Утро пятницы. Итэр впервые не хочет идти на работу.
Уже подъезжая к зданию полицейского участка, он задаётся вопросом, как будет смотреть в глаза Венти и беседовать с ним — даже если он принял решение прекратить общение, разговоры по работе будут неизбежными. Юноша впервые ощущает себя трусом, пытающимся сбежать от проблем. Ему противно от своей слабости, и он бы точно дал себе оплеуху, если бы не держал руки на руле.
Телефон с вечера прошлого дня разрывается тонной извинений Венти, мольбами всё обсудить и не прекращать общение, однако Итэр упрямо игнорировал сообщения, не готовый сейчас к беседам по душам. Итэр потерян, обескуражен — ему вообще мало что хочется в таком состоянии, разве что напиться до беспамятства.
Может, он-таки заглянет сегодня в бар.
Парень паркуется, и нехотя вылазит из авто, но к зданию отделения шагает быстро, не желая по пути на кого-нибудь из коллег наткнуться. Настроения даже на отвлечённую болтовню нет, Итэр просто хочет побыть наедине с собой пару дней. По-хорошему вообще неделю, но, конечно, никто неделю отдыха ему не выделит. За субботу и воскресенье, определённо, необходимо решить, что делать дальше, и стоит ли что-то делать вообще. Быть может, всё не так плохо, как ему кажется? Стоит ли отказываться от Венти только из-за того, что тот испытывает к нему нежные любовные чувства?
Чем больше Итэр думает об этом, тем больше предаётся сомнениям. Можно обойтись и без столь радикального подхода — приходит он к, вроде как, здравому умозаключению. Но затем снова тонет в тяготящих душу тревогах, и беснуется, сам к себе питая раздражение от неопределённости.
Ему просто нужно время. Как бы сильно не хотелось ломать голову над этой ситуацией, ему стоит разобраться в себе. Оставлять это так нельзя.
Парень яро машет головой и тяжело вздыхает, чудом успевая отскочить от офицера, торопливо вылетевшего из главных дверей департамента. Коллега, не смотря по сторонам, бросается к служебной машине, около которой его уже поджидает другой офицер, и они спешно юркают в салон. Авто настолько быстро покидает парковку, а оба парня выглядели до того напугано, словно в полицейском участке лицом к лицу встретились со своим ночным кошмаром. Да что же там-
— Опаздываешь, Итэр.
А, ну конечно, ага. Кого ещё могли так донельзя сильно испугаться те ребята, если не грозного лейтенанта Чайлда?
— Опаздываю? По-моему, я приехал весьма вовремя, — юноша не поднимает глаз, но чувствует испепеляющий взгляд мужчины.
Полицейский выше по званию презрительно хмыкнул, и вдруг прикоснулся кончиками пальцев к шёлковой ткани галстука офицера. Итэр напрягается: что этот идиот задумал на этот раз?
Тело словно свинцом налилось — не пошевелиться. Парень только чувствует, как беспокойно колотится сердце, и испариной покрываются ладони, облачённые в перчатки. Атмосфера чувствуется тяжёлой, накалённой до предела. У Итэра перехватывает дыхание, когда тонкие пальцы мужчины плавно скользят к основанию узла, руки сжимаются в кулаки. К глотке подступает душащая, кислотная ярость: он что, вновь собрался терпеть около-домогательства Чайлда? Нет уж, он уже сыт этим по горло! Возможно, если бы вчера после работы этот мудила не стал бы приставать к нему на глазах Венти, то этой ситуации и не возникло. Вот ведь…
Резкий толчок. Итэр возмущённо отпихнул лейтенанта от себя, и исказился в гневном оскале, когда поймал того на блаженной усмешке. Чайлд издевается, ловя при этом кайф! Какой же всё-таки редкостный пидорас.
— Лейтенант, я повторю вам ещё раз, — хрипит сердито юноша, глядя исподлобья, даже не пытаясь скрыть неприязни, — Купите себе силиконовую грудь, если так хочется её полапать.
Он пытается обойти мужчину, однако тот преграждает ему проход, и улыбается шире, довольнее, в ответ на предупреждающее рычание. Да что за херня-то?! Ведёт себя так, будто глубоко обиделся за вчерашнюю грубость! Чайлд ведь не ребёнок, чтобы долго дуться на подобное. К тому же, его не должно вообще волновать, как Итэр с ним разговаривает — они просто коллеги, однажды оставшиеся на ночь в одном доме.
