приручение

Итэр не знает, как попал в дом глубоко презираемого им Чайлда. Помнит, что он оказался в числе приглашённых, но не помнит, почему согласился. От скуки? Очень умно, Итэр, продолжай в том же духе. Несколькими часами ранее он корчился в болезненных ощущениях, получивший удар от «любезного» лейтенанта, а сейчас сидит с ним на одном диване непростительно близко, иногда по случайности соприкасаясь плечами. Они нарушают личное пространство друг друга из-за тесноты мягкого дивана: на нём разместилось шестеро человек, поэтому места особо нет. Естественно, если бы оно было, то ни Итэр, ни Чайлд, не стали бы так прижиматься. По одним лишь презренным взглядам понятно, что оба терпеть друг друга не могут. Но ввиду того, что они коллеги, приходится забывать о личной неприязни. Чайлд даже, несмотря на всю свою неудовлетворённость Итэром, снизошёл до человеческого отношения. Кому скажешь — не поверят. Парень тщетно старается вслушаться в пьяную беседу копов, но не улавливает сути, поэтому не пытается влиться в разговор. На самом деле, юноша уже начинает жалеть о том, что согласился провести вечер с полицейским составом, потому что мало того, что большинство по-прежнему относятся к нему с подозрением, так ещё и сидят они в гостях у Чайлда второй час. Итэр всё понимает, конечно, но ему вообще-то нужно вставать в пять часов утра. Он привык ложиться в десять, чтобы чувствовать себя хотя бы не обессиленным, поэтому сейчас едва держится, чтобы не заснуть. Алкоголь делает своё дело: тяжесть в теле способствует усилению сонливости, а звучащий умиротворённо голос капитана Чжун Ли, что вещал о чём-то мирском, убаюкивает вдвойне — Итэр клюёт носом, возвращаясь в реальность за секунду до того, как свалиться головой на плечо Чайлда. Было бы очень досадно, если бы он действительно заснул. Венти, сидящий по правую сторону от приятеля, беспокойно на него поглядывает, изредка кидая недружелюбные взгляды на Чайлда — он всё ещё зол на мужчину за то, что тот вмазал Итэру после окончания рабочего дня. Естественно, офицер замалчивать этот инцидент не стал, в красках нажаловавшись другу на дерзкое, совершенно недостойное лейтенанта, поведение Чайлда. Сержант лишь вздыхал и грозился однажды отплатить мерзавцу серией яростных ударов где-нибудь в подворотне, однако сделать ничего не мог. Собственно, Итэр ни на что и не рассчитывал. Какие могут быть надежды, если телесные наказания наоборот поощряются в кругу полицейских? — Лейтенант Чайлд, — улавливает парень краем уха, — Как-то раз вы говорили, что приехали в Америку из России. Меня вот что интересует: ваша семья осталась на родине, или вы забрали её с собой? — Итэр переводит мутный взор на офицера, задавшего граничащий с личным вопрос, инстинктивно облизнув губы. Лёгкий интерес всколыхнулся в грудной клетке, юноша заинтригованно покосился на замолчавшего мужчину, и приподнял брови. Лицо у Чайлда безмятежное, совсем непохожее на его обычное сосредоточенное и гневное — кажется, он ничуть не злится за это любопытство. — Я предлагал им поехать со мной, — лениво произносит лейтенант, — Но они привыкли к жизни в России. Мои родители советского воспитания, им сложно мириться с законами штатов. А мои младшие, пусть и хотели, не могли уехать без позволения матери и отца. — на секунду Чайлд мягко улыбнулся. Но он, видимо, вспомнил, что не один, и вернул себе снисходительность. Итэр едва находит в себе силы прекратить пялиться на мужчину, потрясённый тем, что тот, оказывается, умеет чувствовать что-то помимо раздражения. Это стало для него открытием — потому что до этого Итэр всерьёз думал, что Чайлд бездушный мерзавец и домашний тиран. — У вас есть братья? — удивлённо вопрошает кто-то из офицеров. Конечно, для большинства это сильный ажиотаж — лейтенант никогда не говорил о себе много, а потому сейчас, пусть узналось о нём всего ничего, всё равно служит полицейским добрым