приручение

Итэр хочет сквозь пол провалиться, лишь бы не ощущать испытующего взгляда Венти. Они едут к кинотеатру уже как пятнадцать минут, а офицер готов лезть на стены, только бы Венти что-нибудь сказал. Всё что угодно! Да даже если это будут очередные вопросы, касаемо Чайлда, Итэр с удовольствием на них ответит. Главное, чтобы не ехать в напрягающей тишине. Сержант, сидящий на сиденье рядом, прожигает юношу взглядом, в недовольстве скрестив руки на груди. Он не старается от слова совсем спрятать своё негодование, изобразить какую-никакую радость от компании друга, и только куксится, постукивая носком туфля по коврику. — Кхм, — Итэр прокашлялся, — Как прошёл твой день? Венти тихо вздыхает, пожав плечами. Офицер уже было расстроился, что приятель не собирается с ним вообще разговаривать, однако тот отвечает усталым: — Нормально. По большей части мы следили за движением на дорогах. — Ааа… — юноша облегченно выдохнул, — Как работается с Сяо? Тебе он нравится? Итэр рад, что решился завести разговор первым. Если бы он этого не сделал, то, безусловно, страдал бы от безмолвия ещё пятнадцать минут. Венти постукивает пальцами по бардачку, выпрямляясь в спине. Итэр не смотрит на него, однако думает, что лицо в этот момент у сержанта хмурое. — Не очень. Из Сяо слова клешнями вытягивать нужно, он лишний раз ничего не спросит, не уточнит. Поэтому он иногда лажал, — мужчина покачал головой, — Мне не по нраву замкнутые люди. Я не знаю, как найти с ними общий язык. Итэр пускает тихий смешок на ворчания Венти, а затем в отрицании его слов мычит: — Я тоже не был из общительных людей, но ты почему-то ко мне часто приставал и звал гулять. — Ох, сравнил ты конечно, — шутливо отмахнулся Венти, — Сяо куда более закрытый. К нему не подступишься! Я пытаюсь разговорить его, но он постоянно невнятно мычит и краснеет. Влюбился в меня, что ли… Итэр задумчиво хмыкнул и повёл плечом. — Может быть. Не знаю. Я не наблюдал за ним, но в первый день моей работы Сяо вёл себя с тобой по-другому. Этот парень был… таким мягким. — он вздохнул, поворачивая на перекрёстке вправо. — Да я понял, что Сяо питает ко мне какую-то симпатию, — махнул рукой сержант, поёжившись, — Но я не горю желанием получать от него внимание. Он не в моём вкусе, я люблю милых парней. — Ой, ладно тебе, может, он просто хочет с тобой подружиться, — гогочет Итэр, замечая краем глаза, как Венти вслед за ним расплывается в весёлой улыбке. Итэр щурится от последних солнечных лучей, бьющих в глаза. Шоссе в вечернем свете кажется огненным, поблёскивающим золотом, а проезжающие мимо белые машины словно светятся. Ему нравятся летние вечера, потому что в это время всё выглядит сказочным, неземным. — Но Сяо довольно миловидный парниша, — возражает, подумав несколько секунд, он, — Разве нет? Венти сдвинул брови к переносице, и стрельнул в него настолько осуждающий взгляд, что Итэру непременно захотелось заткнуться. Признаться честно, Итэр побаивается Венти в такие моменты. — Может, — неопределённо отвечает мужчина, наконец опустив глаза. Итэр может выдохнуть и немного расслабиться, — Но, ты же понимаешь, что не каждый второй милый парень в моём вкусе. — Понимаю, — соглашается парень, — А есть кто-то, кто тебе нравится? Он никогда не задавал подобный вопрос. Сам не знает, почему: возможно, это не казалось ему важным, а возможно разговоров на эту тему не заходило. Но сейчас Итэр чувствует, что ему интересно узнать о Венти больше в этом плане, выведать его предпочтения и типажи. — Ох, — Венти, как и предполагалось, опешил, — С чего такой интерес? — он смеётся. Громко, и даже будто выдавленно. — Не знаю, — честно отвечает Итэр, — Я подумал, сейчас отличный момент, чтобы спросить об этом. Наступает молчание. Офицер тактично ждёт, когда друг решится поведать ему о своём любовном интересе, и выдаёт собственное нетерпение постукиванием пальцем по рулю. Пока горит красный свет светофора, юноша может себе позволить обернуться на друга и взглянуть ему в лицо. — Нравится, — твёрдо произносит Венти. Он не улыбается, и Итэр понимает, что тот нисколько не лукавит и шутит, — Очень сильно нравится. Итэр заинтригованно приподнял брови и склонил голову, подталкивая сержанта продолжать. — Чего ты ещё от меня ждёшь? — усмехается измученно он, — Мне нечего тебе сказать. Офицер вздохнул, поняв, что Венти придётся пытать, чтобы узнать чуть больше. Наверное, ему не должно быть интересно, что из себя представляет возлюбленный друга. Наверное, он не должен лезть в душу и выпытывать интересующие подробности, но всё равно это делает. Стыдно ли ему? Немного. — Он из полиции? — любопытничает юноша. — В точку. — Венти улыбается шире, однако неестественнее, откинувшись на спинку кресла. — Ох, — парень озадаченно нахмурился, кусая