Завтра в полдень у Каджита. Приходи ОБЯЗАТЕЛЬНО.
И все? Маркурио озадаченно покрутил листок в пальцах, но нашел больше ничего. Ни подписи, ни каких-то пояснений. Завтра в полдень. То есть, уже сегодня. Судя по городским часам, сейчас только десять утра. Что ж, он успевает приготовить завтрак. А, и еще надо постель застелить, Полин права, из-за разобранной кровати вся комната выглядит неряшливо.***
«Каджитом» в народе называли статую внезапно каджита, которая располагалась у северных ворот города в небольшой рощице. Изображала она кота в неких странных доспехах, чем-то знакомых Маркурио, с воздетой ввысь рукой, вооруженной мечом. Собственно, понять, что это каджит, можно было только по хвосту, торчащему из-под кольчужной юбки. Шлем почти целиком закрывал физиономию, и для того, чтобы рассмотреть его морду, нужно было или приставлять лестницу, или левитировать. Каджит выглядел так, словно вел за собой целое войско, в общем, весьма странное изваяние. Якобы оно изображало того самого Защитника Сиродила, что на пару с последним императором из рода Септимов спас весь Тамриэль во время Кризиса Обливиона – и заодно Бруму. Маркурио однажды, больше в шутку, спросил о нем Сурутана и Кариннарре, ведь они должны были застать и его, раз были свидетелями событий Кризиса, но вышло не очень весело. Старики разом сделались очень задумчивыми, а потом Кариннарре сказала: – Мы знали его, конечно. Точно знали, и по имени тоже, в конце концов, мы часто торговались, и это он выкупил у нас те самые несчастные «Обезьяньи штаны», но… – Но с определенного момента мы его не помним, – закончил Сурутан. Маркурио тогда посмеялся, мол, старость не радость, но Сурутан серьезно сказал: – Нет. Мы забыли его одновременно, разом, через несколько лет после смерти императора. Мы помним, что он существовал, что он был каджитом и служил Мартину Септиму, но ни его имени, ни лица, ничего. – И не только мы, – подхватила Кариннарре. – Это произошло со всеми, кто был с ним хоть как-то знаком. Кроме нас двоих все умерли, ну, те, что в Бруме жили в то время, но тогда это всех привело в замешательство. Особенно, когда всеобщая забывчивость обнаружилась во время праздника в честь годовщины обороны города от даэдра. Графиня произносит речь, но вдруг запинается, потому что не может вспомнить имени Чемпиона. И весь остальной город тоже. Очень странно было и жутко. Потом-то привыкли, конечно. – А как же статуя? – спросил тогда Маркурио. – Там мор… лицо не целиком шлемом закрыто. – А ты как-нибудь сходи туда да присмотрись получше. Хоть и не закрыто, разобрать все равно ничего нельзя. Теперь, разглядывая истукан, Маркурио пришел к выводу, что старики правы – харю каджита нельзя было рассмотреть в деталях – она все время казалась какой-то… смазанной, что ли? И впрямь что-то нечисто с этим Чемпионом Сиродила. Со стороны часовни Восьмерых послышался звон колокола – стало быть, уже полдень. Ну и где этот тип из Лиги? Маркурио терпеливо ждал, прохаживаясь перед статуей, но дождался только того, что отзвонили первый час пополудни. Плюнув с досады, он развернулся и потопал вниз, домой. У «Новаромы» он вспомнил, что во время готовки соль вся вышла, и завернул в магазин, чтобы купить упаковку, но едва вошел, Сурутан, читавший газету за прилавком, недовольно спросил: – Мальчик, чем ты там возился у себя недавно? Из нашей гостиной было слышно, как там что-то трещит и ломается. Я надеюсь, ты не вскрывал стены? Обшивка наново нынче дорого обходится. – Я… я ничем не возился, – пробормотал Маркурио. – Я только что вернулся от северных ворот. Я там час проторчал… Сурутан замер с приоткрытым ртом. Оба они застыли, растерянно таращась друг на друга. Такими их и нашла Кариннарре, поднявшаяся из жилых комнат в торговый зал. – Что вы тут?.. – начала она, и тут же спросила: – Мальчик, чем ты так шумел в подвале? Мы со стариком думали, дом рухнет. – Там и сейчас шумно? – выдавил Маркурио. – Нет, конечно, с полчаса назад все прекратилось… Маркурио развернулся на пятках и вылетел из магазина. На повороте он чуть не свалился, поскользнувшись на молодой травке, но устоял и метнулся вниз по лесенке к двери в свою квартиру. Перед ней он замер и