приручение

Итэр чувствует себя двойственно. Сидя за рабочим столом и ловко стуча пальцами по клавиатуре, в разуме творится невесть что: офицер внушает самому себе то, что в паршивом настроении Венти он действительно виноват. Может, если бы Итэр с лейтенантом пришли бы раздельно, то никакого инцидента и не возникло? Всё возможно. Как бы то ни было, время не повернуть вспять, поэтому юноше нужно просто перестать думать об этом. Работа превыше всего. Но как бы парень ни старался переключиться с рассуждений о произошедшем на работу, его словно затягивает в трясину нескончаемых переживаний. От назойливого чувства вины он сходит с ума: не может усидеть на месте, всё время ёрзая, и глазами от монитора компьютера бегает до стола Венти. Тот на него предпочитает не смотреть, видно на работе сосредоточенный слишком. Итэр громко, с лёгким раздражением, вздыхает, прекращая печатать. В офисе неимоверно душно. Пускай окно открыто настежь, приятного ветерка вовсе не ощущается — засуха будто. Юноша смотрел прогноз погоды на неделю вчерашним вечером. Тогда он про себя истерично посмеялся, и предрёк то, что полицейский департамент эти дни буден сроден адской коптильне. А ведь действительно угадал! Кондиционера в офисе нет. Зато есть в раздевалке! Это ж надо было додуматься. Итэр фыркнул, усмехнувшись самому себе. До обеда остаются считанные минуты. Конечно, юноша не разгильдяй, и судорожно секунды не отсчитывает, однако, всё равно приятно знать, что на перерыве можно расслабиться. Естественно, возможно и такое, что его дёрнут ехать на вызов, однако это не страшно. Он обо всём этом знал, когда поступал на службу. За две минуты Итэр мало что успевает сделать — только накрыть компьютерную мышь ладонью и отбить пальцами по клавишам несколько слов. Наступившие двенадцать часов дня служат вестником о начале обеда длиною в шестьдесят минут. Юноша хрустит пальцами. Он поднимается со стула и потягивается, млея от растекающейся по конечностям приятной тяжести. Напряжённые мышцы ноют, как после долгой тренировки, однако Итэр не жалуется. Всё же, возня с документами — важная часть работы полицейского. Офицер оглядывается, попутно облизывая пересохшие, чуть горчащие недавно выпитым кофе, губы, и натыкается взглядом на Венти. Снова. Мужчина даже на отдыхе на него не смотрит, и делает вид, что что-то усиленно ищет в телефоне — хотя, может, оно так и есть — яро водя большим пальцем по сенсору. Итэр удручённо закатил глаза. Венти будет строить из себя обиженного, получается? Но ведь… Рассуждая здраво, офицер не сделал ничего, что могло бы обидеть его. При беседе с ним юноша старался быть неимоверно мягким и осторожным в выражениях, так в чём же дело? Неужели компромисс показался компромиссом одному только Итэру? Такое отношение не кажется ему честным. Полицейский стоит на месте, словно окаменев, но на деле он просто думает над тем, как можно ненавязчиво начать с Венти разговор. Наверное, юноша слишком много думает для обычной недомолвки. Вроде конфликт исчерпан, но что-то не даёт ему покоя. Словно проблема осталась такой же масштабной. Итэр массирует переносицу и хмурится, сосредоточенно глядя то на Венти, то на свой стол, то в потолок. Он всё пытается придумать хоть что-нибудь, что может положить начало диалогу и не выглядеть притянутым за уши, однако мысли разбегаются, в голове пустота. Итэр принюхивается. Тонкий шлейф табака, потянувшийся от пальцев, вдруг озаряет затуманенное сознание самой чудаковатой идеей завести разговор. — Венти, у тебя есть сигареты? Сержант оборачивается на него. По лицу сказать можно твёрдо только одно — он удивлён. Ошарашен даже. Его улыбка, которую юноша разглядывает, стоит только подойти