губы, — Вы встречаетесь? — Нет, — промычал он с закрытыми глазами, — Не думаю, что будем. Итэр вздохнул, повернувшись лицом к дороге. — Значит, невзаимные чувства? — Ну типа. — вяло. Парень поморщился, ощутив укол горечи, стрельнувший в грудь. Ему больно видеть Венти таким разбитым, обесиленным, опустевшим. Сержант, словно потерявший интерес к жизни, искажается в безразличном выражении лица, тихо вздыхает. Итэр мельком бросает на него взгляд, надавив на педаль газа, и поджимает губы. Глаза Венти сквозят усталостью и отчаяньем, но он ничего не говорит о том, как ему тяжело. Он всегда был таким. Но Итэра из раза в раз печалит это всё больше. Он не имеет права возмущаться. Он уже даже не понимает, имеет ли право просить рассказать о большем. Только сейчас Итэр ощущает, насколько катастрофически огромна пропасть между ним и Венти. — Ну вот опять, — полицейский сухо усмехается, склоняя голову к плечу, — Ты думаешь о том, что не имеешь права спрашивать меня о большем. Итэр вздрогнул, сжав руки на руле ощутимее. Его так легко прочитать? Быть может, Венти просто слишком хорошо его знает. — Нет, я не… — Не думаешь так? — насмешливо фыркнул Венти, — Кончай уже, Итэр. Ты слишком вежлив, не находишь? Мы близкие друзья, а не какие-то знакомые, так что у тебя есть право знать столько, сколько захочешь. — Я подумал, ты не хочешь об этом говорить. — виновато пробормотал Итэр, терзая нижнюю губу едва ли не до крови. Венти прав — он донельзя безучастен. Не стремится разузнать причины, и остаётся доволен лишь частичным излитием чувств. Было ли когда-то такое, чтобы Итэр настаивал на том, чтобы поговорить по душам? Он за собой такого не помнит. Как эгоистично. Возможно, Итэр всю свою жизнь лишь искал оправдание своей равнодушности. «Нежелание лезть в душу» — наверное, это враньё самому себе. — Я думал, что не хочу, — жмёт сержант плечами, — Но сейчас я понимаю, насколько мне это нужно. Итэр сжимает зубы до проступивших желваков, и сводит брови над переносицей. Ему ужасно жаль, что Венти угодил в такую ситуацию, но он не уверен, что сможет чем-то помочь ему. Офицер никогда ни в кого не влюблялся, сможет ли он понять страдания сержанта в полной мере? Вряд ли, но, наверное, совсем необязательно понимать полностью, чтобы утешить. — Как давно? — робко спрашивает Итэр, следя за дорогой. — Влюблён? Хаа… Достаточно. Наверное, уже пару лет. Ох… У Итэра всё сжимается от жалости. Он думал, друг влюблён от силы месяца три-четыре, но… Несколько лет? Ему страшно представить, насколько больно осознавать то, что любимый человек не ответит взаимностью. А еще страшнее становится, когда любимый человек работает с тобой в одном месте. Насколько это невыносимо? — Иногда я жалею о том, что стал полицейским. — глухо роняет Венти, прислонившись щекой к стеклу. — Ох… — Итэр потерял возможность дышать. — Да ладно, — махнул рукой сержант, — Я уже привык. Рано или поздно это пройдёт. — А кто это? Тот, кто тебе нравится, — сконфуженно полюбопытствовал офицер, преследуемый ощущением, что он лезет не в своё дело. — Это секрет, — выдал Венти с самым непринуждённым выражением лица, — Да и, думаю, ты и сам догадаешься. Лейтенант уже знает, — горькая усмешка, — Я ненавижу его не за придирчивость, а бессердечность. Бессердечность? Что он имеет в виду? — О, не делай такое лицо, словно ты ничего не видишь, — простонал удручённо сержант, — Лейтенант совсем не пытается этого скрывать. — Послушай, возможно, мне не хватает мозгов, но и ты не говоришь простым языком, — раздражённо цокнул офицер, — Почему ты говоришь, что я притворяюсь? Я не слежу за тем, что происходит между тобой, твоим любимым, и лейтенантом. Я работаю. Итэр не поворачивает голову на Венти, однако ощущает его испытующий взор. — Ха-ха, — на удивление, он рассмеялся, — Ты такой наивный. Мило. — А? — Итэр недоумённо захлопал глазами. — Не бери в голову, твоя недогадливость подняла мне настроение, — помахал рукой сержант, расплывшись в искренней улыбке, — Меньше знаешь — крепче спишь. Парень скривился, совсем не понимая, чего он там не замечает, и почему это означает то, что он очень недогадливый. Пока Итэр на работе, то полностью (почти) сосредоточен на работе, и ему совсем не хочется становиться наблюдателем чьих-то любовных драм. Ещё чего не хватало — наблюдать за лейтенантом! Итэр не настолько заинтересован в его личности, чтобы уделять ему внимание. И всё же, хотел он того или нет, но слова Венти дали повод приглядеться к происходящему в полицейском офисе.