быстро осмотрел створку. На первый взгляд все в порядке. Маркурио склонился над замком, ища царапины вокруг скважины, но и тут все было чисто. Так. Ладно. Может, у стариков слуховые галлюцинации. Причем, у обоих разом. Он достал ключ и отомкнул замок. Потом рывком распахнул дверь и уставился в полумрак комнаты – все свечи и лампы он задул перед уходом, остались только рдеющие в печурке угли, едва видные в щелях дверцы, да скудный дневной свет, просачивающийся сквозь оконца под потолком. Маркурио выплел заклинание Магического Света и поднял его к потолочным балкам, медленно озираясь. Кажется, все вещи и мебель на своих местах. Ящики задвинуты, постель заправлена, тарелки с остатками завтрака стоят там, где он их оставил… Он не додумал, наткнувшись взглядом на зияющую дыру в полу. Пару секунд он оторопело таращился, а потом одним прыжком оказался у вскрытого настила. Сердце колотилось где-то в глотке, а в ушах гремела кровь. Маркурио подманил светляка к себе, и холодный синий свет озарил подпол. Ничего. Здесь было пусто, как в его кошельке после хорошей пьянки. Тряпочный чехол, в котором хранилась пресловутая Маска Клавикуса Вайла, испарился без следа вместе драгоценным содержимым. Маркурио вылетел из своего разоренного жилища и помчался прямиком в «Новарому». Он ворвался в магазин, распугав немногочисленных покупателей, и рявкнул на Сурутана, который мирно отвешивал какой-то толстой тетке кулек карамелек: – Кому вы еще давали ключ от подвала?! У кого есть дубликат?! – Ни у кого, – растерянно ответила Кариннарре вместо мужа. – Ключ только один всегда был, и он у тебя. Что случилось?.. – Меня ограбили! – прорычал Маркурио. – Вот что случилось! Холодный ветер на улице немного остудил его пылающую голову, и он стал думать. Итак, кто-то, у кого был второй ключ, выманил его подальше от дома и заставил скакать у памятника Каджиту, а в этот момент злоумышленник преспокойно вошел в его квартиру, вскрыл полы и вытащил артефакт. А потом столь же невозмутимо вышел, закрыл за собой дверь и удалился в неизвестном направлении. Но ведь бабка сказала, что ключ только один, а он никогда не выпускал его из рук на людях… Маркурио нащупал в кармане свой ключ с увесистым брелоком и вдруг вспомнил, что как-то раз он его потерял, причем вроде бы дома, отчего просидел там безвыходно два дня, прикидывая, что бы сказать старикам в свое оправдание. Но оно не понадобилось, потому что к концу вторых суток ключ совершенно случайно нашла Полин, пришедшая к нему в гости. Он как-то особо неудачно завалился за старый комод у двери… Маркурио застонал и согнулся пополам, упираясь ладонями в колени. Что-то в его груди заныло, да так, что слезы на глазах выступили. – Нет… Пожалуйста. Но правда, вставшая перед ним во всей красе, была беспощадна. Только Полин приходила в его квартирку на цоколе «Новаромы», только она оставалась там так долго, что могла «прощупать» помещение на предмет скрытых источников магии, и, наконец, только у нее была возможность сделать дубликат ключа. Маркурио перевел дух и выпрямился. Еще записка эта… Если так подумать, он ведь ни разу не видел, как подружка что-то писала. Как знать, может, и записочку она черканула? Он немного постоял на месте, тупо глядя на брусчатку, а потом помчался по ближайшей лестнице на верхние ярусы города – где-то там, по словам все той же Полин, находилась местная резиденция Лиги Шепотов. Когда Маркурио ворвался на первый этаж неприметного дома в конце улицы, то не обнаружил там никого, кроме какой-то пожилой тетки, мирно читающей любовный романчик в яркой обложке. Женщина восседала в мягком креслице, одном из двух в центре небольшой гостиной – следующей комнаты сразу после прихожей. Маркурио влетел в комнатку, сделал несколько шагов и остановился в замешательстве, потому что куда бы он ни попал, место это мало походило на резиденцию одной из двух имперских магических организаций, скорее, на дом какой-нибудь пожилой дамы. Вот она, кстати, сидит тут. – Что вам угодно, молодой человек? – осведомилась меж тем эта самая дама, глядя на взмыленного пришельца поверх очков на кончике носа. Маркурио облизал пересохшие губы. – Это… это резиденция Коллегии