знаком. — Два брата и одна сестра, — Итэр не знает, дело ли в алкоголе или Чайлд просто хочет поболтать, но у него определённо развязывается язык. Он закидывает руку на спинку дивана, пока второй наливает в рокс выдержанный виски, — Тоня и Антон уже заканчивают старшую школу, а Тевкр — начальную. — мужчина тихо усмехается, спрятав угловатую ухмылку за стеклянным бокалом и делая маленький глоток. Итэр повторяет его действие, осушая стакан залпом и чуть морщится от резкого вкуса. Венти смотрит на него, как на идиота, а Чайлд ехидно фыркает, будто злорадствуя. Юноша сам не до конца понимает, к чему это было вообще. Показать себя профессиональным алкоголиком? Ну, вряд ли он достиг необходимого результата, и максимум, чего добился — ещё большего убеждения коллег в его сумасшествии. — И что же, — хрипло бормочет офицер, вытирая влажные губы тыльной стороной ладони, — Вы их совсем не навещаете? — вообще-то, у Итэра и в планах не было вступать в разговор, однако собственная заинтересованность сильнее упрямости. Чайлд пронзает его мрачным взглядом, недовольно хмурясь, и всё же нехотя отвечает: — Навещаю. Это было холодно. Итэр, уязвленно дёрнувшись, возмущённо поджал губы и чудом воздержался от колкости. Мало приятного в том, что к нему относятся с каким-то пренебрежением почти все — будто он прокажённый. Да, полез на рожон, ну и что! С кем не бывает? Из-за этого шарахаться от него что ли? Полицейский ведь новичок, можно было и простить в силу его неопытности. — А у Итэра, кстати, тоже есть сестра, — Венти, прочувствовавший нагнетённую атмосферу, поспешил к приятелю на выручку. Он утешающе похлопал друга по плечу и одарил сочувственной улыбкой, — Близнец, между прочим! — кажется, его попытка разрядить обстановку увенчалась успехом, раз насмешка, застывшая в глазах коллег, сменилась искренними удивлением и интересом. — Ставлю на то, что она красавица, — засмеялся беззлобно смуглый мужчина. Итэр обращает на него внимание, уже не изумляясь экстраординарному образу: повязка на правый глаз внушала поначалу ощущение некой опасности — когда офицер пересёкся с полицейским впервые, то подумал, что тот побьёт его. Однако то было поспешным выводом, и всё, что Кэйа сделал — а именно так зовут этого мужчину — предложил помощь. Итэр никак не мог найти мужской туалет в департаменте просто, — Иначе бы наш новенький не был таким привлекательным. Флирт Кэйи даже не раздражал — Итэру льстило то, что его считали симпатичным. Поэтому он довольно улыбается и подмигивает полицейскому, с которым у него, если так можно сказать, были хорошие отношения. По крайней мере, он не смотрел на него высокомерно, и общался на равных несмотря на звание сержанта. Редкое явление, признаться честно. — Ну, она в самом деле притягательна, — воркует нежно юноша, ощущая тёплый бок Венти, что жался к нему из-за нехватки места, — Просто невероятный человек, полный амбиций. — он горделиво фыркнул, пропустив мимо ушей насмешливый смешок Чайлда. — Раз так говоришь ты, то ничего толкового из себя она не представляет. — мелодично тянет лейтенант, демонстративно отворачиваясь в тот момент, когда Итэр на него оглядывается и злобно рычит. — Эй, это уже перебор, — вмешивается Чжун Ли с мягким упрёком, — Не нужно обижать новенького, он ведь старается заслужить наше признание. Будь проще, Чайлд. — мужчина на предупреждение капитана хмыкнул, однако не стал вступать с ним в спор, промолчав. Наверное, понимал, что ссора с самим капитаном может обернуться для него плохо — увольнением или понижением в звании на неопределённый срок. Несомненно, для таких честолюбивых людей, как лейтенант, понижение в звании равняется смерти. Мол, какой позор — опуститься до сержанта и быть вынужденным снова выполнять его обязанности. Там уже и не поиздеваешься особо, скорее наоборот — это он подвергнется издёвкам со стороны коллег. Впрочем, так ему и надо. Итэр пугается