц дворца то и дело распахивала окно на верхнем этаже, чтобы вылить очередное ведро скопившейся воды. — Прости, — сказал Кевин. — Мне жаль. Это был хороший дворец. — «Есть». Это и есть хороший дворец, Кевин, и я не пожалею усилий и средств, чтобы его восстановить. С Дори или без нее. Кевин отвернулся от дворца и вновь посмотрел на лорда Кавеха. Тот был преисполнен решимости. Он рассуждал об Алькасар-сарае как о живом существе, и Кевин понял, что должен сформулировать свой вопрос осторожно. — А если это окажется слишком дорого даже для тебя? Лорд Кавех сложил руки на груди. Кевин не знал, следует ли ждать ответ, поэтому просто молча курил, размышляя над предложением Дотторе. Он пытался оценивать ситуацию трезво. Пытался заглушить голос эмоций. Но всякий раз, вспоминая о разговоре в зале, он вспоминал вместе с тем блядское Кольцо Изнанки — и все то, что повлекло за собой его создание. Кевину нужны были истинные владельцы Небесных ключей. Он боялся не найти их вовремя, боялся, что вероятности сольются до того, как он сумеет выполнить возложенную на него задачу. Но еще он боялся соглашаться на предложение Дотторе. Он боялся сделать ставку — и проиграть. — Это мой дом, — сказал вдруг лорд Кавех. Кевин успел так глубоко погрузиться в свои мысли, что не сразу понял, о чем тот толкует. — Я долгое время искал его. И когда наконец нашел, дал себе клятву, что приложу все усилия, чтобы его сохранить. Кевин молча слушал. Лорд Кавех перевел на него взгляд, в котором решимость искрилась пополам с горечью. Лорд Кавех не сказал этого вслух, но по выражению его лица Кевин понял, что поиски места, которое он мог бы назвать своим домом, дались лорду Кавеху непросто. Он знал это чувство. Утратив свой дом многие тысячи лет назад, он тоже долгое время воспринимал все миры как перевалочные пункты на пути в неизвестность. — Ты ведь по доброй воле принял участие в рискованном эксперименте, чтобы защитить то, что тебе дорого, — заметил лорд Кавех. — Это то же самое. Чего только не сделаешь, чтобы сберечь дом, верно? Он вновь посмотрел на Алькасар-сарай. Кевин, напротив, отвернулся, окинул взглядом тропический лес, укрытый дождевым облаком. За этим лесом простирался весь Тейват. Мир, который они с Кадзухой исходили вдоль и поперек, но все равно каждый раз находили место, способное их удивить. Мир, полный приключений, неожиданных встреч, теплых дней… и людей. Людей, многие из которых стали для Кевина друзьями. Семьей. «Чего только не сделаешь, чтобы сберечь дом, верно?» Он затушил сигарету, не докурив. — Верно. Лорд Кавех несколько раз моргнул, выныривая из состояния задумчивости, и по-свойски похлопал Кевина по колену. — Вот увидишь, все закончится хорошо. Вздохнув, он поднялся, устало потянулся и, махнув Кевину на прощание, направился к Алькасар-сараю. Наверное, собирался в очередной раз бродить по руинам наперевес со своим сигнатурным блокнотом. Кевин с усмешкой качнул головой. «Все закончится хорошо». Какие смелые слова на пороге слияния двух вероятностей. Какие… Усмешка медленно исчезла с лица Кевина. Лорд Кавех шагал к Алькасар-сараю, и его контуры расплывались, постепенно рассыпаясь золотыми частицами. Чем ближе он подходил ко дворцу, тем более призрачным становился. Словно мираж в пустыне. Кевин поднялся со скамьи, сделал шаг вперед, потянулся за его тающим силуэтом, как если бы мог таким образом остановить неизбежное… Но он не мог. Какой бы великой силой он ни обладал, даже она не способна была переписать законы Воображаемого Древа. Из дворца вышла Дори, двинулась по тропинке куда-то в другое крыло, не замечая шагающего ей наперерез лорда Кавеха. Она смотрела прямо на него — но не видела. И когда он прошел мимо, она не замедлила шаг, не обернулась, недоумевая, почему за ним тянутся призрачные золотые потоки. Для всего мира лорда Кавеха больше не существовало. Кевин привалился плечом к колонне беседки. Едва ли лорд Кавех сам понимал, что стирается из этой вероятности. Он стал для Воображаемого Древа парадоксом. Не могло быть двух хозяев одного Алькасар-сарая, как не могло быть двух Кавехов, столь не похожих друг на друга. Мир должен был выбрать одну историю, чтобы ее сберечь. И он сделал свой выбор. Зыбкий силуэт лорда Кавеха добрался до Алькасар-сарая. Кевин увидел, как он остановился, как окинул взглядом разрушенную лужайку, словно пытаясь представить, как на месте пожарища и руин однажды распустятся новые цветы. Вдруг, словно ощутив на себе чужой взгляд, лорд Кавех обернулся. Кевин успел уловить быструю улыбку, скользнувшую по его губам. «Вот увидишь, все закончится хорошо». А затем шлейф золотых частиц вытянулся в затянутое тучами небо, и лорд Кавех исчез. Больше никто, кроме Кевина, о нем не помнил.