Шепчущих? Женщина не спеша заложила страницу своей книжонки цветастой закладкой, закрыла томик и отложила его на столик между креслами. – Возможно, – проговорила она. – Так по какому вопросу ты явился? – По личному! И только если это точно представительство этой вашей Лиги! – Я – представитель Коллегии Шепчущих и Связной. Доволен? – Дама указала на соседнее кресло. – Кстати, присаживайся. – Спасибо, я постою. – Маркурио переминался с ноги на ногу целую секунду, прежде чем выпалил: – Я ищу одну из ваших волшебниц – ее зовут Полин. Дама нахмурилась. – Полин? Не знаю такой. – Она прошлой осенью прибыла в Бруму, вы за такой срок не успели познакомиться? – Ты не понял, юноша. Я знаю каждого члена нашей организации – не зря же я Связной – но никого по имени Полин у нас нет. – Она могла сменить имя? – проскрипел Маркурио, с ужасом начавший понимать, что его поимели по всем пунктам. – Например, при вступлении в Лигу? А на улицах называться прежним? Женщина усмехнулась: – Тогда бы я знала оба имени, золотце. Маркурио, цепляясь за соломинку, прошептал: – Она носила вашу мантию. И медальон… – Точно нашу? Или просто какую-то? Потому что в мантиях у нас ходят только ученики, которые редко покидают Имперский город, да уже полноправные члены организации, и только на собраниях. В остальное время они ходят в повседневной одежде. – Дама сняла невидимую ворсинку со своей безукоризненной юбки в пол. – А медальон… Что ж, допускаю, он подлинный. История нашей Лиги насчитывает уже больше двухсот лет, и за этот промежуток времени некоторые ее члены пропали без вести вместе со своими аксессуарами. Так что ты надумал? Маркурио, припомнив, что колдун, призывавший его вступить в Лигу, действительно был одет, как зажиточный лавочник, путано попрощался и выполз на улицу. Тетенька напутствовала его криком: – Если передумаешь, возвращайся! Мы заинтересованы в тебе, волшебник из Коллегии Винтерхолда! Маркурио понуро спускался на «свой» уровень Брумы, когда его осенило. С тех пор, как Полин вытащила шлем из тайника, миновало чуть меньше часа. Может, она еще не успела далеко удрать. Он помчался вниз, к главным воротам, и спустя полчаса уже бежал к городским конюшням – там он оставил на передержку своего Карасика. Коня, взнузданного и оседланного, ему вывел какой-то новый конюх – раньше Маркурио его не видел. Он схватил Карасика под уздцы и набросился на парня: – Ты видел тут девку? В длинной коричневой робе с капюшоном, такая красивая, зеленоглазая? Он, как мог, подробно описал внешность Полин и с радостью увидел в глазах конюха узнавание. – Да вроде, – промямлил тот. – Была тут совсем недавно – вроде на запад поехала, прямо к стене впритирку… Маркурио, не дослушав, взлетел в седло и ударил Карасика пятками. Конь припустил с места в карьер, и он едва удержался на его спине, но сумел выровняться, и вскоре они уже скакали вдоль южных стен Брумы и все дальше углублялись в лес к западу от города. Снег с троп давно сошел, и Маркурио впервые не был рад признакам надвигающегося лета. На снегу хоть следы было видно. Широкая тропа разошлась на множество узких, и он, сыпля проклятиями, осадил жеребца и на секунду задумался. А потом направил Карасика по самой натоптанной дорожке. Изменение ему не очень давалось, но сплести простое заклинание поиска жизни Маркурио умел. Что и проделал, пустив коня шагом. Конечно, он не обнаружил вокруг живности крупнее лисицы. Прокрутившись в этом гребаном лесу сколько-то времени, он окончательно убедился в том, что никакой Полин тут нет и, видимо, никогда не было, и медленно поехал восвояси. …Сначала разом, как по команде, стих птичий щебет, потом Карасик затрясся мелкой дрожью, присел на задние ноги и издал сдавленный хриплый визг. Маркурио, зная, что будет дальше, мгновенно бросил поводья и с силой обхватил коня за шею, а ногами сжал его бока. – Тихо! – прошипел он. – Тихо! Может, он нас не заметит! В небе промелькнула и исчезла огромная тень. Маркурио задрал голову и успел заметить чешуйчатое брюхо над вершинами деревьев. Он наблюдал его всего-то долю секунды, но этого хватило, чтобы покрыться ледяным потом с головы до ног. Где-то впереди послышался тяжкий гул – дракон