— Блять, да съебитесь уже! — взорвался юноша, порядком разнервничавшийся из-за того, что лейтенант полиции не пускает его, сука, на работу. Какой абсурд.
Итэр чувствует, как кровь неумолимо приливает к лицу от распирающего изнутри гнева. Сейчас Чайлд просто отвратительно схож с задирой со школьных времён, который вплоть до выпуска покоя не давал. Неужели, задев ахуеть какие важные чувства лейтенанта, офицер подписал себе приговор на мучительные года приставаний? Какой кошмар… Лучше уж уволиться, чем терпеть такое к себе отношение.
— Хм… Но ты правда опоздал на пятнадцать минут, я имею полное право отстранить тебя от работы на сегодня и вынести наказание. Что на счёт мытья пола в моём кабинете? М… — мужчина задумчиво потёр подбородок, продолжающий подливать масло в огонь. Должен ведь догадаться, что у Итэра нет совсем никакого желания играть в его игры. Или он специально, чтобы окончательно изничтожить юноше нервы?
— Пробки были, — импульсивно отмахнулся Итэр, — Послушайте, если вы не пустите меня, я просто поеду домой. Вы это наказание придумали, я никогда не слышал, чтобы опоздавших как-то наказывали.
Наступает безмолвие.
Чайлд больше не смотрит надменно, скорее с дружеским любопытством, и очаровательно наклоняет голову к плечу. Ввиду беспорядка на голове, мужчина выглядит, как всклокоченный воробушек — невинно, и слишком мило. Итэру даже стыдно становится за жёсткий ультиматум.
— Хорошо, — тихо отвечает лейтенант, отступив от дверей, — Иди, работай.
Парень бросает последний настороженный взгляд на лейтенанта, доставшего из кармана брюк пачку новых сигарет, и скрывается в здании, только здесь почувствовав себя чуть более расслабленно. Он отходит от недавней вспышки гнева, и трёт лицо ладонями, стараясь ободрить себя. Ну, вправду, не всё так плохо. Вероятно, он просто очень критичен.
Ладно! Пора оставить мысли о проблемах, и погрузиться в работу.
Парень держит безразличное лицо, когда заходит в офис. И снова, как в первый день, все разом замолкают и вонзаются острыми взглядами в него: кто-то приглушённо посмеивается, кто-то перешёптывается, а некоторые стыдливо отводят глаза.
Какое-то дурное предчувствие.
Итэр останавливается лишь на секунду, чтобы посмотреть, не пришёл ли Венти, и не сдерживает облегчённого вздоха: Венти всё ещё нет. Он не думает о том, как это странно для друга, и совсем нетипично, и спешит пройти к своему месту. Юноша хмурится, замечая на рабочем столе маленькую разрисованную бумажку. Ребёнок забыл забрать рисунок? Но откуда здесь взяться ребёнку…
Он, остановившись у своего места, склонился над рисунком и прищурился, не сразу улавливая его смысл: накалякано настолько нелепо и безобразно, что даже непонятно, что есть что.
Но до него доходит.
Парень сердито хлопает ладонями по столу, и, едва сдерживая брань, комкает листик, небрежно закинув в мусорку. Только-только успокоившись, и настроив себя на хороший день, Итэр снова неимоверно бесится, рвёт и мечет, и пропитывается разъедающей ненавистью.
«Тупая течная сучка, раздвигающая ноги перед лейтенантом и сержантом! Что, хочешь стать шлюшкой для всего полицейского состава?» — гласила подпись на рисунке, нарочно написанная детским почерком и разными цветами. Впрочем, если бы этим обидчик ограничился, то, возможно, Итэр не был бы так зол. Однако, помимо этой приписки имелся и рисунок, несущий в себе такой же оскорбительный контекст.
Всего лишь неаккуратный набросок того, как Итэра пускают по кругу, а он, залитый спермой, кажется, был вовсе не против: автор даже не поленился и пририсовал ему карикатурно похабное выражение лица. Офицер не понимал одного: что он успел сделать, раз его давалкой обзывают, готовой лечь под каждого встречного? Неужели Итэр настолько здесь никому не нравится, что его пытаются затравить?
Какие же это глупости.
Конечно, хотелось бы иметь хорошие отношения с коллективом, но раз его настолько сильно ненавидят, то почему он должен относиться к ним с уважением? Догадаться, кто сделал такую пакость, несложно — подобного рода оскорбления, Итэр уверен, можно услышать только от противного Скарамуччи. Он не станет возмущаться по этому поводу, по своему опыту зная, что ярость таким уёбкам, как Скарамучча, только радость доставит.