***

— Фильм оказался просто ужасным, — разочарованно хнычет офицер, — Я и подумать не мог, что угадаю его концовку ещё в самом начале. Хотя название было многообещающим. Итэра не впечатлил ужастик, чего не скажешь о Венти, всё ещё находящимся в состоянии аффекта, и пугливо обоворачивающимся на каждый шорох. Сержант никогда не любил подобного рода фильмы, но зачем-то сам же и предложил его посмотреть. Чудик. — Мне бы твои нервы, — ворчит он, юркнув в машину, — Не удивлюсь, если и на труп ты отреагируешь также. — Я полицейский, — монотонно произносит Итэр, заводя автомобиль, — Я и не должен бояться мёртвых людей, даже если их тела искромсаны в кровавую жижу. А что, неужели ты боишься, ммм? Позор вам, сержант Венти. — он прыснул со смеху. — Смешно тебе, — беззлобно фыркнул мужчина, — А мне правда от них не по себе. — Ну, зрелище не из приятных, конечно, — понимающе кивает парень, — Но мне, видимо, очень не везло в академии, раз меня постоянно в период практики посылали на места убийств. Я столько зверски убитых людей видел, что мне уже действительно всё равно. Я лишь делаю свою работу и получаю деньги, остальное меня не волнует. — Ох, правда? Меня в академии только один раз отправляли на место убийства. Да и та жертва не выглядела прям очень плохо, ну… Относительно трупа. — Мне пришлось однажды искать улики на теле жертвы, которая была заколота ножом. Сто шестьдесят восемь ранений. Я помню, после этого всю ночь рыдал и ныл Люмин о том, что я хочу всё бросить и вернуться назад. — Итэр неловко улыбнулся. Вспоминать об этом сейчас просто смешно, но тогда это было целой трагедией. — Аа, я помню это дело! — смеётся возбуждённо Венти, и прикладывает ладонь к груди, — Убийца — собственный сын этого бедолаги. Он говорил, что голоса в голове приказывали ему убить отца и принести в жертву дьяволу, поэтому мы стали подозревать, что у него шизофрения. Но никаких психических отклонений выявлено не было, поэтому его посадили на, э… Пожизненное, вроде? Я уже и не помню. Он так и не назвал истинную причину убийства, кстати. По словам дочери погибшего и жены, отношения с сыном были близкие и тёплые. Понятия не имею, что могло послужить предпосылкой для такого жестокого убийства. — Значит, это дело до сих пор до конца не раскрыто? Не думаешь, что убийцей может быть не сын, а кто-то другой? — Исключено. В доме стоят камеры. Одна из них всё засняла, так что тут без вариантов, — Венти прикусывает нижнюю губу, — Это дело и правда нельзя назвать раскрытым. Почему убийца так и не раскрыл истинные причины убийства? Я думал, дело в том, что он боится получить более большой срок, однако это просто невозможно. Смертная казнь? Это куда милостивее пожизненного. — Я бы мог попробовать раскрыть это дело полностью. — задумчиво бормочет Итэр. — Не получится, — помотал головой Венти, — Юридически, дело считается закрытым. Тебе его не дадут. — Странно, — хмурится юноша, — Даже очень. — Тут нечему удивляться, — вздохнул сержант, — Хотя это меня раздражает. — Ладно уже, поехали, — отмахнулся юноша, — Не пропало желание посидеть в кафе? — Спрашиваешь, — довольно улыбнулся Венти, — Я с начала фильма ждал, когда смогу вкусно перекусить. Оба друга разразились искренним смехом. Пусть мысли Итэра иногда и возвращаются к проблеме сержанта, сейчас это не кажется таким серьёзным. Полицейский напротив, кажется, совсем не чувствует себя разбито после откровенного разговора, и держится непринуждённо, как обычно. Итэр упрямо игнорирует тот факт, что Венти всегда и вёл себя «как обычно» в коллективе. — Как-то тихо, я включу музыку, — сержант внаглую включает какой-то панк-рок, и кривится в ответ на угрюмую гримасу Итэра, передразниваясь, — Тишина на меня давит! Разве с любимыми песнями ехать не веселее? — Веселее, но… — Итэр замялся. Что он хотел сказать? Сейчас в голове не крутится ни одного аргумента, который должен последовать за этим «но», однако ощущение того, что всё-таки нужно что-то сказать, не отпускает. Итэр так и застывает с потерянным выражением лица, вглядываясь в изумрудные глаза друга в поисках ответов. Наверное, именно потому, что Итэр так внимательно изучает Венти взглядом, он замечает в нём нечто отличительное от предыдущих дней. Глаза Венти тусклые, будто усталые. Они не полны привычного азарта и неиссякаемой свободы — вместо этого затянуты словно стеклянной плёнкой. Будто Венти эмоционально совершенно не в этой реальности. Улыбка, вроде, самая обыкновенная, кажется выдавленной из последних сил. Итэр тихо вздохнул, сжав руки на руле. А чем он сможет помочь? Быть рядом достаточно тяжело ввиду сложной работы полицейским, требующей полной концетрации внимания. Наверное, другу поможет лишь время, и новые знакомства. — Помнишь, я предлагал ночёвку на выходных? Всё еще в силе, или дела- — Ох, нет, я специально освободил эти дни, поэтому, — Венти отворачивается к окну, подпирая щёку рукой. Он незаинтересованно смотрит на проплывающие мимо дома, деревья и магазины, постукивая пальцем в такт песни по