ближе, медленно становится всё шире и шире, но выглядит нелепой и неуместной. Итэр тушуется. — Есть, — мычит мужчина натянуто бодро, — Но ты же на работе не куришь. — Обеденный перерыв — это не работа. — парирует офицер. Венти хмыкнул. А парень подходит всё ближе, пока не останавливается около его стола. Итэру кажется, что между ними возникла некая недосказанность, которая с каждым новым неестественным действием сержанта становится всё более очевидной. Стоит ли говорить об этом здесь? Нет, это не для лишних ушей. Тогда когда и где? Венти снова останется на работе до утра, а Итэру придётся из-за запрета Чайлда брать сверхурочные возвращаться домой. До выходных они нормально не пообщаются. А вдруг к тому времени об этом инциденте Итэр уже и не вспомнит? А Венти — офицер знает его достаточно хорошо, чтобы говорить об этом с полной уверенностью — напоминать не станет. — Держи. В моей сумке их найдёшь. Мужчина бросил в руки юноши ключи, словно проверяя на ловкость, а юноша непременно их словил. Он сначала вопросительно смотрит на приятеля сверху вниз, уже успев забыть о том, что речь шла о сигаретах. Но он вспоминает, к счастью. — Венти- — Сержант Венти, поступил вызов. Нам нужно сейчас же выезжать. — возникший тенью за спиной Итэра Сяо побуждает крупно вздрогнуть. Офицер обернулся и невольно отступил в сторону. Прожигающий взор парня его до мурашек доводил, а внутри от него ледяным узлом скручивало и давило на глотку горьким комом. Итэр не из впечатлительных и легко подвергающихся влиянию людей, так почему от Сяо у него такое состояние неприятное? — Ох, вот ведь досада! Венти с разочарованным стоном поднимается со стула. Он спешно надевает фуражку, и хлопает напоследок Итэра по плечу. Однако никаких прощаний не звучит следом. Полицейский выбегает за Сяо из офиса настолько быстро, что Итэр даже не сразу осознаёт, что Венти ушёл. Однако, когда осознание всё-таки приходит, юноша горько вздыхает и поджимает губы. Он понимает, бесспорно, что так просто сложились обстоятельства, и Сяо ненарочно прервал их беседу, однако почему-то в груди клокочет неоправданная злоба по отношению к этому парню. Как глупо. Итэру что, пять лет? Сконфуженно почесав затылок, юноша отмахивается от переживаний и направляется в сторону раздевалки, впрямь решивший покурить. Нет, Итэр — в отличие от Чайлда — не заядлый курильщик, к сигаретам притрагивается раз в неделю, либо в особо стрессовых ситуациях. И то, что происходит сейчас, можно назвать несколько напрягающим. Итэр на взводе, измученный тревожными терзаниями, которые, определённо, совсем не имеют смысла. Быть может, офицер донельзя сентиментальный. Может, он драматизирует излишне. А может, все его переживания не спроста, и нужно предпринять какие-то меры. Однако офицер без понятия, что нужно делать. Итэр вздыхает. Слишком много бесполезных мыслей. Сконцентрироваться на работе надо, а то рассеянность может выйти ему боком. С Венти юноша разберётся позже, он точно не упустит шанс для душевного разговора, но сейчас ему необходимо думать исключительно о работе. Юноша открывает шкафчик Венти, и вынимает из кармашка его сумки пачку сигарет. Сержант никогда не берёт дорогие, предпочитая им сигареты средней стоимости, если не вовсе дешёвые. Чайлд же всегда, верно, берёт за баснословную стоимость, хотя Итэр делает такие выводы, основываясь лишь на запахе табака. Даже если на самом деле сигареты самые обычные, повседневная одежда у мужчины явно не из дешёвых. Итэру интересно — откуда у полицейского такие деньги? Ведь копы зарабатывают отнюдь не много. Парень встрепенулся, захватив с собой зажигалку, и вышел на улицу. Он затягивается лениво, будто специально, чтобы не возвращаться рано в