ради тебя я сломаю художнику кисти (рук)

У Сонхуна с детства сформировалось довольно холодное отношение ко всему, что касалось семьи. Этому его научили родители и их график. У них давно было заведено расписание для общения друг с другом (и это живя под одной крышей) и собственным сыном. Сонхуну выделялись честные полчаса в конце недели, только все это время тратилось на проверку уровня его достижений в учебе и на льду. Если результаты были положительными, его хлопали по плечу, приговаривая: «Продолжай в том же духе». Если же подведенные итоги были ниже планки, один из родителей (обычно мама делала проверку по четным, а отец по нечетным неделям) недовольно качал головой и урезал премию гувернантке. Персонал в их доме всегда получал щедрую заработную плату. Однако, необходимо было проявить небывалую выдержку, чтобы задержаться на полученной должности. Список правил и система штрафов за их нарушение выглядели нешуточно. Когда-то Сонхун действительно переживал, что родители уже третьи соревнования подряд не приходили поддержать его, хотя обещали это в качестве бонуса за отличный табель в конце года. Но в один момент мальчику просто стало плевать. Он перестал обижаться, но также и перестал желать чего-то большего, когда речь шла о семье. Сонхуну казалось, что семья — просто люди, которые вынуждены жить под одной крышей (поэтому решение перебраться куда подальше после поступления в университет не было тяжелым). Но сейчас, глядя на то, как госпожа Ким встает пораньше в свой законный выходной, чтобы самой приготовить любимые блинчики на завтрак для своего сына, Сонхун испытывает легкий шок и неподдельный восторг одновременно. Они сидят за большим столом в гостиной, Сону не может сдержать радостной улыбки, когда видит, как его мама ставит на стол тарелки с аппетитным лакомством. С момента рецидива его болезни, а затем и постепенным улучшением состояния он, кажется, в первые ест мамину еду, осознанно наслаждаясь каждым кусочком. Женщина смеется в ответ и треплет мальчика по непослушным волосам, наводя на голове еще больший беспорядок, чем он был сразу после пробуждения. Неужели бывает и так? Совместные приемы пищи, забота и самый драгоценный ресурс — время, которое дарят друг другу. Сложно вообразить, что госпожа Ким Суджин и Сону не связаны кровными узами. Они были вместе не по семейному древу, а по любви. Искренней безвозмездной любви, которую родитель мог подарить своему ребенку и наоборот. Сонхун и не думал завидовать, тем более, зная о всей боли, которую Сону пришлось испытать за его относительно недолгую жизнь. Он заслужил все, что имеет сейчас: настоящую маму, хороших друзей и преданного парня, звание которого Сонхун официально получил в тот же вечер после возвращения Сону из клиники. Момент их воссоединения останется одним из самых теплых воспоминаний на долгое время. Сонхун плохо понимал до этого момента, что значит быть счастливым, но сейчас ему кажется, что он очень близок к этому состоянию. Иначе просто было невозможно, когда каждый день видишь свое персональное солнце, готовое согреть тебя изнутри лишь одной своей улыбкой. Сонхун любил, когда Сону улыбался, еще приятнее было осознавать, что поводом для этого служишь ты сам. Пак проявлял максимальную заботу и поддержку, на которую был способен, и это давало свои плоды. С каждым днем они становились все ближе, а значит вектор развития отношений был задан верно. В это утро все было прекрасно. Вкусные блинчики госпожи Ким, ароматному запаху которых Сонхун не в силах был противостоять. Солнце, проникающее своими лучами сквозь панорамное окно во всю стену гостиной семьи Ким, что находилась на первом этаже. Несерьезное ворчание Сону из-за того, что по будням с утра по телевизору показывают только повторы дорам, которые он уже успел посмотреть ранее. Сонхун не мог сдержать улыбки, наблюдая за движением бровей Сону, который то хмурился, то закатывал глаза в своей любимой манере, перещелкивая каналы один за другим в ускоренном режиме. Кабельное телевидение с самым высоким разрешением и доступом к