Конец музыкального фрагмента

* * *

Люмин уснула еще до того, как Сяо донес ее до комнаты. Побег из Заполярного Дворца отнял скудные остатки ее сил, похищенных скверной. Сяо не стал ее будить. Паймон помогла ему открыть дверь, и Сяо, бережно уложив Люмин на кровать, опустился рядом, погладил ее по растрепанным волосам. Паймон подлетела ближе. — Сяо… Ей ведь станет лучше? Сяо не знал ответ на этот вопрос. — Давай снимем с нее плащ, — сказал он вместо этого. Пока он осторожно придерживал Люмин, Паймон сняла с нее плащ и теперь нервно комкала его в руках, словно хотела задать Сяо еще несколько вопросов, но никак не решалась их озвучить. — Паймон… — Она сделала глубокий вдох. — Паймон лучше не будет мешать. Сяо сочувственно приподнял брови. Он хотел заверить малышку Паймон, что та не помешает, но слова застряли в горле, и к тому моменту, как он снова смог совладать с собой, Паймон уже вылетела за дверь. Должно быть, она иначе представляла себе встречу с Люмин. Вздохнув, Сяо лег рядом с Люмин. Он был измотан не меньше. Путь к сознанию Люмин дался ему непросто. Все, что он пережил, пока прорывался к ней через Кровь Текутли, не было реальным, но он уже успел понять, как порой тонка грань между реальным и воображаемым. Сяо ощущал последствия каждой клеточкой своего тела. Оно стало тяжелым, непослушным, и даже соприкосновение с одеялом отзывалось легкой, но неприятной болью. Сяо давно не чувствовал себя таким — разбитым, тяжелобольным. Ему не хотелось даже моргать. Просто лежать с закрытыми глазами, пропадая между реальностью и сном. Нахида объяснила это воздействием скверны на сознание. — Скверна не знает физических границ, — сказала она. — Пускай ты не был рядом с Люмин физически, ты вступил в контакт с ее зараженным сознанием и пострадал сам. Скверна не успела стереть тебя. Твоя личность и память остались нетронутыми, но сознание изранено. Для Сяо ее слова не имели почти никакого смысла. Тигнари пробовал объяснить иначе, но Сяо в конце концов обессиленно отмахнулся от них обоих — и провалился в глубокий сон до самого утра. Сегодня он с трудом заставил себя подняться с кровати. Он провел бы в постели целый день, но под утро ему приснился старый кошмар, и он решил выбраться на свежий воздух, проветрить голову и перевести дух. Он ни за что бы не подумал, что внезапно наткнется во дворе на Люмин. Даже когда она спала, черты ее лица казались напряженными. Сяо протянул руку. Осторожно провел кончиками пальцев по ее щеке. Он не мог ничего для нее сделать. Ужасы прошлого — не демоны, порожденные останками Архонтов. Их не поразишь клинком, не обратишь в пыль силой Яксы. Сяо знал это не понаслышке. Не придумали на свете оружия, способного поразить кошмары. Остается только искать способ жить с ними бок о бок. Сяо не знал, сколько времени потребуется Люмин, чтобы примириться со своими кошмарами. Он придвинулся ближе, легонько привлек ее к себе. Не просыпаясь, Люмин уткнулась носом ему в грудь. Сквозь тонкую ткань рубашки просачивались, касаясь кожи, ее размеренные выдохи. Убаюканный ее теплом, Сяо прикрыл глаза. «Всего на минуточку…» Он и сам не заметил, как сон принял его в свои мягкие объятия. Он проснулся от того же кошмара, резко открыл глаза — и никого перед собой не увидел. Вторая половина постели была пустой. Испугавшись того, что встреча с Люмин могла ему присниться, Сяо рывком сел, и комната закачалась, словно каюта «Алькора» в сильный ветер. В голову вонзилась игла боли. Сяо закрыл лицо руками, пытаясь с ней справиться, и вдруг ощутил на плечах теплые ладони. Боль постепенно отступила. Сяо отнял руку от лица и увидел перед собой Люмин. Она… была настоящей.