отделение. Удручённый взгляд вдаль и сосредоточенный вид свидетельствуют о глубокой задумчивости Итэра. Парень выпускает горчащий дым кольцами изо рта, и снова затягивается. Шелест листьев, порывы прохладного ветерка, мирская тишина. Спокойствие природы позволяют Итэру отвлечься от обыденных тревог, рутины и непонятной тяжести на сердце. Ему по-прежнему беспокойно, но это умиротворение будто убаюкивает его взволнованность, юноша словно во сне. Он даже не думает о Венти. Не думает о работе. Не думает ни о чём, что могло бы встревожить сильнее. Он думает о таком домашнем и тёплом, таком приятном, едва ли не позабытом, уюте. Ему словно ветерок навевает давние воспоминания о тех временах, когда Итэр ещё был ребёнком. Пускай он не рос в любви родительской, но он сполна получал её от Люмин. Лишь имя сестры побуждает Итэра содрогаться в нежном блаженстве. До чего же сильно он её любит! Итэр расплывается в тёплой усмешке. Ах, Люмин… Она так трудолюбива и целеустремлённа, что иногда забывает позаботиться о себе самой. Однажды она потеряла сознание от физического истощения. Но, остановили ли эту упрямицу беспокойства Итэра о её здоровье? Нет, конечно же нет! Как об стену горох. Хоть близняшка и пообещала не доводить себя до предела, всё равно иногда Итэру приходилось ездить к ней домой, когда та опять сваливалась без сил. С появлением отношений итеровскую обязанность любезно переняла девушка Люмин, вследствие чего видеться близнецы стали совсем редко. Итэр соврёт, если скажет, что не тоскует. Хотелось бы как-нибудь всей компанией друзей: чтобы был и Казуха, и Венти, и Эмбер, и Ху Тао. Со школы, всё же, знакомы, а видятся из-за работы и других обстоятельств непозволительно мало. Итэру порой хочется всё вернуть, лишь бы провести с товарищами как можно больше времени. Однако, видимо, это просто неизбежно. С течением лет общение всё больше и больше сокращается, и в конце концов лучшие друзья забывают друг друга. Быть может, уже лет через десять Итэр будет смотреть на свои фотографии с выпуска, и недоумевать — а что это за люди вокруг него? От этого так грустно. — Привет. Осторожный хлопок по плечу и медовый бас пугают Итэра — он вздрагивает, и рефлекторно напрягается. — Ах, — он оборачивается, — Капитан Чжун Ли. Мужчина ласково улыбается, с таким же ласковым прищуром склоняя голову к плечу. — Как дела с коллективом? Нашёл друзей? — он встаёт рядом, сложив руки за спиной. — Мм… — Итэр сконфуженно потупился. — Не переживай, — Чжун Ли приободряюще хмыкнул, — Эти трудности временные. Ты обязательно найдёшь общий язык с нашими ребятами. Итэр подавил желание пустить в ответ саркастичный смешок. Юноша отнюдь не мыслит пессимистично, однако, вспоминая коллектив, он начинает ощущать себя беспомощно. Есть парочка людей, относящихся к нему без пассивной агрессии, однако подавляющее большинство ведёт себя крайне… недружелюбно. Но всё же, Итэр несказанно благодарен Чжун Ли за эту отцовскую заботу. — Я признателен вам, капитан, — тихо, но искренне молвит офицер, — Вы простили мне грубую осечку. — он стыдливо опустил глаза. — Ах, ты всё еще печёшься об этом, — нежно вздыхает капитан, — Оставь беспокойства. Ты не совершил ничего критического, это лишь потасовка. Тебе может так казаться, но никто на деле на тебя не злится. — Ох, — от тёплых слов Чжун Ли Итэр только больше стушевался, — Вы очень добры ко мне. — Отнюдь нет, — покачал головой мужчина, — Я справедлив, а не излишне мягок. Я говорю это к тому, чтобы ты не надеялся на мою милость в случае повторного инцидента. — О… — Итэр замялся. Стало понятно, что Чжун Ли невзначай упрекнул его за поспешные выводы. Быть может, его это оскорбило? — Я заметил, что после перепалки