Современная география Сиродила

Банри всю последнюю неделю была очень молчалива, иногда целыми днями не произносила ни слова. Маркурио ее понимал – насколько выросший в полной семье может понимать сироту из приюта – но все равно раздражался. Он пытался заводить беседы на разные темы, но она либо отвечала немногословно, либо не отвечала вовсе, рассеянно глядя на гриву своей лошади. Он отстал только после того, как битый час рассказывал некую непристойную и забавную, как ему казалось, байку об огре, минотавре и хаммерфелльской княжне, а Банри, когда он добрался до самой пикантной части истории, тихо и четко проговорила: – Я никогда о нем не вспоминала. Почти никогда. Только когда делала зелья, и то не каждый раз. Как же так?.. Маркурио оставалось только махнуть рукой и любоваться видами. Любоваться, к слову, было чем. Когда они наконец-то, после долгих дней пути, выехали из Леса, Маркурио почти ослепило буйство красок Западного Вельда. Было двадцатое число Середины Года, в Скайриме в это время все растения торопились с завязью плодов, но здесь все вокруг еще цвело и благоухало. – Странно, – пробормотал Маркурио. – Вроде тут юг, жара круглые сутки, а цветение началось только сейчас. – Ничего странного, – отозвалась Банри, и он вздрогнул от неожиданности – она ни слова не сказала с позавчерашнего дня, а тут вдруг прорезалось. – Просто это уже второе цветение, скорее всего. – Чего? В смысле второе?? – В смысле – растения цветут второй раз в этом году. – Во второй раз?! Как так?! – Обычно. – Так тут у вас что, собирают по два урожая в год, что ли?! – Ну да. А в особо благоприятные – по три бывало. Правда, не каждая культура так родит. Но, в общем, ты прав – два урожая стабильно есть. – Охренеть можно… – Маркурио обмяк в седле. – Прямо не верится, если честно. Банри поравнялась с ним, и некоторое время оба ехали молча. Маркурио прикидывал, с чего бы начать новый разговор, раз уж она начала проявлять интерес к другим вопросам помимо своего нового предполагаемого папаши, но тут деревья окончательно раздались в стороны, и перед путниками появилась долина Скинграда. Столица графства, конечно, уступала размерами Имперскому городу, но ненамного. Тут не было Башни Белого Золота и ее меньших сестриц, но зато на холме высился огромный замок, про который Банри сказала, что он – бессменная резиденция графа и его семейства. Может, не настолько впечатляющий, но весьма живописный. И все это – в окружении цветущих садов, полей, виноградников и пастбищ, с которых ветер нес в их сторону совершенно невероятные ароматы, смешанные с запахом навоза, который ни с чем не спутаешь. – Как тебе родина предков? – спросила Банри, когда они начали спускаться в низину. Маркурио хмыкнул: – Разве мы не путешествуем по ней уже больше полутора месяцев? – Хорошо – малая родина предков? Потому что они у тебя откуда-то отсюда. – С чего ты взяла? Банри пожала плечами. – С того. Ты похож на уроженца южной Коловии. Ну ладно, может, не Вельд, а Золотой берег, но эти регионы граничат друг с другом, и народ в них живет плюс-минус одинаковый… Маркурио повел плечами. Он никогда не интересовался собственным происхождением, но потихоньку начинал жалеть, что не расспрашивал о нем мать и отца, когда те были еще живы. Особенно теперь, когда он по уши ввязался в семейную историю Банри, которая, кажется, начала проясняться, и из мешанины домыслов и фантазий проступили вроде бы реальные факты. О своей родне Маркурио знал только, что родители его родителей прибыли в Скайрим из Хай Рока и Вороньей Скалы с малолетними детьми, спустя время его мать и отец познакомились на каком-то праздновании дня Середины Года, а затем быстро поженились. Потом дед и бабка со стороны матери укатили обратно в Хай Рок, а те, что со стороны отца, были убиты при каком-то погроме в Виндхельме. А еще позже, спустя годы, и мама с папой Маркурио ухитрились погибнуть при обвале в одной из шахт Истмарка, одновременно – отец руководил разработкой, а мать вела учет добычи и прочую бухгалтерию, причем ее кабинет находился прямо в сердце самой шахты. Собственно после этого Маркурио, с детства проявлявший таланты к магии, отправился в Коллегию Винтерхолда. Больше-то податься было некуда, разве что в Хай Рок, но он понятия не имел, где обитают его дедушка и бабушка, и живы ли они вообще. – Значит, по-твоему, я похож на местных? – спросил он. – Да. Погоди немного. Сам поймешь, когда начнешь обращать внимание на людей. – Ну… В смысле?.. Банри усмехнулась: – В следующий раз, когда мы кого-то встретим, не проезжай мимо с видом скучающего