Современная география Сиродила

На следующий день, после завтрака, не успел Маркурио вернуться в их гостиную, как Банри вышла из своей спальни и положила перед ним мешочек с монетами и стопку конвертов. – Что это? – Твое сегодняшнее задание и плата за него. Пройдись по адресам и разнеси все письма. Я там надписала, где кто. Маркурио чуть не спросил отчего она сама этим не займется, но тут же вспомнил, что ему, вообще-то, платят. Он поправил кулон хускарла на шее, прихватил из вазы на столе пару персиков и отправился на миссию. Банри дала с собой список имен с указаниями, где каждый или каждая из него живет и кем является, так что ему оставалось только следовать табличкам на домах и указателям на столбиках. Потом оказалось, что и это не требуется, нужен только наемный экипаж и знающий город извозчик. Маркурио решил начать с магистрата и первым делом отправился в Старый город. На самом деле и старый Скинград представлял собой как бы два небольших городка, каждый с собственными стенами. Оные «городки» соединялись друг с другом мостом – Скинград стоял на холмах, а между холмов пролегал местный участок Золотой дороги, которая пересекала город с востока на запад. Маркурио вошел на старую территорию через те ворота, что стояли прямо на Дороге, вскарабкался на нужный холм, прошел через огромную арку и очутился в южном районе. Прямо на площади, где главенствовала Великая часовня Джулианоса. На взгляд Маркурио называть эту громадину часовней, пусть и великой, было как-то неправильно – собор или просто храм казались более уместными. Маркурио осмотрелся. Здание магистрата стояло на этой же площади, прямо напротив часовни, так что заблудиться было сложно. Маркурио решительно направился к резным дверям и вошел в полутемный вестибюль. Наружу он вышел только час спустя, злой, как тысяча дремор. Маркурио уже имел дело с сиродильской бюрократией, но здешние ее представители оказались стократ хуже, чем те, что из Брумы. Сперва его не хотели пускать к главе магистрата, так как тот, видите ли, занят и не может принимать кого попало. Когда удалось донести, что Маркурио просто нужно передать ему важный конверт, причем из рук в руки, ему велели подождать, и ждал несчастный чуть не до обеда. Когда городские часы пробили одиннадцать, дверь нужного кабинета распахнулась, и в коридор выплыл животастый и седовласый коротышка в золотых очочках. Это, как выяснилось, и был местный глава города. Маркурио вскочил, распихал вмиг слетевшихся других просителей и сунул конверт под нос мэру, рявкнув: – Это вам! Пузан сперва скривился, но уже через секунду посерьезнел и подобрался, увидев на сургуче печать Совета Старейшин, даже брюхо втянул, насколько это было возможно. – Благодарю, юноша, – проблеял он. – Вот тебе за труды и ожидание. А теперь, если позволите… Он ускакал вперед по коридору, оставив Маркурио разглядывать монету в пятьдесят септимов на ладони. Первым порывом было швырнуть ее в темный угол, но Маркурио быстро взял себя в руки – негоже деньгами бросаться. В общем, до обеда он сумел посетить только одну советницу Гильдии – худосочную дамочку средних лет, что жила в этом же районе, вручил ей конверт с ее именем и подался в ближайшую таверну – переждать жарищу. А когда перерыв закончился, он пустился дальше по адресам. Маркурио справился довольно быстро, если учесть, что он практически не знал города и ориентировался по дешевой карте, которую купил за пару септимов у какой-то лоточницы, да путаным объяснениям извозчиков. Напоследок он оставил того советника, что поселился в сравнительно новом районе, тоже вне Старого города, но в более престижном, нежели тот, где жили они с Банри. Вилла этого алхимика располагалась в очень живописном и зеленом квартале, примыкавшем к внутренним стенам Скинграда с северо-западной стороны. Здесь был даже небольшой прудик, обложенный крупной галькой. Над водной гладью кружили огромные стрекозы, а на поверхности плавали ярко окрашенные утки. Маркурио полюбовался ландшафтом и архитектурой и пришел к