приземлился, и Маркурио застыл в ожидании этого чудовищного полубожественного гласа, всегда предваряющего драконье пламя, или хлад, или другие разрушительные силы, исходящие из их глоток. Но было тихо. Вновь послышался плеск гигантских крыльев, которые подняли ветер, согнувший деревья чуть не до земли, и Маркурио со своего насеста на дрожащем Карасике узрел взлетевшую тварь, которая быстро исчезла из виду. Он с трудом проглотил комок в горле. Улетел?.. Зачем тогда прилетал? Карасик вдруг успокоился. Мышцы его, только что сведенные судорогой страха, расслабились, и конь покосился на хозяина, кажется, даже слегка виновато. Маркурио, внимая вновь разошедшимся птичкам, погладил жеребца по шее. – Знаю, знаю, приятель. Я сам их боюсь до усрачки. – Он устроился в седле поудобнее и подобрал поводья. – Давай-ка возвращаться. И так понятно, что Маски мне теперь не видать, как ушей своих. К тому же надо сообщить городской страже, что тут рядом появился дракон. Карасик легкой рысью припустил по тропе, Маркурио даже не пришлось его направлять, конь сам выбирал дорогу, наверное, к Бруме. Они миновали небольшую полянку, сплошь заросшую одуванчиками, и вновь углубились в чащу. Маркурио узрел впереди одинокого путника, неспешно шагающего вдоль тропки прямо по траве, наверное, он, вернее, она – судя по длинной русой косице, округлым бедрам и небольшому росту это была девушка – посторонилась, услышав сзади перестук копыт. К сожалению, это была не Полин. Полин бы он узнал в любом виде, с любого ракурса и при любом освещении. К тому же его подружка превосходила эту дамочку ростом, и уши у нее были обычные человеческие, а не острые, эльфийские. Маркурио на коне почти поравнялся с ушастой незнакомкой и откашлялся: – Эй! Хм… Привет. Не хочу тебя пугать, но лучше бы тебе побыстрее вернуться в город. Или куда ты там шла? Просто тут где-то рядом дракон ошивается… Девица остановилась и посмотрела прямо на него. – Ага, – кивнула она. – Я знаю.***
Маркурио онемел. Некоторое время он просто сидел и тупо пялился, пока Банри гладила узнавшего ее Карасика и угощала его маленькими зелеными яблочками, которые достала из своей сумки. – Ты хорошо себя чувствуешь? – участливо спросила она. – А то прямо как будто с маленькой луны упал. – Ты что, покрасилась? – невпопад пробормотал Маркурио, имея в виду ее отросшие волосы. Банри нахмурилась и повертела косу в пальцах. – М-м… нет. Я красилась всего раз в жизни – перед одним мероприятием. А что? – Да так… Просто у тебя шевелюра явно стала гораздо светлее с тех пор, как мы виделись в последний раз. – Маркурио провел ладонью по лицу и спешился, а потом обошел Карасика с другой стороны и недоверчиво посмотрел на нее. – Что ты тут делаешь? Банри пожала плечами. – Ну что сказать, меня вдруг со страшной силой потянуло на Родину. – Я не… Ладно. Где твоя лошадь? Не пешком же ты сюда пришла? – Ну не-е-ет. – Банри посмотрела на небо, синеющее между кронами. – Вообще-то я прилетела.***
Когда они, уже в сумерках, подошли к воротам Брумы, Маркурио все еще пытался переварить тот факт, что эта девчонка, с которой он столько раз ел кулеш из одного котелка, может уговорить дракона возить себя по небу, словно он не дракон, а лошадь какая-то. А еще то, что она теперь – его почти что сестра, раз учится в Коллегии Винтерхолда, и что эта самая Коллегия была едва не уничтожена древним артефактом и спятившим талморским магом. О гибели архимага Арена и мастера-волшебника Эрвин думать было страшно и тошно, на глаза наворачивались слезы, Маркурио то и дело смахивал их, в надежде, что Банри не замечает его слабости. Последняя осталась ждать, пока он поручит Карасика заботе местных конюхов. Маркурио передал давешнему пареньку поводья жеребца вместе с парой монет, и тот вдруг поинтересовался: – Догнали девушку-то? – Что?.. А. Нет. К сожалению. – Хорошо. Ой, то есть жалко… Маркурио махнул рукой и пошел к Банри. Стража Брумы никого особо не допрашивала, только обладатели самых устрашающих рож, обвешанные вдобавок оружием, удостаивались дополнительного внимания, на всех прочих гостей города господа стражники не обращали внимания. Словом, прибытие Драконорожденной в столицу самого северного