бардачку. — Мы проведём их вместе. — мечтательно. Итэр чуть щурится, но предпочитает следить за дорогой. До его излюбленного кафе ехать меньше десяти минут, на самом деле, можно было дойти до него пешком, чтобы понапрасну не жечь бензин. Парень об этом как-то не подумал. — Ты не переоделся, — констатирует факт он, — Собираешься вернуться на работу после? — Скорее, я сначала не планировал проводить время с тобой, и забыл переодеться, — неловко поправляет Венти, — Ну, за одеждой вернуться придётся всё равно. К тому же, там моя машина. Я уверен, Чайлд не позволит мне уйти раньше, чем я отработаю сверхурочные. — Мудак, — негодует Итэр, — Мог бы дать один выходной от дополнительной работы. Сержант жмёт плечами, но видно, что он согласен с возмущением друга. Последующие семь минут они молчат. Итэр думает о своём, Венти почти дремлет, видимо, вымотавшийся достаточно за несколько бессонных ночей. Бедолага. — Мы приехали, — Итэр осторожно трясёт мужчину за плечо, и сочувственно улыбается, замечая нездоровую бледность кожи и круги под глазами. Работает Венти наизнос, и это похвально, но Итэру его искренне жалко. Сержант сонно мычит, и вдруг ловит руку юноши, сжав её своей. Мягко и осторожно, боясь спугнуть, мужчина проводит по острым костяшкам большим пальцем, прощупывает под кожей напрягающиеся мышцы, обводит проступающие вены. Руки Итэра ничуть не похожи на нежные и хрупкие, но именно благодаря чутким касаниям старого друга, они начинают казаться таковыми. Итэру немного неловко, однако он ничего не предпринимает. Это не Чайлд, это Венти. Итэр относится к нему по-особенному, с теплотой и горячей любовью. Чувства разрастаются сильнее, разгораются пожаром — Итэр пылает. Сердце учащает ритм. Для юноши оно бьётся громче всего на свете, но никто, кроме его самого, этого стука не слышит. Офицер тушуется своей реакции, отводит глаза. Должно быть, он просто отвык от прикосновений к себе. Ему нужно сходить, отдохнуть в бар как-нибудь, а то совсем разучился расслабляться и получать удовольствие. Холодные ладони Венти чувствуются как никогда ярко. Даже сквозь белые перчатки их прохлада обжигает, пускает россыпь мурашек по коже, будоражит. Время, казалось, замедлилось, шум улицы и играющей песни стихли. И только Венти, глядящий горящими глазами, его касания, забирал всё итеровское внимание. Лёгкий вечерний ветерок ерошит волосы на затылке, охлаждая горящую кожу. Итэр не сразу понял, что на щеках давно разгорелся стыдливый румянец. В золотистом свете уходящего солнца, Итэр может прочувствовать интимность атмосферы. Даже двинуться нельзя, словно от этого весь мир рухнет. — Итэр, — рано или поздно, это должно было кончиться, — Прости. Тебя это смутило? Я не знал, больше не буду касаться без спроса. — Венти виновато потупился, отпустив вспотевшие руки юноши. Итэр вздохнул, не совладав с огорчением. На что он надеялся? Ему не хочется даже предполагать. У него точно нет чувств к Венти — это он понимает отлично — но мимолётное исступление… Юноша помнит те моменты, когда чувствовал к Венти то же самое, что и сейчас, но это было давно, в подростковом возрасте. Тогда, впрочем, не было ничего удивительного в том, что Итэр возбуждался от прикосновений — был подростком в пубертате, а Венти в свою очередь весьма привлекательным, в его вкусе. Но сейчас всё по-другому. Итэр давно не подросток, но всё ещё реагирует остро. Венти по-прежнему в его вкусе. Но, он ведь друг. О нём нельзя думать в сексуальном ключе. — Всё в порядке, — покачал головой юноша, выбираясь из машины, — Я просто растерялся. Венти поджал губы, сжав руки в кулаки. Он на секунду кажется несчастным и ужасно подавленным, однако это лишь на секунду. Мужчина сразу же меняется в лице, и беззаботно тянет: — Понятно. Сержант вылазит следом, и мгновенно натягивает широкую улыбку, потянув за рукав свободной рубашки друга к зданию кафе. — «Кошачьи лапки»? Какое милое название, — Венти приподнял брови и снял фуражку, а следом растрепал примятые волосы. — У них так фирменное блюдо называется, — Итэр захихикал, всё ещё находясь в состоянии ажиотажа от недавней отстранённости друга. Будто бы Итэр отверг его признание в чувствах. А- А что если… — Это вафли в виде кошачьих лапок с нежным клубничным кремом внутри. Начинку можно попросить любую, на самом деле: банановую, шоколадную, сливочную, даже ананасовую. — он не позволяет себе закончить мысль. — Какая прелесть, — умилился мужчина, снимая с рук перчатки. Он улыбнулся, и уверенно зашагал в сторону приветливого кафе, отстроенного не так давно, год или два назад. Внутри пахнет соблазнительно сладко. Аромат только приготовленной выпечки разносится по всей небольшой кофейне, заставляя инстинктивно сглотнуть. В Итэре тотчас просыпается волчий голод, что