выводу, что местные дома нравятся ему больше тех, что стоят в старом районе особняков, эти тоже просторные, но с большими окнами без частого переплета, побеленные и с зелеными черепичными крышами. «Те-то старые совсем, – напомнил себе Маркурио, шагая вдоль нужной улицы в сторону искомого жилища служителя. – Кабы не с начала прошлой эпохи некоторые стоят. А эти – современные. Ну, более-менее». Калитка в просторный палисадник была не заперта. Маркурио зашел на участок и направился прямиком к высокой и широкой террасе. Кто бы здесь ни обитал, в деньгах он не нуждался, виллу с мраморными колоннами на одну зарплату не купишь. Маркурио взобрался по ступенькам, приблизился к роскошной и монументальной резной двери и постучал. Он приготовился к продолжительному ожиданию, но открыли буквально через полминуты. Маленькая эльфийская женщина уставилась на него снизу вверх и вопросила: – Что тебе угодно? – Добрый вечер. Я ищу советника Гильдии алхимиков и аптекарей по имени Терион. – Муж еще не выходил из своей лаборатории. И его нельзя беспокоить. – О. А он вообще намерен выйти? Я обязан ему кое-что передать. Лично в руки. Эльфийка прищурилась: – И что же? Маркурио вытащил письмо, предназначенное ее супружнику, и продемонстрировал сперва лицевую сторону, где был указан адресат, а затем обратную, с сургучной печатью. Женщина недоверчиво хмыкнула, но уже в следующую секунду губы ее напряженно сжались. – Пойдем в гостиную, – отрывисто сказала она. – В восемь мы ужинаем, а ужин он ни за что не пропустит. Слуг я отпустила, но найду, чем тебя угостить. Печать с драконом по-прежнему действовала безотказно. Маркурио оказался в просторной прихожей, а затем проследовал за хозяйкой в большую залу с высоченным потолком, обставленную дорогой мебелью. Сесть ему предложили в очень мягкое кресло, а потом эльфийка принесла холодные напитки и тарелку с маленькими пирожными, а сама уселась напротив. Маркурио, не теряя времени даром, приступил к угощению, а женщина спросила: – Это по поводу его грядущего назначения?.. – Я всего лишь посыльный, госпожа. – У тебя с собой письмо с печатью Совета Старейшин… – …Которое я всего лишь доставляю. Кстати, если твой супруг припозднится, я не намерен стеснять тебя. Я всегда могу прийти завтра, послезавтра… Каждый день в течение всей недели. – Он скоро освободится! Он торчит там с шести утра, и с тех же пор не ел! – Вообще-то, ел, – сказал кто-то. Маркурио быстро окинул взглядом незнакомца – очень высокого альтмера – и встал, чтобы поприветствовать хозяина дома, который, стоя под аркой, ведущей из вестибюля в гостиную, вытирал руки грязноватым полотенцем. – Добрый вечер, – вежливо поздоровался Маркурио. – И тебе того же, любезный… Ты, как я понял, ждешь меня? Маркурио вытащил письмо из сумки, куда спрятал его после демонстрации хозяйке, и приблизился к алхимику, который сунул полотенце в карман рабочего передника и протянул руку за посланием. – И это от… Маркурио развел руками и повторил то же, что говорил его жене: – Я просто доставщик. Велено было передать послания адресатам. Этим я и занимаюсь. Терион молча разглядывал его золотисто-желтыми глазами, и Маркурио воззрился на него в ответ. Этот тип, хотя и был воплощением физических достоинств альтмерского народа, почти утратил врожденное высокомерие, с которым на прочие народы взирали его соплеменники, особенно те, что принадлежали к Талмору. В его взоре было лишь любопытство и, может, тень беспокойства. В остальном он был умиротворен и благожелателен. Маркурио вдруг припомнил, как Банри недавно упоминала, что ей, мол, с юности нравятся альтмерские мужчины, и невольно прищурился. – В Готтлсфонте бывать не доводилось? – неожиданно для самого себя спросил он. – Я там был проездом, говорят, туда приезжают многие алхимики и целители, чтобы обменяться… знаниями с монахинями и воспитанницами. Эльфийка как-то странно дернулась, и Маркурио присмотрелся к ней внимательнее. Она довольно сильно походила на Банри – один рост, один типаж. Только Банри была