графства Сиродила прошло незамеченным. – Где ты живешь? – спросила Банри, когда они миновали ворота и вышли на площадь перед ними. Здесь все еще стояла статуя Тайбера Септима, графу Брумы в свое время удалось отстоять ее перед императором, Советом Старейшин и талморскими шакалами, убедив всех критиканов, что изваяние не имеет отношения к религии и «всего лишь» изображает первого из Септимов. – Может, этот господин и не бог, – уверял всех правитель, – но как человек заслуживает всяческого уважения к своей личности. Даже талморцы в конце концов отстали, и первый государь Третьей империи остался стоять на своем месте. Маркурио и Банри остановились у его ног, прикрытых каменной мантией. – Там, в торговом районе, это чуть выше, есть магазин, «Новарома». Его хозяева сдают мне маленькую квартирку в подвале. С отдельным входом, и даже водопровод с канализацией имеются. – Круто, – вздохнула Банри. – «Новарома»? Что-то знакомое. Там торгует не старый альтмер, случайно? – Ага. Сурутан. Ты его знаешь? – «Знаю» – слишком громко сказано. Я у него перед тем, как через границу махнуть в двести первом, купила кулончик, якобы найденный в Риэле, это… – Айлейдские руины недалеко от города, я туда ходил. – Я-асно. И как, много там нежити? А то среди местных о нем куча всяких россказней ходит. Маркурио повел плечами. Риэль, при всей своей эффектности, ему не понравился. – Конкретно я ничего не видел, мы с теми парнями далеко не спускались и быстро ушли, но… Что-то там есть, в общем. Чувствуется. – Интересно… – задумчиво произнесла Банри. – Если получится, я, может, наведаюсь туда. – Только одна не ходи. – Хорошо. Возьму тебя с собой. Маркурио хмыкнул. – Ты так и не сказала, с чего вдруг тебя принесло в Бруму. Только не надо опять про родину. Ты же откуда-то с юга родом, могла попросить своего крылатого приятеля дотащить тебя дотуда. – Справедливое замечание… – Банри вытянула губы трубочкой и на пару секунд задумалась. – Ты чем-нибудь занят? – В смысле?.. – В смысле – ты над чем-нибудь работаешь? Или с кем-нибудь? Есть у тебя дело, которое требует времени и внимания? Маркурио тяжело вздохнул. – Ты что, забыла, о чем мы говорили, пока чапали до Брумы? В этом моя основная проблема – не могу я найти работу по своей специальности. А всяких грузчиков да разнорабочих и без меня навалом. Кстати, ты сама-то знала про эти сраные гильдии да прочие Синоды? – Конечно, знала. Из-за нежелания вступать в Гильдию алхимиков и аптекарей меня, по сути, вышвырнули из Скинграда. Маркурио пробормотал: – Ты об этом никогда не рассказывала. – Вспоминать лишний раз было противно. Я об этом вообще никому не говорила. Даже Лидии. Даже Иллии. Маркурио прищурился. – Почему? – Что почему? – Почему ты не захотела вступать в гильдию? Ну платила бы ты взносы, но зато могла пользоваться покровительством организации. Или я чего-то не понимаю? Банри угрюмо сказала: – На бумаге все так – гильдия берет с тебя процент от прибыли, а взамен предлагает всякие услуги вроде защиты от нечестной конкуренции, оборзевших сборщиков налогов и прочих опасностей, которые могут подстерегать любого торговца, чем бы он ни торговал. На деле же… Скажем так, они только брали деньги. И с каждым годом все больше. Так было, когда я только-только приехала в Скинград, так было, когда я выкупила свою аптеку у прежней владелицы, и так было пять, вернее, уже почти шесть лет назад, когда я убежала из собственного дома почти голышом. Маркурио кивнул. Примерно что-то такое он и предполагал. Но тут Банри добавила: – Хотя взносы – дело десятое. Больше всего от это поганой гильдии меня отвращало то, что будучи в ней мне пришлось бы спать с этим старым вонючим козлом Фролом Валерианом. – Маркурио закашлялся, а она продолжила: – Он, понимаешь ли, считал всех аптекарш гильдии Скинграда своими наложницами и обращался с ними соответствующе. – Ты говоришь – старый козел. Так… была ли реальная опасность? Возраст все-таки берет свое. Банри помрачнела. – Судя по всему – да. Я знала одну молодую бабенку-алхимика, она из Хаммерфелла приехала в Скинград на пару лет позже, чем я. Так вот она тоже думала, что от старого козла беды не будет. Вступила в гильдию, а потом