Но и просто так офицер это не оставит. Совершенно не хочется запомниться коллегам, как терпила, не умеющий за себя постоять. Однако, сегодня он план мести придумывать точно не будет. У него другие планы.
Парень глубоко вздохнул, и шумно выдохнул, сев за своё место. Под множеством горящих злорадством взглядов сосредоточиться на работе непросто, но Итэру сталкиваться с таким не впервой, поэтому он не так сильно нервничает, как нервничал бы, если бы такое приключилось в первый раз. Офицер включает компьютер, параллельно доставая из верхнего ящика стола стопку документов, которые ему необходимо занести в базу данных полицейского департамента. Еще предстоит написать рапорт, содержащий в себе отчёт капитану о проделанной за неделю работе. Столько письменной мороки, так и с ума сойти недолго.
Вероятно, Итэру не дают серьёзные задания потому, что ещё не очень уверены в его силах. Но, с другой стороны, а как тогда проверять, на что он способен? Ведь только практика позволит приобрести опыт. Юноша очень надеется, что капитан Чжун Ли не относится к нему с пренебрежением из-за недавнего инцидента, и не наказывает таким образом. Это ведь незаконно!
Итэр помотал головой, избавляясь от нарастающей тревоги. Не хватало ещё того, чтобы он накрутил себя и начал обесценивать собственные успехи — если он действительно разочаруется в себе, то будет работать без отдыха и сна, лишь бы ему дали достойное задание. Так было и в полицейской академии: конечно, Итэр закончил её с отличием, но какой ценой ему это далось? Каждодневные изнуряющие тренировки, сон длиною в два — иногда четыре — часа, постоянное зазубривание законов, статей, из-за которых в голове Итэра была каша, изучение психотипов преступников, порядок работы со сведениями, тонны книг по криминалистике, уголовное право — и всё это он обязан был помнить. И ведь помнил же! Каждые выходные Итэр читал всё больше и больше необходимых книг, не переставая зубрить. Это единственный способ прийти к успеху — так думает офицер.
— Эй, — он не сразу заметил, что над его столом навис некто, — Понравился подарочек? — ну конечно.
Итэр демонстративно сморщил нос, и неохотно оторвался от заполнения документов в электронном виде, подняв глаза на злополучного Скарамуччу. Житья он ему не даст, это офицер очень хорошо понимает. Ну и ладно. Итэру нет до него дела, хоть и на нервы действует знатно. Это проблемы Скарамуччи — если он пытается принизить Итэра, то, что очевидно, имеет кучу комплексов и низкую самооценку. Какой жалкий. Юноша думал, что закомплексованнее лейтенанта не сыскать никого, но знакомство с таким чмом, как Скарамучча, заставило его пересмотреть свою точку зрения.
— Очень, — холодно улыбнулся Итэр, — Столько внимания мне уделяешь, я вот всё не пойму, зачем тебе это нужно?
Он возвёл глаза к потолку, напуская показушную задумчивость. Скарамучча, кажется, не такой реакции ожидал — по лицу видно, что опешил.
— Аа! Кажется, я понял, — офицер ударил себя по лбу, — Ты хочешь трахнуть меня. Завидно, что на месте Венти или лейтенанта не ты?
О, созерцать то, как округляются глаза Скарамуччи — сплошное удовольствие. Он так сильно краснеет, и мгновенно теряет самоуверенность, спешно пытаясь придумать язвительный ответ. Скарамучча словно подросток — по развитию ничем не отличается, ну правда. Полный идиот, пытающийся строить из себя хуй знает что. С Чайлдом хотя бы интересно пререкаться: он такое выкинуть может, что Итэр ещё полдня ошалелый ходить будет.
— Что ты… Да что ты несёшь! — взревел разъярённо Скарамучча, сжавший руки в кулаки, и вспыхнувший то ли от смущения, то ли от возмущения, как спичка — выглядит очень глупо. Если лейтенанта злить и смущать нравится потому, что он выглядит неимоверно очаровательно, то со Скарамуччей Итэр просто чувствует своё превосходство. Может, это связано с тем, что Скарамучча вот нисколько ни в его вкусе, а Чайлд ему хотя бы внешне нравится.
— Ну-ну, будет ещё шанс, малыш, — снисходительно утешает Итэр, выдерживая сердитый взгляд парня, — Я с пребольшим удовольствием раздвину перед тобой ноги. До сержанта дослужись только.