помоложе, потолще и попышнее. – Да, доводилось, – тихо сказал Терион. – Почему ты спрашиваешь? – Да так, вспомнилось… Давно ты тут практикуешь? В смысле – в Скинграде? – Довольно-таки… уже лет сто пятьдесят. Маркурио с трудом удержался от присвиста. – Неплохо… – О да. Меня сюда пригласил один из моих наставников, самый знающий из них – великий Синдерион. Слышал о нем когда-нибудь? – …Слышал. Он тот алхимик, который плотно занимался корнем Нирна. – Он много чем плотно занимался, но да, это растение было его страстью. Если хочешь, можешь присоединиться к нам за ужином, и мы еще побеседуем. – Спасибо за предложение. Ты слишком любезен к простому курьеру. – У «простых курьеров» не бывает таких замечательных узоров от электричества на руках. Не стоит прибедняться, господин маг. Маркурио растерянно уставился на свои обнаженные предплечья и теперь сам заметил ветвистые синяки, тянущиеся от пальцев через кисти и запястья к локтям. Мысленно выругавшись, он опустил закатанные рукава, кивнул и проговорил: – Ладно, ты меня раскусил, но, боюсь, я должен возвращаться. Что ж, в любом случае дело сделано. Поздравляю с назначением в гильдмастеры, а тебя благодарю за угощение, госпожа, всего вам доброго.

***

Темнело в городе поздно, и он сумел вернуться в свою тратторию засветло. Банри сидела в их гостиной и что-то читала у окна. На площади под глицинией негромко гомонил народ. – На улицах полно людей, – заметил Маркурио, закрывая за собой дверь, – внизу, в зале, тоже толпы, прям друг у друга на башках сидят. – Вечер, жара спала, почему бы не погулять? Как твои успехи? Сколько разнес? – Успехи вполне, барыня. Разнес все, кроме одного. Маркурио с размаху шлепнул последний конверт на подоконник перед ней. – Для старого козла которое… – пробормотала Банри, разглядев имя на бумаге. – Ну ладно. Терпит до завтра… – Неа, не надо ничего терпеть. Я не смог его доставить и не смогу. Потому что адресат умер. Банри замерла на мгновение, а потом пробормотала: – Когда? – Ровно две недели назад. Мы с тобой еще в Лесу телепались, а почтенный глава Скинградской Гильдии алхимиков и аптекарей Фрол Валерьян скоропостижно откинул тапочки. Причем лежа на какой-то молодке. – Охренеть… – И не говори. Мне большого труда стоило не заржать самым позорным образом, когда его прислуга мне все это выбалтывала. Они, знаешь ли, очень потрепаться горазды. – Вот говнюк! – Банри вскочила и отбросила книгу на стол с фруктами. – А я-то уже размечталась, как прилюдно втопчу его в грязь и заживу припеваючи! Стоп. А нового главу Гильдии выбрали уже? Маркурио показал список, составленный ею же накануне, и ткнул пальцем в имя, которое она написала последним: – Его. Банри сглотнула: – И он согласился? Он же… Он же столько лет даже вступать в нее отказывался! А тут возглавить решил?! – Теперь, видимо, согласился. Похоже, больше некому, а Гильдию-то сохранить хочется. Такие дела. Хотя и странно, почему мастер-алхимик, самое малое, двухсот лет от роду терпел выкрутасы и тупость этой старой жабы Валериана. Мне тут понарассказывали про него сегодня – обрадовались поди, что он подох и можно теперь говорить открыто. Банри снова отошла к окну и уставилась вниз, рассеянно гладя кисть глицинии. В комнате сделалось темно – солнце зашло, и единственный канделябр на подоконнике почти не разгонял мрак. – Это Терион тебе ту первую лабораторию подарил? – негромко спросил Маркурио. Банри не смотрела на него, но Маркурио заметил, как поднялась и опустилась ее голова. – И ради него ты поехала в Скинград из Готтлсфонта. Вместо более удобного Коррола. На сей раз она не пошевелилась. Маркурио тяжело вздохнул и опустился в кресло. – А он давно и прочно женат, и тебя тут не ждал… Банри хрипло проговорила: – Да нет, отчего же?. Он вполне себе обрадовался. Он забрал меня из доходного дома и поселил в том домике у стены. Даже аренду оплачивал, пока я не скопила достаточно, чтобы выкупить его. Хоть в чем-то я стала независимой. – Она отошла от окна и опустилась в соседнее кресло. Маркурио видел, как