с Чайлдом, Венти отдалился от тебя. Он до сих пор таит на тебя обиду? Вопрос полицейского оказался настолько неожиданным и болезненным, что Итэр невольно поёжился. В груди заныло, а тревога из-за странного поведения близкого друга сразу же вернулась, вновь принося юноше сплошную головную боль. Парень нахмурился, и попытался не предаваться переживаниям в такой неудобный момент. — Ох, нет, мы просто… Ох, — Итэр так растерялся, что потерял возможность складно связывать слова в предложения, — Обычная междоусобица, капитан. Вам не стоит переживать. — офицер совсем не против поделиться с Чжун Ли своими терзаниями, однако, разве это не будет подлым поступком? Обсуждать собственного друга с капитаном — это мало того, что неправильно, так ещё и донельзя абсурдно. Итэр со всем разберётся. Он уже взрослый. Ему не нужна помощь. —Я понимаю. Некоторые вещи должны оставаться только между друзьями. — спокойно произносит Чжун Ли. Юноша с надеждой заглядывает в глаза мужчины, и задерживает дыхание, пленённый безграничной лаской и искренним сочувствием, теплящимися в самой глубине янтарного омута. Чжун Ли чувственно улыбается, и вновь, словно зная, насколько Итэра успокаивает этот жест, запускает пальцы в его непослушные златые локоны. Капитан ласкает пряди неспешно, и так заботливо, что парень зажмуривается, и сам льнёт навстречу большой ладони. Чжун Ли словно его второй отец. Может, мужчина ко всем своим подчинённым относится, как к родным детям? Это так очаровательно. — Итэр, сигарета. Итэр тут же перестал нежиться под ладонью мужчины, и потушил дотлевающую сигарету, а затем выбросил в мусорку. Будучи завороженный заботой Чжун Ли, он совсем и позабыл о том, что вышел покурить. Какой позор. — Собираешься возвращаться в офис? — любопытствует Чжун Ли. По заинтересованному взгляду понятно, что он хочет поговорить с офицером еще пару минут, но вопреки этому не просит остаться. — Нет… Время обеда ещё не закончилось, поэтому мы можем поговорить ещё немного, капитан. Если у вас, конечно, нет дел, — юноша улыбнулся и пожал плечами. Он чувствует себя немного виноватым от ощущения того, что он просто удерживает Чжун Ли разговорами. Хотя даже дураку будет понятно, что если бы Чжун Ли был занят, или же не горел желанием пообщаться, то давно бы уже ушёл. — Дела есть, однако на непринуждённые беседы с новичком время у меня отведено, — вежливо отвечает капитан, — Как работается в паре с Чайлдом? Итэр задумчиво промычал, и потёр подбородок. — Он неплохой, — в конце концов молвит юноша, — У нас много общего. Несмотря на разницу в возрасте, я не испытываю неловкости, и мы временами хорошо друг друга понимаем. — он удручённо ухмыльнулся. Офицер помнит, как утром лейтенант яро сопротивлялся надеть на себя что-нибудь ещё помимо нижнего белья. Помнит, как Чайлд по дороге домой едва ли не шлёпнулся лицом в лужу, помнит, как в подъезде распевал на русском старомодные песни, а еще матерился, спотыкаясь на каждом шагу. Помнит, как сам лично трогал член лейтенанта сквозь трусы. Итэр сдвинул брови к переносице, и сдержал порыв шлёпнуть себя по лбу. Нашёл что вспомнить! Нельзя Чжун Ли о таком знать. Ох, а если он вдруг прознает о том, что Чайлд чуть ли не засосал Итэра перед работой, когда они решили покурить… Страшно представить, насколько недоволен будет капитан. — Я удивлён, — изумлённо протянул Чжун Ли. Итэр уже успел сто раз похоронить себя, потому что от страха подумал, что проболтался о чём-то очень интимном капитану. Но, судя по тому, насколько удовлетворённым мужчина выглядит, ничего постыдного Итэр ему не сказал. — Мне казалось, что вы будете ворчать друг на друга, однако из вас вышла отличная команда. Я говорил с Чайлдом