патриция. Присмотрись. Маркурио пожал плечами, но позже поймал себя на том, что действительно редко когда смотрит на проезжающих и проходящих мимо путников, да и людей, работающих в полях или садах. В Сиродиле его больше интересовали пейзажи и достопримечательности, а не население. Но начав наблюдать, он и сам убедился, что обитатели графства в массе своей такие же чернявые, смуглые и темноглазые, как он сам, с похожими чертами лица. Некоторых Маркурио по незнанию мог бы принять за своих кузенов. – Мне как-то сказали, что я похож на редгарда… – сообщил он в продолжение темы. – Интересно взглянуть на этого говоруна. У тебя с редгардом общего только цвет глаз, может, да волос. И то, они тоже всякие бывают. Не слушай, короче, глупости, Маркурио! Ты коловианец! – Я скайримец, – вздохнул тот. Банри притихла. – Хотела тебе сказать, что, мол, обвыкнешься, и все наладится, – пробормотала она, – но невольно вспомнила себя. Почти пять лет я провела в Скайриме, а домом он мне так и не стал. Может, надо просто еще пожить, но… Маркурио медленно кивнул. – Кто-то мне говорил, что тут все дело в том, какой земле твоя душа принадлежит. Про свою я еще толком не выяснил. Твоя, очевидно, Сиродилу. Конкретно этому Западному Вельду. – Он повел рукой вокруг. – Я помню, мы уже поднимали эту тему, о том, как тебе было хреново в Скайриме, но, видя все это, могу лишь отдаленно представить твои чувства и ощущения. Тут так красиво, в конце концов… – В Скайриме тоже красиво, – возразила Банри. – Только… по-другому. Там все кажется диким, неизведанным, мрачным даже в солнечные дни. А тут все ухожено, повсюду – следы человеческого или эльфийского воздействия. Эта земля кажется прирученной – но только на первый взгляд. Она указала на юг. Лошади уже спустились в самый низ, и Маркурио не увидел ничего кроме рядов плодовых деревьев. – Там, на границе с Валенвудом и Эльсвейром, есть леса не моложе и не светлее Великого. Правда, они меньше площадью, но позволь заверить – стоит только взглянуть на них, и становится понятно, что относиться к ним без должного почтения не стоит – заблудишься в два счета, а там тебя сожрут и растащат твои косточки по кустам. И это тоже Западный Вельд, про который когда говорят, то имеют в виду пасторальные пейзажики, поющих птичек, да пастушек в белых чепчиках и передничках. Маркурио покивал с умным видом, а Банри закончила свою тираду: – Да, кстати, в эти поля, особенно ночью, тоже не рекомендую ходить без оружия или каких оберегов. Чего только у нас тут не водится. Не зря же каждому сиродильскому ребенку на трехлетие ножик дарят. На самом деле обычаи дарить детям ножи существовали и в Скайриме тоже, Маркурио сам такой получил, но давно его потерял, к тому же ножичек был «детский» и по габаритам, вместе с рукоятью он не превосходил длиной ладонь вполне взрослой (как выяснилось) Банри. – Итак, мы приближаемся к твоему городу, – сменил он тему. – Насколько я понял, покинула ты его в спешке, и жители обошлись с тобой не слишком по-доброму. Банри молчала. – Это я к чему: хотелось бы знать, чего ждать. Вдруг на нас насядут какие-нибудь головорезы, не успеем мы подъехать к городским воротам? – Ты преувеличиваешь мою значимость, – усмехнулась Банри. – Я не настолько важная птица, чтобы меня отслеживать даже спустя пять лет. Нет. Уверена, про меня все забыли. Мы просто войдем в город, снимем комнаты в какой-нибудь недорогой таверне и будем рассылать письма. Для начала. – А твой дом? Не хочешь сходить туда? Посмотреть, насколько все плохо? – Я… Нет. Пока нет. Сначала найдем жилье. Она пришпорила свою кобылу и обогнала Маркурио на полтора корпуса, но тот быстро поравнялся с ней и негромко проговорил: – Банри… Боюсь, мне придется… попросить тебя рассказать, без подробностей, а в целом, что там у тебя произошло. Чтоб знать, как реагировать… если вдруг что. На сей раз она молчала куда дольше. Но ее лошадь пошла шагом, а потом и вовсе встала. Маркурио, ведущий в поводу их запасную кобылу, притормозил Карасика и уставился на Банри в ожидании. – Хорошо, – неохотно согласилась она, – ты прав. Нечестно тянуть тебя за собой вслепую, пусть я и плачу тебе. Но предупреждаю: без подробностей, как ты и предлагал. Основное ты уже знаешь, в общем-то. Но… Она подъехала к обочине и спешилась, сведя кобылу в траву. Маркурио последовал ее примеру, и вскоре оба сидели под деревьями, утоляя жажду разбавленным апельсиновым соком. Банри проговорила: – Ладно, дело было так: в шестнадцать лет я ушла из Готтлсфонта, имея в собственности Кисину, пару смен одежды, двести септимов – пособие от