Пиши или умри!

Когда мне исполнилось 14, родители стали усердно заставлять меня писать какие-то истории. Короткие сочинения, небольшие тексты, стихи... Я не понимал их резкого стремления внушить мне любовь к литературе. Мне никогда не нравилось ни читать книги, ни тем более писать самому. В конце учебного года в моих тетрадях всегда оставалось много чистых страниц, потому что мне было лень даже списывать с доски. В Интернете я всегда использовал различные сокращения слов, недописывал предложения, зная, что друзья меня и так поймут, и часто записывал голосовые сообщения. Я не желал много думать, составлять из букв слова, из слов предложения. Мне и разговоры-то не особо нравились — я всегда любил действовать, а не болтать! Спустя какое-то время у меня появился друг-писатель в сети. Его было на удивление приятно слушать, интересно читать его длинные и с первого взгляда скучные сообщения, содержащие увлекательные приключения персонажей во всяких волшебных мирах. Я сказал ему, что тоже что-то пишу, по крайней мере пытаюсь, потому что меня заставляют родители. Сначала он осуждал мою семью и всеми силами хотел уговорить меня поговорить с ними об этом, но потом ему в голову пришла одна догадка. Он спросил: «А может ты такой же, как я?». Тогда-то мне и стало всë ясно. «Если он не будет писать истории, то умрëт» — так думали родители. Они были плохо осведомлены... Чтобы продлить себе жизнь, мне нужно не просто писать истории, а писать истории со смертью наиболее полюбившихся читателям персонажей. Мир в моих глазах за один день потерял все свои краски, солнце будто бы грело всех, кроме меня одного. Я перестал общаться с другом в сети и с семьëй. Целыми днями напролëт я пытался что-то написать, но у меня никогда не получалось ничего хорошего... А потом ещё и случилась та авария, после которой я попал в детский дом. Я стал публиковать свои тексты в Интернет. Не знаю, зачем, ведь вроде как я надеялся, что этот ужас никто никогда не прочтëт и я умру, будучи пустым местом, а не с позором. Но в то же время жила надежда, что может быть это даст мне чуточку больше времени и я напишу что-то получше... На тот момент я уже был довольно известным автором, но вовсе не считал это достижением. Мне часто писали, что в моих работах много действий, и это круто, но персонажи уж слишком безэмоциольные — без чувств, без огонька в сердце. Как будто машины, созданные только для того, чтобы подкинуть главному герою оружие в нужный момент или сдохнуть вместо него. Я продолжал ненавидеть свою жизнь. Почему я? Кто придумал такие законы для этого мира? Почему я должен либо заниматься тем, что ненавижу, либо умереть?! Это закончилось, когда один человек в сети открыл мне глаза. Он показал всë то, чего я добился за полтора года, оценил каждое удачное решение и раскритиковал неудачные, но добавил фразу о том, что все мои ошибки — лишь показатель того, что мне есть куда стремиться. И я задумался. Что было бы, если бы я не был "проклятым"? Чем бы я занимался? Я уже не могу представить свою жизнь без этого. Без постоянного набора текста на клавиатуре или без ручки над листом бумаги. Я забыл, чем вообще занимался, когда был младше. Это расстраивало меня, но в то же время я понял, что иначе быть не может — я просто должен писать. Дальше придумывать эти не самые весëлые истории. Это немного облегчило мне жизнь. Я всё так же ненавидел своë дело, но научился получать удовольствие хотя бы от комментариев и проводить вечера в играх, а не в раздумьях о смысле всего происходящего со мной. Долгое время из-за своей проблемы я не ходил в школу. Мне позволяли это, потому что жалели меня. Когда я сам попросился туда, все были немного в шоке и по сто раз переспрашивали, уверен ли я в своëм решении. Меня окружали уж слишком добрые и, простите, жалкие люди. Они боялись, что я слишком необщительный и мрачный и из-за этого мог подвергнуться травле. Мне же это было бы даже на пользу — я искал хоть каких-то приключений и впечатлений от них в своей реальной жизни, ведь у меня кончились идеи и ни чужие истории, ни музыка, ни унылые пейзажи за окном больше не вдохновляли. Как оказалось, люди действительно любят шептаться и сплетничать, но мне это даже понравилось. Я получал хорошие оценки почти по всем предметам — всë же для написания своих текстов мне нужно было гуглить самую разную информацию да и просто половина моей жизни уходила на чтение других авторов. В школе также был литературный клуб, созданный, как я понял, специально для тех, чья жизнь зависит от количества исписанной бумаги. Мне не раз предлагали присоединиться, но мне не интересна ни клубная деятельность, ни компания друзей из обречëнных и от этого унылых людей. Как-то раз я встретил девочку, что несла высокую стопку бумаг. На лестнице из-за этой стопки ей было неудобно смотреть под ноги, и отдельные листочки полетели вниз. В попытке ухватить их, она обронила вообще все... Пройти мимо означало бы упустить шанс получить информацию, из которой в дальнейшем мог бы получиться хоть какой-то сюжет. Она была жутко болтливой, но прекрасной писательницей, однако сначала мы немного не подружились. Так вышло из-за недопонимания. Я множество раз сталкивался с теми, кто решал подарить своим персонажам счастливый финал, чтобы закончить и их мучения, и свои, и совсем не одобрял этого. Оказалось, что она вовсе не проклята и пишет истории просто потому что ей это нравится. А начала писать из-за того, что в мире слишком много историй с плохим концом или хорошим, но слишком большой ценой, а ей хотелось подарить миру больше радости и добра. Но она состояла в литературном клубе, где её за это сильно недолюбливали. И я понимаю их — возможно им завидно или обидно, что они вынуждены писать истории, страдают от этого и даже не могут подарить героям счастливый финал, а девчонка пишет их просто потому что ей это нравится. Я ей не завидовал только до того момента, пока она не задала мне вопрос: «Ты бы хотел, чтобы в твоей истории всë закончилось хорошо?» Я не думал об этом раньше. Мне было плевать на эти жалкие жизни, они — просто текст, их смерти — плюс к дням моей жизни. Слушая её истории, я задумывался над этим всё больше. Я не мог понять, хочу ли, чтобы они выжили, или нет. Я просто знал, что все они останутся живы и счастливы, ведь так заканчивалась каждая из её книг. И в один день она застала меня врасплох. — И всë? Это конец? — Да. Он умер, всем грустно, конец. — Больше похоже на то, что должна быть вторая часть, которая уже закончится хорошо. — Ты думаешь, что у него был шанс выжить? — Это просто не в твоëм стиле... Девчонка глубоко вздохнула, а после заулыбалась: — Да, ты прав. Но я хотела попробовать что-то новое, а заодно узнать кое-что. Ты хотел, чтобы он выжил. Это был даже не вопрос, а утверждение. Из моей вредности мы немного поспорили, но в своих мыслях я признавал это. Когда я писал очередную историю, уже с более эмоциональными персонажами, чем раньше, я задумался. Недавно был найден и опубликован в Интернете способ вычислять, сколько дней жизни прибавит смерть персонажа, и многие завели графики. В свой я вполне укладывался, поэтому подумал, что могу тоже попробовать что-то новое и закончить историю чем-то хорошим. Мне было любопытно узнать, что я почувствую после этого, но ещё больше хотелось узнать, что на это скажет она...