Прохладное осеннее солнце влетало в ленточное остекление огромного аэропорта, наполненного сотнями, нет, даже тысячами людей, в спешке снующими по воздушной гавани, словно муравьи в муравейнике. Утренняя непогода постепенно стихла. Небо, которое уже неделю было затянуто свинцовыми облаками, наконец-то пояснело, пробиваясь солнечными лучами сквозь остатки грозовых туч, что последние сутки терроризировали все территорию Рима и его тихий пригород. Разноцветный закат заливал яркими красками весь небосвод, переходя из холодных лиловых оттенков в оранжевый, исчезающий за холмами на горизонте, пока Фьюмичино продолжал жить своей обыденной жизнью.
Десятки самолетов взмывали к небу и касались взлетно-посадочной полосы каждый час, привозя и увозя людей со всех сторон планеты, а синие глаза все также холодно наблюдали за происходящим за окном. Томно, без спешки, хотя до ее рейса оставалось разве что пару часов, и уже совсем скоро она со всем экипажем покинет специально отведенную для сотрудников комнату ожидания, и отправится на борт огромного воздушного судна. Кто-то в кабину пилота, подготавливать самолет к взлету, а кто-то — в салон, дожидаться пассажиров, и помогать им занимать свои дорогие и не очень места.
Моника вот уже несколько минут сидела и молча глядела на закат. Подумать только, раньше бы никогда не подметила такую красоту самого обыденного природного явления, а теперь глаз не могла отвести, ощущая себя немного иначе. Весь этот день с его несовершенствами, отсутствием электричества в доме до половины пятого вечера и отборным матом рабочих под окнами, озадаченных оборванными ветром проводами, стал для Де Сантис одним из самых счастливых. Потому что в кой-то веки девушка встретила его не одна в своей холодной постели, ведь рядом с ней был любимый мужчина.
Нежный, внимательный, ласковый, но при этом и страстный, и такое сочетание для Моники было самым идеальным.
С Итаном стюардесса нехотя распрощалась примерно с час назад, когда он на ее же машине подвез ее в аэропорт, и, пообещав ее обязательно забрать ровно через неделю, уехал домой, пока девушка грустно глядела ему вслед. То, как Торкио был до безумия ей дорог, можно было определить хотя бы по тому, что Моника доверила ему свой автомобиль, чего раньше никогда не делала ни с кем, даже с Орландо.
Итан стал для Де Сантис особенным.
А она, в свою очередь, была особенной для него.
Она сидела, и смотрела на закат, думая о том, с какой радостью через семь дней упадет в его объятия, когда он заберет ее с работы. Как они приедут к ней домой, закажут какой-нибудь вредной еды, и завалятся на диван смотреть свежую американскую комедию, а потом займутся любовью и будут обниматься до самого утра. Мечты до безумия наивные и даже какие-то инфантильные для двадцати пяти лет, но Монике это нравилось.
Нравилось, что с Итаном она чувствовала себя так, будто влюбилась впервые.
Одно омрачало ее положение. Ложь и игра в ту, кем она не являлась, и килограмм кокаина, который был спрятан в ее спальне. По телу пробегали мурашки всякий раз, когда Де Сантис думала о том, что может случиться, если Торкио узнает правду. Проблема была даже не в том, чем именно девушка втайне от всех занималась, она ведь делала это из благих побуждений, но никому знать об этом не следовало. Пугало лишь то, что Итан наверняка разозлиться, когда поймет, что Моника ему врала.
А правду она сказать все равно не сможет.
Не имеет права по итальянскому законодательству.
Но думать об этом было рано. Девушка считала, что держит ситуацию под контролем, по крайней мере, ей удавалось это последние девять месяцев. Обманчивое чувство. Попытка себя успокоить, не больше, и стюардесса понимала это, но отказывалась окончательно мириться с мыслью о том, что бесконечно скрывать правду она точно не сможет.
Но как решить проблему, из которой нет выхода вот уже почти год?
Моника была слишком упертой и целеустремленной для того, чтобы спустить все на самотек теперь, когда у нее была реальная мотивация оставить прошлое в прошлом, и идти в будущее с человеком, которого она по-настоящему любит.
— Посмотрите-ка, кто вернулся с солнечных берегов Карибского моря! — раздался за спиной Де Сантис знаковый игривый голос, и она машинально развернулась на него, встречаясь взором с как всегда несерьезным Тео. — ты хоть загореть за пять дней успела? Покажешь?