сотням телепередач не могли сделать мальчика счастливым, но Сонхун знал наверняка, что бы обрадовало Кима. После завтрака он собирался предложить ему съездить на открытие нового парка развлечений. Чтобы получить билеты для прохода в первый же день нужно было отстоять огромную очередь, которая начала собираться еще в минувший вечер за двенадцать часов до открытия. Конечно, Сонхуну не нужно было томиться столько времени в ожидании, удача была на его стороне. Хозяином данного места стал один из деловых партнеров его семейной корпорации, который в этом году приобрел старый, давно закрывшийся парк аттракционов. Много денег, много часов работы, и вот новое отличное место для первого свидания готово. Сонхун почти решается озвучить свое предложение, но в этот момент их домашнюю идиллию разбивает классический рингтон, изначально стоящий в настройках всех айфонов на входящих звонках. У Сонхуна не было манеры подглядывать в чужие телефоны, поэтому он не смотрит на светящийся экран устройства госпожи Ким. Женщина тоже реагирует не сразу, она увлечена обсуждением с Сону одного популярного онгоинга, который они, кажется, смотрели вчера все вместе перед сном. Но спустя двадцать секунд не унимающейся мелодии, госпожа Ким все же обращает внимание на телефон и берет трубку. Из динамиков слышится явно мужской голос, но различить, что он говорит, по-прежнему трудно. На самом деле, Сонхун еще не понимает, что произошло, поэтому не уделяет этому незначительному моменту должное внимание. Звук разбивающегося стекла заставляет вздрогнуть и обернуться. Первое, что видит Сонхун, это бледное лицо хозяйки дома и осколки стакана на полу, который еще секундой назад находился в чужих руках. Нижняя губа женщины начинает дрожать, что не ускользает от внимательных глаз Пака, который наконец начинает понимать — что-то случилось. Госпожа Ким зажимает динамик и говорит, что ей нужно ненадолго отойти. По ее слегка хриплому голосу невозможно определить, встревожена ли женщина, или же за этим кроется что-то еще. Оставалось только ждать. У Сонхуна на самом деле хорошо работает интуиция, поэтому первым делом он решает отвлечь Сону, обеспокоенного поведением мамы. Сонхун встает со своего места и идет к дивану, на котором расположился Ким. Стоит ему опуститься рядом, как мальчик сразу же прижимается вплотную, опуская голову тому на плечо. Хотя этого не видно невооруженным взглядом, но в Сону скрыто много нежности, которой он боится дать волю. Много лет к нему относились со строгостью и жестокостью, поэтому ему все еще непривычно получать тепло от других людей и дарить его в ответ. Сонхун пытается показать всеми силами, что любить кого-то — не страшно. И с каждым днем становится все больше моментов, когда Сону, перебарывая самого себя, тянется к Сонхуну, ищет в нем успокоение. В объятьях друг друга они провели по меньшей мере полчаса, пока Сону не задремал. Бессонница до сих пор порой приходила к нему по ночам, поэтому он компенсировал это недолгим дневным сном. Спустя еще какое-то время в гостиную вернулась госпожа Ким. Она помахала Сонхуну и жестами попросила идти за ней. Паку ничего не оставалось, кроме как последовать за женщиной. Отойдя на приличное расстояние от гостиной (так важно, чтобы Сону не услышал?), они наконец останавливаются. Сонхун чувствует, как в доме сгущается тяжелая атмосфера, и напряженное поведение мамы Сону лишь подтверждает это. — Что-то случилось? — если возникла проблема, Сонхун предпочитает решать ее сразу же, не оттягивая момент истины. Госпожа Ким тяжело вздыхает, видимо думает, как правильно будет начать разговор. Рубить с плеча не хочется, но в данный момент это необходимость: — Бунсок умер. Первая реакция — шок. Конечно, Сонхун запомнил имя человека, которого он собирался ненавидеть до конца своих дней. В тот день, когда Сону сбежал до рассвета, и он приехал в дом семейства Ким в поиске ответов, госпожа Суджин рассказала обо всем. В том числе и о дяде Сону, который после суда был отправлен в психиатрическую больницу для преступников. Там за ним велся