HERE COME THE REGRETS

Юта тянется к твоей руке и сжимает её, ловя на твоём колене, ты поворачиваешь голову в сторону друга и вздыхаешь тяжело, снова переводя своё внимание в иллюминатор. Облака были красивыми. Ты любила вид из самолёта, всегда смотрела на это всё и ощущала себя просто чем-то таким маленьким во всём этом огромном мире, пейзажи меняли невероятно быстро, а у тебя было лишь волнение и чувство полной потерянности. Возвращаться в Корею так страшно. Лететь всего шесть часов, вы в пути, кажется, уже три, но тебе некомфортно. Вокруг какие-то важные шишки — ты просила Юту взять билеты в эконом, но Накамото взял бизнес-класс — все они чем-то так заняты и им совсем всё равно на то, что происходит с остальными — все сосредоточены на себе, а ты боишься. Тебе кажется, что за тобой следят. Ты дёргаешься, когда Юта чуть наклоняется и что-то спрашивает у тебя шёпотом, но ты не расслышала и повернулась к нему лицом. Ваши лица были на минимальном расстоянии, ты, наверное, впервые за всё времянахождение с японцем рядом так густо покраснела. — Я выйду, — говоришь ты, отстранившись, поднимаешься с места и даже не удосуживаешься спросить о том, что он говорил или хотел сказать. В туалете просто сидишь на унитазе несколько минут. Ты не хотела занимать уборную надолго, зная, какие люди летят рядом с вами, поэтому вышла и прошла мимо какого-то милого корейца, который скрыл своё лицо под маской. — Я говорил тебе, что ты можешь поспать, если сильно устала, — говорит тебе Накамото, когда ты возвращаешься, не отрывая взгляда от экрана мобильника. — Выглядишь очень уставшей. Ты вообще спала? — Я поспала только в аэропорту, пока мы ждали свой рейс, — признаёшься ты, удобнее устраиваясь в кресле. — Не смогу заснуть всё равно, когда прилетим…посплю, — ты запинаешься, вдруг задумавшись. — Юта, я ведь, могу пожить у тебя? — Естественно, — кивает Накамото, взглянув на тебя. — У кого ты собиралась жить кроме меня? — Я думала…не важно, — пожимаешь ты плечами и вновь отворачиваешься к иллюминатору. — Прости. Накамото спрашивать не стал, за что ты извинилась, знает, какое у тебя сейчас состояние, и как паршиво ты себя чувствуешь. Он, конечно, не знает, что у тебя на душе, но точно видит, что ты не в себе. Все эти события тебя волнуют, пугают, тревожат — миллион слов можно подобрать, чтобы описать твоё состояние, японец и подбирает, но винит в этом всём только одного человека — твоего, пока ещё законного, мужа. Джехён вообще никогда не заслуживал тебя. Он никогда не относился к тебе искренне — Юта уверен. Ему было тебя искренне жаль, когда видел рядом с Джехёном. И Юте жаль, что вам приходится возвращаться в Южною Корею, если бы он мог — он бы оставил тебя в Таиланде, ты бы жила в своё удовольствие, захотела бы нашла работу, не захотела бы — жила бы просто так, Юта был готов всё устроить, но это опасно. Оставлять тебя одну в другой стране ещё был не готов. Может, позже. Отправит тебя в романтичную Францию, солнечную Италию, холодную Исландию или в другую любую страну Европы. Ему кажется, что Европа — место, где тебя никто не найдёт, ты сможешь там адаптироваться. Только не сейчас. Сейчас ты должна быть рядом. Под боком. Ты не говоришь Юте, что тот, о ком ты подумала, спрашивая сможешь ли ты у него остаться — Джено. Не то, что бы ты очень хотела с ним видеться снова, но у тебя не было бы выбора. Юта отказал бы, и ты бы осталась на улице, у тебя в Корею никого не осталось, кроме Джено. Честно, ты не думаешь, что он будет рад тебя видеть, скорее всего, парень будет в ярости, парень будет кричать и ругаться, увидев тебя, но это того бы стоило. Услышав ответ от Юты, ты выдохнула. Правда, выдохнула с облегчением, как хорошо, что твой друг такой понимающий и как хорошо, что однажды он появился у тебя. — Твой шанс на поспать вот-вот исчезнет, — снова наклонившись, говорит тебе Юта. Ты киваешь. — Серьёзно, просто отдохни, если тебе будет спокойнее, положи голову мне на плечо, — и японец хлопает по своему плечу, приглашая тебя, но ты мотаешь головой. — Ладно. Доён смотрит на вас чуть нахмурено. Сказать, что