Молодой человек в форме пилота галантно снял с головы фуражку и почтительно поклонился немного обескураженной таким появлением своего лучшего друга стюардессе, которая в глубине души, конечно же, по нему соскучилась.
— И тебе привет… — как-то неуверенно ответила Моника и встала со своего места, принимая молодого человека в крепкие объятия. — а ты чего такой счастливый?
— Рад тебя видеть, а что? — Тео коротко чмокнул ее в щеку и пожал плечами, невинно вскидывая глаза к потолку, когда девушка от него отстранилась. — без тебя летать как-то скучно. Еще и посылки с леденцами некому возить!
— Тихо ты! — возмущенно шикнула Де Сантис, перепугано озираясь по сторонам. — еще по громкой связи объяви, что мы с тобой курьерской доставкой подрабатываем… — сквозь зубы процедила она, вновь вспоминая про невыносимую для нее тему.
Джелони на это лишь закатил глаза, и, присев на кресло, где только что сидела Моника, закинул ногу на ногу и уткнулся в свой телефон, на который ему пришло сообщение. Девушка снисходительно покачала головой, понимая, что в случае Тео смех — это защитная реакция, и только так молодой человек способен переживать немалый стресс в его жизни. Она присела рядом с ним, глубоко вздыхая, и, опустив лицо в ладони, прикрыла глаза, пользуясь минутой тишины, пока друг был увлечен перепиской с кем-то, и, судя по поганой ухмылке на его лице, это была очередная девушка, с которой пилот крутил интрижку. И Моника, на секунду провалившись в свои мысли, не видела то, как лицо ее друга стремительно бледнеет, теряя былой веселый настрой, а темные глаза округляются, пока он переводит на нее свой ошарашенный взор.
— Мон. — позвал он подругу, и та, растерянно на него оглянувшись, подняла брови в ожидании, что он продолжит.
Но Тео молчал, хватая ртом воздух, и Де Сантис начала переживать, хмурясь от того, как пристально он прожигал ее взглядом.
— Как прошла свадьба? — резко перевел тему Тео, раздраженно закусив губу, и, подавив нервный смешок, сжал ладони в кулаки.
— Замечательно, а что? — не понимая, к чему клонит лучший друг, пуще прежнего нахмурилась Моника, складывая руки на груди. — также, как и все обычные свадьбы: весело, торжественно и быстро…
— И ничего необычного не произошло? — с надеждой в голосе вновь спросил пилот, задышав немного чаще. — ничего, о чем мне положено знать?
Стюардесса растерянно развела руками, отрицательно покачав головой, действительно не понимая, что молодой человек ожидает от нее услышать, и тот облегченно выдохнул, как-то загадочно хихикнув.
— Так и думал, что Диди меня разыгрывает, вот сучка! — воскликнул Тео, вновь переводя на подругу свой сумасшедший взгляд. — она утверждает, что ты трахаешься с ее бывшим, как его там, а, похер! Ты прикинь, какой бред, как ей вообще голову пришла мысль, что я поведусь?!
Моника замерла на месте и побледнела, медленно прикрывая глаза. Со всеми этими сборами на работу и мыслями о своем будущем, она совершенно забыла о случившемся у нее дома утром, когда их с Итаном застала на ее пороге Диана, которая якобы пришла мириться. И было глупо выкидывать эту неожиданную встречу из головы, потому что чуйка Де Сантис ее не обманула. Бывшая подружка и правда не собиралась скрывать то, что узнала об их с Торкио романе, и видимо, начала свою информационную войну с их общего лучшего друга. Стюардесса замешкалась и как-то стыдливо закусила губы, глядя на то, как уверенная улыбка сползает с губ Джелони, который снова посерьезнел и глубоко задышал, понимая, что видимо Диди все-таки говорит правду.
— Погоди, она что, серьезно...? — мгновенно краснея, возмущенно процедил Тео, распахивая короткие ресницы так широко, что, казалось, его глазные яблоки сейчас вывалятся из орбит. — ты реально спуталась с этим заносчивым придурком, у которого серебряная ложка из зада торчит?
— Его зовут Итан, вообще-то. — строго сказала Моника, не желая терпеть нападки от одного дорогого ей человека в сторону другого. — и, да, я с ним спуталась, как ты выразился, потому что он… — девушка замялась, чувствуя, как ей становится трудно говорить об этом с другом, который явно был не в восторге от таких ошеломляющих новостей. — Тео, с ним я снова начала ощущать себя живой, понимаешь…? — она попыталась быть честной с ним, надеясь на понимание с его стороны. — все это получилось спонтанно, но я ни о чем не жалею… Я люблю его, в конце, концов.