круглосуточный надзор, а также медикаментозное лечение. Хотя по мнению Сонхуна это было чересчур гуманно для таких ублюдков, как Бунсок. Услышав о его местонахождении, Сонхун порывался поехать туда, чтобы посмотреть в глаза этому монстру и наказать по заслугам. Но госпожа Ким его остановила, за что Сонхун в последствии был очень благодарен. Неизвестно, что могло произойти, если бы он поддался своему гневу и натворил дел. — Как это произошло? — Мне только что позвонили из полиции и сообщили, что в крыле, где была его палата, начался сильный пожар. Вся секция была охвачена огнем за пару минут. Сгорело четверо пациентов. После устранения огня были найдены обгоревшие до неузнаваемости тела, но их смогли опознать по металлическим именным жетонам. Такие есть у каждого пациента. Сонхуну сложно усвоить полученную информацию. Еще сложнее принять то облегчение, которое он почувствовал, услышав эти слова. Ебанный Ким Бунсок мертв, что может быть лучше, когда судьба таким образом наказывает виновных? Собственная реакция пугает. Сонхун с ранних лет не отличался жесткостью и склонностью к насилию. Напротив, он был безобидным ребенком, в тайне подкармливающим бездомных кошек, которым сам же и соорудил убежище рядом с тренировочным центром. Но сейчас не до норм морали и нравственности. Отныне Сону никто не навредит, вот что важно. — Прошу, не говори Сону, его состояние все еще нестабильно, мы не знаем, как он может отреагировать на эту новость. Любое упоминание Бунсока способно ухудшить его состояние. Сонхун кивает в согласии, риски от последствий после услышанной правды опаснее ее сокрытия. — Я понимаю, это должно остаться между нами.

***

Жизнь продолжалась. Тайны оставались тайнами, в то время как Сону расцветал на глазах. Каждая встреча с Сонхуном становилась маленьким праздником, и надо заметить, виделись они почти каждый день. У Сонхуна уже вошло в привычку оставаться ночевать в доме Кимов, мама Сону всегда была ему рада. Даже более того, благодаря ее заботе в гостях Сонхун чувствовал себя гораздо комфортнее, чем в собственном доме. После испорченной картины отношения с родителями стали еще холоднее, поэтому находиться в пентхаусе не было никакого желания. Сонхун продолжал игнорировать редкие звонки матери, зная, что та не придает этому большого значения. Бизнес важнее проблем с собственным сыном, а помириться для галочки Сонхун не желал. Лето подходило к концу, но осталось еще много незаконченных дел. Одним из них стала встреча с Джеем и Чонвоном. Друзья устроили серьезную разборку, не желая слушать оправдания, почему они ни разу не виделись за все каникулы. Как ни посмотреть, вышло не очень красиво, да и в какой-то момент Сонхун сам понял, что соскучился. Так пришлось соглашаться на коварный план Чонвона под названием «парное свидание». Все это привело, конечно же, к совместному шопингу. Рядом с Сону стояло шесть объемных фирменных пакетов, наполненных дорогой одеждой, и это был далеко не конец. Ранее он никогда не обращал внимание на то, как одеваются окружающие, и до своего гардероба ему особо не было дела. Хотя что дядя, что мама всегда покупали ему только брендовые вещи, даже если об этом их никто не просил. Но оказалось, кривляться в огромной примерочной перед зеркалом может быть весело, особенно если рядом твой парень. Сону крутился вокруг него в новой кофточке, пока Сонхун пытался его пощекотать. Это было мило, поэтому Сону согласился на покупку всего, на что показывал пальцем Сонхун, несмотря на тот факт, что мог бы позволить себе это и сам. Он решил, если Сонхуну хочется сделать ему приятное, он должен позволить этому произойти. У Чонвона с Джеем дела обстояли с точностью наоборот. Пока Чонсон недовольно бурчал себе под нос, Чонвон таскал его от магазина к магазину, заставляя примерять и тут, и там. Джею было совершенно все равно, какой блейзер вышел у Гуччи, или почему они просто обязаны закэнсилить Баленсиагу и пройти мимо их магазина, но ради Чонвона он терпел. Спустя три часа, когда руки Сонхуна ломились от количества пакетов (но он был только