монастыря, и самое ценное – набор алхимических аппаратов и посуды. Набор был довольно крутой, особенно для мелкой меня, которая как алхимик звезд с неба не хватала. – Это тоже дали в приорате? Так-то ты была довольно неплохо упакована. В Рифтенском приюте на выпуске, дайте боги, хоть краюху хлеба с собой завернут… – Не спорю. Может, дело в том, что приорат сам по себе богатый. Это место паломничества, вдобавок, поля и сады и даже лес вокруг – его собственность… Не знаю, как в других сиродильских приютах, но у нас все, кто выпускался, имели достаточно средств для того чтобы обустроиться на новом месте. Иногда еще Солея давала рекомендательные письма. У меня тоже такое было, его нужно было отнести в замок, если бы возникли какие-то проблемы. Собственно, из-за него… Нет, давай по порядку. – Погоди. А другим воспитанницам тоже давали целые алхимические лаборатории с собой? Или только тем, кто был хорош в этом деле? – Тогда я вообще не должна была ее получить. – Банри смотрела в сторону. – Нет, мне ее подарили. За несколько месяцев до выпуска. Лично мне. – Кто? – Боги, да какая разница?! Один алхимик. – Элата? – Нет, не он. Элату я никогда не видела с тех пор, как он ушел. И последним его подарком были те розы, он сам сказал. Я могу продолжать? – Да, извини. – В общем, я поехала в Скинград. Наверное, мне следовало отправиться в Коррол, как рекомендовала Солея, но я уперлась. – Скинград вроде ближе к Готтлсфонту, чем Коррол. – Это ты по карте смотрел? Да, напрямик ближе. Но напрямик же никто не ездит. Если по дорогам, то ближе как раз в Коррол. Туда по границе полей проходит тракт мимо целой кучи деревенек, рассеянных в Лесу. В общем, несмотря на все советы и увещевания, я отправилась в Скинград. Там я сняла комнату на окраине города и некоторое время усердно работала, прежде чем смогла снять дом. К восемнадцати годам я уже кое-чего достигла. Как я уже говорила, алхимик из меня очень средний, но я старалась и никому не отказывала. В пределах разумного, конечно. Яды я не готовила, а привороты не умела. Ну, в общем, у меня через пару лет уже сформировался круг клиентов. В основном это были крестьяне из окрестных деревень и ферм, да не сильно богатые горожане. Впрочем, часто заходили клиенты рангом повыше. Банри с печальной усмешкой покачала головой. – Знаешь тот момент, когда человек или мер, да кто угодно, достигший определенного уровня в своем ремесле, начинает считать, что кое-какие вещи – уже не для него? Он выше этого. Вот и большинство моих коллег из Гильдии, да и не только из нее, считали, что варить зелья от усталости крестьянам и рабочим за гроши – выше их достоинства. Ну, я была попроще. Я делала таких сразу много и продавала по десять-двенадцать септимов за флакончик. Если оптом больше пяти – то по семерке. Никогда не залеживались. В периоды сева или жатвы, или когда винодельни начинали сок давить, у меня иной раз по пятьдесят-семьдесят в день уходило, понимаешь? Маркурио присвистнул. Даже если такое случалось не каждую неделю, то все равно месячный доход мог доходить до тысячи, а то и превышать ее. Неплохо для молоденькой девчонки. – А что, у местных крестьян столько денег? – У кого как. И не забывай про землевладельцев и прочих зажиточных фермеров. Этим проще и дешевле заплатить за зелья, чтобы заставить батраков работать сутками и так уложиться в сроки, чем нанимать дополнительных работников. – С организацией труда тут, я смотрю, не очень. Банри опустила голову. – Верно, но… Это ведь были не стимуляторы. То есть эти люди работали не на износ. К ним по-настоящему возвращались силы. Ты сам знаешь – ты ведь тоже пил мои зелья. – Ага, знаю. Как и то, что очень долго их принимать нельзя – теряется эффект. – Об этом я всегда предупреждала клиентов. – Ну-ну. – Слушай, ты хочешь знать, что тут к чему, или так и будешь меня осуждать? Маркурио примирительно поднял ладони, а Банри продолжила: – В общем, поначалу все было нормально. Даже хорошо. Мой значок-лицензия об окончании курса обучения алхимиков и целителей все же чего-то стоил и без членства в Гильдии, в конце концов люди больше доверяют дракону, нежели ступке с пестиком, а у многих гильдейских такого, например, и вовсе не было. Ну и мне однажды пришлось все-таки обратиться в замок и передать письмо Солеи кому надо, и это вроде как помогло, на несколько лет от меня отстали. А однажды в мою лавчонку заявилась одна старая данмерша и предложила выкупить ее магазин вместе с клиентурой. Он, к слову, находился не впритирку к внешней городской стене, как мой, а в старом районе поместий. Сам