Он растягивает губы в усмешке после того, как Скарамучча яростно хватает его за грудки, пытаясь припугнуть. Какое разочарование, но Итэру такие угрозы не страшны.
— Какая же ты мерзкая сука. — цедит офицер сквозь зубы, встряхивая грубовато коллегу за грудки. Итэр только отвечает доброжелательное: «рад стараться», и отводит взгляд к двери офиса, мгновенно теряя к Скарамучче интерес.
Он знает, что остальные полицейские с интересом наблюдают за ними — для них это сродне представлению. Итэр, впрочем, не может их осуждать: понимает, что сам был бы не прочь понаблюдать за тем, как какой-то «выскочка-новичок» уделывает недалёкого задиру. Может, даже на видео бы снял.
Скарамучча всё ещё не оставляет попыток запугать Итэра угрозами, но тот всё пропускает мимо ушей, заинтересованно вглядываясь в прозрачную дверь. Он заметил лейтенанта и Венти, подходящих к офису, и предвкушающе облизнул губы, уже зная, как на их перепалку отреагирует лейтенант.
— …В следующий раз будь более сдержанным, — доносится до слуха Итэра понимающая фраза лейтенанта. По всей видимости, между Чайлдом и Венти завязался, судя по интонации, дружелюбный диалог по дороге сюда. Удивительно.
— Не понял. — мягкое выражение лица мужчины мгновенно стёрлось, сменившись раздражённым.
Итэр махнул лейтенанту и другу рукой, замерев после того, как столкнулся взглядом с последним.
Блять.
Что-то он не подумал, что Венти-
— Скарамучча, я так понимаю, ты уже закончил свою работу? — лейтенант пугающе спокойно улыбнулся.
Итэр хмыкнул, не упустив из внимания то, как дрогнули ладони офицера. «Трус» — презрительно отмечает он про себя. Испугался лейтенанта, и уже готов отступить! Эх, совсем никакой гордости. Видимо, среди коллег Итэра нет никого, кто мог бы нагрубить лейтенанту, кроме него самого. Теперь-то понятно, почему Чайлд к нему по-особенному относится — просто с ним интереснее всего. Ну или Итэр опять зазнался.
Юноша метнулся взволнованным взором Венти, изломив брови домиком и прикусив нижнюю губу. Сердце кровью обливается, стоит ему снова посмотреть на несчастное лицо сержанта. Глаза покрасневшие, сквозят отчаяньем и неуёмной усталостью, друг даже глядеть на Итэра стыдится, потому пялится в пол. Венти плакал. Осознание этого приходится настолько болезненным, что парня словно пронзают мечом насквозь.
У него мгновенно портится настроение.
Если глупость Скарамуччи немного развеселила, то подавленное состояние Венти снова топит в беспомощности и кромешной грусти.
Итэр ощущает себя виноватым. Но так быть не должно.
— Да отпусти ты меня блять, — Итэр дёрнулся, сжав запястья Скарамуччи, что в свою очередь застыл, как остолоп, и не торопился двинуться даже после предупреждения Чайлда.
Тот, наконец, отмирает, и с презрительным цоканьем ослабляет хватку на воротнике рубашки Итэра, а после и вовсе уходит к своему столу.
Лейтенант испускает гневное фырканье, недовольно хмуря брови, кидая в Скарамуччу испепеляющий взгляд. Видно, что мужчине этот офицер тоже совсем не нравится — он так на него смотрит, будто убить готов.
— Итэр, — на имени юноши Чайлд значительно смягчился, — Занеси документы ко мне в кабинет, как закончишь с работой.
Дождавшись слабого кивка офицера, Чайлд тяжело вздохнул, и ретировался из офиса.
Парень вдруг чувствует такой сильный упадок сил, что хочется немедля встать, уйти домой, залезть в кровать и поплакать — это чувство безысходности просто чудовищно. Было бы неплохо выкорчевать все чувства на время работы, чтобы не напортачить с заполнением документов. Однако, увы, Итэру не под силу заставить себя ничего не чувствовать в такой-то ситуации — это неимоверно тяжело.
Он слышит шаги в свою сторону. И замирает, взметнув брови ко лбу, как только чувствует нежное прикосновение к волосам.
— Венти, — горько выдыхает юноша, не в силах остановить друга. Ему не хочется этого делать. Ему приятно, и на миг становится так тепло, что он готов расплакаться от этой безмолвной поддержки, от нежных чувств, вновь вспыхнувших в груди искрой — от них Итэр задыхается. Но ему хорошо.