рад испытывать эту незначительную усталость), а Чонвон наконец одобряюще кивнул, оглядывая собственные покупки для Джея, было решено пойти в кино. Парни осознали, что должны были позаботиться о таком заранее, но удача была на их стороне. Стоило черной банковской карте блеснуть перед глазами работников кинотеатра, им был предоставлен Вип-зал с мягкими массажными креслами и большим меню. Заказать любое блюдо можно было прямо с персонального планшета, который выдавали каждому при входе в зал. Что ж, это было удобно. — Я просто не выдерживаю эти рванные джинсы и оверсайз футболки. Он ходит как тинейджер в пубертате, — Чонвон никак не мог закончить спор, который у них завязался на фоне длительного шоппинга. Такая реакция Яна всех только веселит. — Мне кажется, он таков и есть, — смеётся Сонхун. Недовольное выражение лица Джея и его причитания позволяли забыть, что именно он является старшим в их компании. — Именно поэтому я готов скупить ему всю новую коллекцию в бутике, лишь бы он уделял чуть большее десяти секунд на выбор одежды по утрам.- Фыркает Чонвон, переключив все свое внимание на меню, давая понять, что разговор заканчивается на данной ноте. — Дорогой, слышал ли ты когда-нибудь о разумном потреблении? Советую почитать перед сном, — Чонсон не намерен оставлять последнее слово не за собой. — О, а я думал, что перед сном ты любишь, когда я занимаюсь чем-то другим. Кошачий хитрый прищур и юркий язычок, толкающийся за щеку. Чонвон иногда бывает слишком. Слишком для окружающих. Именно поэтому он становится победителем этого раунда. Джей вспыхивает. Сонхун видит это по красным кончикам его ушей и стиснутым губам. Чтобы не стать свидетелем или даже соучастником грядущего скандала, Сонхун быстро хватает Чонсона под локоть и ведет по направлению к выходу, но в последний момент замечает обеспокоенный взгляд Сону. — Мы в уборную, — чтобы не заставлять волноваться и дать понять, что скоро вернутся и можно будет начинать смотреть фильм. Сону пристально смотрит в сторону выхода до тех пор, пока дверь полностью не закрывается, а затем оборачивается на Чонвона, который как ни в чем не бывало продолжает листать меню. Он не переживает из-за небольшой перепалки с Джеем, знает, что это для них несерьезно. Скоро его парень успокоится и, вернувшись, позволит сидеть на своих коленях на протяжении всего фильма. Это нужный момент, другого больше не будет. Так думает Сону, пытаясь настроиться на предстоящий разговор. — Вони, я хочу узнать кое о чем, но… не знаю, как спросить тебя об этом. — Спроси как есть, мы же друзья. Друзья. Как же греет это слово, меж ребер словно начинают цвести цветы от одной лишь мысли, что у такого как Сону есть друг. Он не верил, что рядом окажутся люди, которые будут звать его куда-то провести вместе время. Которые будут интересоваться, как дела, и даже улыбаться ему. Благодаря этим незначительным вещам Сону чувствует, как его жизнь наполняется особым смыслом. Сейчас настал момент, когда он может сблизиться с кем-то, сделав первый шаг самостоятельно. А для этого нужно поделиться чем-то сокровенным, у Сону как раз было на уме то, что его волновало в последнее время. — Вы с Чонсоном уже занимались сексом? — выпаливает как на духу. — О, вот оно что. — Чонвон коварно улыбается, — наш маленький Сону интересуется взрослыми вещами. — Мы же ровесники, — Ким сразу же тушуется, возможно он спросил лишнего. — Я просто шучу, Сону, милый, не воспринимай половину моих слов всерьез. — Чонвон пытается исправить ситуацию. — Если прямо отвечать на твой вопрос, то я скажу да, у нас уже было. Но почему ты спрашиваешь? — Мы с Сонхуном… дальше поцелуев не заходили, и у меня нет опыта в такого рода вещах. Я переживаю, что сделаю что-то не так. Это маленькая ложь, но Сону просто не может рассказать больше подробностей о той самой ночи в доме Джея на вечеринке. И дело вовсе не в той неловкости, что накрыла его после не самого удачного первого в жизни минета. Конечно, переживаний на этот счет много, но еще хуже — вспоминать, что произошло под утро (а точнее один