сегодня. Он признался в том, что ему нравится с тобой работать. Итэр горделиво развёл плечи, его глаза восторженно заблестели. Сердце участило свой ритм, а в груди разрослось уважение и неоспоримая симпатия к лейтенанту. Юноша бы никогда не подумал, что слова Чайлда — пусть и со вторых уст — будут настольно приятны. Он аж затрепетал весь, и растёкся в польщённой, с оттенком смущённости, улыбке. Однако, Итэр ограничился скупым: — Вот как? Что ж, я рад. Прозвучало оно как-то надломлено, словно юноша не переставал отчего-то волноваться. Впрочем, счесть неправдой этой нельзя — Итэр действительно вдруг засуетился, и сам того не ожидав захотел встретиться с Чайлдом. Нет, отнюдь не романтические чувства им сейчас движут, просто от восхищения и самого настоящего уважения его распирает. Он, кажется, вот-вот лопнет, если тотчас не встретится с Чайлдом. Басисто-медовый смех Чжун Ли, раздавшийся сродне звону колокольчика в минутной тишине, на секунду отвлёк Итэра от приятного мандража. Руки покалывать не перестало, и офицер по привычке захрустел пальцами. — Вкупе с твоим счастливым лицом, твоя угрюмая фраза прозвучала донельзя очаровательно. Ты пытаешься быть серьёзным даже тогда, когда этого не требуется. — Чжун Ли, не переставая посмеиваться, нежно сощурился. — Ох… — Итэр, кажется, никогда не перестанет лажать. Кончики ушей от стыда вспыхивают, парень сконфуженно втягивает голову в плечи. — Ну ладно, ладно. Мне пора возвращаться к работе, буду рад побеседовать как-нибудь ещё. — Чжун Ли откланялся, и, дождавшись ответного прощального кивка, поспешил скрыться в отделении полиции. Итэр остался стоять на улице один, бездумно втыкая в небосвод и проклиная свою иногда проявляющуюся застенчивость. Это так глупо.

***

Вечереет. К восьми часам зной перестал был таким нещадящим, палящее солнце скрылось за горизонтом, а порывы холодного ветра словно были благословением для трудящихся с самого утра полицейских. Итэр неспешно собирается домой, тревожно поглядывая на пустующее место Венти, который с того вызова так и не вернулся. Быть может, случилось нечто серьёзное. Хотя, если так бы оно и было, то об этом уведомили бы весь отдел. Значит, приятеля после одного вызова сразу отправили на другой, потому он до сих пор не вернулся. Офицер вздохнул, покачав головой. Переживания переживаниями, однако он не должен быть так одержим нетипичным состоянием друга. Всё наладится со временем, нужно лишь ждать. Парень сжал кулаки, нахмурился, и отправился в прохладную раздевалку. В ней никого не было, что означало только одно — весь коллектив остаётся в департаменте на всю ночь. Полицейский вновь чувствует укол вины из-за невозможности взять сверхурочные. Он ощущает себя прокрастинатором. В нём уже зарождается уверенность в том, что однажды он не выдержит, и начнёт слёзно умолять Чайлда разрешить поработать на благо полиции до утра. Фыркнув, офицер шустро переоделся, а затем от недовольства громко хлопнул дверцей шкафчика, сам же через секунду поёжившись от оглушительного шума. Иногда Итэру тяжело держать эмоции под контролем, вот и сейчас он настолько огорчился собственной беспомощностью, что едва ли не сломал дверь. Его эмоциональность идёт ему же во вред. Юноша покинул пределы раздевалки, и, сдав обмундирование, поплёлся к дежурке. Из-за своей подавленности, он даже не слышит приглушённых голосов и шагов в его сторону, смотря упрямо в пол. Поэтому Итэр сталкивается с некто на повороте, и почти что теряет равновесие, да вот только этот некто его спасает от болезненного падения на пол. Прохладная ладонь сжимает предплечье так трепетно, и пару секунд не торопится отпускать. Даже тогда, когда Итэр уже нашёл опору под ногами, бледная