Этот фрагмент можно читать под музыку: Tenno — Between Worlds

Она стояла на коленях на второй половине кровати, сонная и уставшая. Простынь смялась под ее ногами, рукав простого белого платья сполз на плечо, но Люмин не обращала внимание. Сжимая плечи Сяо, она смотрела на него ласково, но с тревогой, как если бы тоже могла видеть его кошмар. Долю секунды они глядели друг другу в глаза. А потом Люмин подалась вперед и заключила его в крепкие объятия. Сяо обнял ее в ответ. Некоторое время они молча сидели, не решаясь пошевелиться, словно такое простое действие могло обратить настоящее в пепел. Но настоящее оказалось стойким. Тогда Сяо, не выпуская Люмин из объятий, лег, и она накрыла их обоих одеялом. Будто спрятала от внешнего мира, выкроив уголок лишь для них двоих. Сяо сотни раз представлял, что скажет Люмин при встрече. Но теперь, когда она лежала рядом, такая родная и такая измученная, он забыл все на свете слова. Заведя ей за ухо выбившуюся прядь волос, Сяо сказал: — Когда ты только успела ограбить гардеробную Дори? Люмин рассмеялась. Ее смех звучал тихо, даже робко, как если бы она боялась чувствовать в полную силу. Или считала, что не имеет на это права. Протянув руку, она положила ладонь ему на щеку. Сяо неотрывно наблюдал за ней. Взгляд Люмин перебегал, останавливался то на лице Сяо, то на его руках, на шрамах — старых и новых, которые он приобрел в многочисленных битвах на пути к ней. Слабая улыбка постепенно угасла. — Прости, что так поздно вернулся, — сказал Сяо, по-своему трактовав печальное выражение ее глаз. — Если бы я только проснулся раньше… Люмин качнула головой. — Я просто рада, что ты проснулся. Я думала, после всего, что тебе довелось пережить… Я думала, ты примешь решение остаться. — Искушение было, — честно признался Сяо. Раз уж она спасла его, она заслуживала знать правду. — Я видел остальных Якс. Гуй Чжун… Всех, кто погиб и с кем мне хотелось бы хоть раз встретиться снова. Не знаю, были ли они реальными, но в их окружении я чувствовал себя счастливым. Как будто наконец обрел покой, к которому стремился. Люмин коснулась побелевшей пряди в его волосах — напоминания о давних событиях в Инадзуме. — Тогда почему ты не остался? — Потому что они мое прошлое, Люмин. Она подняла взгляд, и Сяо, чуть подавшись вперед, осторожно прижался лбом к ее лбу. — А ты — мое настоящее. Я не хочу покоя. Я хочу быть с тобой. Даже если это значит, что за счастье придется бороться, я готов сражаться столько, сколько потребуется. Люмин вздохнула и ничего на это не ответила. — В чем дело? — спросил Сяо. Как он ни старался, ему не удалось спрятать проскользнувшую в голосе печаль, и Люмин, уловив ее, закрыла глаза. — Я очень паршивое настоящее, Сяо. Он хотел возразить, но она мягко сжала его запястье. — Ты только проснулся, а я швырнула тебя в самое пекло, устроила столько испытаний, заставила пройти через Кровь Текутли… Люди, которые любят друг друга, должны друг друга защищать. А я делала ровно противоположное. Я толкнула тебя на путь, который ты не выбирал, чтобы спастись самой. Как будто… — Она открыла глаза, и они были полны слез. — Я воспользовалась тобой. Из… извини меня, я… Она не смогла договорить, только расплакалась сильнее, пытаясь спрятать искаженное мукой лицо от пристального взгляда Сяо. Он не позволил ей это сделать. Придержав ее за подбородок, он мягко поцеловал ее в щеку и тихо сказал: — Не только. — Что?.. — растерянно переспросила Люмин. — Не только защищать. Иногда людям, которые любят друг друга, приходится друг на друга полагаться. Но поэтому мы и вместе. Люмин шмыгнула носом, принялась торопливо стирать слезы, словно стыдилась их. — Мне тоже понадобилась твоя помощь, чтобы выбраться из Сна Адепта. Я бы не смог сделать это без посланного тобой мысленного импульса. Даже если бы очень хотел, я бы попросту заблудился в лабиринтах собственной души. Ты была той, кто вывел меня, Люмин. Она слабо улыбнулась, и Сяо, потянувшись вперед, поцеловал ее в уголок губ. Она улыбнулась шире, растроганная этим жестом, поймала губами его губы, и некоторое время они молча лежали, нежно касаясь друг друга. — Я бы пошел за тобой, даже если бы ты не просила. Вне зависимости от того, сколько океанов скверны пришлось бы для этого пересечь. — Сяо… Она вжалась в его плечо. — Но благодаря твоим посланиям и подсказкам я смог дойти до конца. И многое обрести на пути. Сяо взглянул на дверь. Там, за дверью, были его друзья. Люди, которых он встретил еще в Инадзуме. Люди, с которыми он пересекся благодаря поискам Люмин. С тех пор, как он переместился в Мондштадт, он никогда не был один, и если поначалу это казалось утомительным, даже обременяющим, то теперь Сяо был искренне за это благодарен. Эти люди вывели его на свет, когда он сражался с Кровью Текутли. Пускай ни Якс, ни Гуй Чжун больше нет. Пускай Сяо никогда не сможет вернуться на тот умиротворенный берег, который привиделся ему во Сне Адепта, и играть на флейте в объятиях вечного покоя. Они ушли, но он остался. На плечи тех, кто остается, всегда ложится тяжелая ноша — нести в сердце воспоминания о безвозвратно утраченном, двигаться в будущее, отпустив груз прошлого. Это никогда не бывает легко. Разжать руку, позволить пережитому остаться позади… Но его история не закончилась вместе с ними. Он не только последний выживший Якса. Он человек, который хочет обрести новое счастье. Нести в будущее память о старых друзьях, встретить новых. Он хочет двигаться