ты его бесила — ничего не сказать, он терпел тебя всё время только по одной причине — Юта. Доён был его секретарём уже долгое время, было бы странно, если бы Ким сказал то, что думает о тебе, скорее всего, Накамото тогда его бы просто уволил, а хорошая работа Киму нужна и терять он её не намерен. Но на деле, и избавляться от тебя ему не предоставит никакого удовольствия, ты делаешь Юту счастливым, кажется, только он за тобой как собака, а ты, как бездушная тварь, не реагирующая на все его ухаживания. Донёну грустно. Ему грустно смотреть на то, как японец делает ради тебя всё, кидает всё к твоим ногам, заботиться, развлекает и ещё умудряется работать, а ты всё ещё убиваешься по мужу-абьюзеру. У Доёна есть к тебе несколько вопросов, которые он задаст лет через пять, если вы останетесь знакомыми к тому времени. И как бы, Доён бесится с тебя, но терпит, делает всё, чтобы ты была в порядке, скорее, ради Юты, а не ради тебя. Есть у Доёна пара тайн, которые неизвестны даже его боссу, зато известны тебе, мужчина не до конца уверен, но он видел, что ты смотрела в экран его телефона, когда он отвечал на сообщение Джонни, твой взгляд тогда быстро изменился, но ты ни слова не сказала, хотя Ким очень хотел бы тебя послушать. Юта пропускает тебя в квартиру. Ты шагаешь неуверенно, словно никогда прежде здесь не была. Осматриваешь всё, руками касаешься мебели и рамок на стене, квартира Юты была большой и просторной в одном из самых высоких домов в Южной Корее, Накамото нравилось жить на широкую ногу, он никогда ни в чём себе не отказывал, потому что честно работал и зарабатывал, отказывать себе в чём-то не в его стиле. Ты была в этой квартире не так долго, если честно, дня два, наверное, а потом вы улетели. За два дня ты сумела изучить всю квартиру с ног до головы, у Накамото не было для тебя запретов — лезь в любую щель, входи в любую дверь если хочешь. Ты не обошла всю квартиру, конечно, но видела всё — всё, что тебе было нужно и всё, что ты тогда была способна увидеть. — А где твоя собака? — вдруг спрашиваешь ты, резко развернувшись. — Мама забрала, — отвечает тебе Юта, — я просил её следить за Драйцейном, чтобы не ходить сюда каждый день — она забрала его, — объясняет тебе мужчина, он ставит чемоданы на пол. — Помнишь, где спальня? — Да, — ты хватаешь чемодан и катишь его по полу в комнату, в которой была в последний раз. Здесь много спален и Юта выделил одну из них для тебя. Ты открыла дверь и вдохнула приятный аромат, пахло…свежестью? Видимо, Накамото позаботился обо всём и квартиру подготовили к вашему приезду. Ты присела на кровать и подтянула к себе ближе чемодан, открыла его и медленно стала разбирать свои вещи. Прошло около пятнадцать минут, как в дверь постучали — она была открыта — Юта стоял в дверном проёме, он был в костюме, держал в руках телефон. — Мне нужно отъехать на пару часов, — предупреждает тебя он. — Ужин в холодильнике, разогрей. Если что, звони. Ты киваешь, легко улыбнувшись. Здесь ты в безопасности. /// Джонни жестом показывает, что в кабинет Юно лучше не входить и тогда мужчина, держащий в руках стопку документов просто останавливается на месте, сглатывая. Из кабинета слышны только крики и сплошные маты, Ёнхо счастлив, что отобрал у Чона пистолет, а то без смертей не обошлось бы. Юно был в шоке. Он был шокирован, что всё, что он делал несколько лет было почти уничтожено за несколько месяцев его отсутствия. Собрал сначала людей, выслушал всё необходимое и стал звать каждого по одному, но мужчина и женщинам было страшно заходить туда по одному, а если с ума сойдёт и голову разобьёт в порыве злости? Ну, на этот счёт есть Джонни за пределами кабинета, который всё контролирует буквально по звукам. — Это всё хуйня! — кричит Джехён на мужчину, кидая в него документы и папки. — Переделывай! У тебя ровно сутки. Мужчина кивает, собирает в спешке документы с пола и торопиться убежать, чтобы не гневить начальство ещё больше. Другой стоит на входе, он делает рывок, чтобы войти, но в приоткрытую дверь влетает железная статуэтка с характерным звуком, отпечаток остаётся