понимаешь, насколько престижней был бизнес Фалану Хлаалу. – Она сама пришла? – Да. В один прекрасный день к самому открытию. Я открываю дверь, чтобы выйти в палисадник и нарезать себе петрушки, а бабуля сидит на скамейке под окном и гладит Кисину, которая у нее на коленях мурлычет. – И она была уверена, что у тебя достаточно денег, чтобы выкупить все это? Дом, лавку, всю практику? – У меня были деньги. Я старалась жить экономно, копить. Много уходило на налоги, конечно, но и оставалось кое-что. К моменту, когда Фалану сама пришла ко мне со своим предложением, у меня было что-то около семи тысяч. Не так уж и много, я знаю, но это была эдакая подушка на всякий пожарный. – И эта тетка продала тебе все за семерик? – Нет. Я заплатила четыре тысячи и еще дала ей рецепт своей мази от ожогов. Я ее сама разработала. Маркурио тупо таращился на траву у себя под ногами. – Четыре тысячи и рецепт за трехэтажный дом в старом центре города? – Ага. С мебелью, припасами и всем прочим. Фалану отбывала налегке. Еще там имелся небольшой участочек, где можно было выращивать кое-какие растения – на ингредиенты, например. – И все это за четыре штуки… Банри, я не знаю… Тебе не показалось это… – Подозрительным? О да. Но я решила, что Фалану просто устала бороться. Она воевала с Гильдией почти двести лет и видимо начала сдавать. И потом… она нравилась Кисине. В отличие от… Ладно, это неважно. В общем, я согласилась. Мы заключили сделку, у того нотариуса… боги, не помню его имени, в общем, мы подписали три копии договора, потом еще заверили запись в книге в магистрате, заплатили пошлину, Фалану отчислила шестьсот септимов в казну графства и на следующий день укатила. А я стала владеть ее жилищем. – Полагаю, дела у тебя пошли в гору? – Поначалу да. Фалану, как я уже говорила, за прожитые в Скинграде годы обросла клиентурой, довольно обширной и разнообразной, и уезжая, назвала меня преемницей. Так что я не могла пожаловаться ни на отсутствие работы, ни на нехватку денег. Но потом… Все стало куда хуже. Для начала – через несколько лет Гильдия окончательно подмяла под себя практически всех «свободных» аптекарей. Даже те, с кем мы кооперировались против нее, один за другим начали переходить под крыло ее совета. Тут можно только догадываться, что гильдейские предприняли для этого, но если вспомнить, что они приготовили для меня… Короче, можно сделать ряд выводов. Она тяжело вздохнула и прикрыла глаза на мгновение. – Когда я только приехала и начала работать, Гильдия развешивала объявления по городу, чтобы люди не думали закупаться у меня, потому что я необразованная сопля с фальшивым значком. Я сходила в замок, и это прекратилось. Но после отъезда Фалану… Начали они с того, что распустили слухи, что я… иногда отправляюсь погулять на юго-запад от города часто на несколько ночей. Все знали, что в той стороне есть старинная усадьба, где любят сидеть альтмеры довольно подозрительного вида. Словом, раньше меня звали талморским отродьем, теперь стали звать талморской шлюхой. Сразу скажу: я не спала с талморцами. До прошлого года. – Чего?! – икнул Маркурио. – Да, так вот… Возможно, я сама в этом виновата. Временами Скинград посещали «мирные» воины Доминиона, и я, наверное, слишком пристально пялилась. Ну что тут скажешь? Мне всегда нравились альтмеры мужеска полу. Даже если они такие заносчивые мудаки. Маркурио взъерошил волосы на затылке – в одном селе по пути нашелся цирюльник, и он наконец-то состриг свой хвост, но до сих пор не привык к новой прическе. – Немного неожиданно. И… Говоришь, трахалась с талморцем в прошлом году? Случайно не с тем, который убил архимага и Мирабеллу?! Банри смотрела в сторону. – Тогда он еще был нормальный. Более-менее. – Твою мать, Банри! – Может, твою? Сам-то себе в общении с противоположным полом ни в чем не отказываешь. – Мне хватает ума не лезть к этим желтым бабам! – Да? А если б они тебе первые предложили? – Тогда наступил бы конец света, потому что все знают, как они ратуют за свою чистую кровь, и несношение с низшими расами! – Анкано это не остановило. Как по мне, так по-настоящему идейных очень мало, большинство оскоромится с «низшим существом» за милую душу, главное, чтоб не видел никто. Ты будешь слушать дальше, или нет? – Да! Да, буду! Проклятье! – Хорошо. – Банри помолчала. – Сначала были только эти сплетни. Потом… началось всякое. То хулиганье стекла выбьет, то под дверь нагадят. В прямом смысле. Потом кто-то попытался убить Кисину. Пристрелить из арбалета. Теперь я думаю, что они ее и в мешок пытались поймать – она часто приходила с улицы какая-то