дальше, потому что «дальше» — единственное возможное из всех направлений. — Спасибо, Люми. Она ответила не сразу. Чуть отстранившись, она некоторое время смотрела ему в глаза, словно не могла поверить, что представший перед ней человек — это действительно Сяо. Затем ее взгляд наполнился невыразимой теплотой. Как если бы Сяо удалось ослабить хватку железных цепей, опутавших ее сердце. — Ты изменился, — шепнула она. — Это плохо? — с предельной серьезностью уточнил Сяо. Люмин тихо рассмеялась и покачала головой. — Нет. То, что ты другой, необязательно означает, что это плохо. Просто ты… — Она усмехнулась своим мыслям. — Ты говоришь, что я вывела тебя из лабиринтов собственной души. Но ты тоже. Тебе больше не нужна та, кто будет освещать для тебя тьму. Ты и сам можешь светить ярче любых звезд. — Звезды грустят в одиночестве. Поэтому они и объединяются в созвездия. Люмин ткнулась носом ему в грудь, пытаясь сдержать смех. — Это Венти так сказал? — Это сказал я. — Архонты. Что эти люди с тобой сделали? Сяо, не выдержав, фыркнул, и Люмин наконец рассмеялась в полный голос. Не так, как до этого. Она смеялась громко и безудержно, до такой степени, что на глазах выступили слезы, и этот звук показался Сяо самой прекрасной музыкой во всем Тейвате. Он улыбнулся, терпеливо дожидаясь, когда она успокоится. Напряжение, которое не отпускало Люмин с начала разговора, наконец отступило. Не ушло навсегда. Но Сяо видел, как разгладились хмурые складки между ее бровей и как колкое выражение глаз сменилось усталым спокойствием. Сяо опустил взгляд. Руки Люмин казались исхудавшими, а по запястьям, почти белым, тянулась цепочка шрамов. Сяо догадывался о происхождении некоторых из них. При мысли, что Люмин довелось пережить за шесть проведенных в Бездне лет, накатывала грусть, которая сменялась гневом — Принцу Бездны предстояло ответить за содеянное. — Я многого не помню, — сказала Люмин, уловив направление его взгляда. — Очистившись от скверны, я утратила часть своих воспоминаний. Временно или навсегда, но… Я не помню, откуда у меня эти шрамы. — Может, оно к лучшему, — тихо проговорил Сяо. Он тут же осекся. Рассуждать так было неправильно. Вне зависимости от того, что человеку довелось пережить в прошлом, каждый имеет право помнить его. Люмин же утратила не только плохие воспоминания — наверняка она забыла и немало хорошего, того, что прежде бережно хранила у сердца. Но к его удивлению, Люмин кивнула. — Я тоже так решила. Когда я сбегала из Заполярного Дворца, я встретила Чайльда, и… Она вздохнула, замолчала, пытаясь подобрать нужные слова. Сяо не торопил. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем Люмин смогла найти в себе силы заговорить снова. А затем они, склонив головы друг к другу, проговорили несколько часов. Люмин рассказала о побеге из Заполярного Дворца, о встрече с Аяксом, о том, как, спасаясь от Принца Бездны, наткнулась на Дотторе. Большую часть предыстории Дня Пепла Сяо знал от Паймон, поэтому Люмин просто дополнила некоторые детали. Сяо же, в свою очередь, рассказал о поисках Небесных ключей, о проваленной задаче уберечь все гнозисы, о слиянии вероятностей и о том, что теперь требовалось сделать, чтобы остановить его. Затем, набрав в грудь побольше воздуха, он пустился в долгие и сложные объяснения о том, кем на самом деле приходится Люмин Принц Бездны. — Погоди. — Люмин приподнялась на одном локте, взглянула на Сяо широко распахнутыми глазами. — Погоди, ты хочешь сказать, что я попала сюда из другой вероятности? Она приложила руку ко лбу, пытаясь осознать услышанное. — Ох, Сяо, это ведь все меняет, — прошептала она потрясенно. — Итэр из этой вероятности — не мой настоящий брат. Пускай он очень похож, он никогда не был моим Итэром, он не был братом, которого я знала, а настоящий Итэр… настоящий Итэр… Сяо ласково коснулся ее плеча. — …сейчас наверняка в нетерпении ожидает встречи с тобой. Позабыв о слабости, Люмин соскочила с кровати и босиком бросилась к двери, схватилась за ручку, но перед тем, как выбежать в коридор, обернулась, с неуверенностью взглянула на Сяо. — Иди, — с легкой улыбкой подбодрил он. — А ты? Сяо даже не стал пытаться встать. Махнув рукой, он откинулся на подушку и повыше натянул одеяло. — А я с удовольствием полежу еще пару часов. Может ведь уставший Адепт взять хотя бы один выходной и целый день не вылезать из постели? Люмин порывисто подошла к кровати и, склонившись над Сяо, обхватила обеими руками его лицо. — Этот Адепт столько сделал, что может взять хоть сто выходных. — Сто нельзя, — с легким сожалением ответил Сяо. — Адепту еще надо помочь отыскать истинных владельцев Небесных ключей и остановить слияние вероятностей. Люмин тихонько фыркнула от смеха и поцеловала его. — После того, как все закончится, многоуважаемый Адепт, позвольте наглядно продемонстрировать вам, что такое отпуск. — Кто? — переспросил Сяо. Люмин так и не поняла, спрашивает ли он серьезно или насмехается. Потершись носом об его щеку, она сказала: — Я ведь обещала показать тебе Тейват. — Ты была в Мондштадте, Ли Юэ, Инадзуме и Сумеру, так? — Сяо приобнял ее рукой за шею. — Я тоже. По-моему, мне уже не надо ничего показывать. Давай познавать его вместе. — Бесстыжий, — восхитилась Люмин. Сяо беззвучно рассмеялся и, выпустив Люмин, мягко подтолкнул ее к выходу. Люмин, задержав на нем прощальный взгляд, выскользнула из комнаты — и замерла, подперев дверь спиной, не решаясь сделать шаг вперед по коридору.

