HERE COME THE REGRETS

— Если я тебя раздражаю — ты просто можешь сказать об этом, — остановившись, недовольно проговаривает Джено. — Серьёзно, ты не обязана меня терпеть. Я приму твой любой ответ. — У меня нет для тебя никакого ответа, Джено, понимаешь? Я не знаю, что я сама хочу, я не могу определиться, что будет лучше для меня и тут ты ещё лезешь со своим недовольством по поводу моего «не такого» выражения лица! — ты прикрикиваешь на парня, тоже притормаживаешь и оглядываешься на школьника. — Я не знаю, что мне делать. — Это из-за того парня? — задаёт вопрос Ли, вспоминая с чего начались твои перепады настроения и связал это с тем парнем, с которым ты не так давно общалась. Вы, вроде как, были друзьями. — Джехён его зовут? — Нет, это не при чём, — хмыкаешь ты. Начинаешь шагать в сторону остановки и слышишь торопливые шаги Джено за своей спиной. Он не идёт рядом с тобой, но и не отстаёт. Не так давно ты заметила за собой странное поведение и было бы странно, если бы Джено этого не заметил. Вы ведь соседи, только он школьник, а ты учишься уже на третьем курсе университета, у тебя много работы, но ты всегда находишь время, чтобы поболтать с Ли. Иногда совпадает время завершения занятий с окончанием уроков в школе у Джено, он тогда сам тебя нагоняет, вы общаетесь всё время, пока идёте домой, но вот уже несколько недель ты сама не своя. И сколько бы Джено не пытался узнать у тебя, в чём причина — ты не даёшь чёткого ответа, постоянное «я запуталась». Джено думал, что он смог завоевать твоё сердце и вы совсем близки к отношениям, но на горизонте появился этот парень — Джехён — всё, что Джено знал о нём — мафия. Он не знал подробностей, только слухи, но Ли был близок ко всей этой мафиозной теме и ты была той, кому нельзя было ничего знать об этом. Парень в каком-то роде пытался защитить тебя, поэтому ему совсем не нравился этот Джехён. И Джено не нравилось, что ты с ним общаешься. Неужели нормальных парней нет? — Я просто хочу тебя предупредить, — просит Ли, когда вы оба останавливаетесь под крышей. Обращаешься на друга своё внимание. — Ему нельзя доверять. У вас ведь ходят по университету слухи… — Это слухи, — перебиваешь школьника ты. — Всего лишь слухи. Джехён не плохой. — Ты просто не умеешь видеть в людях плохое, — фыркает Джено. — Сними розовые очки, Т/И, может быть, что-то изменится. Из-за этого разговора тебе стало ещё хуже. Дома ты совсем не ела, с родителями не общалась, мать была обеспокоена твоим поведением уже давно, но сама была сильно занята и решила, что лучше она просто подождёт, если что-то действительно серьёзное — ты расскажешь сама. Твой отец был также весь в работе, но для тебя то, как относились к тебе родители — было нормой. Они всю твою жизнь не реагируют на твоё тяжёлое состояние, игнорируют твои попытки быть с ними ближе, не замечают твоих успехов и оставляют тебя позади. Ты бы больше удивилась, если бы мама зашла в спальню и спросила — как дела? но этого никогда не произойдёт. Ей всё равно. Ты ведь не умерла. Слова Джено не выходят из твоей головы. Ты берёшь мобильный в руки и думаешь ему написать, но не решаешься, всё также на месте сидишь, смотря в противоположную сторону. Тебе совсем непонятно, что делать со всей информацией, которая крутиться в голове и ты хочешь снять розовые очки, но эта пелена прекрасного мира тебе нравится, ты не хочешь ничего менять. Глупо говорить, что ты видишь только хорошее, ты, скорее, стараешься это делать, принимать всё так, словно ничего не происходить и так, словно твоё сердце не разрывается на куски. Джехён просто понимает это и понимает тебя. Он поддерживает тебя и он, наверное, один из немногих кому не всё равно на тебя. Это в нём и подкупает. — Пообедаем вместе? — спрашивает Юно, подсаживаясь к тебе. Ты в его сторону поворачиваешься и замираешь, словно любуешься, но ты на самом деле думаешь, и пытаешься стянуть со своих глаза розовые очки, которые не украшают жизнь, а наоборот — делают её хуже. — Т/И? — Извини, я сегодня хочу засесть в библиотеке в обед, — извиняешься, легко улыбнувшись. — И вечером тоже, — прежде, чем Юно предложит тебя подвезти, говоришь. Видишь, как парень тускнеет, но не настаивает. Он пожимает плечами и поворачивается, чтобы достать конспект и когда звенит звонок, берётся за ручку и обращает всё своё внимание на преподавательницу, зашедшую в аудиторию. Ты стала его избегать. Вторник, среда, четверг — всё как один день, ты избегала Джехёна и Джено. Ты старалась быть в стороне от всех людей и делала это как настоящий профессионал, ты потрясающе выдумывала причины, по которым не можешь поехать домой, пойти прогуляться или ещё чего, ты ограничивала общение с людьми, которые тебе нравятся только для того, чтобы взглянуть на них со стороны. Но ты не замечала всё ещё каких-то тёмных делишек с их стороны, ты видела улыбку Джено, когда он фоткался с одноклассницами и одноклассниками, видела, как он курит и слышала, как его смех разрезает тишину, повисшую в их компании. Джено разбавлял обстановку везде и всегда, и ты не знала, почему стала искать плохое именно с него. Джехён много курил, часто опаздывал, прогуливал, меньше общался и чаще молчал; твоя подруга громко смеялась, ей было всё равно, что ты игнорируешь её, она нашла себе компанию через день, она распускала о тебе слухи. Но ты всё ещё не считала это проблемой — это ведь люди. Всё, что они делают абсолютно им свойственно, это нормально. Так почему же Джено говорил, что ты видишь только хорошее? Ты видишь всё, просто не видишь в норме проблемы. — Т/И! Твоё имя звучит оглушительно даже для тебя. Из-за дождя было сложно что-то разобрать кроме своего имени, но ты понимала, кому принадлежит этот голос даже не оборачиваясь. — Ты заболеешь, — и пиджак падает тебе на плечи, — я подвезу. Джехён не торопится хватать тебя за руку, за локоть, за плечи, он стоит рядом, ожидая, что ты скажешь, но ты стоишь на месте, не понимая, как просчиталась и пропустила то, что Джехён сегодня намного дольше времени в университете, чем ты. Ты винишь себя, понимая, что если он поднимет эту тему, тебе придётся объясниться, ему ведь явно не нравится то, что ты его избегаешь. — Не нужно, — тихо говоришь ты, снимая пиджак с плеч и передавая Юно. — Я сделал что-то не так? — очень тихо интересуется, и ты, начавшая идти по тротуару, резко остановилась. Самое страшное, что могло получиться из всего, что ты наделала — это то, что люди, которых ты начала избегать, решат, что дело в них. Ты не отвечаешь на вопрос, поворачиваешься на пару секунд буквально, смотришь другу в глаза и поджав губы, вновь разворачиваешься, убегая прочь. Какая же ты дура.