чересчур взъерошенная и перевозбужденная. Но… она ведь была не кошкой на самом деле, так что, наверное, умела постоять за себя. – Говорят, альфики отлично колдуют. Хороши во всех Школах. Непонятно, правда, как они выплетают заклинания… Хвостом, что ли? Банри усмехнулась. – Ну, почему бы и нет? Свободная конечность. В общем, после того, как я нашла застрявшие в стене болты на уровне ее роста, то стала присматривать, но она все равно ухитрялась ускользать даже из закрытого на все замки дома. Так продолжалось что-то с месяц, а потом опять стихло. Потом… Кисина умерла. Тихо, во сне. Я проснулась поутру и нашла ее холодной и окоченевшей в нашей кровати. Банри с усилием выдохнула, сжав дрожащие пальцы в кулаки. Маркурио легонько коснулся ее локтя. – Ты в порядке? – Да. Просто… это первый раз, когда я об этом рассказываю кому-то. Я… похоронила ее во дворике. Прорыдала две недели. Даже работать не могла, так было тошно. Потом вроде поотпустило, но всякий раз, ходя по дому, я думала: вот тут она любила сидеть, вот тут – лежать кверху пузом. Тут она съела украденную отбивную, а из этой чашки лакала сливки, которые я для соуса оставила. – Соболезную. – Спасибо. Сам знаешь, время лечит, и через пару месяцев я, – она пошевелила плечами, – вроде как, пришла в норму. Ну а в один отнюдь не прекрасный вечер я полезла за своим значком-лицензией и не нашла его. – Банри печально покачала головой. – Я все перерыла – и ничего. Потом полезла в сейф, где хранила самое ценное – подумала, что, может, там оставила – но лишь обнаружила пропажу своей копии договора купли-продажи этого самого дома. Можешь себе представить, как я провела ту ночь. Наутро я побежала к нотариусу, но его не оказалось на месте – уехал по делам в Кватч, видите ли. Тогда я пошла в магистрат с просьбой поднять записи из их книг, но… внезапно оказалось, что они тоже пропали. Оставался еще замок, но та дамочка из графской свиты, которая первое время присматривала за мной, впала в немилость, и ее услали отсюда прочь. – Ты обращалась к страже? – Конечно, да. Даже показала их следователям место преступления. Но все без толку. Следов взлома не найдено, значит, открывали родным ключом. Бла-бла-бла. Короче сама дура виновата. Посеяла где-то. Так и не нашлись. – Полагаю, этим дело не закончилось. – Конечно нет. Через неделю после обнаружения пропажи ко мне заявился старый козел. – Фрол который? – Ага. Сначала завел свою шарманку про вступление в гильдию, а потом, когда я снова отбрила его – показал зубы. Мол, так и так, дорогуша. Ты тут на птичьих правах. Слыхал, документы на дом у тебя пропали, да и лицензия тоже. Как ни крути, ты в дерьме. Вдруг скоро проверять начнут? И все в таком духе. Конечно я его выставила. Я была напугана, но сдаваться не собиралась. Значок лицензии можно было восстановить, правда, для этого нужно было ехать в Имперский город, но к этому я уже приготовилась. А копия документов на дом хранилась у нотариуса. Я думала, он приедет, и все наладится. – Банри замерла на мгновение и с силой зажмурилась. – Ладно, до конца осталось немного, как-нибудь справлюсь. Фрол свалил, и я стала прибираться, чтобы нервы успокоить. Обслужила пару клиентов и как-то сама не заметила, что стемнело. Снаружи кто-то постучал. Я пошла открывать и увидела там двоих типов… Не буду распыляться, короче, они попытались меня ограбить и изнасиловать. Если бы не эти простецкие заклинания Разрушения, им бы это удалось. Я подпалила парочке волосы, и они удрали. А наутро ко мне заявилась стража и обвинила в нападении. Маркурио выдохнул сквозь зубы. – Ты, кажется, уверяла – все о тебе забыли. Стража тоже? – У меня серьезные сомнения в том, что конкретно эти стражники были уполномочены меня допрашивать и вести расследование. Нынешняя я просто отчитала бы их и отправилась прямиком к начальнику, но тогда… Скажем так, ладно еще, когда мне стали предъявлять претензии по поводу тех дегенератов, но когда меня стали обвинять в убийстве Фалану… Я очень испугалась. – Она-то тут при чем?! – Полагаю, цепочка размышлений такова: я живу в ее доме, документов на который у меня нет; в магистрате нет никаких записей, о том, что Фалану мне что-то продавала, и всех там внезапно охватила эпидемия амнезии; нотариус, на которого я ссылалась, серьезно болен и оттого недоступен; ну и наконец, самой Фалану давно никто не видел. В общем, возникают кое-какие подозрения. – А как же клиенты? Те, которых она тебе передала вместе со всем остальным? – Их никто не хотел опрашивать, к тому же они не так часто виделись с ней. В общем, мне сказали сидеть