конечность с проступающими венами продолжала сжимать руку стальной хваткой. Наконец Итэр удосужился поднять взгляд. Он содрогнулся всем телом, дыхание от волнения перехватило. Казалось, парень сам начал дрожать напару с подрагивающим сержантом. — …Венти, — облегчённо выдыхает Итэр, — Ну ты чего? Мужчина, что так не хотел расцеплять руку, заторможенно покачал головой, но всё же милостиво отпустил Итэра. Он по-прежнему вызывающе молчит, наводя офицера на подозрения о том, что всё-таки сильно обижается, однако уже через секунду вскидывает голову и чеканит спокойное: — Ничего. Я просто хотел удостовериться, что с тобой всё хорошо. — Ах, вот оно как, — Итэр растерянно закивал, — Ты на сегодня всё? Или остаёшься работать? — Сержант Венти остаётся. — подаёт голос до этого незамечанный Сяо. — А… — у Итэра аж сердце в пятки от неожиданности ёкнуло. Может, это просто от его невнимательности, но Сяо словно из ниоткуда появился. Видимо, офицер не перестанет пугать Итэра до конца службы. Юноша переводит сконфуженный взгляд с Сяо на Венти, который в свою очередь вместо того, чтобы подтвердить слова напарника, вдруг засомневался и забегал глазами. Он будто мечется меж двух огней, словно отчего-то беспокоится. Будто что-то яро не хочет терять. — Нет, — собрался он с мыслями, — Не сегодня. Я хочу отдохнуть. Такой ответ удивил не только Итэра, но и Сяо, ожидающего, очевидно, что сержант отдаст предпочтение работе. У Итэра от изумления даже глаза на лоб полезли! И чего это Венти так резко переменился? Обычно бы он никогда не стал отказываться от сверхурочных, а тут вдруг… — Итэр, ты ведь недавно приглашал меня в кино? — мужчина снова схватил его за руку, крепко сжав своей, и широко, по-странному дружелюбно, улыбнулся. Слишком неестественно и невпопад, — Пойдём сейчас. Можем даже на ужастик! — Ох, Венти… Может, со стороны выглядит так, словно Итэр вовсе не рад инициативе друга, однако он просто озадачен. С чего так внезапно? Да ещё жертвуя работой… С Венти определённо что-то происходит. И Итэру не сказать что совсем не нравятся такие изменения, однако точно настораживают. — Уже не хочешь? — улыбка сержанта слабеет. Его взгляд потускнел, затянулся стеклянной плёнкой — словно Венти собирался расплакаться с минуты на минуту — и потерял весь былой энтузиазм. — Нет, я хочу! Просто, я не ожидал… — бросил в своё оправдание Итэр — и ничуть же не соврал! Но, глядя на лицо Венти, он начинает чувствовать себя самым искусным лжецом. — Да? — мужчина недоверчиво повёл носом, — Хорошо. Пошли. Он тянет Итэра на выход, а Сяо кивком приказывает возвращаться в офис. Офицер на этот пренебрежительный жест помрачнел, однако безоговорочно исполнил приказ. Итэр поглядывает то на затылок гнетуще молчащего Венти, то на ладонь, крепко сжимающую его собственную. Они почти одного роста, однако руки у мужчины немного больше, а ещё в них таится чудовищная сила. Как-то раз, сидя в компании друзей, Итэра спросили: «Почему ты боишься Венти в гневе?». На что Итэр ответил, что Венти однажды жестоко сломал ногу двухметровому бугаю, что просто кидался в адрес Итэра нелестными прозвищами. — Хей! Венти, пытаешься откосить от сверхурочных, пока я работаю вне департамента? Приевшийся надменный голос, раздавшийся в тяжёлой тишине, заставляет замереть их обоих. Венти неслышно тсыкает, заиграв в раздражённости желваками, и стискивает ладонь Итэра грубее, почти до боли. Офицер оборачивается через плечо. К ним размеренным шагом движется лейтенант, на удивление с улыбкой на лице, и, видимо, приподнятым настроением. — Вам так весело было клеить штрафные квитанции, раз вы такой бодрый, лейтенант? — не удерживается от язвления офицер. — Оо-о? — мужчина застопорился