Конец музыкального фрагмента

Итэр… Тот Итэр, что издевался над ней шесть лет, другой. Незнакомец под знакомой маской. Все эти годы странствий по Тейвату она искала не того брата. Бедствие в Каэнри’ах, пятьсот лет с Орденом Бездны — все это случилось не с Итэром, а с кем-то другим. С незнакомым мальчишкой, с которым у Люмин на самом деле не было ничего общего. Хранительница Небесного порядка в самом деле разлучила брата и сестру, но совсем не так, как долгие годы думала об этом Люмин. Как все это осознать?

Этот фрагмент можно читать под музыку: Lizzy McAlpine — ceilings

Выдохнув, Люмин двинулась вдоль закрытых комнат. После того, как она рассказала все, что помнила о пережитом, Сяо, ей стало немного легче. Конечно, груз прошедших шести лет до сих пор давил на плечи. Конечно, глаза по-прежнему непроизвольно наполнялись слезами при воспоминании об остальных исчезнувших и обо всем, что Люмин делала по чужому приказу. Но Люмин наконец ощутила в себе силы сделать мелкий шажок навстречу будущему. И начать следовало с того, что больше восьми лет назад подтолкнуло ее к путешествию по Тейвату. Со встречи с братом. Итэр сидел на подоконнике в одном из коридоров Алькасар-сарая. Подперев одной рукой подбородок, второй он беспокойно трепал кончик косы. Его задумчивый взгляд следил за каплями дождя, сползающими по стеклу. Так, словно пытаясь успокоить нервно скачущие мысли, Итэр занимался своим любимым делом — представлял, что капли затеяли игру в догонялки. Люмин остановилась. Один взгляд на Итэра заставлял сердце трепетать — увы, не от радости встречи, а от воспоминаний о Принце Бездны и о том, через что он заставил пройти чужую сестру. — Люмин? Заметив ее, Итэр соскользнул с подоконника. Сделал шаг навстречу. Замер. Казалось, он с трудом удерживает себя на месте. — Люмин, я… Я не Принц Бездны. Мы совсем разные люди. Я пришел из другой вероятности, и там, в Холодном Клине, это был я, я хотел привести тебя сюда, потому что… — Он стиснул переносицу, закрыл глаза. — О, черт. Я ведь заранее решил, что должен сказать, почему теперь ничего не могу вспомнить? Дурная башка! Прости, прости, я сейчас только соберусь с мыслями и все объясню нормально. Ай, да сосредоточься же ты уже! Люмин приложила руку ко рту. Итэр так убивался из-за такой ерунды… Да. Это точно ее брат. Она тихо засмеялась. Заслышав это, Итэр удивленно поднял голову. Его лицо сменило за секунду с десяток выражений, но Люмин, не дожидаясь, когда до него дойдет смысл произошедшего, побежала по коридору вперед — и в конце концов заключила его в объятия. — Люмин… — Привет, глупый братишка. Пару секунд Итэр стоял, растопырив руки в стороны, словно забыл, как следует ими пользоваться. Затем по его лицу скользнула улыбка. Он заключил Люмин в крепкие объятия, приподнял ее над полом, а потом, не выдержав, закружил по коридору, повторяя раз за разом: — Люмин! Это правда ты! Ты жива! Ты жива… Он смеялся, но по его лицу бежали слезы. Люмин тоже плакала. Теплота ее брата, его яркий согревающий свет — все это в одночасье разрушило мрак, который вставал перед глазами Люмин, когда она думала о Принце Бездны. Ее брат никогда не вставал на сторону Ордена Бездны. Ее брат всегда оставался собой. Они были семьей. Итэр взял ее за руку, потянул вперед по коридору, и Люмин доверчиво устремилась за ним. Они оба бежали, потому что стоять на месте от переполнявших