Insane, inside the danger gets me high Can't help myself, got secrets I can't tell
(с) Sam Tinnesz – Play With Fire
Чимин с головой погрузился в работу, нарочито выбирая самые сложные и опасные задания, чтобы только не думать об усиливающихся симптомах вейловской Мино-ломки. Даже внушительный набор зелий, которыми Пак глушил симптомы, имели всё более краткосрочный эффект. Сонные зелья немного отгоняли бессонницу, а бодрящие энергетики помогали в течение дня оставаться во вменяемом жизнеспособном состоянии. С голодом было куда сложнее – еда просто не лезла ему в глотку, поэтому в список принимаемых жиж затесалось ещё и подпитывающее зелье, – только так удавалось избежать голодных обмороков и сохранить хоть какие-то мышцы на костях. Весь, даже самый минимальный жир уже давно покинул чат, и даже милые щёчки Чимина печально осунулись. Пак отчаянно отказывался видеться с Мином, несмотря на настоятельные рекомендации двух Кимов, один из которых был, на минуточку, Министром Магии, а второй – просто занозой в его отощавшей заднице. Просто Чимин знал, что не сможет себя контролировать рядом с надменным мерзавцем, который с удовольствием влепит ему ещё пару ударов, а потом упечёт в Азкабан умирать при первой же возможности. В начале пятой недели его добровольно-принудительного Юнги-детокса Чимину начало казаться, что изнутри сначала прогремело мощное цунами и снесло всё, что можно было снести, а потом огненный смерч выжег жалкие остатки того, что до этого можно было назвать его личностью. Сейчас Чимин чувствовал себя лишь пустой оболочкой, жаждущей либо скоропостижной смерти, либо ЕГО. Пак проваливался в забытье и просыпался то на кушетке, то прямо на твёрдом деревянном полу. Он больше не мог спать на кровати – метался по ней, извивался как уж на сковородке, а любая складка постельного белья раздражала и выводила из себя. Поднявшись с пола и отпив из кружки давно остывший чай, Чимин вдруг осознал, что в квартире кто-то есть, чисто инстинктивно сразу призвал палочку и направил её в сторону материализовавшегося субъекта. – Собираешься меня проклясть, Пак? – лениво-надменно произнёс бесстрастный голос, слегка растягивая слова. Собрав всю свою волю в кулак, Чимин медленно прошествовал мимо "гостя", опустился на кушетку, уронил палочку куда-то под ноги и зарылся лицом в свои же ладони. – Мин. Одно слово, три буквы, куча эмоций и крупная дрожь по истощённому телу. – Что ты здесь делаешь? – продолжал Чимин после короткой паузы и мучительного вдоха с ароматом соблазна. – Ты однажды притащил меня сюда против воли. Я расценил это как бессрочное приглашение входить, когда сам захочу. – Если ты не хочешь повторения сценария нашей последней встречи, молю, уходи, пока я ещё держусь. Ты не знаешь всего. – всё ещё закрывая лицо ладонями, шептал Пак, а самому отчаянно жаждалось заорать "Я хочу тебя, Мин Юнги!" и обрушиться, прижаться всем своим телом к проклятому блондину. Тишина. Чимин почти поверил в то, что слизеринец трансгрессировал восвояси, но... О, чудо! Он почувствовал, как рядом с ним прогибаются пружины дивана, а после – протянутая рука слегка неуверенно прижимается ладонью к шее прямиком под его затылком. Словно освежающий, долгожданный бриллиантовый дождь ласкал каплями иссушенную беспощадно-палящими лучами потрескавшуюся землю. Вдохнуть получилось с трудом, – чистейшая нирвана струилась от места касания по всему телу Чимина, даруя умиротворение, но вместе с тем разжигая внутри желание большего. Мракоборец прижался плотнее к руке Мина и застонал удовлетворённо, когда слизеринец придвинулся ближе, чтобы голова Чимина удобно устроилась в ложбинке у него на плече. Пак упёрся лбом в шею Юнги, пытаясь игнорировать навязчивое желание немного повернуться и впиться губами в гладкую белую кожу. Стал совсем неважным факт, почему именно Мин решил заглянуть "на огонёк", и какими были его истинные мотивы. Достаточно было просто его присутствия и такого невозможно приятного – боже – прикосновения. Блаженный беспробудный сон обнял Чимина почти также сладко, как обнимал сейчас, – в одно мгновение ставший для него богоподобным, – Мин Юнги.