Де Сантис неуверенно поджала губы, ожидая от друга поддержки, и мягко улыбнулась, заглядывая Тео в глаза, но тот побагровел еще сильнее, и его лицо задергалось от раздражения, пока и без того черные от природы зрачки наливались яростью еще гуще.
— Так вот про кого ты тогда говорила мне… — прошипел Джелони, с неописуемой злостью глядя на Монику, которая точно не ожидала от него такой реакции, после их разговора, в котором молодой человек заверил, что поддержит любое ее решение. — в тот день, когда я вернулся с Бали и помчался к тебе вымаливать прощение… Вот я идиот!
— Ну да, я… — начиная сгорать от тревоги, затараторила девушка, в ужасе глядя на то, как ее лучший друг злеет с каждой секундой все сильнее. — я намекнула тебе, что влюблена, и ты сказал, что рад за меня, что хочешь мне счастья!
Тео, будто в настоящем безумии схватился за голову и угрожающе рассмеялся, качая макушкой, после чего поднял на подругу такой взгляд, что ей действительно стало страшно. Она перепугалась не на шутку, точно не ожидая, что новость об ее новых отношениях произведет на одного из самых близких людей такое впечатление.
— Тео, я не понимаю, почему ты так реагируешь! — озвучила свою мысль Моника, потеряв остатки терпения. — ты же сам столько месяцев жужжал мне о том, что мне давно пора отпустить Орландо и жить дальше! Вот я и начала!
— Моника… — глухо протянул Джелони, сжимая челюсти до скрипа. — я так сказал, потому что подумал, что ты говоришь обо мне, ясно?! — он резко повысил голос, и девушку прибило звуковой волной к спинке неудобного кресла, а по затылку ударило жуткое осознание. — я как дурак понадеялся на то, что ты наконец-то увидела во мне кого-то большего, чем просто друга, который вечно поддирает тебе сопельки!
— Тео… — в испуге прошептала девушка, в отчаянии цепляясь пальцами за подол узкого платья стюардессы. — я даже подумать не могла, что у тебя есть ко мне какие-то чувства…
Де Сантис и правда была в шоке. За столько лет теплой и близкой дружбы с братом своего возлюбленного, она и примерно на задумывалась о том, что он смотрит на нее как-то иначе. Все его знаки внимания она воспринимала как должное, привыкнув к их достаточно близким и трепетным отношениям, потому и позволяла ему все это. Но теперь, картинка, кажется, складывалась, а самый страшный ночной кошмар Моники сбывался прямо на ее глазах. Тео молчал, опустив лицо в горячие от волнения ладони, и девушка не знала, что тут еще говорить, потому что такой правды она действительно не ожидала.
— Моника, сколько мы с тобой дружим? — внезапно начал пилот, и, до боли закусывая губы, поднял на нее тяжелый взгляд. — десять лет, пятнадцать? Ты серьезно хочешь сказать, что за все эти годы ты ни разу не подумала о том, что мы с тобой можем стать кем-то большим, чем друзья? — он говорил медленно и въедливо на нее смотрел, отчего девушке стало до ужаса некомфортно. — я не лез к тебе, пока ты была с Орландо, хотя ты до безумия мне нравилась, и почти смирился с тем, что вы женитесь, но когда его не стало, я понял: это мой шанс…
Его рука, дрожа, медленно потянулась к белой от страха и шока Де Сантис, которая, кажется, перестала дышать, не в силах поверить в то, что сейчас слетало с искусанных губ ее самого близкого и преданного друга. Ладонь Джелони коснулась ее предплечья, и медленно поползла вниз, неприятно обжигая нежную кожу под тканью строгого пиджака.
— Кто, если не я, стал бы утешать тебя? Я был рядом все эти месяцы, поддерживал тебя, когда ты с постели не вставала! Я вытащил тебя из депрессии и шел на поводу всех твоих навязчивых идей, потому что ты никак не могла смириться с тем, что Орландо умер! — Тео говорил четко, глядя застывшей в ступоре Монике в глаза, пока его рука больно сжимала ее запястье. — я заслужил твоей любви, Мон, но никак не этот Торкио, который нихрена не знает о том, какая ты на самом деле… Я влез ради тебя в это дерьмо с наркотой, а ты взяла, и раздвинула ноги перед этой тряпкой, который только прикидывается крутым из-за того, что у него есть его ничтожная популярность.