— Прости меня, — раскаянно шепчет сержант, тычась носом в макушку друга, — Я не…
— Тише, — Итэр приходит к осознанию, что не может злиться на мужчину за вчерашнее: всё, что он чувствует, это безмерную нежность, искреннее, разрывающее на части, сочувствие, и ярое желание помочь. Встретившись с Венти лицом к лицу, парень понимает кое-что ещё.
Он не сможет прекратить с ним общение.
Слишком сильная привязанность не позволит поступить так жестоко. Даже если это было бы во благо.
— Мы обязательно поговорим об этом, — чувственно зашептал на ухо Итэр, потянувшись за объятьями, — Только, пожалуйста, дай мне немного времени. Я напишу тебе, как только буду готов к разговору.
Венти тихо всхлипнул, судорожно сжав своего возлюбленного в чрезвычайно трепетных объятьях. Итэр жмётся лицом к груди мужчины, и слышит, как быстро и громко бьётся его сердце. Как он мелко подрагивает, сдерживая новую волну слёз, и как отчаянно притискивает к себе ближе, не желая отпускать.
Итэру совершенно всё равно, что они обнимаются прямо в офисе. В такой момент абсолютно ничего не имеет значения, кроме Венти — офицер всерьёз готов отдать за него жизнь.
Потому что он слишком зависим.
***
Итэр лениво тянется, хрустя пальцами рук, и подавляет зевок. Всё тело болит после двенадцатичасовой работы за компьютером, в глазах плывет, а черепную коробку сдавливает неистовая боль. Венти уже уехал домой, как и большинство полицейских, а он чуть задержался из-за того, что постоянно отвлекался на тяжёлые мысли о Венти. Он просто надеется, что лейтенант не прикопается к проделанной работе. Наверняка видел, в каком состоянии пребывает офицер.
Он аккуратно складывает документы, разбросанные по столу, в стопку, и берёт с собой, помня, что Чайлд попросил зайти к нему после работы.
Парень быстро добирается до кабинета мужчины, и, после приглушённого: «можно», заходит внутрь, приветствуя кивком головы.
— Как и просили, вот документы, — юноша кладёт важные бумаги на стол лейтенанта, — Рапорт я Вам скинул.
Полицейский старше по званию смотрит на него с лёгким прищуром и полуулыбкой, а затем поднимается с места. Итэр немного настораживается, когда тот подходит к нему, и уже готовится к удару за утреннюю грубость, однако его лишь дружелюбно хлопают по плечу.
— Завтра выходные, — лукаво тянет мужчина, — Может, сходим в бар, выпьем?
Итэр такого явно не ожидал. Чего угодно, но не этого! Чтобы лейтенант, да провести время вместе предложил? Это что-то из ряда вон выходящее. Что стоит ожидать следующим? Он его на свидание пригласит? Ладно, это уже совсем нереалистично.
— Вы меня удивляете, — слабо улыбнулся Итэр, не собираясь язвить. Чайлд настроен дружелюбно, так что и он ответит тем же, — Почему именно я?
Чайлд растерялся, сжав плечи юноши крепче, и отвёл взгляд, очевидно придумывая объяснение на ходу. Сейчас лейтенант такой мягкий и открытый, что Итэр просто не может злиться за его последующее лукавство:
— Чжун Ли мне отказал, пить один я не хочу, — бормочет он.
Итэр испустил смешок, накрывая ладони мужчины своими. Он не особо соображает, что делает и зачем делает, начиная нежно поглаживает чужие пальцы. Не то чтобы это было чем-то необычным, учитывая, что Итэр трогал член Чайлда, а тот его едва не засосал, но-
Сейчас это кажется чем-то запретным.
— И… — мужчина понижает голос до мягкого шёпота, — Ты сегодня очень подавлен. Мне совсем не нравится видеть твою кислую рожу. — он ловит руки парня, сжимая их в своих.
Блять.
Это что, поддержка у Чайлда такая?
Ладно, сейчас Итэру действительно нужен кто-то, кто выслушает и поддержит его. Взвешивая за и против, Итэр приходит к заключению, что лейтенант Чайлд вовсе не самый плохой кандидат на подушку для слёз.
Однако, отношения с мужчиной вводят Итэра в ступор: еще утром он желал разъебать Чайлду ебало, а сейчас едва ли не заигрывает с ним. Да и тот тоже! Недавно обижался, сейчас подыгрывает, ластится.
У них пиздец какие странные взаимоотношения. Но Итэр не то чтобы очень против.
