Min Affect

Мин Юнги был распластан по дивану, и в приглушённом со стороны кухни свете выглядел чрезвычайно, до звона в ушах ебабельным. Вообще всё было прекрасно, пока он не отталкивал Чимина и позволял ему ласкать себя, трогать в любых местах и целовать, даже пару раз оставив багровые отметины на груди. Судя по звукам, доносившимся из сладкого рта, происходящее было для него достаточно приятным, чтобы не останавливаться. Так что Чимин продолжал ритмично двигать рукой, думая про себя, что ни одно действо в жизни ещё не казалось ему таким исключительно правильным. Даже момент убийства Волдеморта не сравнится по уровню облегчения с тем фактом, что Пак наконец-то получил доступ к горячо желанному телу. В очередной раз спускаясь от линии челюсти слизеринца поцелуями ниже на грудь, затем – на живот, Чимину захотелось этого. Того самого, чего он ещё ни разу не делал. – Можно? – поднял он умоляющий взгляд на полу-расплавленного Мина, уже удобно устроившись между его разведённых ног. – Просто соси, нахрен такое спрашивать? – мягко выругался Юнги, обхватывая двумя руками голову Чимина и направляя его куда нужно. Глубоко и долго заглатывать не пришлось, Мин кончил спустя всего лишь шесть толчков, – видимо, перевозбудился так же, как и сам Чимин. Горячая сперма заполнила его рот, переполняя своим вкусом и запахом, а эти стоны... Этот рай для вейловских ушей Чимин бы с удовольствием переслушал ещё пару сотен раз. – МОЙ! – подумалось мракоборцу в момент, когда чужой оргазм пронзил и его своей остротой, – так мощно прочувствовал он все ощущения своего спутника жизни, выбранного кем-то на Небесах, либо в самой Преисподней. Чимин опустил руку и пару раз зажал собственный член, кончая на несколько секунд позже Юнги от самого факта их, наконец случившегося, орального секса и крайнего возбуждения от обладания этими минутами. И вроде бы нужно испытывать угрызения совести, – он только что отсасывал обручённому с девушкой человеку, – но Чимину было ахренительно хорошо. Он впитывал тепло белокожего тела, пользуясь каждой возможностью лишний раз дотронуться, и слушал постепенно выравнивающийся звук пульса и дыхания Мин Юнги. Он просто желал растянуть это мгновение до бесконечности. Пары-тройки бесконечностей, если быть точным.

The water's getting colder,

let me in your ocean, swim

(с) Chase Atlantic – Swim

Проснулся Пак Чимин в одиночестве, но совершенно отдохнувшим и абсолютно счастливым. Казалось, сам диван, дурацкие гриффиндорские чашки на столе и даже стены квартиры напоминали о произошедшем между двумя мужчинами прошлой ночью. Он принял вертикальное положение и стал вспоминать каждую минуту. Дыхание перехватило от резко нахлынувших эмоций, особенно с учётом того, что он сидел именно в том месте, где вчера полулёжа кончал Мин Юнги. Осознание пришло не сразу, но... Чимина абсолютно не смущал факт его вероломного нападения. А ещё, что-то явно изменилось. Пак скучал по Мину по-настоящему, хотел увидеть, как сияют в лучах закатного солнца его идеально уложенные волосы, как горят серые глаза загадочными чертовщинками или услышать, как он манерничает, лениво-презрительно растягивая слова. – Блядский вейловский гормон, это ведь уже не ты, да? – вслух произнёс Чимин, чтобы попробовать прозвучавшее на слух. – Я что, влюбился в грёбаного Мин Юнги?! – В грёбаного Мин Юнги, который скоро женится, и вовсе не на тебе, дурацкий Пак Чимин! – немного записклявив голос, ответил он сам себе. Приняв совершенно абсурдное решение написать Мину любовную записку и выложить всё как на духу, Чимин потянулся к тумбочке за пергаментом и... обнаружил аккуратно свёрнутый лист с коротким адресным "Пак", очевидно авторства его новоявленного возлюбленного. "Чимин! Считаю, что весьма удачно заглянул к тебе прошлой ночью..." Читая строчки про себя, Чимин невольно улыбнулся, так как в голове звучал хрипловато-вкрадчивый голос Юнги. "... Знай, что я позволил тебе это сделать из чувства долга и некоторого сострадания к твоей жалкой жизни, и даже был вознаграждён оргазмом. Знаешь, я почти понял, что значит быть гриффиндорцем!" Пак прыснул в кулак от саркастичной шутки, так по-доброму согревшей его сердце. Но стоило дочитать письмо до конца, как вся прежняя эйфория улетучилась в небытие, а сердце разбилось на тысячу осколков. "Пожалуйста, оплати счёт не позднее 20-го числа, а именно: – Восемьсот (800) галлеонов за восемь (8) поцелуев с языком. – Поглаживания и дрочка – я сбился со счёту, поэтому пусть будет двести (200) галлеонов со скидкой. – Двести (200) галлеонов за минет. Про прикосновения пальцами и объятия я великодушно забыл, как и про два засоса на моей груди, поэтому всего 1200 галлеонов. Увидимся, Чимин-а!" Сучий потрох. Всё это время он считал. Не упустил ни одной детали, запомнил каждое количество. И пока Чимин наслаждался и упивался своими чувствами, для Мина каждый поцелуй был ни чем иным, как очередной золотой монетой, пополнившей его банковский счёт в качестве нихуёвого бонуса к ёбаной свадьбе. Перед глазами плясали чёрные точки, тело трясло от осознания несправедливости всего этого мира, и весь обретённый оптимизм отступил, вернув мысль о том, что вовсе умереть без прикосновений было бы не такой уж и плохой идеей. Чимин сглотнул ком в горле и опустил голову меж коленей, чтобы остановить панику и накатившее головокружение. Казалось, из-под его ступней выдернули землю, и больше не на что опереться, больше нечем дышать. Он казался себе самым большим идиотом на всём белом свете. Теперь хотелось отмотать всё назад и не совершать этого опрометчивого поступка, не увлекаться Мином, не спать в его доме, не завтракать за одним столом и уж точно не отсасывать мерзавцу в своей собственной квартире. Понятное дело, Юнги не любит Чимина, с чего бы ему любить? Вспышка ярости в итоге подавила панику, и мракоборец вскочил на ноги, с горечью обрадовавшись принятому решению. Он больше не будет безвольной вейловской куклой! Чимин избавится от воздействия своей примешанной крови во что бы то ни стало, даже если его это убьёт. В конце концов, умирать ему не впервой, не так уж это и страшно. Куда страшнее жить, а точнее, существовать вот так, в зависимости. Пак в клочья рвёт прояснившее их взаимоотношения письмо прежде чем написать три собственных. Одно из них было в Гринготтс с прошением оплатить выставленный Мином счёт, второе – Тэхёну о том, куда и зачем он уезжает, и третье – заявление Министру Ким Намджуну об отпуске за свой счёт на неопределённый срок. Когда его сова вернулась, разнеся все три послания, Чимин запечатал квартиру защитными чарами и трансгрессировал в место, предположительно, полное ответов.