своего острого желания унизить Чайлда и растоптать его честь с самонадеянностью. В последний раз столь жестокая жажда причинить моральный дискомфорт преследовала юношу во времена академии, да и то под конец учёбы. Слишком уж придирчивыми и безжалостными инструктора были, не раз грешащие тем, что нарушали закон. В последний месяц обучения как с цепи сорвались — едва ли не каждый день кричали о том, что они, курсанты, никогда не станут офицерами полиции, что вылетят и загнутся где-нибудь в подворотне, и что их ничего не ждёт. Психологическое насилие может сломать человека — вот, что самое страшное. Изменить до неузнаваемости личность, лишить стимула жить дальше, довести до самоубийства. В сознании Итэра живут плохие воспоминания. Но прогремевший на всю страну скандальный случай с самоубийством курсанта в их полицейской академии — один самых плохих. Тогда сменился состав инструкторов, потому что прошлых уволили, однако никому не под силу стереть воспоминания курсантов, понёсших психологическую травму. Никто не сможет компенсировать вред, нанесённый неокрепшей психике молодых умов. Вот, почему Итэр так сильно ненавидит Чайлда. Потому что его методика точно такая же, как у инструкторов из полицейской академии. Он переходит границы, применяет физическое насилие, предпринимает попытки вскрыть душевные раны, и продолжает жить себе припеваючи — ему ничего не будет, потому что в армии, академии и полиции это принято считать, как способ воспитания. — Итэр, — Венти касается с осторожностью его плеча, сам испугавшись, когда офицер вздрагивает от неожиданности, — Мы собираемся сходить в магазин за алкашкой. Пойдёшь с нами? — Нет, пусть остаётся, — женщина с перекрашенными в нежно-фиолетовый цвет волосами, собранными в два высоких хвоста, категорично качает головой, — Нас итак идёт слишком много, я не думаю, что присутствие Итэра необходимо. — Кэ Цин! — сержант взглянул на неё обиженно, и осуждающе нахмурил брови. Однако та осталась непреклонной, скрестив руки на груди. Догадавшись, что на неё сердитое лицо не сработает, Венти метнулся к Чжун Ли, впившись в него упрашивающим взором, — Их нельзя оставлять наедине, капитан! — Да ладно тебе, — обольстительно урчит Чайлд, коснувшись стёсанной ладонью шеи Итэра. Последний замирает в замешательстве, сразу и не сообразив, что творит мужчина, — Что я, съем твоего Итэра ненаглядного? Я вроде ещё не опустился до каннибализма. Офицер хмуро покосился на мужчину, который в свою очередь улыбнулся ему так обворожительно, да раздражающе, что почти стал обладателем разбитого лица. Благо, Итэр вовремя взял себя в руки и потушил пламя разгорающейся ярости, только скинув конечность лейтенанта, соскользнувшую на плечо. — Помнится, недавно вы терпеть меня не могли, — обманчиво ласково пришёптывает Итэр, — А сейчас выступаете за идею того, чтобы я остался с вами. Соблазнить меня хотите? Ну, потрахаться? Чайлд тут же меняется в лице, озлобленно скалится и отодвигается, насколько это было возможно, от офицера, выказывая таким жестом свои неприязнь и отвращение. Он прожигает юношу презрительным взглядом, и совсем тихо, чтобы услышал только Итэр, предупреждающе рычит. — Доиграешься. — слышит юноша угрожающее. Однако ничуть не пугается, и самоуверенно смотрит на Чайлда в ответ, в деланном недоумении склонив голову к плечу. — О чём вы, лейтенант Чайлд? — невинно любопытствует Итэр. Он чувствует, как накаляет атмосферу — на секунду показалось, что в воздухе стало потрескивать от напряжения. Не нужно быть гением, чтобы понять, что Чайлд ненавидит офицера всеми фибрами души. — Хорошо, — их враждебную игру в гляделки милостиво прерывает Чжун Ли, — Итэр остаётся. Однако, лейтенант Чайлд, — на имени мужчины капитан опасно сужает глаза, вынуждая названного растерянно застыть, — Будь добр не провоцировать нашего новичка. — Конечно, — полицейский расслабляется, притягивая Итэра к себе, и