в опасной близости от Итэра, и окинул его ледяным, упрекающим в меру взором. Как странно, но он, кажется, не злится, — Сколько высокомерия! Офицер Итэр, вам бы стоило поучиться уважению к старшим по званию. Да и старшим вообще. — он ехидно усмехнулся. Итэр не успевает и рта раскрыть, как Венти перебивает его низким: — Лейтенант Чайлд, я выйду на работу в выходные, если это раздобрит вас, и вы отпустите меня сегодня без сверхурочных. — он склонил голову к плечу, ухмыльнувшись без своего привычного очарования. Наоборот — очень дерзко, враждебно. Венти, конечно, храбрец и всё такое, однако Итэру между прочим обидно. Сам же говорил, что лейтенанту палки в колёса вставлять недозволено, а сейчас без стеснения этим промышляет! Чайлд сужает глаза. Уже в следующее мгновенье Итэра бесцеремонно вырывают из рук Венти, и непомерно жадно жмут к себе. Офицер чувствует, как Чайлд втискивается широкой грудью в его спину, и как намеренно шумно дышит в затылок, заведомо зная реакцию, что за этим последует. Что странно, но Итэр не начинает причитать на безрассудность и вульгарность мужчины, а лишь дыхание затаивает, и следит за руками, беспорядочно блуждающими по телу. Лейтенант позади него хмыкает, да настолько довольно, словно ему донельзя нравится покорность юноши. А Итэр тем временем просто пытается проанализировать поведение Чайлда и понять, с какой целью он этот цирк устроил. Уж точно не из большой любви! — Собираетесь на свидание с Итэром, сержант Венти? — мурлычет снисходительно лейтенант. Он устраивает сомнительную игру, в которой Итэр чувствует себя лакомым кусочком мяса. — Мм, но офицер Итэр провинился передо мной с утра, — продолжает Чайлд негромко. У него горячие руки. Итэр плавится от того, насколько они обжигают, и невольно прогибается, ластясь ненарочно ближе, вжимаясь телом в тело. Он чувствует раскалённое тело мужчины под показавшейся неимоверно тонкой тканью полицейской рубашки, ощущает, как ритмично вздымается чужая грудная клетка. Дыханье лейтенанта взъерошивает волосы на затылке, нежная кожа покрывается мурашками. — Что вы задумали, лейтенант? — цедит сбивчиво юноша, задирая голову, как только ощущает прикосновение к кадыку. Мужчина только усмехается в самое ухо, и обнимает за талию, притискивая плотнее после неудачной попытки высвободиться. Он едва ли не касается загривка сухими губами, вынуждая Итэра оставаться настороженным и нервным. Пиздец. У Чайлда точно не все дома. — Расслабься, малыш Итэр, — то ли прося, то ли требуя, шепчет лейтенант, — Всё в порядке. Расслабишься тут, как же! Итэр позорно скулит, жмурится, и молится всем богам, чтобы только Чайлд не полез в его штаны. Но мужчина, кажется, и не собирается заходить так далеко. Он же не конченый. …Ох, пожалуйста, Итэр надеется, что Чайлд не настолько конченый. Мужчина вдруг переходит к более откровенным действиям, поднимаясь ладонью от талии к груди. Он проходится пальцами вблизи соска, и Итэр от такого давится воздухом, вытягивается как по струнке и отчаянно вонзается ладонями в мужские запястья. — Да вы сбрендили, — шипит сдавленно парень, рефлекторно втягивая живот, — Купите себе силиконовую грудь, если вам так хочется её полапать. В отношении меня это сексуальный харрасмент! — Тише, — шикает мужчина, да в таком приказном тоне, что у Итэра отпадает желание сопротивляться, — Я не домогаюсь до тебя, просто кое-что проверяю. С такими проверками Чайлд офицера до гроба доведёт. Хотя он уже не так уверен в том, что до гроба доведёт его именно лейтенант. Венти смотрит настолько опустевшим и тяжёлым взглядом, что у Итэра внутри всё содрогается, кровь стынет в жилах, а сердце замедляет свой темп. Он будто сейчас кинется на Чайлда с кулаками