тихо, и что щас у меня будут проводить обыск на предмет всяких подозрительных субстанций. Заперли меня в комнате на третьем этаже, и давай по дому шариться. – Банри перевела дух. – В этой комнате у меня осталась валяться сумка с кошельком на пару тысяч. Я собиралась обновить аппаратуру, они пришлись как раз кстати. В общем, я взяла деньги и вылезла в окно. Чуть ноги не переломала, пока спускалась на улицу. А потом побежала к ближайшим воротам. Подсела к какому-то семейству, которое путешествовало на восток по Золотой дороге, и уже через полчаса мы покинули Скинград. Вот и все. Некоторое время оба молчали. Маркурио проронил: – Как ты оказалась в Скайриме? Я бы на твоем месте предпочел остаться в родной провинции… – Правда? После того, как тебя нагнули с работой в Бруме? Не ты ли жаловался, что тебя никто не хотел нанимать, потому что ты не в гильдии? – Ну жаловался… – Только не говори, что не думал о возвращении на свою родину. Маркурио молчал, а Банри кивнула: – Так я и думала. Тогда, после побега, я сама планировала пересидеть где-нибудь, а позже попробовать вернуться домой. Но потом в одной таверне разговорилась с каким-то редгардом, и тот сказал, что в Скайриме ни про какие гильдии слыхом не слыхивали. Там даже во времена расцвета Империи ни одна силы не имела. Там каждый сам за себя, уверял он. Вот я и… В общем, решила махнуть на север, как ты на юг. Деньги у меня еще были, вдобавок, я зарабатывала, делая кое-какие отвары прямо в дорожных котелках. Качество, конечно, было ужасным, но эти недозелья все равно действовали, и на хлеб мне хватало. В Бруме я потратилась на зимнюю одежду и припасы, опять присоединилась к какому-то обозу, и мы поехали к перевалу. Так я и попала в Скайрим.

***

Банри нашла им трехкомнатное жилье с отдельной уборной в одном из восточных районов города. Не в старом центре, за внутренними стенами, а лишь за внешними, но райончик был весьма тихим и живописным. Окна их спален на втором этаже выходили во двор, заросший синей, розовой и желтой ипомеей, а гостиной – на крошечную площадь перед фасадом дома. Посреди оной высилась старая глициния, чья крона накрывала все пространство между домами лиловым шатром из длинных цветочных кистей, свисающих со специально протянутых тросов. Даже в жаркий летний полдень здесь царила восхитительная прохлада. Банри рассказывала, что тут, на юге, эти лианы часто используют для создания таких вот природных пологов для защиты от солнца. Маркурио сидел у одного из открытых окон гостиной и почти дремал, вдыхая ароматы. Заскрипела дверь, и он мгновенно проснулся. Банри вышла из своей спальни, поправляя пояс на бедрах, и проговорила: – Ну что, готов немного прогуляться? – Ну… – Маркурио выглянул в окно. – Почти полдень же. Сама сказала, что в это время никто не работает – обед, жара, все такое… – Именно поэтому я и предлагаю пройтись сейчас – народу на улицах почти не будет. Оденься как-нибудь полегче. Маркурио поплелся к себе переодеваться, и вскоре спустился на первый этаж, где располагался гостевой зал траттории – хозяева не только сдавали номера в аренду, но и кормили людей домашней едой. Банри уже ждала, сидя за пустым столиком у самой двери. Хозяев нигде не было видно, но на столике стояла ваза с фруктами – при желании можно перекусить ими. – Готов? Идем. Они вышли на площадь под глицинией и углубились в лабиринт улочек. Банри вела довольно уверенно, несмотря на то, что покинула Скинград несколько лет назад и с тех пор здесь не бывала. – Ты жила тут? – спросил Маркурио, имея в виду район. – Ага. – Банри показала на трехэтажный дом на левой стороне улицы. – Вот, полюбуйся. Мое первое жилище в Скинграде. Видишь окно на последнем этаже сразу слева от угла? Там была моя комнатка. Еще через несколько минут неспешной ходьбы они добрались до совсем уж небольшого проулочка, и Банри остановилась перед махоньким одноэтажным домиком с небольшим палисадником. – А это – моя первая лавка… Я его сначала сняла, а потом и выкупила. Позже, когда получила дом Фалану, продала одной тетеньке. У нее дочь вышла замуж, и зять ей надоел, вот она и решила их выселить куда подальше. – Она встала перед изгородью и поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть во двор. – Интересно, они еще живут тут?.. Девять лет прошло. – Занавески висят, вроде чистые, – заметил Маркурио. – И клумбочки, смотри, ухоженные. Кто-то тут точно живет. И с детьми. Он указал на маленькие качели, привязанные к толстой ветке какого-то невысокого деревца. Банри рассеянно кивнула. – Пошли. – Назад? – Нет. Я хочу взглянуть на дом. На сей