не скажешь о Венти, явно не особо заинтересованном ни в аромате, ни в самом месте. — Не понравилось кафе? — расстроено полюбопытствовал Итэр. — Ох, нет-нет, — опомнился сержант, состроив впечатлённое лицо, — Мне очень нравится! Я просто задумался. — он нежно улыбнулся, и прищурился, мягко хлопнув офицера по плечу. — Ну хорошо, — не стал навязываться с расспросами парень, улыбнувшись в ответ, — Давай сядем у окна. Друзья поспешно заняли место с видом на цветочный магазин напротив: через стеклянную витрину видны эстетичные и утончённые букеты, моментально приковывающие к себе внимание. Снаружи магазин украшен хоть и ярко, но не сумбурно — композиция радует глаз и настраивает на романтичный лад — Итэр невольно думает, что, возможно, стоило занять другое место. — Постой, — вдруг нахмурился Венти, — Это, случаем, не котокафе? Название же… — Нет, — успокоил его офицер, открывая меню, — Думаешь, я бы позволил себе забыть о твоей аллергии? — он в шутку надулся. Сержант облегчённо выдохнул, и примирительно склонил голову к плечу. — Прости, конечно я так не думал. Но название достаточно… Странное, с учётом, что это не котокафе. — Ты прав, — с Венти нельзя не согласиться, — Может, изначально оно задумывалось, как котокафе, но что-то пошло не так. Мужчина хмыкнул, и опустил глаза в меню. Он останавливается на липком финиковом пудинге и карамельном латте, а Итэр по традиции выбирает «кошачьи лапки», апельсиновый щербет и колу. Сегодня очень жарко, хочется чего-то освежающего. — Я заплачу за тебя, — выдал внезапно юноша, когда Венти уже достал банковскую карту, — Я ведь тебя позвал! — Ты за меня и в кинотеатре платил, — с укоризной подмечает мужчина, не спеша убрать карту, — У тебя разве не было проблем с деньгами в предыдущем месяце? Итэр, уже подозвав официанта, озадаченно взглянул на друга. — Были, но сейчас-то всё нормально, — ответил быстро полицейский, поприветствовав вежливого работника кафе кивком, — Нам, пожалуйста, липкий финиковый пудинг, карамельный латте, апельсиновый щербет, «кошачьи лапки» и пол литра колы. — обращается он уже к официанту. — Что-нибудь ещё? Мы можем предложить вам романтическую… — Мы не встречаемся. — холодно отрезал Венти. Мужчина, их обслуживающий, сконфуженно втянул голову в плечи и виновато извинился, а после поспешил удалиться во избежание проблем. Итэр удивлённо приподнял брови, не ожидавший от сержанта такой резкости и враждебности. Неужели ему настолько претит мысль быть в отношениях с офицером? Немного обидно. Друг шумно выдохнул, сдвинув брови к переносице, и отвёл взгляд к окну. Может, просто плохой день? Итэру хочется верить, что Венти не стал относиться к нему хуже после тех инцидентов с лейтенантом. Довольно абсурдно осознавать то, что ради спокойствия приятеля, парень готов лично испортить отношения с Чайлдом. Наверное, это не очень здорово, но Итэр неимоверно привязан к Венти. Они через столько невзгод прошли вместе, столько пережили, что, кажется, знают друг друга вдоль и поперёк. Юноша любит Венти, сильно любит, и порой сам же от этого страдает. — Как у тебя с родителями? — сержант перестаёт хмуриться, приняв безмятежное выражение лица. Он наблюдает за проезжающими машинами, и кладёт ладонь на стол, полностью расслабляясь. Кажется, Венти понял, что повёл себя довольно грубо, и поэтому смягчился. — А что с ними? — усмехнулся Итэр, скрестив руки на груди, — Всё также. Отец обижен, мать тоже. Стали мы видите ли не теми, кем они хотели. И знаешь что? Я послал их нахуй. Я заебался при каждом телефонном разговоре выслушивать, как они недовольны моей работой, что полицейские бесполезны, и загнусь я спустя неделю без их помощи. Он фыркнул, насупившись. Тема родителей как была болезненной, так и осталась. Горькая обида засела внутри, как язва — она не даёт покоя и разъедает изнутри, а сопровождающая её ярость действует до ужаса разрушительно. Столько плохих воспоминаний, и ни одного хорошего. Итэр правда пытался найти в себе хоть что-то тёплое по отношению к родителям, но сталкивался лишь с неукротимой ненавистью и отвращением. Парень не готов прощать. И вряд ли когда-нибудь будет. — Вот и правильно, — без осуждения произносит мужчина, — Тебе стоило полностью прекратить общение с ними давно. Итэр вздохнул, но не нашёл, что возразить. Венти прав — стоило сразу после переезда оборвать все связи, чтобы они не трахали ему мозг. Но, наверное, юноша надеялся, что с возрастом родители станут добрее, более понимающими, и попросят прощения за лишённое детство. Печально, однако Итэр осознал совсем недавно, что люди не способны меняться, если не хотят. Его родители — яркий тому пример. — В субботу, — негромко начинает парень, — Ты придешь днём, или вечером? — Днём, к часам двум, — говорит мужчина, отвлёкшийся