— Ради меня?! — заорала девушка, вырывая руку из цепкой хватки Джелони, который явно не ожидал, что она так встрепенется, потому испуганно уставился на нее теперь он сам. — я думала, у нас общая цель — отомстить за твоего брата, Тео, а ты, оказывается, потакал мне, чтобы я позволила тебе себя трахнуть?!
— Я помогал, и продолжаю помогать тебе, потому что думал, что так ты сможешь быстрее его отпустить! — не унимался он, и, вскочив на ноги, навис над Де Сантис, блокируя ее в кресле, поставив руки на подлокотники по обе стороны от женского тела. — все, чего я хотел — чтобы ты, мать твою, была счастлива, а ты в благодарность нашла себе член с галочкой в инстаграмме!
Тео тяжело дышал, светя своим алым от злости лицом, и его дыхание обжигало кожу девичьего лица так до омерзения сильно, что Моника зажмурилась, чувствуя, как гнев закипает в ней до предела. Осознание, такое противное и скользкое прошлось по каждой ее клеточке, и захотелось врезать другу за то, какие отвратительные вещи он ей говорил. Но девушка как всегда включила свой наизусть заученный холод, и наградила стоящего над ней пилота надменным взглядом, стараясь держаться уверенно, хотя на самом деле она все еще была напугана его поведением.
— Послушай меня внимательно, Тео. — процедила сквозь зубы она, резко притягивая парня еще ближе к себе за ворот рубашки, так, что их лица оказались друг от друга в опасной близости. — я говорю тебе это в первый и последний раз. Мы с тобой — просто друзья. Были лучшими, но теперь просто. — она ядовито улыбнулась, прижимаясь к нему еще ближе так, что ее кубы касались мочки его уха, и молодой человек перепугано проскулил от боли, когда ее тонкая ручка сжалась на его пахе, впиваясь ногтями в кожу под тканью брюк. — и если ты хочешь, чтобы наша дружба продолжалась, ты навсегда забудешь об этом разговоре, и мы оба сделаем вид, что его никогда не было.
Пальцы Моники сжались крепче, и Тео снова сдавленно простонал, жмурясь от неприятных ощущений. А девушка будто специально тянула кота за яйца в буквальном смысле, пристально глядя в налитые кровью глаза напротив и невинно хлопала ресницами, ожидая, когда собеседник согласно кивнет головой.
— Ты меня понял? — задала Де Сантис наводящий вопрос, и сомкнула ладонь еще сильнее, на что Джелони зажмурился почти до слез и послушно замахал головой. — Умница. И если я еще раз услышу, как ты поливаешь грязью моего парня, Тео, клянусь, я оторву твой член с корнем и приготовлю его тебе же на ужин.
Пилот в ужасе распахнул глаза, нервно сглотнув, потому что слишком хорошо ее знал, и отлично понимал — когда Моника в ярости, она почти никогда не шутит. Он снова судорожно закивал головой, и девичьи пальцы ослабили хватку, отчего Тео тут же от нее отшатнулся, падая на соседнее кресло, и сложился пополам, пытаясь унять оглушающую боль между ног.
— Я рада, что мы друг друга поняли. — Де Сантис восторженно улыбнулась, и, встав со своего места, поправила пиджак и подол платья.
Она чуть отошла от своего прежнего места, застучав каблуками по кафельной плитке на полу, и облегченно выдохнула, ощущая, что снова одержала победу, отстаивая свои права.
— И еще, я настоятельно прошу тебя не рассказывать никому о том, что мы с Итаном вместе. — уверенно сказала стюардесса, вновь развернувшись к угрюмо сверлящему ее силуэт другу, который все еще держался за свой пах. — и в твоих же интересах донести мою позицию до Дианы, чтобы она не разболтала об этом всем подряд. — Моника чуть смягчилась, роняя под ноги тяжелый вздох. — Я правда люблю его, и не хочу, чтобы из-за меня у него были проблемы. — Де Сантис подошла к своему чемодану, на котором лежало тяжелое осеннее пальто, и надела его, расправив рукой воротник. — Так что достань из задницы остатки своей чести и сделай для меня что-то действительно стоящее, если ты когда-то на самом деле желал мне счастья.
Девушка в последний раз посмотрела на друга, и, коротко ему улыбнувшись, взяла за ручку свой чемодан, уже через мгновение исчезая из поля зрения Тео, который медленно проводил ее удаляющуюся спину и задышал чаще, в очередной раз сжимая ладони в кулаки до побеления в костяшках. Он дождался, когда Моника выйдет из зала ожидания для персонала, и, разогнувшись и прошипев от неприятных ощущений, запустил пальцы во взъерошенные волосы, натягивая их до боли. Пилот облизнул губы, исподлобья глядя на панораму за огромным окном, где готовились к взлету несколько самолетов, и как-то нервно улыбнулся, выудив из кармана брюк свой телефон.
