Необычное в обычном

      Ещё со средней школы всем было без разницы на странную посещаемость беспричудного ребёнка, и, честно говоря, он не сильно верил в то, что может измениться что-то в старшей школе. Изуку Мидория – просто испорченный и никчёмный человек в их прекрасном обществе.         Так что, когда подросток не явился на один из последних уроков, по его мнению, ничего не должно было произойти, и никто искать его тоже не должен был. Для него было настоящим сюрпризом появление Хитоши на крыше, где он сидел и думал о насущном. Хотя это было громко сказано, его просто опять посещали мысли покинуть это мир.       Изуку иногда казалось, что всё это весьма иронично, ведь у него столько проектов и целей, но иногда это всё так утомляет и простое желание всё бросить — уже не такая плохая идея.         — Изуку-кун, почему ты здесь? — раздалось где-то за спиной.         — Хитоши? А... как это... хотя, нет, почему ты здесь?         — Так тебя же не было на последнем уроке, все мы волновались и искали нашу потеряшку, — улыбаясь, ответил Шинсо.         — Волновались? Искали? Меня? Кто-то вообще заметил, что меня нет?         — Естественно. Ты же вроде как наш друг, пусть и немного безбашенный, но всё ещё друг. К чему тут удивление?         — Просто раньше этого никто не замечал и это непривычно для меня? — отозвался Мидория полувопросительно и с ноткой грусти.         — Ты же человек, как можно не заметить, что кого-то нет?         — Ну, я же беспричудный, отброс и всё такое, — с печальной улыбкой сказал Мидория.         — Изуку, ты же понимаешь, что это не нормально, да? — Хитоши напряжëнно смотрел на друга.         — В каком это смысле? Таких, как я, осталось очень немного. Нас за людей в большинстве случаев даже не считают, законы упраздняют, издевательство уже вошло в норму, — вещал подросток обыденным тоном. Как заученный параграф из учебника.         — Мидория, стоп! — Шинсо потëр виски. — Да, общество сейчас жестоко в отношении таких людей, как ты, но это неадекватное поведение, ты должен это прекрасно понимать. Изуку, кто мне сказал, что злодейских причуд не бывает, кто утверждал, что только от меня зависит, как её использовать, что я могу стать героем?         — Знаешь, а я тоже когда-то хотел им стать, но это было уже так давно, что даже я могу считаться взрослым, — уже с явной насмешкой. — Только представь меня возрасте и без контроля взрослых.         — Честно говоря, я предполагаю, что за всем сказанным есть какая-то предыстория. Расскажешь? — присаживаясь рядом с Мидорией, спросил Хитоши.         — Что говорить то? Ну хуй, — собираясь уходить, ответил Изуку.         — Изу-кун, знаешь, меня ведь тоже гнобили в школе, — произнесли в спину подростку.         В ответ ничего не прозвучало, но шаги тоже больше не раздавались.       Хитоши, лишь грустно улыбаясь, смотрел на закатное солнце и всё также тихо продолжил:       — В младшей школе, когда только появилась моя причуда, все испугались. Кому же приятно будет, что какой-то посторонний человек может контролировать твои действия, ведь так? — задавая риторический вопрос, продолжил говорить фиолетововолосый подросток, в это же время прислушиваясь к звукам позади себя. — Их панику и настороженность я могу понять, но вот чего понять не смог до сих пор —поведение. С самого детства меня нельзя было назвать особо разговорчивым и тактильным человеком. Держаться позади всегда казалось наилучшим вариантом вне зависимости от действий вокруг меня. Как жаль, что это не работает всегда, да?         — Хи-кун…         — Когда их паника прошла, на её место пришёл лишь гнев. Хотя, может и нет, до сих пор не могу знать, что в головах у них творилось. Все они поняли: я не буду им отвечать, лишь стоять где-нибудь позади. В этот момент для них открылся довольно большой спектр действий, но главным апогеем стал намордник, представляешь? Они нацепили на ребёнка намордник, запрещая говорить.         — А родители?         — Родители стали поддержкой и опорой. Это помогло мне в большей степени, хотя с появлением тебя в моей жизни всё стало лучше. Ты просто подошёл и сказал, что у меня не злодейская причуда, хотя я её тебе так и не назвал. Но это — не самое главное. Я просто поверил тебе, с тобой легко, Изуку, ты как лучик солнца в этом мире. Не давай себе угаснуть, понимаешь?         — Хитоши, знаешь, в четыре года я сломался, но разбился полностью гораздо позже, намного, — присаживаясь на своё прежнее место произнёс Мидория. — Вообще, причуды проявляются раньше, но по достижении четырёх лет уже точно должна быть. Ещё когда мы с Каччаном были друзьями,  вместе мечтали, как станем героями и будем лучшим дуэтом. Но, как видишь, всё сложилось по-другому. Видимо, генетика сказала пока и ушла курить.       — На этом явно твоя история не оканчивается?         — Да, ты прав. Наверное, самое ужасное стало происходить в средней школе? Тогда окружающие поняли, что причуды у меня точно нет и скорее всего не будет. А значит, я ничего не смогу им сказать и ответить тоже. Вот тогда всё вышло наружу, — поднимая голову вверх, сказал беловолосый. — Начиналось всё не так плохо. Ну а потом их фантазия всё больше и больше разыгрывалась, способы поддеть становились всё заковыристее и заковыристее.         — Учителя же ничего им не говорили, да?         — Я могу сказать больше: некоторые поощряли, им не нравился беспричудный ученик, который учился лучше многих других детей. Так что занижение оценок тоже вошло в норму. Первое время я, конечно, пытался что-то сделать, сказать, но в итоге всё безрезультатно. Знаешь, скорее всего людей можно распределить на две группы: одни считают, что беспричудные очень хрупкие и слабые: чуть дунешь и они развалятся; вторые же думают будто мы — отбросы общества, недостойные существовать. Преподаватели делились по такой же схеме, — всё говорил и говорил Изуку.       Переведя дыхание, он продолжил:       — Издевательства для меня быстро вошли в норму. Сначала ученики просто словесно унижали, потом желали смерти, но все ещё словами. Позже это перетекло уже в записки, слова на моей парте. Если ты думаешь, что на этом всё закончилось, то нет. Потом стали появляться ликорисы, паучьи лилии, как бы намекая на то, что мне нужно пойти и умереть. И это ещё тоже не конец, но как же мне хотелось в тот момент чтобы это всё закончилось. Лезвия. Ножницы оставляли всё там же. На мне причуды испытывали, им было весело, понимаешь? Для них я просто живая бесплатная игрушка, которая в ответ и слова не скажет.         — Уверен, что в личных делах об этом нет ни одной пометки.         — И вы выиграли эту игру, миллион теперь ваш! Ты абсолютно прав, все они у меня, одно их слово не стоило и сотни моих. Я всегда виновен, если пойдешь ты или кто-нибудь ещё, скажут мол был хулиганом, мешал учиться и вообще — плохой мальчик. Настоящее чудо, что меня с такими рекомендациями вообще приняли в эту школу. Но, знаешь, хуже всего, наверное, было услышать от дорого человека: «Если хочешь причуду, иди и спрыгни с крыши, вдруг повезёт». Это даже не сравнимо с лезвиями в ботинках.         — Это же был Бакуго?         — Браво, ваш выигрыш составляет уже два миллиона, продолжайте в таком же темпе, и вы сможете забрать ещё больше денег. Именно, хотя в тот период времени ситуация была немного лучше, я уже познакомился с Мей. Но те слова всё равно сделали больно. А хуже всего то, что я разочаровался в героях ещё больше.         — А это уже связанно как-то со Всемогущим?         — Слушай, Хи-кун, у тебя гадалок не было в роду или ведьм каких-нибудь там, а? — качая ногами, спросил Изуку. — Так вот, да, это связано с ним. Я спросил, мол, могу ли я стать героем, мне же ответили: «Будь реалистом! Стань полицейским или врачом». И оставили на крыше дома, откуда я мог сброситься и стать ещё одной частичкой статистики.         — Знаешь, я и до этого его не особо любил, сейчас ещё больше. Готов вместе с тобой его бить.         — Я не так примитивен, Хито-кун, моя мстя будет жестокой, долгой и изощрённой. Вот так прошёл тот «прекрасный» день, знаешь всё что не делается, то к лучшему, ведь так?         — А сейчас, запоминай, Изуку. Ты — лучший человек в моей жизни, да я уверен, что не только в моей. Сейчас у тебя есть я, Мей и Нейто, хотя характер у него довольно... строптивый, что ли. Мы поддержим тебя в любой ситуации, насколько бы она абсурдной ни была. Все готовы ради тебя на любую шалость, глупость или ещё что-нибудь. Будь уверен, Изу, от нас так просто не отделаешься, в буквальном смысле, если что, привяжем и всё. Ты нас собрал, ты нас и поведёшь, а мы будем твоей поддержкой и опорой. Так что, Мидория Изуку, идём домой, — протягивая руку, говорил уже стоящий Хитоши Шинсо.         — Идём! — подпрыгивая с места и беря за руку своего друга, прозвучало в ответ.       — Так, что там насчёт ведьм в твоём роду, а, Хи-кун?         — Изуку, Изуку…         — Даже гадалок?         — Кто знает, кто знает.