приобнимает за плечо. Шаловливая ухмылка заиграла на устах лейтенанта, он с озорством прищурился, — Можете мне довериться, капитан. Я как следует о нём позабочусь. Венти ошарашенно смотрит сначала на, видимо, сошедшего с ума Чжун Ли, а затем на Итэра. В глазах плещутся всеобъемлющие отчаянье и беспомощность, сержант неуверенно переступает с ноги на ногу, совершенно не желая оставлять приятеля один на один с Чайлдом, и бегает встревоженным взором по гостинной, будто ища поддержку среди коллег. А затем резко хватает друга за грудки, прижимаясь губами к уху. — Если будут проблемы — звони мне. — горячо прошептал он, выдавая дрожью в голосе свою обеспокоенность. — Хорошо. — просто кивнул Итэр, проигноривовав проницательный взгляд мужчины рядом, что сжал его плечо ощутимее, почти болезненно. — Ну всё, пойдёмте, сержант Венти. — бурчит недовольно Сяо, оттащив полицейского от офицера за шкирку. Тот возмущённо вскрикивает, в шутку засопротивлявшись. Вскоре зал становится пустым. Коллеги с негромким хохотанием покидают стены дома Чайлда, погружая его в тишину. Итэр отползает от мужчины, а тот в свою очередь тихо усмехается, вальяжно закинув ногу на ногу. Он переплетает пальцы рук, сцепляя их на колене, и награждает офицера надменным взором. Несомненно, лейтенант ставит себя выше юноши. В работе полицейским — да, конечно, выше, но а что на счёт личностных качеств? Есть ли в Чайлде задатки чего-то благородного? Итэр очень сомневается. — Итэр, — напускным нежным тоном начинает лейтенант, — Расскажи мне немного о себе. Что побудило тебя стать полицейским? Офицер самую малость растерялся. Он ожидал, что Чайлд сразу же перейдёт к оскорблениям, однако тот, кажется, действительно отнёсся серьёзно к приказу Чжун Ли обойтись без провокаций. Или же лейтенант что-то задумал? Но какой в этом смысл? — Э, ну… — парень замялся под внимательным взором, — Я часто сталкивался с вопиющей несправедливостью, когда был ребёнком. Меня это возмущало, потому что зачастую жестокость оставалась безнаказанной, и я хотел того, чтобы в мире восторжествовало добро. Сейчас, конечно, у меня более приземлённые цели, но я всё ещё придерживаюсь мнения, что каждый нарушитель закона должен платить за содеянное. — Значит, ты у нас за справедливость во всём мире, — мычит насмешливо Чайлд, прикоснувшись пальцами к губам, — Скажи, ты действительно считаешь, что полицейские не нарушают закон? — он прячет ехидную усмешку рукой при виде обескураженного лица младшего. Итэр заторможенно моргает, глядя сквозь Чайлда. Он знает, естественно, что полицейские нарушают закон — инструктора полицейской академии тому подтверждение — но вопрос мужчины всё равно выбил из колеи. — Нет, — говорит офицер спустя минуту, — Я так не считаю. — Даже если ты будешь знать, кто убийца, — мужчина обводит подушечками пальцев гранёные края рокса, — Никакой коп тебе не поверит, пока не предъявишь доказательства. И это правильно, потому что обвинение в столь серьёзном деянии может быть гнусной клеветой. Но с другой стороны что, если свидетель убийства — потенциальная жертва преступника? Что, если полиция — единственное спасение, а отказ в помощи обречёт жертву на смерть? Ты никогда не можешь знать заведомо, говорит ли гражданский правду, или врёт, преследуя свои цели, — он тяжело вздохнул. Итэр не находит аргументов, и ему приходится нехотя признать тот факт, что Чайлд прав. — Твоя мотивация мне ясна, — мужчина причмокнул губами, — Ты хочешь защитить людей от преступников. Ставлю на то, что с твоей сестрой произошёл какой-то инцидент, после которого ты твёрдо решил связать свою жизнь с профессией полицейского. Я не говорю, что это плохо, — он улыбнулся уголками губ, вновь наливая виски в бокал, — Однако ты быстро разочаруешься, приятель. Итэр передёрнулся, разочарованный тем, что Чайлд угадал — с Люмин действительно однажды произошло нечто пренеприятное, после чего