— Значит, по-хорошему ты не хочешь, Моника… — проведя языком между зубами, процедил Тео, набирая на клавиатуре знакомый номер. — тогда будем разговаривать по-плохому.
Он приложил гаджет к уху, и, прикрыв бледные веки, стал слушать длинные гудки, поглаживая свой морщинистый от напряжения лоб тыльной стороной ладони.
— Привет, Диана. — молодой человек натянул обворожительную улыбку, когда гудки на том конце провода сменились на знакомый девичий голосок. — слушай, не поделишься со мной номером твоего знаменитого бывшего, который почему-то решил, что трогать чужое — это нормально. — Тео снова проскрипел зубами, внимательно вслушиваясь в ответ своей белокурой подруги. — хочу кое-что с ним обсудить…
Моника думала, что одержала победу в этой битве за собственное счастье.
Моника еще не знала, что вот-вот проиграет целую войну.
***
Фильтр только что скуренной сигареты со свистом отправился в стоящую рядом урну, и его сменила новая порция никотина меж покусанных от нервов губ. На душе было какое-то странное предчувствие, липкое и скользкое, как будто вот-вот случится беда, но Итан старался не поддаваться необъяснимой панике, которая непонятно откуда в нем взялась. Для него было крайне странно вот так стоять на подземной парковке, облокачиваясь на серый капот дорогой иномарки, и нервно курить, ожидая внезапной встречи. Словно он был каким-то шпионом, который что-то высматривал и вынюхивал, но Торкио всего-то нужно было дождаться одного человека, и, признаться честно, весьма неожиданного.
Когда несколько дней назад ударник как ни в чем не бывало коротал время дома, наслаждаясь перерывом между бесконечными выступлениями, концертами и фестивалями, он даже подумать не мог, что его беззаботным будням так просто придет конец. И все бы ничего, до возвращения Моники из рейса оставалось всего три дня, и Итан считал часы до желанной встречи с возлюбленной, когда среди десятков сообщений от Де Сантис, в которых девушка делилась впечатлениями и присылала яркие фотографии, затесалось одно, которое Торкио точно не ждал.
«Приветик. Есть разговор. Это касается Моники, и это сууупер важно)
Приезжай на подземную парковку Фьюмичино в пятницу около семи.
Почирикаем с тобой))
Тео.»
И сначала Итан даже не придал этому сообщению значения, посчитав это шуткой, но когда лучший друг его возлюбленной написал снова, ударник все-таки клюнул на его уловку. В переписках Джелони был немногословен. Как бы барабанщик не пытался вывести его на разговор без личного общения, тот как будто специально увиливал от темы. И, в конце концов, любопытство и желание выяснить, что Тео от него нужно взяли верх, и Итан согласился на встречу, в голове даже близко не представляя, о чем у них с пилотом вообще может пойти разговор.
Безусловно, у Торкио была к нему личная неприязнь. Он не собирался никак препятствовать общению Моники и ее лучшего друга, но сам его недолюбливал по ряду причин. И хотя Итан и Тео виделись от силы пару раз, их последняя встреча стала для ударника показательной, ведь в тот день он застал свою на тот момент еще девушку с Джелони полуголых прямо на ее пороге, ровно так же, как в начале недели сама Диана оказалась на месте своего бывшего молодого человека несколько месяцев назад.
Торкио даже близко не мог представить, что лучшему другу его девушки могло от него понадобиться. Зудящее чувство в массивной мужской груди не предвещало ничего хорошего, но ноги сами принесли его в назначенное время на ту самую подземную парковку, а карие глаза теперь нервно поглядывали на тусклый экран телефона, отсчитывая цифры до загадочного рандеву. Итан не знал, почему не сказал ничего Монике, наверное, посчитал, то им с Тео следует разобраться во всем самостоятельно, так сказать, по-мужски, не впутывая стюардессу, чтобы та из-за них не нервничала. Потому что из всей их с пилотом короткой переписки ударник точно понял одно — Де Сантис дорога Джелони так же, как и ему самому, и, возможно, речь сегодня у них пойдет именно об этом.
Время уже как раз подходило к семи вечера, и Итан снова отвлекся на сообщение от своей девушки, которая что-то увлеченно рассказывала ему о том, как сильно устала и хочет домой, в его крепкие объятия. Торкио не смог сдержать смущенной ухмылки, слегка покраснев от приятно затрепетавших внутри него эмоций, когда его взор встретился с фотографией на экране, на которой была изображена Моника, утомленно улыбающаяся ему с другого конца планеты.