на поверхности, и мужчина неловко заглядывает в кабинет, мягко улыбаясь, видит Юно с зарывшимися руками в волосы, тихо бормочет — могу войти? На что получает положительный ответ и входит, но за ним ступает Джонни, который не решился оставить товарища в беде. Только кого из товарищей так и не понял, не знал, кого сегодня защищать, на чьей стороне ему стоит стоять. Может, Джехён и прав, что они всё так пустили на самотёк, а может и не прав, сам ведь оставил всё. Да и вроде на умных людей, на тех, кому мог доверять, почему сейчас удивляется, что всё плохо? Видимо, потому что доверял. Это было странно назвать «ошибкой», отдых был необходим, оправиться, прийти в себя — всё это было действительно необходимо, жаль, что всё так сбилось. Словно, знаете, сохранение в игре слетело и теперь их непросто нужно начать с контрольной точки — нужно начинать с самого начала. — Пиздуй отсюда, — говорит Юно мужчине, который был последним, кидает в него папку. Мужчина выбегает за дверь, а Джонни так и стоит на месте, странно смотря на друга, который был сам не свой. Он копошился в документах снова и снова, будто найти что-то пытался, перечитывал каждую строчку, каждый отчёт и никак не понимал, что с этим всем не так. Неужели, это всё его вина? Вид у Джехёна, конечно, такой, словно он прямо сейчас расплачется. — Ты вообще видел это? — спрашивает Чон у Ёнхо, доставая какой-то лист из папки и машет им в воздухе. — Это какой-то пиздец. — Не видел и, честно, смотреть не хочу, — признаётся Со, усмехнувшись. Он на пиджаке расстёгивает пуговицу и шагает к другу, чтобы стать чуть ближе. — Не хочешь нанять кого-то, кто будет этим заниматься? — Нет, — резко отвечает Юно. — Не хочу. — Раньше этим занималась… — Я помню, — перебивает Джонни Юно. — Уйди. Я хочу спокойно поработать. — Я сильно мешаю? — Достаточно, так что уходи, если понадобишься позову. И Джонни, что-то бурча себе под нос, вышел из кабинета, осторожно прикрывая за собой дверь. А Юно головой в стол упёрся и всхлипнул, слёзы неприятно щипали глаза, руки в кулаки сжал и поверить не мог во всё, что с ним твориться. Он ведь всегда был сильным и всегда со всем справлялся отлично, он всего всё мог. Что же происходит с ним сейчас? Джехён телефон берёт в руку и набирает номер близкого знакомого, просит достать один номер, а после просто откидывается на спинку кресла и какое-то время бесполезно крутиться, ожидая результата по его «заявке». Телефон вибрирует, на экране необходимый номер. Впервые за несколько месяцев Чон улыбается. Пиджак забирает с кресла и накидывает на плечи, направляясь к двери кабинета. Ёнхо сообщает, что уходит и до вечера ждать не стоит, необходимо что-то проверить, а потом посмотрит, может и не вернётся совсем до самого утра. Со что-то хмыкает на слова друга и спрашивает, что делать ему, если вдруг кто-то заявится и тогда Чон просто поднимает телефон вверх, давая понять, что он всегда на связи. Джонни ничего не говорит больше, просто, вздохнув, машет рукой и снова опускается на диван в зале. Думает, какая вообще нахрен разница, что происходит с другом, если с ним уже давно что-то не так. Стоило тебе умереть. — Стоило тебе умереть, Т/И, — шепчет Джонни себе под нос. — Что же ты с ним сделала тогда? Как ты смогла так привлечь тупого мудака? — он задаёт эти вопросы в пустоту, знает, что не услышит ответа на них никогда. Джехён тормозит у высотного здания. Выходит из машины и протягивает ключи парковщику, по-доброму улыбается, снова улыбается. Второй раз за день. В лифте едет спокойно, настолько спокойно, что кажется, что он, придурок, принял успокоительное перед тем, как приехать в офис к важному человеку. Проходит мимо людей, кивает каждому, некоторым чуть кланяется и потом без стука входит в кабинет начальника. Девушка со стола Куна спрыгивает быстро и одёргивает юбку, быстро извиняется и выбегает из кабинета, а Чон вальяжно проходится по огромному кабинету и садится на небольшой диван, закидывает ноги на столик, стоящий рядом. Кун поправляет пиджак и идёт к старому знакомому, он чуть наклоняется над мужчиной и недовольно