поблескивают ее глаза в свете фонарей с улицы. – Он мне и в другом помогал, в профессии, опять же… Думаю, Терион и клиентов, тех, что хотели получить нечто большее, чем зелье от чирьев или усталости, присылал. Но Кисина его все равно ненавидела. Однажды, когда мы с ним… В общем, она прыгнула ему на спину в самый ответственный момент и разодрала там все до костей. Раны были совершенно кошмарные, я даже не представляла, что простая кошка может такое натворить. Ну, я ведь тогда считала ее просто кошечкой… – Правильно сделала, – угрюмо похвалил Кисину Маркурио. – Я б на ее месте ему вообще яйца отгрыз. – Может, она об этом думала… – Про жену он тебе сразу рассказал? – Не совсем… Я уже жила в домике у стены. Говорил, что разведется с ней… – Банри тихонько засмеялась. – Только надо подождать. Чуть-чуть. Маркурио старательно боролся с огнем злобы, полыхающим под ребрами внизу. Гребаный желтомордый детолюб! Он вспомнил, что проклятущий Терион ему самому понравился, сперва, и рассвирепел еще больше. – Я… это, пойду прогуляюсь, – вскочил он на ноги. – Выпью чего-нибудь, да и есть охота. – Хорошо, – тихо и мягко произнесла Банри. – А я, пожалуй, лягу спать. Спокойной ночи.

***

Ночь он провел с пользой. Поужинал в «родной» траттории и отправился в вояж по другим заведениям. В одном из них ему удалось познакомиться с парой языкастых во всех смыслах девиц, и немного погодя отправился с ними в их квартирку. В тратторию он вернулся только под утро, сполоснулся не успевшей остыть за ночь водой и завалился спать. Маркурио проснулся далеко за полдень. Он некоторое время повалялся среди влажных от пота простыней, потом залпом осушил стакан с холодной водой, который какая-то добрая душа оставила на тумбочке. Он выполз из постели, натянул штаны и поплелся в гостиную. Голова гудела после вчерашних возлияний, и он надеялся на помощь Банри, которая снимала похмелье за десяток-другой секунд парой жестов. Он ожидал упреков в безделье и праздности, но Банри, снова сидящая с книжкой у окна, лишь покосилась на «хускарла» и спросила: – Жив? – Еле-еле. Помоги, а? Вскоре повеселевший Маркурио спустился в зал траттории, чтобы позавтракать… вернее, пообедать, а когда вернулся, то увидел, что Банри разве только слегка изменила позу, а так все сидит с книгой. – Что делать будем? – спросил он, имея в виду дела с недвижимостью и прочим ее имуществом. – Ждать. – Долго ли? – Ну, дня три. Хотя могу и недельку потерпеть. Сегодня утром я ходила прогуляться вдоль стен снаружи, и почувствовала себя почти счастливой. Оказывается, несмотря ни на что, я люблю это место. По-настоящему люблю. Встретила кое-кого из знакомых, и внезапно они были рады меня видеть, искренне. В общем, я не прочь задержаться в графстве. Ты наверняка тоже найдешь, чем заняться, только сильно не кути, деньги у меня есть, но все же не бесконечное количество. – Кстати о них. Если не секрет – откуда у тебя столько? Ограбила сокровищницу? – И не одну. Труднее всего было найти покупателей на эти ценности, но если постараться… Ну и еще я забрала из Вайтрана арендную плату за восемнадцать месяцев. – Ты что-то сдаешь? – Свой дом. Я же рассказывала, что сдала его, когда уехала в Винтерхолд. – Да-а, точно. Я забыл. – Маркурио уставился на свои руки, на которых еще виднелись молниевидные синяки, которые накануне заметил Терион. Изрядно побледневшие, они все же выделялись на его загорелой коже. – Слушай, тут такое дело… Этот… В общем, нынешний глава Гильдии алхимиков вчера опознал во мне электроманта. Это ничего? Банри пожала плечами. – Наверное. А как опознал?.. А. – Она отложила книгу. – Ну-ка покажи. Маркурио подошел к ее креслу, и Банри взяла его ладони в свои. Она некоторое время разглядывала синяки, поворачивая руки туда-сюда, и пробормотала: – Это после того тролля?.. Ты в тот раз перенапрягся, и неслабо. Я ведь говорила тебе в башку целиться, а не по корпусу стегать. – Слушай, без обид, но я как-нибудь сам разберусь со своими заклинаниями. В конце концов, я больше тебя понимаю