— Неужели? — в тон мужчине мурлычет офицер, — Вам претит мысль о том, что мне портит настроение кто-то другой, а не только Вы?
Чайлд сужает глаза.
— Может, — уклончиво отвечает он, — Так что, согласен?
Тихий вздох. Итэр прячет грустную улыбку от Чайлда, ткнувшись в его грудь лбом, и прикрывает глаза. Мужчина не сопротивляется близости, не переставая мягко сжимать руки. Видимо, Итэр очень сильно разбит, раз он не прочь выговориться лейтенанту. Впрочем, лейтенант не кажется плохим человеком, несмотря на вспыльчивость и придирчивость.
— Вы правы, я очень подавлен. Я всё равно собирался напиться сегодня, поэтому… Давайте выпьем вместе, что уж терять. — он фыркнул, ощутив, как мужчина выпустил его ладонь из своей хватки, и переметнулся к волосам на затылке, нежно перебирая меж пальцев.
— Рад, что ты не отказался. — расслабленно выдохнул лейтенант. — Не переживай за машину, на ночь её можно оставить тут. Здесь неподалёку есть неплохой бар, там и не особо дорого, и алкоголь хороший.
— Ведите. Чем дешевле, тем лучше. — соглашается Итэр, отстраняясь от мужчины.
Чайлд захватил ключ от кабинета, и, погнав юношу переодеваться, сам направился сдавать ключ дежурному, чтобы не забыть потом.
Офицер уже стягивал с себя рубашку, как в раздевалку ворвался Чайлд, заставший своим внезапным появление врасплох.
— Вы хоть стучитесь, что ли, — сконфуженно бормочет Итэр, сняв одежду и сложив её в шкаф. Он игнорирует изучающий взгляд мужчины, скользящий по телу, и расстёгивает ремень на брюках, — Долго стоять будете?
Чайлд моргнул, и, передразнившись, подошёл к своему шкафчику, тоже взявшись за переодевание.
— Я думал, ты дрыщ, — признаётся он, зачесав волосы назад, — Впервые тебя без одежды вижу.
Итэр в ответ издал раздражённый смешок, надев безразмерную майку, затем шорты и кеды. Ничего удивительного, что его сочли за худощавого парня — он давно знает, что в одежде его подтянутой фигуры не особо видно.
Он садится на скамейку, дожидаясь, когда переоденется Чайлд. Но тот совсем плохо справлялся с галстуком, с каждой попыткой ослабить узел запутывая лишь сильнее.
— Блять, лейтенант, — не выдержал юноша, встав на ноги. Он подходит впритык, и помогает развязать галстук, пока Чайлд находится в прострации, — Что ж вы такой криворукий-то. Завязывать вам кто галстук помогает? Капитан Чжун Ли?
— Допиздишься, и ты всегда мне его завязывать будешь, — басит твёрдо Чайлд, не оставляя никакой надежды на то, что шутит.
— Я похож на заботливую жёнушку? — усмехнулся Итэр, справившись с галстуком за считанные секунды.
— Скорее на заботливого муженька, — жмёт плечами лейтенант, расстёгивая на рубашке пуговицы, — У меня и правда есть проблемы с завязыванием галстука, я трачу на него пятнадцать минут. Может, окажешь мне услугу, м? Я даже могу заплатить.
— Смотря сколько.
— Что на счёт двухсот долларов?
— По рукам. — Итэр, может, и гордый, но за деньги на многое готов. Даже если это подразумевает быть почти собачонкой лейтенанта.
— Неожиданно, — Чайлд выглядит удивлённым. Он, определённо, ожидал какой-то колкости, однако, несмотря на изумление, он не пытается отшутиться. Вероятно, лейтенант действительно не против помощи офицера.
— Пошли. — когда мужчина полностью одет, Итэр уже выскальзывает за дверь и торопится по обыкновению сдать обмундирование. Он выскочил на улицу, не желая оставаться в стенах департамента ни на секунду дольше.
Парень ждёт мужчину недолго, всего пару минут, и, слыша шаги позади себя, спешит обернуться.
— Лейтенант, вам стоит перестать курить так часто. — вздыхает он, созерцая мужчину с сигаретой меж губ.
— Ну, может быть, — отчуждённо произносит Чайлд, не собираясь прислушиваться к совету офицера. Он чиркает зажигалкой, и демонстративно вальяжно затягивается, хитро улыбаясь на укоризненный взгляд юноши, — Будешь?
— Нет, — фыркнул он, — Я думаю о своём здоровье.