ей пришлось глотать антидепрессанты, чтобы хоть как-то облегчить своё существование. Близняшку попытались изнасиловать, когда той было всего тринадцать. Итэр был разъярён бездействием местной полиции, которая оправдывала себя тем, что была занята расследованием серией убийств. В тот день юноша решил во что бы то ни стало стать хорошим полицейским, чтящим закон и добросердечно помогающим людям. Насильника, к слову, так и не нашли. — Хорошо, — Итэр массирует переносицу, — Что на счёт вас, лейтенант Чайлд? Почему вы стали полицейским? — Хм… — мужчина задумчиво мычит, делая вид, что забыл о причине, по которой пошёл в полицию, — Просто потому что это круто. Я всегда мечтал о том, чтобы иметь оружие без нарушения закона, и вот, наконец, я исполнил свою мечту. Итэр тут же хмурится. Чайлд безмятежно улыбается, он будто издевается над офицером, назвав столь глупую причину. Стать копом, лишь бы иметь пистолет? Нет, серьёзно? — Вы шутите? — раздражённо вопрошает юноша, пока Чайлд, напевая что-то себе под нос, медленно пьёт алкоголь. — Скажу честно, — его голос звучит не так дружелюбно, как секундой ранее. К нему вновь возвращается снисходительность, а взгляд перестаёт сочиться озорством, сменяясь высокомерием, — Я не собираюсь называть истинные причины новичку-офицеру. Мы с тобой не друзья. — Но я ведь поделился ими с вами! — возмущённо воскликнул Итэр, теряя терпение, в то время как Чайлд сохранял спокойствие. Хотя постукивание тонких пальцев по столу определённо выдавало его лёгкое раздражение. — Ты мог соврать, — жмёт он плечами, — Так что это только твои проблемы. — Я не понимаю, — офицер гневно фыркнул, зарываясь пальцами в волосы. Чайлд действительно какой-то странный: к чему тогда давать повод думать, что у них могут наладиться отношения, интересуясь его личностью? Чтобы знать, на что давить? Это очень низко и подло, если лейтенант собирает о нём информацию, дабы воткнуть нож в спину в самый неожиданный момент. Ну не может же человек быть такой мразью, верно? — Вы что, закомплексованный, неуверенный в себе человек, раз вам так нравится издеваться над другими? — Когда это я издевался? Неправда. — непринуждённо отвечает вопросом на вопрос мужчина. Итэр сжимает руки в кулаки, прокусывая нижнюю губу и уставившись на него горящим яростью взглядом. Чайлд не может быть непробиваемым, у него тоже, как и у всех людей, есть свои слабости. Возможно, лейтенант даже более ранимый, чем простые люди — его высокомерие может быть своего рода самозащитой. — Вас травили в школе? — с повседневной интонацией интересуется Итэр. Чайлд дёргается, изумлённо взметнув брови ко лбу и приоткрыв рот. Но это ошеломление не длится долго, и в следующий миг он гневно хмурится, многозначительно захрустев пальцами рук. — Нет. — коротко и сухо. Юноша поднимается с дивана, обходя маленький столик и улыбаясь задорно, вынуждает Чайлда в недоумении выгнуть бровь. Итэр отошёл на безопасное расстояние, чтобы в случае чего не получить по лицу, а учитывая, что лейтенант довольно агрессивный и злопамятный, вероятность попасть под горячую руку очень высока. — Быть может, в семье вас обделили вниманием? — офицер всё продолжает, в порыве детского озорства совсем забывшись, переходя границы дозволенного. Неположено — он знает, но всё равно не прекращает. — Нет, — басит сердито мужчина, — Завязывай. — Или в армии вы подвергались невероятно жестоким издевательствам, и у вас в голове закрепился образ беспощадного диктатора, которому нужно следовать, чтобы подчинённые слушались? — гадает Итэр, не отводя взгляда от Чайлда. Тот стискивает руки в кулаки, устрашающе глядя на него исподлобья. Синие глаза темнеют, выдавая кипящую в лейтенанте ярость, а лицо на оттенок краснеет, не давая сомневаться в том, что он едва себя контролирует. — Итэр, — ненавистно выдыхает он, — Я сказал кончай. — Вас насиловал папа? — это вырывается как-то неосознанно, случайно. Итэр