в Разрушении. Банри отпустила его руки и откинулась на спинку. – Вообще-то я тоже кое-что понимаю. И буду признательна, если ты последуешь моему совету в следующий раз. Дж'зарго на первом году обучения умел людям головы простыми Искрами взрывать, нынче он такое с корусами проделывает, так что они лопаются, как мешки с требухой. – Очень рад за твоего котика! Что ж не взяла его с собой, коли я не подхожу?! – Маркурио, я это говорю не для того, чтобы тебя оскорбить, а чтобы облегчить жизнь нам обоим. И вообще – нормальный маг всегда открыт новым знаниям. – А я значит… Ладно, проехали. – Маркурио засопел. – Чтоб их. Такое только по первости бывало, когда я только начинал с электричеством. – Ты просто перенапрягся, – повторила Банри. – Вот и снова поранил себя. Ничего, скоро они пройдут, как и раньше. Но… ты только не обижайся, в общем, я бы тебе рекомендовала продолжить обучение. – Я и так уже все знаю. – Хорошо. Тогда займись тренировками. Ты же прекрасно понимаешь, что это происходит от недостаточно точного контроля энергии. Маркурио насупился было, но быстро передумал дуться, кое-что вспомнив: – Слушай, Терион так уверенно говорил, будто много раз сталкивался с подобным, потому и мгновенно распознал, что я занимаюсь электричеством. Выходит, это нормально для электромантов. – Ага, еще скажи, что вечно пятнистые от локальных обморожений пальцы Иллии – это тоже нормально. В общем, ничего удивительного. На самом деле абсолютное большинство магов – неумехи, даже если они альтмеры. Тут нет ничего странного, мастерами немногим дано стать. Но у Анкано я, к примеру, этих узоров никогда не видела, хотя он тоже электромантом был. Маркурио захотелось сказать ей какую-нибудь гадость по поводу ее вкусов на мужиков, и он сдержался, лишь приложив значительные усилия. – Что там за история с пропавшей фермерской семьей? – спросил он, выцарапав из своей памяти разговор с Казимерой, состоявшийся больше двух недель назад. Банри недоумевающее нахмурилась, а потом приоткрыла рот в изумлении. – Я вроде об этом никогда не упоминала при тебе… – Казимера упоминала. Что ты приезжала в приорат в последний раз много лет назад как раз из-за этой истории. Так что там у тебя случилось? Банри некоторое время смотрела на него прищуренными глазами. – Что у тебя за манера такая – запоминать из чужих разговоров незначительные детали, но обсуждать их только много времени спустя? – Это моя сверхспособность, ясно? У меня память такая. Вот к примеру: ты помнишь, в каком году Синдерион помер в Черном Пределе? – Помню? Да я даже не знаю, что это был за год! – Он был указан в его полевом дневнике, – фыркнул Маркурио. – Ты его себе забрала, вроде как. – Ну да… Хрен знает что. Я отдала его Урагу с некоторыми другими книгами, которые нашла в свое время. Он еще хотел очистить страницы от продуктов разложения, чтобы узнать, что там сохранилось. Там разве была дата? – Да. Была. Второе Зерно пятьдесят восьмого этой Эпохи. – Поверю на слово, – с сомнением протянула Банри. – С чего вдруг ты вспомнил про Синдериона? – С того, что Терион… – Он чуть не добавил «твой». – В общем, он обмолвился, что был его учеником, и что он приехал в Скинград по его приглашению. – А… Да. Синдерион убрался налегке и даже завещал ему свою коллекцию вина. Терион жил в погребе той старой гостиницы. Ну, какое-то время. Потом съехал, и из погреба сделали дом-музей. – А вино куда делось? – Там осталось. Терион передал все музею. Кажется, там все еще имеются стойки с бутылями. Если хочешь, можем как-нибудь сходить, посмотреть. Вход всего по десять септимов с носа. Был, по крайней мере. – Да. Да, хочу. Хочу взглянуть на это вопиющее преступление против гуманизма – как только можно коллекционное вино оставлять киснуть на потеху толпе?! – Если его правильно хранить, то оно долго не закиснет, в особых условиях и века может не испортиться. Хорошо, ляг сегодня не слишком поздно. Сходим утром в музей Синдериона. – Ладно. Но пока расскажи-ка мне про тех фермеров. Люблю таинственные истории.