безмолвный побег, который чуть было не закончился катастрофой для их отношений). — Я могу посоветовать две вещи. Во-первых, доверяй Сонхуну во всем, тем более, когда это касается интимной близости между вами. Поговори с ним, расскажи, чего ты хочешь на самом деле. Я уверен, он быстро поймет, что надо делать. Наш староста ведь такой сообразительный. — Чонвон смеется на последней фразе. — Это все? — Конечно же нет. Второй, но не менее важный совет, не забывайте про контрацепцию и большое количество смазки. Без последнего я вообще запрещаю тебе даже думать о сексе с Сонхуном! — Значит это важно? У меня ничего такого нет. Чонвон присвистывает, затем отворачивается и принимается копошиться в своей сумке. Спустя пару секунд он достает оттуда какую-то бутыль и коробочку. — Держи, вообще-то я приберег это для сегодняшней ночи, на которую очень рассчитывал, но чего не сделаешь ради друга, да? Сону рассматривает врученные Чонвоном вещи, пока до него резко не доходит. Чонвон вручил ему лубрикант и пачку презервативов. Боже, это происходит взаправду? В этот момент в зал возвращаются Джей с Сонхуном, и Сону едва ли успевает спрятать полученный «презент» в свой рюкзак. Все его действия сопровождаются лукавым взглядом Чонвона, которого он пытается избежать всеми силами. Сону решает забыть о случившемся разговоре и сосредоточиться на вернувшемся Сонхуне, ведь это то, что у него всегда получается хорошо.

***

Сонхун честно старается следить за сюжетом, но это крайне тяжело, когда под твоим боком, словно маленькая юла, все время вертится один непоседливый Ким Сону. Его желание обниматься на протяжении всего фильма не столкнулось с сопротивлением, но из-за неудобной позы затекали конечности, поэтому приходилось часто менять положение, при этом не отстраняясь от Сонхуна. Возможно, фильм и интересный, только кому из четверых удалось досмотреть его до конца, не выпадая из повествования? четыре: ноль в пользу бушующих подростковых гормонов. Дело вовсе не в возбуждении (хотя глядя на Джея с Чонвоном, верится с трудом). Сону будоражит сама мысль, что он, мальчик, не знающий радостей жизни обычного подростка, может просто взять и пойти в кино. Просто общаться с другими людьми. Просто обнимать своего любимого человека, когда ему захочется. С появлением Сонхуна в жизни Сону стало слишком много таких просто. И за это он всегда будет ему благодарен. День пролетел незаметно, и Сонхун это понимает, только когда на телефон приходит смс от мамы Сону, которая не может до него дозвониться (как оказалось, беззвучный режим был включен на время фильма). Заставлять женщину волноваться не очень хотелось, поэтому было решено расходиться. Джей и Чонвон уходят первыми, направляясь в сторону подземного паркинга. После совершеннолетия Чонсон сразу же получил права, и теперь может похвастаться ловкостью вождения на Rolls-Royce Ghost, который родители ему подарили на день рождения. Водитель Сонхуна же решил поехать через центр и, ожидаемо, попал в пробку. Поэтому они остаются еще на какое-то время в торговом центре, лениво прогуливаясь мимо магазинов. Шоппинговый план на сегодня был уже выполнен, и новых покупок не планировалось, однако внезапно внимание Сону полностью приковывается к витрине одного ювелирного магазина. Сонхун подходит ближе, пытаясь разглядеть, что именно заинтересовало его парня. — Они такие красивые. Если бы мы их носили, все сразу бы поняли, что мы пара. За стеклом композиция из ювелирных украшений, главным из которых являются парные подвески из белого золота в виде ключиков, обрамленных маленькими бриллиантами. Сонхун любил новую брендовую одежду, но подобными украшениями не интересовался до этих пор. Сейчас же ему кажется, что нет ничего правильнее, чем эти парные ключи на их шеях, значащие куда больше, чем кажется. — Жди меня здесь. Сону не успевает вымолвить и слова, как Сонхун, полный решимости, открывает стеклянные двери магазина. Но он его не останавливает, и вопреки просьбе идет следом, придумывая весомые аргументы, почему Пак должен позволить им заплатить