проговаривает: — Ты совсем охуел? — Я? Брови Юно подскакивают вверх от удивления, а потом он откинувшись на спинку дивана, начинает громко и завистливо смеяться, но через секунду прекращает и хватает Цяня за галстук и тянет на себя. — Хорошее ты себе место нашёл, Кун. Ни в чём не нуждаешься, живёшь на мои деньги, кабинет какой отгрохал, а на каком этаже! Тут же весь город виден. А эта секретарша, что, утверждаешь, что охуел здесь я? — Я тебе вернул все деньги, — шипит китаец, чуть прищурившись. — Оставь меня и мой бизнес в покое. — Ты должен был мне ещё три ящика оружия, — напоминает Чон. — Три ящика, Кун. — Они утонули, ты не помнишь, — глаза забегали, голос задрожал, и мужчина попытался вырваться. — Твоя жена приняла документы и подписала их! Спроси у Т/И. Джехён смотрит на мужчину нахмурившись и отпускает, громко выдохнув, а после трёт переносицу и думает. Несколько минут просто молчит, а потом снова откидывается на спинку дивана, он сосредотачивается на перевёрнутом виде вечернего Сеула и когда выравнивается, пару минут ещё сидит, а после поднимается. — Сколько же ты всего делала за мой спиной, Т/И. И Чон покидает кабинет. На улице было холодно. Возможно, для кого-то плюс двадцать достаточно, но тебе было холодно, ты чувствовала, как холодный ветер забирается в квартиру, как гуляет по комнатам и щекочет твои ноги. Читать эту тупую книгу, которую ты нашла час назад в квартире Юты было скучно. Она, действительно, тебе не нравится, это совсем не то, что ты читала прежде, это совсем не то, что тебе по вкусу, поэтому ты просто впустую потратила полтора часа своего времени, но, на самом деле, не то, чтобы тебе было чем заняться, возможно, эта книга — лучшее, что могло тебя отвлечь от всех негативных мыслей по поводу возвращения в Южную Корею. Странно так долго об этом переживать, но ты не понимала, зачем сразу, после информации о том, что твой бывший муж в Южной Корее подниматься и лететь за ним. В чём здесь смысл вообще? Ты много чего перебрала, даже вариант, что Юта на самом деле помогает Джехёну и тот с самого начала всё знает, но ты веришь Накамото и знаешь точно, то он не предаст тебя, что он здесь, чтобы спасти тебя. Но ты устала уже быть той, кого вечно вытаскивают из какой-то задницы. Ты хочешь заняться чем-то новым, своим, открыть бизнес, ты ведь знаешь все тонкости, ты знаешь даже больше, чем нужно, и у тебя только одна проблема — деньги. Ты нищая. Ты мертва по документам по всем, у тебя даже счёта в банке нет, ты вообще кто? Ты как себя оформить должна, чтобы снова ожить в Южной Корее? Придумать новое имя или использовать то, которым пользовалась в Таиланде? Что ты вообще должна сделать? Твои документы все фальшивка, паспорт гражданки Таиланда, какое-то странное имя, неправдивый возраст, ты — не ты совсем, ты действительно чувствуешь себя мёртвой. — Ты меня пугаешь, — говорит Юта вдруг, и ты подпрыгиваешь на месте. — Прости. — Я чуть не умерла, — бормочешь ты, схватившись за сердце. — Когда ты пришёл? — Минут десять назад, — отвечает Накамото, — но ты была так погружена в свои мысли, что не слышала и даже не отреагировала, когда я позвал тебя трижды. Думал, с тобой что-то случилось. — Нет, всё в порядке, — стараешься легко улыбнуться. — Всё хорошо? Ты говорил, что…а, уже прошло два часа? — Прошло четыре, — кивает Юта. — Так, о чём ты думала? — Слушай, я… И ты замолкаешь, понимая, как странно это сейчас прозвучит. Ты знаешь, как странно будешь выглядеть, когда задашь этот странный и глупый вопрос, но ты вынуждена попробовать, ведь только так ты сможешь стать частью общества. Только так тебя снова признают живым человеком, только так ты будешь снова живой. — …думала и, — вздыхаешь, подходя к мужчине ближе. — Давай мы…чёрт, я не могу, — отходишь назад, снова вздыхаешь громко, давая Юте понять, что ты не совсем понимаешь, что делаешь. — Пожалуйста, давай поженимся. — Что?.. — Я поняла! — прежде, чем Юта успевает продолжить, ты перебиваешь, поднимая руки вверх. — Глупая идея, не слушай меня! Расскажи, как прошла встреча? С кем ты виделся? Как погода и как… — Давай.