на телефон, — Не хочу слишком рано, это… Он замолк, сосредоточенно вглядываясь в экран смартфона. Видно, ему кто-то написал, раз он не спешит вернуться к разговору. И, видно, что написали нечто не очень приятное, раз Венти хмурится, щёлкает языком, а следом раздражённо пихает телефон в карман брюк. — В чём дело? — настороженно вопрошает полицейский, озадаченный реакцией друга. Что же там такого написали, раз Венти так разозлился? — Ничего серьёзного, просто один идиот любит трахать мне мозг, — проворчал сержант, сердито фыркнув, — Эх, хотел бы я послать его нахуй… Итэр недоумённо выгнул бровь, но счёл нужным промолчать. Венти точно не будет рад лишним расспросам про этого человека, так что лучшее решение — просто перевести тему. — Ты собирался тату набить, ну как? — Итэр скрещивает пальцы рук, — Набил? — А, — Венти кивнул, и закатал рукав тёмной рубашки, обнажая набитую татуировку. Она тянется от плеча до запястья чёрными узорами, контрастируя с бледным цветом кожи Венти, — На прошлых выходных. — Выглядит потрясающе, — завороженно выдыхает юноша, потянувшись ладонями к руке мужчины, однако останавливается, так и не прикоснувшись, — Можно? Сержант прищуривается, улыбаясь уголками губ. Выражение лица в этот момент кажется Итэру незнакомым, будто бы хищным. Юноша не пугается, хоть и немного тушуется при взгляде в глаза — они тоже искрятся чем-то неведомым, опасным, волнующим. Итэру в моменте думается, что Венти разорвёт его на куски после одного прикосновения. — Можно. — звучит томно в ответ. Офицер гулко сглатывает, не смея отвести глаз от лица Венти, и робко дотрагивается до татуировки, нащупывая её объем. Итэр, в отличие от мужчины, никогда не бил тату, хоть и очень хотел — боялся боли, наверное. Сейчас же ему просто не кажется это чем-то необходимым. Татуировку набить он себе всегда успеет, с таким лучше не торопиться. Юноша ведёт кончиками пальцев по выведенным чёрным узорам, не замечая за собой, как восхищённо вздыхает. У Венти от каждого его прикосновения напрягаются мышцы — Итэр с наслаждением созерцает то, как вздуваются тонкие вены. Ему обманчиво кажется, что слышит оглушительное биение сердца Венти и его сбивчивое дыхание. Но это только кажется- — Сколько часов тебе её били? Итэр отрывает взгляд от татуировки, метнувшись к глазам полицейского. Он осекается и замирает на месте, встречаясь с пристальным, горящим взглядом приятеля — Венти будто бы даже не шевелится и не моргает, внимательно следя за действиями Итэра, при этом действительно дыша неровно. Лёгкий румянец не остаётся незамеченным. Как-то… Странно. Офицер ощущает, будто делает что-то интимное. Но ведь он просто трогает татуировку, ничего такого. Почему Венти реагирует на него так, словно… Возбуждается. — Я в туалет, — мужчина поднимается из-за стола, так и не ответив на вопрос друга, — Приспичило. Итэр рассеянно смотрит вслед сержанту, и искренне недоумевает: что же случилось? Раньше Венти сам лез к парню с объятьями и другими дружескими нежностями, а сейчас от обычных касаний чуть ли с ума не сходит. И главное, Итэр не замечал за другом подобного поведения с кем-то другим — впрочем, Венти особо никому и не позволял себя трогать. Только с офицером мужчина настолько любвеобилен и нежен, только ему позволяет касаться себя. Ну не может быть же, что… Итэр шумно выдыхает, принимая более удобную позу, и устало трёт лицо ладонями. В голове каша, он порядком запутался. Ему не хочется верить в то, что Венти влюблён в него. Он не хочет брать на себя ответственность и мучиться от чувства вины. Он не хочет чувствовать неловкость с Венти. Не хочет отстраняться, прекращать общение, но… Если подозрения о чувствах Венти подвердятся, то Итэр будет вынужден разорвать все связи. Венти — его единственный настолько близкий друг, он не хочет делать ему больно, не хочет лишний раз напоминать о своём существовании, не хочет заставлять жалеть о знакомстве. Если бы Итэру признался, условно, Чайлд, то это бы не вызвало никаких чувств, кроме разочарования — нравиться такому ублюдку то ещё мучение. Но это Венти. — Ваш заказ, сэр, — вежливо произносит официант, поставив на стол приготовленные блюда, — Ох, а где ваш друг? — он беспокойно покрутил головой. Итэр взметнул брови ко лбу, удивлённый искренним любопытством мужчины. С самого начала он показался офицеру довольно добрым и открытым человеком, его заинтересованность отнюдь не раздражает. — Он отошёл в уборную, — также тактично отвечает юноша, пододвигая к себе «кошачьи лапки», — У вас всегда так прелестно выглядят «кошачьи лапки»! Аж слюнки текут. — он дружелюбно улыбнулся, успокаивая явно взволнованного работника. — Мы рады, что Вы довольны, — кивнул официант, — Не поймите неправильно, я вовсе не считаю вашего