***

Часом позже заинтригованный Маркурио выбежал из траттории, выпросив у Банри ее подвеску с эмблемой Коллегии Винтерхолда. Он жалел, что в то время, когда он учился, таких еще не выдавали, но что поделать. По крайней мере, радовало, что, по словам Банри, его можно было затребовать, но только лично явившись в учебное заведение. А это явно произойдет нескоро. – Зачем тебе? – спросила Банри, протягивая ему подвеску. – Ты говорила, что всю эту историю, кажется, засекретили. Даже ферму не поленились стереть с лица земли вместе со всеми обитателями. – Ну да. И что? – А то. Подробностей ты не знаешь, но дело давнее, и они могли всплыть в чьем-нибудь труде на эту тему. Без указания подлинных имен и названий, конечно, но если там будет что-то про Западный Вельд и похожую ситуацию, уже можно будет сделать кое-какие выводы. – Так ты собираешься чьи-нибудь научные работы смотреть? Каталоги есть, конечно, но не во всякой библиотеке. – Ничего, я могу обойти хоть все. Ты же сама сказала, что нам теперь остается только ждать. Почему бы не заняться внеклассным чтением? Я ведь буду искать не только монографии и диссертации, иногда бывает, что в книжонках для широкого круга читателей находится что-то стоящее. Еще я хочу попробовать попроситься в местные отделения Синода и Лиги Шепотов, хотя с последними вряд ли что выйдет. – Почему? – Потому что у них эти отделения – как конспиративные квартиры, по крайней мере я так понял. Там просто сидит какой-то их Связной, который занят вербовкой да передачей сообщений. Не знаю, попробую все равно. – Тебя могут послать и с этой побрякушкой. В конце концов, это всего лишь зачарованная эмблема нашей Коллегии, которая известна своей закрытостью. Знаю, что Арен в прошлом году чуть не прямо послал синодцев нахрен, даже не вышел к ним, когда они явились в Винтерхолд. Так что не жди доброго приема от них. – Ну хоть попробую, – сказал Маркурио и был таков. Первой, сверившись со своей дешевенькой картой, он посетил Южную публичную библиотеку. Дамочка, отпускавшая книги посетителям, некоторое время разглядывала подвеску с всевидящим оком, а потом пригласила Маркурио в читальный зал. – Выносить книги из здания библиотеки нельзя, – предупредила она. – Для заметок есть бумага, вон в тех ящиках, за септим выдается пять листов, опусти монету в прорезь и получишь их на руки. Карандаши и перья бесплатные, но воровать все равно не надо. – Я и не собирался, – поднял брови Маркурио. Женщина хмыкнула и удалилась, но вскоре вернулась со стопкой томов в разноцветных обложках. – На эту тему у нас чуть-чуть, – сообщила она, выкладывая книги на стол. – Все-таки мы – просто библиотека для обывателей. Держим кое-что для мало-мальски образованных, которые любят пощекотать нервы, а в остальном… В общем, много не жди. И если тебе требуется что-то реально стоящее, лучше сходи в Научную. Она занимает старое здание Гильдии магов, это в Старом Скинграде… – Я знаю где это. – Хорошо. Еще можешь обратиться в Синод, иногда они оказывают любезности даже тем магам, которые не состоят в их организации. – Она помедлила. – И… есть еще церковные архивы, но… Уверена, тебя туда не пустят. Жрецы терпеть не могут магов. Наши – так точно. – Я и к ним все-таки попытаюсь. Спасибо за совет. Ближе к вечеру Маркурио вернулся в номер с пачкой исписанных листов под мышкой. Руки отвыкли столько писать, и пальцы побаливали, и вообще, в какой-то момент ему стало казаться, что он пытается готовиться к экзамену по теории Разрушения, который завтра должна принимать Фаральда. Вскинувшись, Маркурио