несмотря на высокую вероятность увольнения, будто растерзает и вскроет живот, если тот сейчас же не отпустит Итэра. И пусть этот разрушающий взор обращён не Итэру, Итэр всё равно испуганно дёргается. Он уже знает, что из-за этой нелепой сценки Венти выльет на него тонну вопросов, устроив самый настоящий допрос. Он уже знает, что его очередные увиливания от прямого ответа могут сильнее оттолкнуть Венти. Но он постарается этого не допустить. — Лейтенант Чайлд, — Итэр съёжился от того, насколько низко и угрожающе прозвучал голос Венти, — Вы нарушаете личное пространство Итэра. Отпустите его. — Ах, — конечно, Чайлд нисколько не испугался враждебно настроенного Венти — ведь он знает, что сержант не посмеет на него наброситься, — Но он не сопротивляется. Быть может, Итэру хочется моего внимания? Мужчина так слащаво замурлыкал, что Итэр кое-как подавил рвотный позыв. Он совсем не пытается отыграть какую-то симпатию по отношению к офицеру, держась даже в такой ситуации достаточно сухо. Может, это от того, что мужчине не хватает опыта в делах любовных, а может он осознанно не пытается фальшивить. Всё это выглядит лишь как жестокая издёвка, или неудачная постановка второсортной мыльной оперы. — Лейтенант, завязывайте уже… — скулит тихо Итэр, сгорая от стыда перед прожигающим их взглядом Венти. Чайлд откровенно обнимает офицера, словно как плюшевую игрушку, вынуждая почувствовать себя совсем не в своей тарелке, — Это уже слишком. — Эй, — угроза, зазвеневшая в пониженном тембре сержанта, слышится совсем отчётливо. Он резко сокращает расстояние, и перехватывает ладонь мужчины, которая уже собиралась начать расстёгивать пуговицы свободной рубашки, — Лейтенант, вы не имеете права клеиться к Итэру без его разрешения. Итэр точно сейчас помрёт. Если не от стыда, так от нехватки воздуха, потому что он буквально оказывается зажатым между двумя мужчинами. Один напирает сзади, другой спереди — и как тут свободно вдохнуть? — Ну всё-всё, отстал, — примирительно произносит лейтенант, отпустив Итэра наконец. Офицер еще пару мгновений тупит в пустоту, пребывающий в состоянии аффекта, а Венти жмёт его к себе, как побитого котёнка, вынуждая с размаху ткнуться носом в шею, — Сержант Венти, вы бы были поосторожнее со своей эмоциональностью. А то не один я замечу вашу… — мужчина сделал красноречивую паузу, — Одержимость. Итэр напрягся после завуалированных слов Чайлда. Это такая косвенная угроза, адресованная Венти? Или он знает что-то, чего не знает Итэр? …Странности, видимо, в поведении Венти не прекратятся. Лейтенант задержал взгляд на юноше, хмыкнул, а затем развернулся на пятках к зданию департамента, и неспешным шагом двинулся в его сторону. Итэр вновь остался один на один с Венти. — Венти- Мужчина крепко сжал его руку. — Всё ещё будешь утверждать, что у тебя с Чайлдом исключительно служебные отношения? Горькую обиду, пропитавшую голос Венти, не заметить просто невозможно. Итэр виновато вжал голову в плечи, почему-то испытывающий сильные угрызения совести. Кто же знал, что Чайлд поступит недобросовестно, и повернёт всё так, будто у офицера с ним какая-то интрижка! — …Ты можешь не рассказывать мне ни о чем, я всё понимаю, — в конце концов устало выдал сержант, смягчившись, — Это не моё дело. — Нет же! Пойми, мне нечего от тебя скрывать, — в сердцах воскликнул Итэр, готовый волком выть от своей же беспомощности и ситуации, складывающейся не в его пользу, — Это всё простое недопонимание… — Ага. Всё хорошо, пойдём уже. Мы можем не успеть на фильм, — Венти лучезарно улыбнулся, и потянул юношу к его же автомобилю, — Забей на эту ситуацию. Итэра не перестают терзать сомнения, что он всё сделал неправильно в очередной раз.