друга подозрительным или что-то ещё. По форме он полицейский, поэтому я подумал, что что-то случилось. — Нет-нет, не переживайте, — усмехнулся Итэр, — Он просто забыл переодеться, когда уходил с работы. Ничего криминального не произошло, мы здесь не для расследования. Официант, хоть и не подал вида, но точно расслабился после слов Итэра. — А вы… Коллеги? — тихо поинтересовался он. — Да, я тоже полицейский. — гордо произнёс офицер, откусывая кусочек только-только испечённой вафли. Он жмурится от нежного вкуса теста и начинки, и откусывает больше. — Ах, вот как! Понятно, — мужчина сложил руки за спиной, — Тогда, больше не смею вас отвлекать. Приятного аппетита. — он откланялся, и поспешил удалиться. Почти сразу же возвращается Венти, поправляющий галстук и для чего-то яро пытающийся разгладить складки на рубашке. Итэр считает это странным, но не придаёт большого значения. — Я видел, ты говорил с официантом, — сухо молвит мужчина, плюхнувшийся на стул. Он заинтересованно оглядывает принесённый липкий финиковый пудинг, и аккуратно разрезает его, облизываясь на обильно вытекающий карамельный соус. Венти впечатлён — Итэр видит это прекрасно, и сам себя хвалит за хороший выбор кафе. — Он лез к тебе? — тихо, но с очевидной угрозой вопрошает мужчина, взглянув исподлобья. — Что? Нет, — растерянно ответил юноша, — С чего такой вывод? — Не знаю, мне просто так показалось. — сержант невинно пожал плечами, и приступил к десерту. Он жуёт пудинг долго и тщательно, и в конце концов остаётся более чем довольным, раз уже пихает в рот сразу половину сладости. Итэр не стал зацикливаться на странности друга, и вернулся к уплетанию своей порции, наслаждаясь восхитительным вкусом. Здесь и недорого, и вкусно — самое то для таких простых смертных, как Венти и Итэр. Может, раньше, еще находясь под опекой родителей, офицер часто посещал роскошные рестораны с изысканными блюдами, но сейчас у него не было такой возможности. Да он обанкротится после одного похода в одно из тех заведений, по которым его с Люмин водили родители! О чём вообще говорить? Друзья ужинают в тишине. И пусть под тяжёлыми, долгими взглядами Венти, несущими в себе какой-то определённый подтекст, становилось очень неуютно, в целом, Итэр был доволен. Он наконец встретился с другом наедине! Ему с ним, в принципе, комфортно и хорошо, однако хотелось бы побольше встречаться. Но офицер не может этого требовать: он, всё-таки, понимает, что работа просто не позволит проводить с Венти такие беззаботные вечера слишком часто. — Поехали, — сержант снова отвлёкся на телефонное сообщение, и неприязненно скривился, — Подвезёшь меня? Итэр немного расстроен, что Венти спешит скорее вернуться к работе. Но на это, наверное, имеются причины. Офицер уверен в этом. — Да, конечно. Ты пока можешь возвращаться в машину, я расплачусь и приду. — кивнул юноша, поднявшись следом за Венти. Тарелки и стаканы пусты — было настолько вкусно, что Итэр, честно, готов был посуду вылизать, настолько жалко было оставлять даже самые маленькие капельки сладкого соуса. Парень подзывает официанта, и расплачивается картой, в то время как сержант послушно плетётся к автомобилю. — Ваш друг, кажется, сегодня не в настроении. — сочувственно вздохнул официант. — А, — Итэр небрежно пихнул карту в карман брюк, и нервно облизал губы, кивнув, — Устал на работе, возможно. По крайней мере, юноше хочется в это верить. — Удачи, и хорошего вам вечера. — пожелал мягко мужчина, протянув руку для рукопожатия. Итэр крепко сжал её, благодарно улыбнувшись, и, попрощавшись, двинулся на выход. — Тебе всё понравилось, Венти? — тревожно спрашивает офицер, усевшись за руль, — Ты всё время казался мне подавленным… — А, нет, — сержант в машине стал словно мягче, нежнее. Он поглаживает плечо друга, и ласково прищуривается, проходясь пальцами в опасной близости от чувствительной шеи, — Я просто немного устал. Прости, если испортил тебе настроение. На выходных я не дам тебе поводов думать, что я расстроен, обещаю. Итэр посчитал слова Венти достаточно странными, но он не мог найти причину, почему именно так думает. Поэтому он оставил это на потом, сейчас решая отдохнуть от беспочвенных волнений. — Хорошо. — коротко выдохнул Итэр. Юноша завёл автомобиль, и вырулил со стоянки. Всю дорогу они снова едут в полной тишине, но на этот раз Венти не засыпает, а задумчиво, выпрямившись в спине, смотрит в окно. Будто бы встреча с другом придала ему сил. Итэр завидует Венти, если это действительно так, потому что лично у него не осталось совсем никаких сил. Он хочет вернуться домой и завалиться спать, ни о чем не думать и переживать. Слишком эта неделя у него яркой выдалась, Итэр ждёт не дождётся выходных. Он устал больше не физически, а эмоционально — чрезвычайно