Такая трогательно уставшая и растрепанная, видимо, только что зашедшая в номер отеля после очередного бесконечного перелета, загорелая после путешествия на Коста-Рику, глядела на возлюбленного с экрана дорогого телефона, и Итан поймал себя на мысли, что ему стоит поставить это фото на обои, а лучше распечатать на огромном холсте и поставить у себя дома в гостиной.
Барабанщик уже принялся писать ответ для возлюбленной, на ходу придумывая комплименты, которых он ей еще не делал, в тот самый момент, когда с противоположного конца полупустой парковки послышались шаркающие шаги и легкое присвистывание, и Итан медленно поднял из телефона сосредоточенный взор, непроизвольно сжимая ладони в кулаки. На мгновение задумался о том, зачем он вообще пришел сюда и что теперь будет делать, когда из-за огромной бетонной колонны вышел неторопливо прогуливающийся мужской силуэт, и, самоуверенно подмигнув ударнику, молодой человек в кителе пилота беззаботно подошел к нему, оценивая взором то, как Торкио стоял, прислонившись спиной к капоту автомобиля Моники, и, засунув руки в карманы, с недоверием на него смотрел.
— Как жизнь, чувак? — обворожительно улыбнувшись, промурлыкал Тео и протянул угрюмому Итану ладонь для приветственного рукопожатия, но тот даже не шелохнулся, так что Джелони убрал свою кисть, понимающе покачав головой. — видимо, даже лучше чем я думал, раз Мон позволяет тебе гонять на своей тачке.
Пилот снисходительно оглядел машину, которая была отлично ему знакомо, и как-то язвительно ухмыльнулся, выуживая из кармана строгих брюк помятую пачку сигарет.
— Я так понимаю, Моника все тебе рассказала про нас? — как-то безразлично поинтересовался Торкио, уже зная ответ заранее.
— А ты как думал, сладкий, у нас с ней нет никаких секретов друг от друга! — Тео уверенно покачал головой, и, зажав в зубах сигарету, чиркнул зажигалкой, и синеющий огонек заставил порцию никотина тлеть в его длинных пальцах.
Итан понимающе кивнул, не собираясь спорить, и, тем более, вестись на провокации так сильно напрягающего его мужчины, лишь внимательно на него смотрел, будто в попытке отгадать, что Джелони было от него нужно. А тот продолжал беззаботно насвистывать какую-то мелодию и глубоко курить, будто не торопясь обсудить наконец-то то, ради чего он заставил ударника приехать на эту встречу.
— Слушай, я буду предельно честен и краток, Тео. — не выдержав, начал барабанщик, и молодой человек поднял на него растерянный взгляд, будто совершенно не ждал, что тот заговорит первый. — ты мне не нравишься, ясно? Но ты не чужой человек для Мон, и я тут только ради нее, так что можно, пожалуйста, ближе к сути: о чем ты хотел со мной поговорить?
Торкио выжидающе уставился на пилота, который скривил губы, продолжая травить себя никотином, и как будто искренне удивился такой прямолинейности музыканта, который старался держаться уверенно, складывая руки на груди.
— Мда, Итан, мы с тобой виделись от силы пару раз, а у тебя уже ко мне какие-то претензии… — наигранно возмутившись, фыркнул Джелони, и, снисходительно вздохнув, продолжил. — ну что ты за человек?
— Вообще-то, ты трахнул мою девушку! — усмехнувшись, отрезал его негодования Торкио, распахивая глаза от такой неслыханной наглости.
— Сказал бы спасибо, если бы я так не сглупил, ты бы сейчас не трахал мою… — Тео как будто запнулся на полуслове, и, сделав вид, что подавился сигаретным дымом, прокашлялся. — подругу…
Ударник прикинулся, что совсем не понял намека пилота, хотя нервы в нем уже начинали медленно закипать, ведь пока что эта непринужденная беседа между совершенно разными по своей сути людьми не имела никакого смысла. А Джелони все смаковал остатки своей сигареты, как будто намеренно действуя на нервы, когда Итан снова потерял терпения, и, вздохнув, опять поднял на знакомого глаза.
— Ты хотел поговорить со мной про Монику, вот я тут, готов тебя выслушать. — прямо сказал Торкио, устав ходить вокруг до около и не менее утомившись от компании неприятного ему человека. — давай уже обсудим все и не будем тратить время друг друга.