их обоих чувств было равносильно пытке. Люмин казалось, она могла бы облететь на силе захлестнувшей ее любви целый мир. Итэр здесь. Сяо здесь. Друзья рядом. Бездна осталась позади. Она жива, она свободна — и она счастлива вопреки всему, что ее терзало. Люмин не испытывала иллюзий. Впереди ждала тьма не менее страшная, чем та, из которой ей удалось вырваться. Битва с Принцем Бездны будет ожесточенной. Думая о ней, Люмин ощущала, как сжимается сердце — она не представляла, в кого может превратиться, когда выступит против фальшивого брата. Она ведь уже была наполовину разрушена, и даже встречи с самыми дорогими людьми не могли обратить эти разрушения вспять. Но прямо сейчас Люмин не хотелось об этом думать. Ей хотелось раствориться в счастье момента. Хотя бы на пять минут забыть о веренице шрамов, покрывавших сердце, и о тенях, тянувшихся к ней из прошлого. — Весь этот мир неправильный! — кричал Итэр. — Или, может, наоборот, слишком правильный, я не знаю! — Ты городишь какую-то чушь! — кричала в ответ Люмин. Они выскочили под дождь, и Люмин ступала по траве босыми ногами, не замечая ни сырости, ни холода. — Лучше расскажи мне о своих путешествиях! — Ты первая! — Нет, ты! Из окна на втором этаже Алькасар-сарая лилась музыка — быть может, это Венти взялся за инструмент, пытаясь привести в порядок мысли. А может, его мысли и так были в полном порядке, и он просто играл на лире, потому что Анемо Архонт всегда знает, когда людям нужна его музыка. Итэр с Люмин закружили по лужайке в такт мелодии, не переставая кричать — десятки мыслей теснились в их головах, тысячи несказанных слов просились наружу, и они перескакивали с одной темы на другую, словно пытались всего за несколько минут разделить друг с другом бесчисленные истории, пережитые порознь. Когда дыхание сбилось окончательно, они оба немного успокоились — и вдруг заметили сидящего на краю скалы человека. Не замечая дождя, тот привычно курил, и Люмин выдохнула: — Ох, это тот, о ком я думаю? Итэр взял ее за руку, и они вместе подбежали к Кевину, сели по обе стороны от него, свесив ноги со скалы. Кевин несколько раз моргнул, выныривая из своих мыслей. Взглянул на Итэра, на Люмин. Затем, судорожно выдохнув, потушил сигарету и привлек обоих близнецов к себе, заключив их в крепкие объятия. — Воссоединились, как погляжу. — А ты все куришь, как погляжу, — прищурилась Люмин. Кевин издал тихий смешок. — Я курю с четырнадцати лет, Люмин. Ты правда думаешь, что привычку тысячелетней давности легко искоренить? Особенно когда не имеешь ни малейшего желания это делать. Итэр хмыкнул. Кажется, он хотел съязвить, но передумал. Вместо этого он посерьезнел и, отстранившись от Кевина, сказал: — Спасибо. — Мне-то за что? Сяо говори спасибо. — Кевин, кажется, пожалел о своем решении погасить сигарету, потому что полез в карман за новой. — Без него этой встречи не состоялось бы. — Без тебя тоже, — Итэр обменялся взглядом с Люмин, и она кивнула. — Ты весьма кстати выбрал вывалиться умирающим именно в моей вероятности. Принимай такие удачные решения почаще, ладно? Кевин фыркнул и, взъерошив мокрые волосы, оставил Итэра без ответа. — Больше не теряйтесь, — только и сказал он. Люмин усмехнулась и качнула головой. — Хорошо. В следующий раз попрошу Хранительницу Небесного порядка. Думаю, она определенно пойдет навстречу. — Давай без следующего раза, — попросил Итэр.