много взаимодействий с людьми, это его выматывает. — Спасибо. — раздаётся голос друга, о котором Итэр, находясь в некой прострации, успел уже позабыть. Парень вздрогнул и встрепенулся, а затем огляделся: они на парковке департамента. Ну надо же, как быстро доехали. — Не за что… — заторможенно произносит юноша, моргнув. Офицер чувствует, как Венти прикасается к его щеке ладонью, но бездействует. Сказывается сильная усталость и сонливость, вызванная жарой и поздним временем суток — Итэр почти ничего не соображает, голова кажется неимоверно тяжёлой. У Венти мягкие руки. Намного мягче, чем у Итэра. Они прохладные, бархатные, источающие аромат одеколона и сигарет: офицеру нравится подобное сочетание. Итэр мычит, и ластится под конечность Венти, потираясь об неё щекой. Прохлада всегда манит — особенно в столь знойные деньки. Однако, будь Итэр в более вменяемом состоянии, никогда бы настолько странно себя не повёл — он словно разрешает трогать себя. Венти что-то шепчет. Тихо, неразборчиво — Итэр даже не пытается напрягать слух, чтобы разобрать шёпот друга. Он только видит, как сержант неумолимо приближается к нему. Тёплое дыхание щекочет лицо. Пальцы руки Венти нежно обхватывают подбородок, заставляют чуть приподнять голову. Глядя в такие жаждущие, полные чего-то донельзя грязного и дикого, запретного, глаза полицейского, сердце Итэра невольно пропускает удар. Тук-тук. Деликатное стучанье по стеклу машины не остаётся без внимания — Венти дёргается, и бьётся макушкой о потолок, прошипев красноречивое: «блять». Итэр тотчас приходит в себя, и удивлённо округляет глаза, уставившись в пустоту и приоткрыв рот от шока: он что, серьёзно чуть не позволил Венти себя поцеловать? Блять, серьёзно? Да что за хуйня- — Эй, любовнички, — этот ехидный голос Итэру скоро в кошмарах сниться будет, — Что это вы устроили на территории департамента? Знаете же, что нельзя. Итэр осознаёт кое-что странное. Он рад появлению Чайлда. Если бы не лейтенант, чем бы оплошность Итэра могла обернуться? А Венти о чём думал? Зачем? …Ладно, Итэр понимает, зачем. Он не тупой или невинный, он совершенно точно знает, чем руководствовался Венти. Но Итэр не знает, на что Венти рассчитывал. Блять. Итэр вгрызается зубами в нижнюю губу, игнорируя то, что прокусывает её до крови. Он массирует переносицу, и не слышит язвительных комментариев Чайлда в свой адрес, не слышит взволнованного ропота Венти. Сейчас ему стало так дурно, что он лишь хочет скорее изолироваться от общества, и проваляться в кровати неделю. Как теперь быть? Итэр всё понял. — Пиздец… — вырывается. Юноша впутывается пальцами в волосы, и оттягивает их беспощадно, не боясь повредить кожу головы. Он не перестаёт терзать нижнюю губу в мясо, и смотреть ошалело в пустоту. Это катастрофа. — …Эй! Эй! — он даже не заметил, как лейтенант открыл дверь со стороны водительского сиденья, и принялся яро трясти его за плечо, — Парень, да что с тобой! Тебе плохо? Здесь есть врач. Итэр расфокусированно смотрит на встревоженного Чайлда. Даже не встревоженного, а до смерти перепуганного: ну, оно и понятно, почему. — Нет… Нет, лейтенант, — голос звучит хрипло, надрывисто, — Всё в порядке. Я просто… Просто очень устал за сегодня. Он тяжело вздохнул, зачесав волосы назад. Мужчина, так отчаянно сжимающий его плечо, выглядит до ужаса напуганно, Итэру его жалко становится. Ему, возможно, было бы приятно принять поддержку Чайлда, но не сейчас. Он хочет побыть наедине с собой. За него никто не решит, что делать дальше, и только Итэр сможет принять решение. — Если так устал, то останься здесь, — никак не отстанет Чайлд, — Ты совсем плохо выглядишь! А если в аварию попадёшь? Я не могу отпустить тебя в таком состоянии. Раздражает. Сейчас эта навязчивая забота, о которой никто Чайлда не просил, действительно раздражает. Они просто коллеги, которые могут пообщаться на общие темы. Которые иной раз могут подраться. Не друзья. — Лейтенант Чайлд, — Итэр холодно улыбнулся, отцепив руку мужчины от своего плеча, — Мне приятна ваша забота, но я разберусь с этим сам. Я не маленький ребёнок, я понимаю, что делаю, и не нуждаюсь в ваших беспокойствах. Чайлд отшатнулся. Кажется, резкость Итэра его очень обидела. Офицер понимает, что лейтенант волнуется за него искренне, но сейчас не хочет думать о том, как сильно того могут ранить его слова. Он хочет домой. Люди сейчас раздражают. — Хорошо, — голос Чайлда приобрёл сталь, — Езжай домой. Я передам Венти, что с тобой всё хорошо. Полицейский захлопнул дверь, и направился обратно к зданию департамента. Венти не наблюдается ни в машине, ни на улице — видимо, лейтенант отправил его работать. Итэр устало вздохнул, откинув голову на спинку сиденья. А он-то надеялся, что сегодня обойдётся без приключений.