Фрол ее к себе пригласил «на ужин». Все гильдейские знали, что отказываться нельзя – он тебя уничтожит. Так вот, домой она вернулась только на следующее утро, вся измученная. Валериан хоть и был говно, а не алхимик, знал одну-две смеси, от которых его корешок колом стоял ночь кряду. – Ого, – восхитился Маркурио. – Интересно, что за рецепт такой? – Расслабься, узнать его суть не проще, чем добыть Древний Свиток. Профессиональные секреты, все такое… – Ну мы же добыли… – Разве это было легко? Мы там чуть не померли. – Кстати, что с ним стало? Со Свитком? – Я его отдала Урагу. За две тысячи септимов. Теперь он украшение Арканеума. Маркурио вздохнул. – Он теперь тебе, поди, есть-пить разрешает прямо там? – Ну, он относится ко мне лояльнее, чем к другим, да, но все же не настолько, – засмеялась Банри и неожиданно сменила тему: – Значит, ты особо ничем не занят? – Нет. Я же сказал. – Отлично. Значит это рука судьбы, по-другому не скажешь. – Что ты задумала? Банри оглядела город, на который все гуще ложились сумерки, еле разгоняемые уличными фонарями, и сказала: – Сегодня уже поздно. Еще утром я была в Высоком Хротгаре, и меньше чем за день преодолела расстояние между ним и Брумой. Давай, я зайду к тебе завтра утром, и расскажу, как обстоят дела. Маркурио рассеянно кивнул, а она вдруг спохватилась: – О, кстати, раз уж ты живешь тут почти два года, подскажи таверну поприличнее, но при этом не самую фешенебельную.***
Маркурио предложил ей «Джеролльские пейзажи» – в конце концов, он одно время сам там жил. Когда-то она была самой дорогой и самой навороченной в Бруме, но на этом пьедестале ее давно потеснили другие, а первенство по дороговизне, изысканности и разнообразию услуг и меню занимал тот самый «Драконий Камень». Маркурио отвел Банри в гостиницу, дождался, пока она там устроится, и потопал к себе. – Я зайду за тобой утром! – крикнула Банри ему вслед. Маркурио вяло махнул рукой, показывая, что слышал. На следующий день оказалось, что понятия утра в понимании Банри и его собственном несколько отличаются. Накануне он кое-как заделал дыру в полу, умылся, поужинал остатками завтрака и завалился спать. Едва забрезжил рассвет – так, по крайней мере, ему показалось – в дверь заколотили, и весьма настойчиво. Маркурио продрал зенки и выполз из-под одеяла, ежась от прохлады – на сей раз он спал одетым. – О, – округлила глаза Банри, свежая и выспавшаяся, увидев на пороге помятого приятеля, – я тебя разбудила? Прости. Просто уже почти десять. – Какое десять? – промямлил Маркурио. – Я думал, еще только шесть… Банри каким-то образом просочилась в его жилище. Она скользнула в комнату, глазея по сторонам, чудом миновала опасный участок в полу и остановилась у умывальника. – И впрямь водопровод, – хмыкнула она, с усилием отвернув латунный вентиль, и сунула палец под струю ледяной воды. – Надо же, а в моем доме даже подвала не было. – Зато он, вроде как, был трехэтажным, – напомнил Маркурио. – Я разве рассказывала? – Да. Когда мы ехали из Рифта в Вайтран, забыла уже? – Забыла. В любом случае, радоваться тут нечему. Налоги в Скинграде взимаются за высотность здания в том числе, а этим третьим этажом я почти и не пользовалась – он у меня был чем-то вроде склада для всякого хлама. Лучше б подвал выкопали строители той халупы, ей-богу. – Чем подвал лучше третьего яруса? – спросил Маркурио, обуваясь. – И туда, и туда по лестнице шастать нужно. – Есть разница. Особенно когда нужно что-то перенести с первого этажа. К тому же в подвале прохладнее обычно. В Скинграде часто жарко бывает, знаешь ли, продукты и ингредиенты, бывает, портятся. Маркурио наскоро умылся и прополоскал рот студеной водицей из-под крана, а потом они с Банри отправились в магазин. Пока Банри осматривала ассортимент товаров Сурутана, к Маркурио подкатилась Кариннарре и шепнула: – Ты доложил страже? – О чем? – Что тебя обокрали! Маркурио повесил голову. – Нет. – Почему?! Сообщи им как можно скорее! – И что они могут? Заведут какое-нибудь дело, которое потом упокоится в их архивах и будет покрываться там пылью? Полин уже, небось, скоро границы Брумы пересечет, а в других графствах – и законы другие. На самом деле причина