пополам. И одна причина все же находится. Сонхун стал настоящим спасением для Сону, помог адаптироваться в новой школе, прощал все неприятные вещи, которые Сону совершал из-за своих страхов и предубеждений. Открыл в нем новые чувства, о которых ранее было даже невозможно мечтать. Но и для Сонхуна встреча с Сону перевернула его жизнь на сто восемьдесят градусов. Ранее не привык искренне заботится о ком-то, кроме себя, будучи полностью сосредоточенным на своем имидже и социальном статусе. В попытках дышать полной грудью, чтобы забыть про ингалятор и советы врачей, искал обожания в глазах окружающих. Но потом внезапно осознал, что достаточно всего одного взгляда, наполненного искренней любовью. И этого будет достаточно, чтобы быть самим собой. Металл приятно холодит кожу между ключицами. Ключи. Для них это и вправду идеально подходит.

***

Время близится к полуночи, когда Сону выходит из душа. Горячая вода позволила расслабиться после насыщенного дня и смыть с себя всю усталость. Сонхун, принявший водные процедуры первым, дожидался его, сидя на кровати, и листал без особого интереса новостную ленту. Сону заваливается сверху, седлая его колени. Ластится словно кот, и Сонхун инстинктивно сжимает руками чужие бедра. Спортивные шорты Сону задираются слишком высоко — пальцы оглаживают разгоряченную кожу худых бедер. Острые ключицы виднеются за воротом широкой домашней футболки. От такого вида Сонхуну чудится, что он окончательно разучился дышать. Сону, видя желанную реакцию на свой внешний вид, случайно ерзает (по глазам видно, что не) и, мягко притягивая Сонхуна за шею, устраивается поудобнее уже в районе его ширинки. Они целуются долго и мокро. Это не было похоже на те неловкие поцелуи, которые Сону осмелился оставить во время первой совместной ночевки. Сейчас оба ведут себя куда уверенней, переплетая языки, пока ладони скользят под футболку. Отрываться не хочется, но необходимо перевести дух, иначе, Сонхуну кажется, что он сойдет с ума. Он дышит глубоко, стараясь насытиться каждым глотком воздуха. Сону же смотрит пристально, словно ищет на дне карих зрачков правильный ответ или хотя бы подсказку. Но Сонхун не понимает суть не озвученного вопроса, пока не- — Я хочу большего. — О чем ты? — слетает с губ быстрее, чем приходит осознание, и это заставляет Сонхуна запнуться. Сону неуверенно отстраняется и опускает голову вниз, пряча взгляд под отросшей челкой. Сонхун понимает, что не должен так смущаться, тем более, у него уже был опыт (вспоминать о котором желания нет, особенно в данный момент). Но рядом с Сону даже знакомые вещи кажутся ему особенными и неповторимыми. Уже сейчас он точно знает: с Сону все будет иначе, и он никогда об этом не пожалеет. — Мы не обсуждали это раньше, — ситуация достаточно неловкая, но Сонхун решает, что отступать от разговора не будет, — так как мы оба парни, нам нужны некоторые вещи для подготовки. Но у меня с собой ничего такого нет. — Вообще-то, — Сону говорит совсем тихо, так что его слова почти невозможно разобрать, — в моем рюкзаке есть все необходимое. Затем он слезает с коленей (Сонхуну мгновенно же становится легко без сидящего на нем парня, но от этого пусто) и берет рюкзак, находящийся неподалеку. В следующее мгновение на кровати оказывается все, о чем стыдливо говорил ранее. Улавливая во взгляде Сонхуна удивление, сразу пресекает немой вопрос: — Чонвон дал мне это в кинотеатре, пока вы с Джеем отходили в туалет. Сонхун берет в руки закрытую пачку презервативов и смазку. Без ароматизаторов. Это хорошо, хочется наслаждаться настоящим Сону, без искусственных вкусов и запахов. — Ты хочешь меня? — Без каких-либо сомнений. А ты сам уверен? Активное согласие — самое важное. Сонхун знает, что остановится в ту же секунду, если его парень скажет, что не готов или ему некомфортно. Он в состоянии ждать, сколько потребуется, потому что получить удовольствие они смогут только, когда оба будут по-настоящему готовы к этому. Насчет себя Сонхун уверен, поэтому последнее слово останется за Сону. — Если это будешь именно ты, то да.