— Какой правильный. — промычал Чайлд. По лицу видно, что он приятно впечатлён подходом подчинённого, но вслух ничего не произносит.
— В какой бар мы идём? — полюбопытствовал Итэр, шагая в одну ногу с лейтенантом, и невольно вдыхая запах табака.
— «Джулеп», — отвечает мужчина, — Слышал о нём?
— Пару раз, от друзей. Но я там никогда лично не был. — объяснил юноша.
— Поверь, приятель, посетив это место один раз, оно станет твоим любимым. — заверил его чересчур уверенно лейтенант, стопорясь перед красным светом светофора.
— Я не большой любитель шляться по барам. — сухо бросает Итэр.
— Значит станешь. — Чайлд остался невозмутимым.
Парень подавляет улыбку, и пихает по-дружески полицейского в плечо, слыша в ответ тихий смешок.
На самом деле, Итэр немного начинает волноваться: а не закончится ли сегодняшняя попойка снова невменяемым состоянием Чайлда? Итэр совершенно не хочет опять тащить его к себе!
— Только пообещайте, что не будете убухиваться в говно, лейтенант. — просит Итэр, всерьёз разнервничавшись из-за возможного — даже очень вероятного — развития событий.
Тарталья изумлённо вытягивается в лице, затягиваясь вновь.
— Обещаю. — даёт он честное слово.
***
«Обещаю». Да, блять. Конечно, сто раз. Ага.
Не прошло и двух часов, а Чайлд уже нахрюкался! Да что там, Итэр тоже выпил прилично, и в пьяном угаре совсем не чувствует за это вины. А ведь перед тем, как начать пить, обещал себе не напиваться, чтобы на всякий случай иметь возможность вызвать Чайлду такси. Как хорошо, что на этот раз юноша хотя бы взял адрес мужчины заранее, уже тогда понимая, что вменяемым тот точно не будет.
— Бля, будь мы с тобой знакомы подольше, я бы с тобой замутил, — тянет сладко лейтенант, будучи чрезмерно пьяным, чтобы понимать, что несёт.
— Вы тоже ничего такой, — Итэр ничем не лучше, — Я бы вас тра-
Его перебивает громкая музыка, льющаяся из колонок: бьёт по ушам настолько сильно, что Итэр даже себя не слышит. Пол от частых ударных рифов будто бы сотрясается, а голова с каждой секундой гудит всё больше, и словно вот-вот лопнет.
Но она не лопается. А Итэр был бы не против, если бы лопнула. Потому что болит пиздецки сильно, он с ума с минуты на минуту сойдёт.
— Лейтенант, — юноша силится перекричать шум музыки, — Лейтенант, блять! Вы уже пьяный до пизды, куда вам ещё? — мужчина от него отмахивается, пригубив очередную стопку кровавой мэри, — Ёб твою мать…
— Ооо, — лейтенант начинает резко подпевать, да ещё и с таким лютым русским акцентом, что Итэру, честно, кажется проще застрелиться, чем терпеть всё это. Он морщится от того, насколько чайлдовское произношение режет слух, и затыкает ему рот, шлёпнув по губам пусть и не больно, но достаточно ощутимо для того, чтобы Чайлд понял, что лучше перестать издеваться над несчастным английским и специально коверкать слова.
Наверное, когда Чайлд чрезвычайно пьян, к нему возвращается акцент — это довольно забавно и в какой-то степени мило. Однако, сейчас главное — увести этого пьяного идиота отсюда и вызвать такси.
— Мистер Чайлд, нам пора уходить, — у Итэра от опьянения язык заплетается, и он, когда встает с барного стула, пошатывается на ослабших ногах. Он сам ужасно перепил, как, интересно, он такси-то вызовет? Диспетчер вообще поймет, что он говорит? Офицер очень на это надеется!
— Не-еет, я останусь здесь! — хнычет плаксиво мужчина, вцепляясь пальцами в края стойки. Итэр, как бы ни пытался поднять его со стула — бестолку. Чайлд неподъемный! — Интересно, можно жениться на алкоголе? — в полудрёме бормочет он, за секунду теряя всю энергию.
— Лейтенант, вы долбоёб? — это риторический вопрос.
Мужчина отключился мгновенно, и захрапел также громко, как в последний раз, когда Итэр пытался сначала вызвать ему такси, а затем утащить к себе домой.
— Пидорас бля нахуй, — бранится Итэр, искренне обиженный безответственностью Чайлда, — Старше вроде вы, а отдуваюсь тут я!