была несколько иной – Маркурио не хотел говорить страже, что именно у него украли. Он предполагал, что Полин именно на это и рассчитывала. Кариннарре переспросила: – Полин? Так это она? Ты увере… – Она осеклась, некоторое время молчала, а потом легонько прикоснулась к его руке. – Мне очень жаль, малыш. Маркурио кивнул, не поднимая глаз. Он боялся, что если увидит сочувствующее лицо эльфийки, то расплачется. Кариннарре, к его большому облегчению, удалилась. Зато подошла Банри и продемонстрировала маленький медальончик из какого-то белесого материала с выгравированным на нем светящимся айлейдским деревцем. – Совершенно случайно, – сообщила она, – на складах «Новаромы» обнаружился еще один такой же кулончик. – Если это в подарок мне, то извини, я не готов носить с тобой парные украшения. – Дурак. Это я себе. Мой прежний сперла одна из ульфриковых сук, когда они меня поймали в леске недалеко от границы с Сиродилом. В общем, он пропал, а он мне нравился, так что… – Банри застегнула цепочку на шее и поправила медальончик. – Ну вот, теперь все как надо. Они вышли на улицу, купили у лоточника пакет с пирожками и по бутылке клюквенного киселя, а потом Банри спросила: – Ты знаешь, где тут кузня под названием «Молот и топор»? Или что-то похожее? – Знаю. Это в ремесленном квартале. – Маркурио махнул рукой на север. – Я там как-то заказывал себе нож, старик-кузнец вполне неплохой отковал. Тоже железки нужны? – Не совсем. Они спустились в нужный район. Маркурио шел немного впереди, показывая дорогу. Банри, лавируя между прохожими вдоль гостеприимно распахнутых дверей лавок и мастерских, негромко спросила: – Маркурио, а ты говорил с кем-нибудь обо мне? О том… кто я? Он споткнулся. Вопрос был довольно неожиданным, хотя, надо признать, вполне резонным. – Нет, – честно сказал он. – Не говорил. По правде, я о тебе почти не вспоминал, а вести из Скайрима сюда… ну, доходят, конечно, но мне чем дальше, тем сильней кажется, что сильно отфильтрованные. – То есть тут никто не знает про драконов? – Да знают, конечно. Драконы периодически появляются в поле зрения, и тогда город охватывает паника, но на моей памяти ни один так никогда и не приблизился к стенам на расстояние выстрела из скорпиона. – Скорпион тут не поможет. Если только у его снарядов наконечники не из эбонита или драконьей кости. – Поверю на слово. Так вот, про драконов: никто тут не в курсе, откуда они вдруг снова появились. Самые умные считают, что они где-то лежали в спячке, а потом разом пробудились. Якобы разбудил их сам Акатош, и конец времен близок. Когда я сюда только-только приехал, послушал, повникал, то понял, что не надо бы мне распространяться на эту тему. Здесь вообще лучше помалкивать лишний раз. Банри медленно кивнула. – Верно. Что ж, раз так, то хорошо. Мне излишнее внимание ни к чему. О, погоди-ка, это не оно? Маркурио посмотрел вперед: она указывала на старинный бревенчатый дом, за века обросший пристройками разной величины и формы. Из нескольких труб валил черный дым. – Ага, оно. Так что тебе надо-то? – Мне нужен парень по имени Фьотрейд. – А, так это сын хозяина. Он вернулся сюда года полтора назад, еле живой. В Скайриме он, вроде как, попал в засаду каких-то мятежников-недобитков, и несколько месяцев провел в коме… Он умолк, потому что Банри вдруг густо покраснела. Быстро обойдя Маркурио, она юркнула в дверь кузни, и ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Когда Маркурио присоединился к ней, Банри уже стояла у прилавка магазинчика и пыталась объясниться с престарелым владельцем кузни. Рядом с хозяином застыли двое подмастерий. Старик, выслушав, жестом приказал одному из учеников проводить куда-то гостью, и они оба скрылись в дальних помещениях. Кузнец уставился на Маркурио. – А тебе чего? Нож сломался? – Нет, нет, нож в порядке. Я просто… – Маркурио беспомощно махнул рукой. – Я показываю девушке, где тут что. Неловко попрощавшись, он вылетел на улицу. Банри появилась буквально через полминуты после, весьма раздраженная. – Мог бы и спасибо сказать, – бурчала она. Унявшись, она перевела взгляд на безмолвно ожидавшего продолжения Маркурио: – Слушай, у меня что, и впрямь цвет волос поменялся? Фьотрейд