Конец музыкального фрагмента

Поразмыслив, он развел руки в стороны, и над всеми тремя раскрылся зонт из элементальной энергии Гидро. Люмин не сдержалась и потрогала зонт пальцем. Она все время забывала, что в другом мире Итэр успел обойти весь Тейват и восстановить большую часть своих сил. Даже по Воображаемому Древу ходить мог — в отличие от нее самой. Может, однажды и она восстановит прежние способности. И тогда… Она взглянула на Итэра. Брат и сестра воссоединились, но все было не так просто. Пускай Люмин прибыла из другой вероятности, теперь она принадлежала этой. Здесь жили все ее друзья. Ее Паймон. Ее Сяо. Люди, о которых рассказывал Итэр… Они были другими. Люмин интересно было бы своими глазами увидеть генерала Аратаки, встретить вживую кицунэ Сайгу или узнать поближе альтернативную версию Эмбер. Но эти люди не были теми, по кому она скучала и ради кого держалась все эти шесть лет. Много лет назад они с Итэром покинули разрушенный дом. Свой новый дом Люмин обрела здесь. В этом Тейвате, а не в каком-либо другом. И даже если в другой вероятности рядом будет ее брат… Он не сможет заменить ей целый мир. Тейват не мог заменить Итэра, и Итэр не мог заменить Тейват. И то, и другое было для Люмин одинаково важно, и выбор, который ей предстояло сделать, на самом деле был давно уже принятым решением. Знать бы только, как рассказать об этом Итэру. Люмин беспокойно накрутила на палец прядь волос. Это, безусловно, важный вопрос, но вернуться к его решению можно и позже. Для начала надо спасти оба мира от столкновения. — Все в порядке? — спросила она у Кевина. Он в одиночестве курил, не замечая дождя, с таким лицом, словно только что вернулся с чьих-то похорон. Вряд ли у него все было в порядке. — Нет, — ответил он. В воздух устремилось облако дыма. Кевин наконец закурил. — Расскажешь? — осторожно спросил Итэр. — Нет. Люмин и Итэр обменялись быстрыми взглядами. — Простите, малые, не могу. — Кевин взглянул на простиравшийся внизу лес. — Вы не вписаны в Ирминсуль, и вам, по идее, ничего не угрожает, но кто знает. Не хочу рисковать. Наверное, он пытался этими словами что-то прояснить, но Люмин запуталась только больше. Итэр, судя по выражению лица, тоже. — Ты решил, что делать с предложением Дотторе? — поинтересовался он. — Дотторе? — нахмурившись, переспросила Люмин. — Дотторе что-то вам предложил? Кевин все равно молчал, поэтому Итэр в подробностях передал Люмин разговор с Дотторе и его предложение воспользоваться Кольцом Изнанки, чтобы поговорить с духом Арея. — Кольцо Изнанки? — ужаснулась Люмин. — Кевин, ты же не думаешь в самом деле соглашаться? Это может быть опасно и… — И мы должны это сделать. Слова Кевина упали между ним и Люмин тяжелой глыбой льда. Люмин прижала руки к груди, чувствуя, как грохочет сердце. С каждым ударом она вспоминала события в Инадзуме — события, которые привели к тому, что они с Сяо оказались разлучены на шесть лет и оба пережили череду ужасных испытаний. — Кевин! — она и сама не заметила, как перешла на крик. — Дух Арея — это не шутки. Если он воскреснет, как Синьора, кто его остановит? Ты? Неужели ты не понимаешь?! Его власть над Пламенным Правосудием будет выше твоей! Не говоря уже о том, что Дотторе… — Может заманивать нас в ловушку. — В противовес Люмин, Кевин говорил тихо, и его голос был практически лишен интонаций. — Да. Не думай, что я верю ему, Люмин. Она не смогла скрыть горечи: — Тогда почему хочешь согласиться? Он стряхнул с сигареты пепел, и только тогда Люмин заметила, как, несмотря на кажущееся спокойствие, дрожат его руки. Она вздохнула. Провела ладонью по мокрым волосам. — Он может использовать нас. Вернуть дух Арея для своих целей. Или заставить нас собрать Небесные ключи, чтобы потом передать Царице. — Ты знаешь, где искать истинных владельцев? Вопрос Кевина поставил Люмин в тупик. Она набрала воздуха, твердо решив говорить до тех пор, пока не переубедит его, но тут он посмотрел на нее, и она не смогла сказать ни слова. Итэр тоже молчал. Они оба видели, как Кевина переполняла необъяснимая печаль — печаль, которой он по неизвестной причине не мог ни с кем поделиться, но которая разъедала его душу изнутри. — Я тоже не хочу соглашаться, — сказал Кевин. — Я тоже ненавижу это Кольцо Изнанки и все, что с ним связано. Люмин сцепила руки в замок, опустила взгляд. — Но еще мне нужно каким-то образом в кратчайшие сроки найти семь истинных владельцев. Хорошо, не семь. Пять. Хорошо, допустим, Кэйа — истинный владелец Камня Связывания, раз уж он слышал голос оскверненного и к тому же не явился на вчерашнюю битву. А что насчет остальных? — Кевин с ожесточением уставился на сигарету в своей руке. — Четыре человека. И если я не найду их в ближайшее время, весь мир рухнет. Кто знает. Может, из-за этой блядской чистки парадоксов в нем больше не останется никого, кого вы оба цените. Вне зависимости от того, какая вероятность окажется сильнее, каждый что-нибудь потеряет. И эту потерю будет уже не восполнить. Люди, которые сотрутся, уже не вернутся. Кевин вжал руку в сердце. Словно Пламенное Правосудие оставило дыру не в его теле, а в его душе, и теперь сквозь эту дыру внутрь просачивалась