Пока Чайлд дрыхнет, поднять его гораздо проще — не сопротивляется же. Итэр с гневным фырканьем закидывает его руку себе на плечо, и рывком поднимает, согнувшись пополам под тяжестью веса. Пиздец, да что за махина! Широкий, накачанный, высокий, тяжёлый — как у Итэра ещё спина не сломалась?
Офицер, кряхтя, с горем пополам всё же выбирается на улицу, чувствуя, как Чайлд наваливается на него всё сильнее и сильнее — приходится обнять за талию крепче. Он ещё что-то пьяно бубнит во сне, вынуждая Итэра беситься сильнее: была б его воля — уронил бы такого бесстыжего мужчину на асфальт, да вот только тот проснётся, и снова буянить начнёт.
Парень не помнит, как вызвал такси, каким вообще образом смог связать слова в предложения, и как диспетчер нахуй его не послал. Уже через пять минут подъезжает жёлтая машина. Водитель оказался сердобольным, и помог усадить Чайлда на заднее сиденье — парень плакать от благодарности готов, потому что один бы вряд ли справился так быстро. Путь, к счастью, оказался недолгим — всего пятнадцать минут, однако всю дорогу чмо под именем Чайлд жался к нему всем телом, притесняя к окну. И ведь ещё так удобно голову на макушке Итэра пристроил, вот ведь подлец!
За такси пришлось платить из своего кармана, но это ничего, зато Чайлд за него в баре платил. Считай что в расчёте.
— Лейтенант, я вам завтра такое устрою нахуй, — ворчит Итэр, шарясь ладонями по карманам до сих пор спящего мужчины. Он нащупывает в брюках ключи от дома, и облегчённо выдыхает, осознавая, что уже совсем скоро эти мучения закончатся, — Пожалеете, что вообще пить начали.
Итэр с третьей попытки попадает в замочную скважину, открывает дверь частного дома, и втаскивает Чайлда внутрь, не забыв запереться.
— Больше никогда с вами пить не буду, — все никак не успокоится юноша, невообразимо возмущённый тем, что приходится сейчас торчать с Чайлдом у него дома, а не у себя, в уюте и спокойствии.
Итэр дотаскивает полицейского до кровати, и небрежно на неё бросает, без сил растекаясь рядом. Ну, как рядом… На полу.
Ноги дрожат, руки дрожат, все болит, а мир плывёт, в ушах звенит — Итэру в моменте кажется, что он умирает.
— О… Ты чего на полу валяешься? Иди сюда, детка, — хрипловатый, всё ещё пьяный голос Чайлда, как гром посреди ясного неба — офицер готов рвать и метать. Проснуться только сейчас? Блять… Да блять! Это издевательство какое-то!
— Лейтенант, я вас ненавижу, — говорит он не всерьёз, — И какая ещё детка? Я не тот, на кого вы дрочите. Или что, у вас галлюцинации уже?
Он поднимается на дрожащих руках, подняв голову, и тут же отползает назад, едва ли не соприкоснувшись губами с мужчиной: тот наклонился и вытянул шею, с интересом наблюдая за его мученическими ползаньями по полу.
— Оставайся здесь на ночь, Итэр, — он пропустил мимо ушей вопрос парня, — Уже поздно.
— Я и не собирался ехать домой в таком состоянии, лейтенант. — сердито цедит Итэр, и, пыхтя, пытается перебраться через мужчину на свободную половину двуспальной постели.
Но он вздрагивает, и замирает, едва удержавшись на дрожащих ногах, от грубого шлепка по заднице. Итэр злобно оборочивается на мужчину, потерявшего стыд, и хмурится в ответ на невинную улыбку. Мало того, что поза, в которую юноша сам встал, несколько сомнительная, так и лейтенант в опьянении ещё руки начал распускать. Насколько стыдно ему будет, когда Итэр наутро поведает о том, как плохо он себя вёл?
— Блять, лейтенант! — рычит разгневанно он, стоит только мужчине сжать бедро. Вряд ли Чайлд делает это осознанно — Итэр надеется, что нет — но это всё равно нельзя назвать приятным.
— Мягко... — сонно бормочет полицейский, откидывая голову на подушку. Он, поглаживая обнажённое бедро парня, снова погружается в сон.
Блять.
— Какой же вы идиот. — цедит Итэр, комкая пальцами простыни. Он скидывает кеды, и ложится наконец рядом с Чайлдом, также быстро проваливаясь в сон.
Утро обещает быть интересным.