тоже первым делом спросил, не покрасилась ли я. – Ага, типа. Раньше они у тебя были темно-темно-русые, теперь просто русые или даже светлее. – А мне и ни к чему, – пробормотала Банри. – Ладно. Пойдем-ка отсюда. Она подхватила его под руку, и вместе оба некоторое время шагали в молчании. – Так ты скажешь, что происходит, или нет? – наконец проговорил Маркурио. – Немного погодя. Потерпи. Сначала давай выберемся отсюда и вернемся в твою квартиру. В подвале «Новаромы» уже было не так холодно, как накануне – на сей раз Маркурио правильно затопил печь, и тепло задержалось подольше. Он зажег пару светильников, налил Банри какого-то вина из початой бутылки, а в качестве угощения предложил горстку соленых крендельков – еда опять кончилась. – Итак, – сказала Банри, – пришло время поговорить серьезно. Раз уж ты ничем не занят в настоящее время, как смотришь на то, чтобы поработать на меня? Как раньше? Маркурио со вздохом откинулся на спинку кресла, где сидел. – А условия?.. – Прежние. Пятьсот за наем, потом отдельная плата за каждое дополнительное задание. Можем просто по старинке ударить по рукам, но если ты уже достаточно сиродилец, то давай зайдем к ближайшему нотариусу, и он поможет составить договор на бумаге. – Банри помедлила, почесывая затылок. – Правда, он заставит прописать весь перечень услуг, что ты мне будешь оказывать, а я их оплачивать… Не очень удобно. Я пока что сама не знаю, что мне от тебя потребуется потом… – Не надо нотариуса, – спохватился Маркурио. – Ты уже нанимала меня трижды, и всякий раз я не оставался внакладе. Так что просто заключим устное соглашение. Он первым протянул руку, и Банри ее приняла. Степенно пожав широкую ладонь, она опустилась обратно на сиденье и сказала, шаря в своем кошеле: – Что ж, вот твое первое задание: после часа или двух пополудни отправляйся в таверну «Кружка и ложка» – это вроде где-то в бедняцком квартале – аккуратно узнай, где там самый дальний «кабинет» и сними комнату с ним рядом. Ну, в смысле – смежную с ним. – А потом что? Кстати, как ты узнала, что есть смежные с кабинетом комнаты? – Ждать. А что до комнат – про них Фьотрейд сказал. – Банри закатила глаза и процитировала: – «Встретимся в «Кружке и ложке» в восемь вечера, я буду ждать тебя в самом дальнем кабинете, который рядом с тамошними клоповниками». Придется тебе потерпеть клопов, надень одежду похуже. А, и захвати какой-нибудь мешок, типа это будут вещи твои. Скажешь трактирщику – или кому там? – что решил немного сэкономить и провести ночь в этом милом заведении. Кстати, ты знаешь, где это? Маркурио вздохнул. Конечно, он знал. Он частенько пил там до знакомства с Полин, да встречался со всякими темными личностями в надежде получить столь необходимую работу. Пока он объяснял, как добраться до забегаловки, Банри одну за другой неспешно выкладывала на стол монеты разного достоинства – всего семьсот септимов. Когда Маркурио закончил, она кивнула и указала на деньги: – Вот, для начала: пятьсот и еще двести за вечер в «Кружке и ложке». А, вот: еще пятьдесят на всякий случай. Не знаю, сколько там комната на сутки стоит. Маркурио тоже не знал, но сомневался, что столько. Пятьдесят в день стоил номер в «Джеролльских пейзажах». – Так что я должен там делать? – спросил он, сгребая деньги. – Кроме того, что сидеть в грязной каморке? – Страховать меня. Так-то Фьотрейд должен передать мне кое-какие сведения, но есть так же шанс, что он может попытаться меня прикончить. Маркурио напрягся. – Даже так… – Ага. Ядов я не боюсь, магии, в общем, тоже, но ножи, особенно из определенных материалов и особенно внезапные, могут мне навредить. Короче, тебе придется подслушивать, Маркурио. Если вдруг начнется какая-нибудь возня, бей заклинанием прямо через стену – даже если не пробьешь, хоть отвлечешь врага ненадолго… – Думаю, что пробью, – серьезно сказал Маркурио. – В «Кружке и ложке» перегородки даже не из досок, а из старинной дранки. Ее пальцем достаточно ткнуть, чтобы дыру проделать. Где, думаешь, обитают все тамошние клопы? – В дранке? – вздохнула Банри. – Ладно, значит, договорились – ты после полудня отправишься в «Кружку и ложку», а я подтянусь попозже. Увидимся.