— Ладно… — невинно пожал плечами Тео, глубоко вздыхая, и, бросив окурок себе под ноги, раздавил его подошвой своих натертых до блеска туфель. — только речь пойдет не совсем о Мон, а, скорее, о тебе.
— Обо мне? — не совсем понимая, что молодой человек имеет ввиду, переспросил Итан, сдвинув густые брови на переносице. — при чем тут я?
Джелони усмехнулся, снисходительно покачивая головой, и, раздраженно цокнув, поднял на музыканта до ужаса прозаичный взгляд, будто только по нему тот должен был распознать все тайны мироздания.
— Ты точно уверен в том, что подходишь Монике? — совершенно спокойно поинтересовался Тео, заглядывая собеседнику в глаза, и в глубине души порадовался тому, как в том моментально вспыхнуло раздражение. — ты ведь ее совсем не знаешь…
— О чем ты вообще говоришь? — окончательно теряя нить этого диалога, возмутился Итан, сжимая ладони в кулаки. — я знаю ее достаточно, для того, чтобы сделать ее счастливой!
Пилот безразлично ковырял свой ноготь, даже не поднимая на ударника глаз, пока тот, глубоко дыша, пялился на него в ожидании, что тот, наконец, объяснит, что за преставление он тут устроил.
— Ты правда думаешь, что хорошо знаешь ее? — посмотрев на музыканта, как на идиота, снисходительно спросил Тео, с наигранным сожалением в черных зрачках. — без обид, но по тебе за километр видно, что Мон тебе не доверяет.
— Что ты несешь?! — уже не на шутку разозлившись, прошипел Торкио, исподлобья глядя на спокойного, как удав, собеседника. — она доверяет мне, именно поэтому попросила меня дать ей немного времени ко всему этому привыкнуть. И я доверяю ей также, так что сделаю все, о чем она меня попросит!
— О-о-о… — протянул Джелони, кажется, впервые за вечер искренне удивившись. — так она тебе ничего не рассказала, верно?
Итан пыхтел как паровоз, не найдя в себе сил ответить, и просто в бешенстве таращился на лучшего друга своей девушки, который пока что напрашивался на сломанный нос, но никак не вносил ясности и конструктива в их бессмысленную беседу.
— Что ты знаешь о ее, о нашем с ней прошлом, Итан? — легко улыбнувшись, тихо спросил Тео, заглядывая в налитые кровью от раздражения глаза барабанщика.
— Она говорила мне про твоего брата. — уверенно возразил Торкио, из последних сил цепляясь за свою уверенность. — я знаю о том, что ей пришлось пережить, знаю, что была авиакатастрофа, и что Монике было не просто его отпустить.
— Значит, она озвучила тебе официальную версию произошедшего. — понимающе закивал пилот, расстегивая верхнюю пуговицу на идеально выглаженной рубашке. — ту, что мы придумали, чтобы никто не задавал лишних вопросов.
— Что…? — еле слышно прошипел ударник, чувствуя, как по его венам растекается неконтролируемая тревога.
Тео молчал. Был в восторге от того, какую панику ему удалось разжечь в молодом ударнике, ведь его план медленно срабатывал.
Скажи правду, чтобы тебе не поверили.
— Если бы Моника действительно любила тебя и доверяла, она бы не стала от тебя ничего скрывать. — врал Джелони, подливая бензина в пожар отчаяния Торкио, который хлопал широко распахнутыми глазами, не в силах что-то ему возразить. — она не та, за кого себя выдает, и, поверь мне, далеко не невинна.
Итан уставился на Тео еще более перепугано и тяжело дышал, не зная, как остановить всю эту пытку. Не мог поверить в то, что слышал, да и не хотел. Ведь это так больно, когда твои иллюзии кто-то разбивает, оголяя жестокую правду.
— Я не верю тебе, понятно?! — в отчаянии воскликнул барабанщик, вскакивая на месте. — ты врешь, чтобы заставить меня в ней сомневаться!
— Хорошо, попробую намекнуть поярче, раз ты отказываешься видеть истину. — пилот усмехнулся, доставая из пачки еще одну сигарету, и намеренно помедлив, прикурил ее, делая глубокую затяжку. — ты ведь не думаешь, что квартира в центре Рима, дорогущая тачка и все ее брендовые шмотки были куплены на зарплату стюардессы? Ей едва исполнилось двадцать пять, а на ее счете уже была циферка с шестью нулями.