никогда бы в жизни не задал этот вопрос такому страшному человеку, как Чайлд. Но, возможно, дело в опьянении, раз он не боится говорить так смело и безрассудно — под градусом всякую ерунду несёшь, не думая. Слышится громкий хлопок по столу и утробное чайлдовское рычание. Лейтенант вскакивает с дивана, в два прыжка оказывается перед Итэром и метит кулаком в лицо. Офицер не успевает ни отшатнуться, ни заблокировать атаку мужчины, и тотчас стонет от острой боли в носу, по которому мужчина ему заехал. Брызнула кровь — её металлический запах отрезвляет всего на секунду, но спустя быстротечную долю времени топит в дурманящем адреналине. Итэр жмурится от невыносимых болезненных ощущений в носу, и покачнувшись от неимоверно сильного удара, в последнюю секунду до падения схватился за дверной косяк. — Запомни, шкет, — как только юноша собирается нанести мужчине ответный удар, тот впечатывает своим телом в стену, встряхнув за грудки, — Я не собираюсь с тобой церемониться. Продолжишь паясничать — и попрощаешься со своей работой полицейского. — Вы, кажется, собирались мне шею свернуть. Передумали? — напоминает, ехидничая, парень, увернувшись от кулака. Офицер исхищряется вырваться из хватки мужчины, и стоит тому повернуться к нему лицом, как юноша без промедлений бьёт его по скуле. Итэр с упоением созерцает, как Чайлд искажается в болезненном выражении лица, как слепо пытается нащупать стену, за которую можно бы было ухватиться, но её не находит и оседает на пол. — Что-то вы совсем слабенький, — подначивает Итэр, седлая старшего, притягивает его за воротник рубашки, окроплённой брызгами бурой крови, и по случайности рвёт её — миниатюрные пуговицы рассыпаются по полу. Однако на этом не зацикливается, вместо извинения обрушив неслабый удар на тонкую переносицу Чайлда, — Возраст уже не тот? — офицер задыхается от нехватки воздуха и душащей боли, пульсирующей в висках, и несмотря на своё плачевное состояние, на последнем издыхании дерётся с лейтенантом. Мужчина кусается до кровоточащих ран, расцарапывает в мясо руки и лицо, пытаясь тщетно сбросить с себя совсем нелёгкое тело полицейского, а Итэр только сильнее к полу припечатывает, ударив в солнечное сплетение. — Блять! — разъярённо вскрикивает Чайлд, захлёбываясь собственной кровью. Глаза затмеваются плёнкой неконтролируемой ярости, — Я убью тебя, убью, — он вкладывает в руки всю свою угасающую силу, столкнув опешившего офицера с себя. Итэр только-только перекатился со спины на живот, собираясь снова подняться, как Чайлд заломил ему руку за спину, плотно прижав к полу. — Допрыгался, пидорас, — хрипит, шумно дыша, Чайлд, сжимая немеющую руку крепче после попытки высвободиться, — Скажи прощай этой работе. Тебя уволят, — он в раздумьях замолчал, — Но если ты встанешь передо мной на колени и попросишь прощения, я смилуюсь. А также ты должен будешь делать всё, что только я ни попрошу. Будешь моей псиной. — Пошёл нахуй, еблан! — взревел Итэр, яро брыкаясь и пытаясь вырваться из стального плена чайлдовских рук, — Не ты решаешь, увольнять меня или нет, твои прихоти я исполнять не собираюсь! Чайлд только рот успевает открыть, но недовольное прокашливание, услышанное со стороны коридора, заставляет их обоих замереть. Итэр снизу вверх взирает на вернувшихся коллег, чувствуя, как краснеют кончики ушей. Чжун Ли, возглавляющий толпу полицейских, скрестил руки на груди, прожигая и Чайлда, и офицера ледяным взором. Он зол — и думать нечего, но ещё, кажется, очень расстроен. Итэр переводит взгляд на Венти, что на него смотреть не хотел, понуро опустив голову и массируя виски. Юноша пристыженно опускает глаза в пол, осязая кожей пронизывающие насквозь взгляды коллег. Они неодобрительно перешёптываются, пуская язвительные смешки, вынуждая Итэра почувствовать себя совсем плохо. Он подвёл Венти. Обещал, что не будет связываться с Чайлдом, не будет лезть в самое пекло, а в итоге лежит на полу, придавленный лейтенантом, с разбитым лицом. Ему так стыдно.