***

Точка невозврата преодолена. И Сону никогда больше не захотел бы вернуться в до. Потому что до этого он не знал, что может быть вот так. Ощущать себя по-настоящему любимым. Полностью раскрываться перед другим человеком, будучи нагим, когда свет от настольной лампы позволяет разглядеть каждую погрешность на теле. В этой смущающей позе забывать про стыд и клокочущий в душе страх выглядеть не идеальным в его глазах. Чужие губы везде, ласкают нежно, отвлекают от той боли внизу, которая, на самом деле, и не боль вовсе. Сону столько испытал за свою жизнь, что понимает, это новое чувство нельзя приравнять к тем мукам, что он знал ранее. Он откликается на каждое сонхуново касание, выгибаясь в пояснице. Хочется еще ближе, чтобы между ними не оставалось и миллиметра. Хочется поскорее слиться в одно целое, позволив собственному телу стать проводником удовольствия, которое бы пульсировало внутри словно удары тока. Сонхун осторожен, даже слишком. Нет сил вытерпеть этот медленный темп, поэтому сам насаживается на пальцы, чтобы глубже, теснее. Чтобы как можно скорее принадлежать ему полностью. Кажется, сейчас нет ничего важнее. Сону зажмуривается и перестает дышать, когда чувствует, что пальцы выскальзывают из него. Но в следующий миг с губ слетает протяжный стон от невероятного чувства наполненности. Сонхун входит осторожно и почти не доставляет дискомфорта благодаря хорошей подготовке. Сону думает, что все происходящее, это мираж. Не может ведь быть так хорошо просто от чужого члена внутри. Или все же может? Сонхун доказывает это, начиная двигаться в плавном ритме. Сдерживать стоны нет сил, и Сону уже заранее стыдно перед мамой, которая может проснуться из-за странного шума из их комнаты. Он извинится за это позже. — Ты у меня самый лучший. Слова слетают непроизвольно, когда от очередного толчка Сону начинает потряхивать, он чувствует, что уже на пределе. Внизу живота все словно горит огнем, и Сону по собственной воле сгорает в этом пламени. Ему хватает не больше минуты, и все тело пронзает удовольствием словно электрическим разрядом, от чего связь с реальность на мгновение теряется. От дурманящей тесноты Сонхун кончает следом, прижимается всем телом и замирает, переводя дыхание. У Сону все еще закрыты глаза, но он чувствует, как на его щеку падает что-то мокрое. Затем раздается совсем тихий всхлип. Глаза приходится все же открыть из-за неведения, что происходит. Сонхун успевает отвернуться, чтобы скрыть свое лицо в изгибе худого плеча. Кожа сразу становится влажной. — Хуни, почему ты…? — Ты можешь мне не поверить, но я так сильно тебя люблю. Признание, рвущееся наружу уже давно, словно помогает освободиться и предает сил. Наконец он здесь, рядом с человеком, о котором столько мечтал. Который доверился ему и телом, и душой. Сонхун готов поклясться прямо сейчас, что никогда не позволит усомниться в своих словах и поступках. Станет крепкой опорой. Станет местом, куда можно всегда вернуться. И Сону это чувствует, он ничего не говорит, ведь обоим все понятно и без слов, когда он обхватывает руками чужую крепкую спину и сцеловывает дорожки слез с красных щек. Ведь он тоже.