раз они наняли извозчика, потому что пешком было далеко идти. Когда они миновали внутренние стены – те, что окружали старый Скинград – послеобеденный отдых закончился, и горожане начали появляться на улицах, но Банри попросила кучера высадить их у больших кованых ворот и, проведя Маркурио внутрь огороженной территории, оказалась с ним на совершенно пустынной и очень тихой улице. Маркурио завертел головой. Старинная мостовая была широка и добротно выполнена, дома по обе стороны улицы – огромными, с многочисленными высокими окошками, но темными и будто бы грязными, словно там давно никто не жил. – Почему тут так пусто? – спросил он. – Дурное место. Самый мрачный уголок города, хотя вроде бы находится в самом его центре. Люди стараются держаться подальше. – Почему дурное? Банри вздохнула и указала направо. – Ну… Вот этот – Саммитмист. В конце Третьей эры там в один прекрасный день нашли пять трупов. Все были убиты разными способами. – Она повернулась лицом к другой стороне улицы. – А этот – Розеторн-холл. Убийствами вроде не славен, но говорят, он весь целиком принадлежал некому странному типу, который в один прекрасный день попросту исчез. – Что в нем было странного, в этом типе? – Он купил огромный особняк, вроде даже обставил, но не нанял никого из прислуги. И, как говорят, почти не появлялся тут. И пропажу-то его заметили только через несколько лет после Кризиса Обливиона, когда окна совсем грязью заросли с обеих сторон. – Ну, у богатых свои причуды. И вообще – Кризис? Он, поди, погиб во время него. Ничего удивительного. Так, ну тут один потенциальный дом с привидениями, но я все равно не понимаю, почему улица пустует. – Еще есть дом Нерастарела. Он следующий после Саммитмиста. Про него лишний раз стараются вообще не говорить, и пройти мимо побыстрее. – Дом кого? – Нерастарела. Я не знаю, кто это. Никто не знает. Но его давно так называют, с прошлой эры. – Ясно… Кстати, кто теперь владельцы этих домов? – Граф. Их вроде пытаются продать, но каждый раз сделка обламывается. Но в целом ты прав – мой дом в конце улицы, и я прямо-таки местный житель, но никогда ничего жуткого не замечала, хотя разгуливала тут в любое время суток. Пойдем. Надо пару кварталов пройти. Улица изгибалась под прямым углом на юг, расширяясь в очередную маленькую площадь, и дом Банри стоял прямо перед поворотом. Достопримечательностью площади была старинная статуя какого-то конного мужика с птичкой, сидящей на его правом предплечье. Каменного мужика окружал небольшой бассейн с прозрачной водицей, а обрамляли многочисленные цветущие кусты, которые Маркурио не смог распознать. Цветочки, впрочем, были красивые, как и вся поросль в Скинграде. – Кто это? – спросил он, указывая на изваяние. – Не узнал? – хмыкнула Банри. – Рислав Праведный. Король древнего Скинграда. Она даже не обернулась. Стояла и пялилась на дверь своего дома, будто ждала, что та сама откроется под ее взором. Вообще-то это было вполне реально, Маркурио сам успел убедиться, что она хорошо развила свои навыки телекинеза. – Тот самый Рислав? – Ага. – Банри переступила с ноги на ногу. – Внутри никого нет, кроме пары мышей, но… Загляни в окно, пожалуйста. – Я и отсюда вижу, что там темень. – И все же… Маркурио подчинился. Окон на фасаде в доступности было два – очень высоких, в два этажа, узких, стрельчатых, с частым решетчатым переплетом. Кое-где зеленоватое стекло пошло трещинами, но в целом выглядело не так уж плохо. Он подтянулся, цепляясь за каменный подоконник, вгляделся во мрак на несколько секунд, потом спрыгнул и повернулся к Банри: – Темно, толком ничего не видно. Очень пыльные изнутри. – Он почесал затылок. – Слушай, как ни крути, похоже, дом заброшен. Ты дверь проверила? – Проверила. Заперта. – Не заколочена? – Нет. Это было бы непросто устроить. Она же железом окована. Хотя… при желании… Да нет. Видимо, они нашли ключ в моих вещах и заперли ее. – Может, замок сменили? Банри усмехнулась: – Да что ты. Это мой старый замок. Вернее… замок, с которым эту древнюю дверь установили. Этому дому лет четыреста, на самом деле. Когда Фалану его купила, он уже был старый. – И замок тех времен? Он, наверное, только от честных людей. – Да нет, почему?.. Нормальный. Взламывать его пытались, помнится, пару раз, но не сдюжили. Маркурио оглянулся через плечо. Народу вокруг было негусто, но все равно лучше не светиться лишний раз. – Попробуй взломать, – тихо предложил он. – Не отмычками, само собой. Банри качнула головой. – Нет. Рано. Лучше пойдем-ка… Вместе они обошли дом слева, пробрались вдоль увитой плющом глухой стены (окна тут были только на фасадах) и уперлись в каменную оградку высотой чуть побольше роста Маркурио. – Калиток не видно, – пробормотал тот. – Если ты не научилась летать… – Не научилась пока. Но… я могу сделать так, что полетаешь ты. Маркурио еще успел взвизгнуть: – Нет! Стой! Куда там. Ноги его оторвались от земли, а затем некая сила плавно перенесла его через забор и обронила в густую траву у его подножия. Маркурио вскочил на ноги и живо огляделся. Он стоял в небольшом заросшем дворике, который целиком заполонили сорняки. И тем не менее, здесь все же цвели два розовых куста, а в дальнем углу притулилось корявое деревце, сплошь покрытое пеной белых цветочков. Маркурио выпутался из травы и вышел на середину двора. Под деревцем догнивали остатки прежнего урожая – похоже, Банри не преувеличивала, когда говорила про второе цветение. Маркурио уставился себе под ноги. Раньше здесь была положена сланцевая плитка, но теперь ее едва было видно из-за травы. Он оглянулся на дом. Дорожка из сланца вела к двери, поменьше и поуже, чем парадная, но такой же старой. Маркурио подобрался к ней и попытался открыть. К его огромному удивлению, створка поддалась, хоть и с трудом – в конце концов, ее лет пять не открывали. Он сумел приоткрыть ее на ширину ладони, и собрался продолжать, но вдруг услышал голоса снаружи. Один из них точно принадлежал Банри. Маркурио на карачках подобрался к забору в том месте, где приземлился, и замер. – В чем дело? – мирно осведомилась Банри. – Она еще спрашивает! – взвизгнула какая-то тетка. – Чего шаришься тут? Это частные владения! – Вот именно… – Тихо, тихо, гражданочка, – вмешался мужской голос. – А ты чего тут забыла? Мне уже все уши прожужжали, что парочка каких-то чужаков разгуливает по старому городу и забрела в квартал особняков. – А что, сюда разве нельзя ходить? Человек – или мер – на мгновение замешкался. – Ну… не то чтобы нельзя, – наконец нашелся он, – просто… не рекомендуется, что ли. – Во! – гаркнула тетка. – Их двое было! Парень еще какой-то! – Да, точно. Мне про двоих докладывали. Мужчину и женщину. Где твой приятель? – Отошел. Мы что, что-то нарушили? – Пока нет. Но на всякий случай предупреждаю – не надо пытаться залезть в чужой дом, чтобы поживиться. Добром это не кончится, уверяю. – Я не собираюсь никуда залезать. И вообще – это мой дом. Стражник, как догадался Маркурио, рассмеялся: – Да неужели? Этот дом принадлежал алхимику, которая уехала из Скинграда несколько лет назад. Сейчас магистрат рассматривает… – Это я. Это я – тот алхимик. Я – Банрион из Готтлсфонта. Неужели не узнал меня, капитан? Маркурио напрягся и поискал взглядом, за что можно зацепиться, чтоб перелезть через забор – Банри была его нанимательницей, и ежели ее сейчас арестуют на месте, он сам окажется в не слишком выгодном положении. Упомянутый капитан хранил молчание. То ли рассматривал Банри, пытаясь понять – та, не та, то ли был слишком изумлен, чтобы разговаривать. Банри тем временем спросила: – А вывеску мою куда подевали? Висела прямо вот тут. «Все для алхимика», так моя лавка называлась. Я ее честно выкупила у Фалану Хлаалу, а потом ты, любезный, явился ко мне и обвинил в ее убийстве и присвоении ее имущества. Помнишь? – Это… была простая проверка, – выдавил стражник. – К тому же… мы не нашли – в тот момент – никаких документов, подтверждающих твои слова о сделке… – В тот момент? А в другой, значит, нашли? Интересно. В любом случае, у меня будут документы, уверяю. Я, скажем так, нашла свою копию договора с Фалану. Так что это мой дом. Я буду ходить вокруг, сколько захочу. Впрочем, благодарю за бдительность. Надеюсь, вы в любое время суток так стараетесь. А теперь я хочу побыть одна, так что не могли бы вы оба… Стражник что-то пробормотал, а потом Маркурио услышал звук удаляющихся шагов. Пару секунд было тихо, но затем раздался тихий голос: – Маркурио. – Я тут! – Там… все в порядке? – Да. Только заросло сильно. Но груша хорошо цветет. – Груша… Точно. Я про нее забыла совсем. Готов еще полетать? Она не стала дожидаться ответа. Маркурио вновь воспарил над землей, а затем приземлился у внешней стороны забора, с трудом удержавшись от грязных ругательств. – Порядок? – спросила Банри, мило улыбаясь. – Да. Что это был за хрен? Один из тех, что тогда тебя обыскивали? – Не меня, а дом, но да. Что-то тут не так. – Да уж конечно. Он сбежал от тебя, как от огня, когда понял, что ты – настоящая. И про документы – тогда не было, а потом нашлись?.. – Вот и я о том же. – Банри задумчиво кивнула своим мыслям. – Вернемся в тратторию. Ужин уже не за горами.