***

— Поздравляю, новичок, — иронично мурлычет Скарамучча, — Вывести капитана из себя в первый день работы не каждому под силу. — он ухмыльнулся и похлопал Итэра по плечу. — Да ладно тебе, не стоит быть таким жестоким, — миролюбиво подмечает Тома, бросив на офицера сочувствующий взор, — Лейтенант Чайлд мог перейти черту и задеть за живое. Итэра можно понять. — Скарамучча лишь презрительно фыркнул, и прошёл за своё рабочее место, в недовольстве плюхнувшись на офисный стул. — Как ты? — сержант мягко улыбнулся, подойдя чуть ближе. Итэр вяло жмёт плечами и тяжело вздыхает, покачав головой. — Не знаю, — в конце концов мычит он, — Я чувствую себя разбито. Сейчас решится моя судьба, и я либо покину полицейский департамент, либо понесу какое-то наказание. Венти зол на меня. — он тоскливо косится на друга, сидящего за столом неподалёку, что упрямо не обращал на него никакого внимания. Хотя Венти занят компьютерной работой, возможно, у него просто не было времени на отвлечённые разговоры. — Всё образумится, — тепло утешает Тома, — Капитан Чжун Ли не такой человек, что сразу будет увольнять. Да, может быть, какое-то наказание ты понесёшь, но не очень тяжёлое, в отличие от Чайлда. — Чайлду тоже сделают выговор? — Итэр удивлённо распахнул глаза, встретившись с озадаченным лицом сержанта. — Конечно. Чайлд лейтенант, он уже как девять лет работает полицейским, — говорит мужчина, — У него куда больше опыта. Он должен уметь справляться с различными ситуациями, какими бы они ни были. Если Чайлд не может найти правильный подход, то соответственно, до звания «лейтенант» ему ещё далеко. Вероятно, его понизят на какое-то время. Всё зависит от благоразумности капитана Чжун Ли, — он сокрушённо покачал головой, — Кстати, как твой нос? Тома, как только Итэр притрагивается к ноющему носу, морщится, будто перенимая болезненные ощущения на себя. — Бывало и хуже, — отмахнулся юноша. Он смотрит нетерпеливо на дверь офиса, ожидая, когда к ним зайдёт полицейский и вызовет его к Чжун Ли. Сейчас капитан проводил профилактическую беседу с Чайлдом, поэтому Итэру приходилось томиться в ожидании своей очереди, — Слушайте, сержант Тома, сколько вы работаете в полиции? — Лет семь уже. А что? — энергично отвечает мужчина, по-прежнему понимающе улыбаясь. — А… — Итэр скрыл свою раздосадованность за отчуждённостью. Он надеялся, что, возможно, хотя бы сержант Тома в курсе того, каким был Чайлд в начале службы. Просто интересно, насколько молодой офицер полиции Чайлд разнился с нынешним. Или же мудачество у него в крови? — Ничего, чистое любопытство. — он взволнованно потирает запястья и кривится от притупленной боли: Чайлд слишком сильно их поцарапал. Конченый мудила. — Ладно, Итэр, — мужчина виновато почесал затылок, — Ты вроде неплохой парень, и я бы хотел пообщаться с тобой ещё немного, но на мне лежит куча работы, которую я обязан выполнить. Увидимся позже, я уверен, что всё будет хорошо! — он обворожительно улыбнулся и затерялся среди офисных столов полицейских. Итэр вздохнул, удручённо потупившись. Как бы мастерски не успокаивал его Тома, всё равно голову не отпускали вездесущие переживания — думалось, что Чжун Ли сразу же выгонит из полицейского департамента, а Венти так и не простит. Хоть он и знал, что Венти не может держать обид долго, всё равно в нём бушевала толика страха быть навсегда отвергнутым. Итэр очень неуверен в себе в этом плане, постоянно беспокоится, стоит поссориться с давним другом. Даже если это мелкие ссоры и сержант не помнит о них уже на следующий день. Но не об этом сейчас нужно переживать. А о возможности увольнения: например, в полицейской академии за одно огрызание инструктору тут же исключали. Неужто полиция будет чем-то от неё отличаться? А если ему влепят наказание, то какое? Что, если его участью