горечь внешнего мира. — Я не хочу, чтобы кто-то еще стирался. Вы мой дом, ребята. Все вы. И если я хочу защитить этот дом, я не могу больше откладывать решение. Даже если вы с ним не согласны. Я сделаю все необходимое, даже если вы никогда не сумеете меня за это простить. Он опустил голову, прикрыл ладонью лицо, и по его сдавленному выдоху Люмин поняла, что таким образом он пытается спрятать слезы. Они с Итэром переглянулись. Связь между братом и сестрой была крепка, и потому даже спустя столько лет разлуки они не нуждались в словах, чтобы понимать друг друга. Кевин принял свое решение. Им тоже предстояло принять свое. Люмин обхватила Кевина за плечи. Итэр положил ладонь ему на спину. — Ты все время говоришь «я», — мягко проговорила Люмин. — Но ты не один в этом, Кевин. — Если мы не можем переубедить тебя, мы можем только быть рядом, чтобы помочь тебе справиться с последствиями, — подхватил Итэр. Кевин качнул головой. — Вы оба пережили достаточно. Люмин, если ты не хочешь больше сражаться… Люмин вздохнула. Конечно, она не хотела. Она хотела отправиться с Сяо в путешествие. Оставить войну позади. Она хотела забыть ужасы Бездны и лицо человека, который был похож на Итэра, но в то же время разительно от него отличался. Больше всего на свете она хотела сбежать. Но куда бы она ни побежала, реальность все равно будет быстрее. — Никто не хочет сражаться, Кевин, — заметила Люмин. — Я бы с радостью нашла мирный способ убедить Принца Бездны остановить это безумие. Но я могу понять, как сильно ему не хватает сестры, и знаю, что словами его не переубедить. Сложив оружие, мир не защитить. Не в этот раз. И потом… Ее губы тронула улыбка, в которой не было ни веселья, ни счастья. Перед глазами вновь возникли знакомые образы. Исчезнувшие. Пускай Люмин очистилась от скверны, пускай Кэйе, быть может, удалось сбежать, оставались еще пять человек, которые нуждались в спасении. Барбара, Рэйзор, Август, Альбедо… и Аякс. Люмин не могла бросить их на произвол судьбы под безжалостным управлением Принца Бездны. Пускай Принц Бездны не был ее настоящим братом, Люмин долгое время считала его таковым — и поэтому теперь воспринимала все, что касалось его, своей личной ответственностью. Она должна остановить его. Ради друзей. И ради самой себя. Потому что тот, кого она принимала за близкого человека, причинил боль не только ей, но и всему Тейвату. Люмин хотелось, чтобы Принц Бездны за это ответил. Она сжала плечо Кевина. — …Я тоже хочу защитить свой дом. Кевин со вздохом отнял руку от лица, стер выступившие слезы, затянулся, сердито моргая, словно пытаясь злостью вытеснить печаль. — Мы пройдем через это вместе, — сказал Итэр. — И тогда никто, ни Принц Бездны, ни все Фатуи вместе взятые, не смогут нас победить. Некоторое время все трое молчали. Кевин курил. Итэр и Люмин сидели рядом, глядя на бескрайний лес, простершийся далеко внизу. Люмин думала о десятке вещей сразу. О Принце Бездны и его одержимости. О том, как простое желание воссоединиться с семьей привело к разрушению целых двух миров. О жертвах, которые пришлось принести ради чужих целей. О жертвах, которые только предстояло принести. Она взглянула на Кевина. «Я не хочу, чтобы кто-то еще стирался», — так он сказал. И это значит, что кто-то уже оказался вычеркнут Воображаемым Древом. Человек был — а потом его в одночасье не стало, и даже сама память о нем оказалась утрачена. Даже Люмин, и та не смогла бы вспомнить, какого именно фрагмента не хватает в картине мира. Но откуда об этом знал Кевин? Люмин качнула головой. Она мало знала о нем, но шесть лет назад он помог ей, когда она сбегала от смерти. Он видел больше, чем другие люди. Даже Люмин с Итэром. Может, и сейчас его взору открывалось нечто большее. — Допустим, мы последуем за Дотторе, — сказал, откинувшись на траву, Итэр. — Но куда именно? Кто-нибудь вообще знает, где был убит Арей? Люмин приложила руку к подбородку. — Он ведь был убит шипом Селестии, так? Поскольку Кевин молчал, оцепенело глядя перед собой, Итэр кивнул. Люмин задумчиво опустила глаза, вспоминая их с Дайнслейфом расследование. Арей происходил из племени наойи. За семь лет существования проекта «Оскверненные» он сражался со скверной по всему миру, но последняя битва, в которой он проиграл самому себе, случилась в землях Натлана. Шип Селестии… Холод на Драконьем Хребте. Аномалии в Разломе. Древние легенды Тейвата, в которых рассказывалось о падении «серебряных стрел с небесного острова» и о последовавших за этим катастрофах. Шипы оказывали непосредственное влияние на артерии земли. Падая, они вызывали изменения целых экосистем, могли в буквальном смысле переписывать климат, как это было с замерзшим Драконьим Хребтом. И раз так… Люмин прикрыла глаза. Она знала, какое место стало для Арея могилой. — В Натлане есть земля, полная аномальных явлений. Говорят, там царит вечная тишина и не чувствуется даже порыва ветра. Это пламенный ад, укрытый пеплом. Бесконечная выжженная пустота. Кевин кивнул. Люмин же посмотрела на Итэра, зная, что он уловил ход ее мыслей. Вздохнув, Итэр озвучил то, чего она так и не сказала вслух: — Последнее пристанище Арея… Пепельное море.