Руки Итана затряслись, и он, лишившись последних остатков терпения, резко сорвался с места, хватая Тео за ворот его рубашки, так, что то выронил изо рта сигарету, и грубо притянул его к себе. Казалось, в глазах лучшего друга Де Сантис заплясал восторг, и он растянулся в поганой ухмылке, пристально глядя в налитые яростью карие радужки ударника. Тот хватку не ослаблял, вцепившись в ткань на шее пилота и надрывисто дышал, пытаясь отыскать в своем сознании хоть одну причину не врезать Джелони прямо сейчас.
— Я не знаю, как Мон все еще может терпеть тебя рядом с собой, учитывая то, насколько ты скользкий и лицемерный урод, но я не позволю себя одурачить. — прошипел сквозь зубы Торкио, с презрением глядя на мерзкую ухмылочку молодого человека, которого он все еще держал за ворот, стараясь унять бушующую в его кровь злость. — я не верю ни единому твоему слову, потому что я люблю Монику и полностью ей доверяю, и ты не заставишь меня в ней сомневаться.
Ударник скривился, с нескрываемым отвращением оглядев восторженное лицо Джелони, и грубо оттолкнул его от себя, отряхивая ладони, словно от грязи, о ткань собственных джинсов. Тео же в этот момент снова ехидно похихикал, с гордостью поправив слегка помятый воротник рубашки, и, наградив спину Итана полностью удовлетворенным взором, тяжело вздохнул. Музыкант же зачем-то продолжал стоять на одном месте, как вкопанный, и старался отдышаться, пытаясь сохранить остатки самообладания и унять неприятно свербящее в нем волнение.
— Знаешь, Итан, я правда не желаю тебе зла. Если вы с Моникой счастливы вместе — совет да любовь. — потирая лоб тыльной стороной ладони, спокойно сказал пилот, глядя на то, как массивная спина ударника подрагивает от каждого его слова. — только вот я хочу, чтобы ты точно знал, с кем имеешь дело, потому что уверен, что Мон все равно ничего тебе не расскажет. Но я могу тебе доказать, что говорю чистую правду.
Торкио медленно развернулся на пятках, снова купившись на сладостные речи Тео, который, кажется, только того и ждал. И барабанщик успокаивал себя тем, что ему просто любопытно, насколько далеко безумие лучшего друга его возлюбленной может зайти, оттого он выжидающе на него уставился, сгорая от любопытства и злости одновременно.
— Как-нибудь на досуге загляни к Монике в шкаф, Итан. — вновь поджигая сигарету, совершенно спокойно посоветовал собеседнику Джелони, растягиваясь в обворожительной улыбке. — тот что в спальне, правое отделение, где висят ее дизайнерские шмотки. — он цедил серый никотиновый дым, искренне удивляясь тому, что ударник до сих пор не приложил его головой о капот машины. — под ними есть выдвижные ящики, самый нижний набит всяким хламом. У него двойное дно. Там-то ты и найдешь, то, что ищешь, и убедишься в том, что я тебе не лгу.
— Ты больной извращенец, Тео, если думаешь, что я прислушаюсь к тебе. — презрительно рассмеялся Торкио, порядком устав от этого цирка, и, выудив из заднего кармана джинсов ключи от машины, щелкнул на кнопку блокировки, заставив авто издать характерный звук. — я не стану копаться в вещах Моники без ее разрешения, также, как не перестану ей доверять, ты понял?
Он ткнул пальцем в грудь пилота, и тот снисходительно рассмеялся, разводя руками в примирительном жесте. Итан в последний раз на него взглянул с крайней неприязнью, и, бросив себе под ноги какое-то ругательство, уселся на водительское сидение машины Де Сантис, и, оглушительно хлопнув дверью, выехал с парковочного места, кидая на совершенно спокойного Джелони угрюмый взгляд карих радужек через зеркало заднего вида. Автомобиль умчался с подземного паркинга, оставляя Тео стоять в облаке серой пыли. Пилот понимающе покачал головой, и, отбросив в сторону очередной окурок, снова начал насвистывать какую-то мелодию, зашагав обратно к дверям, ведущим в служебный коридор здания аэропорта.
— Что ж, Итан, посмотрим, как долго ты продержишься… — лукаво улыбнувшись, промурлыкал Джелони, прекрасно зная, что отлично справился со своей задачей, и, дернув на себя массивную ручку, исчез в полутьме коридора за металлическим полотном.
Со своей ролью Тео справился мастерски, словно змей искуситель, ведь он уже посеял в сердце Торкио зерно сомнения.
Оставалось только терпеливо дождаться момента, когда оно прорастет, разрывая его грудную клетку.