станет мытьё полов до скончания рабочих дней? О, ужас... — Капитан Чжун Ли ждёт офицера Итэра. Звучит в тишине офисного помещения. Юноша поднимается на подкашивающихся ногах, громко сглотнув. Он покрывается холодным потом, будучи неимоверно взволнованным, двигаясь к ожидающему его полицейскому. Парень чувствует спиной десятки недоброжелательных взглядов, будто каждый в этом офисе жаждет его увольнения. Дискомфортно. Итэр подавляет желание сдёрнуть с вспревших рук белые перчатки, вместо этого нервно захрустев пальцами. Офицер милостиво придерживает для него дверь, и тут же нагоняет его, идя впереди, как только юноша покидает пределы офиса. Они не обмениваются ни единым словом, и Итэр невероятно благодарен тому, что коллега обходится без ехидства — это помогает сконцентрироваться на грядущей встрече с Чжун Ли и не нервничать лишний раз. Чем ближе они к кабинету капитана, тем громче стучит сердце Итэра. Голова словно ватная — мысли никак не идут. Он ничего не слышит из-за хаотичного дребезжания в ушах, продолжая двигаться на автомате, нежели по собственному желанию. В нескольких шагах от двери звон стихает, однако нарастают гневные крики, доносящиеся из-за двери. Итэр не успевает в мыслях предположить причину конфликта, как из помещения вылетает взъерошенный, запыхавшийся и озлобленный на весь мир Чайлд. Он недобро сверкнул глазами, наткнувшись взглядом на растерянно застывшего Итэра. — С дороги, щенок. — шипит мужчина, пихнув юношу плечом настолько сильно, что тот отшатывается и бьётся лопаткой о стену. Первое, что он чувствует — это закипающую ярость, однако затем озадаченность, а после мрачное торжество. Если Чайлд так сильно разъярён, то наказание Чжун Ли ему вынес достаточно суровое. — Ах, ты уже пришёл, Итэр, — мягкий тембр голоса капитана побуждает на него обернуться. Мужчина стоит в проходе, но, как странно — его лицо не выражает ни тени злости, одно лишь умиротворение, — Проходи. Полицейский уходит вглубь кабинета, и Итэр, поколебавшись с секунду, неуверенно заходит следом, закрыв дверь. Тот офицер, что проводил его сюда, куда-то исчез. — Итак, — Чжун Ли садится на стул, блаженно улыбнувшись, — Я выслушал версию Чайлда. Теперь я хочу послушать твою. Итэр пристыженно втягивает голову в плечи, сев на стул с другой стороны дубового стола. Чжун Ли выжидающе склоняет голову к плечу, приподняв брови: он безмолвно подталкивает юношу начать рассказ. — Думаю, в этом есть моя вина, капитан, — бормочет он, стушевавшись от удивления на лице напротив. Наверное, мужчина думал, что Итэр будет винить исключительно Чайлда, — Я перегнул палку. Поначалу мы разговаривали вполне себе спокойно, пока лейтенант Чайлд не сказал, что являясь офицером, я никогда не узнаю истинной причины, по которой он стал полицейским. Ну, я решил немного поддразнить его в ответ на надменное поведение. Однако перешёл границы. — Вот как, — мужчина задумчиво потёр шею, — В этом, бесспорно, есть доля твоей вины. Однако Чайлд не должен был поддаваться эмоциям и бить тебя. Он лейтенант, закалённый многолетним опытом, и обязан подавать подчинённым хороший пример, если хочет стать уважаемым полицейским. В качестве наказания Чайлду придётся лепить штрафные квитанции на машины за просроченную стоянку на протяжении месяца, а также, — он сделал паузу, прикрыв глаза, — Работать с тобой в паре. Итэр подавился воздухом. — Постойте, капитан Чжун Ли! — он подорвался с места, возмущённо зажестикулировав, — Мы друг друга поубиваем, пока будем вместе работать! — Я понимаю. Поэтому с каждой новой дракой, зачинщиком которой станет Чайлд, его наказание будет продлеваться на месяц. Работа с ним в паре — своего рода наказание и для тебя, Итэр. Поэтому постарайся не создавать конфликтных ситуаций, если не хочешь проработать в паре с Чайлдом дольше месяца. — он примирительно улыбнулся, и протянул руку для рукопожатия. И Итэру приходится пожать её.