понял, что на самом деле все экзамены давно сданы, и он просто сидит в библиотеке и наспех конспектирует очередную заинтересовавшую его историю об очередном одержимом. Тут-то он и понял, что пора заканчивать. – Ну что? – спросила Банри, выходя из своей спальни. – Нашел что-нибудь подходящее? – Да так… Я побывал только в этой публичной, там удалось найти лишь несколько отвратно написанных сборников всяких городских и деревенских страшилок. И они все старые. Ну, старше, чем твоя история. Еще попалась книженция жанра научно-религиозной публицистики – пожалуй, более ценная, чем все остальные, вместе взятые, но она еще старше. Хотя я в ней вычитал кое-что интересное. Хочешь послушать? Банри склонила голову набок: – Про одержимость? Ну давай. – Не совсем про одержимость, но похожее. – Маркурио уселся в кресло, дождался, пока девушка займет свое, и заговорил: – Ладно. Вот тебе история. Где-то в конце четвертого века Третьей эры в горах к северу от Коррола егерями Семнадцатого легиона Септимов был найден мальчик двенадцати лет. Он был одет в какие-то странные одежды – одновременно богатые, изукрашенные золотом и серебром, и в то же время грязные, замызганные и явно с чужого плеча. Шились они на кого-то взрослого, но потом их очень грубо подогнали для ребенка. Он был один, без взрослых, изъяснялся на очень старом диалекте сиродилика, и никак не мог рассказать, откуда взялся, хотя его понимали, пусть и через пень-колоду. Не не хотел, а именно не мог, будто… боялся. – Тем не менее, он сказал, сколько ему лет. Или это егеря сами догадались? – Да нет, он и сказал. Более того, он знал, когда у него день рождения, смог сообщить точную дату – день, месяц – и возраст. Но при этом он не знал своих родителей. Странно, э? Ничего не напоминает? – Мне дату рождения придумала Солея. А вообще… может, и не придумывала, а знала наверняка. Хватит уже, Маркурио, чего там дальше? – Как скажешь. Мальчонку сперва забрали егеря в форт Эш, где был расквартирован их Легион, потому что никто из местных не захотел его взять себе. – Почему? Обычно сирот крестьяне охотно берут, особенно если сами бездетные. Мальчики – так вообще подарок небес. Лишние руки в хозяйстве всегда пригодятся. Или он больной был? – Неа. Обычный, разве только худой и чересчур длинный для такого возраста. Когда его отмыли и переодели в приличную одежду, оказался нормальный парнишка. На первый взгляд. Ну, в общем, он остался в Легионе. Стал эдаким сыном полка, поначалу помогал в разных службах, был на подхвате у поваров и квартирмейстеров, параллельно учился всему чему только можно, и к семнадцати годам созрел для легионерства сам. А дальше… началось это. За ним еще в подростковом возрасте замечали странности, но тут они вышли на новый уровень. Парень стал говорить во сне на непонятном языке. – Хм. А другие странности какого рода были? – Автор не уточняет. Думаю, сам не в курсе. Но он отметил, что другие легионеры хоть и относились к мальчику по-доброму, все равно как бы… сторонились его. В то же время он пишет, что глоссолалия проявилась, только когда он стал рекрутом… – То есть стал спать в общей казарме. – Именно. Скорее всего пацаненком он ночевал в какой-нибудь кладовке, и один, поэтому тогда никто не замечал, что ребенок говорит во сне. Так вот, представь себе, что почувствовали другие рекруты, когда проснулись однажды ночью и услышали какую-то жуткую незнакомую речь, которая исходит из глотки их товарища. В первый раз это все удалось замять, но оно повторилось. Это случалось далеко не каждую ночь, но все же… Другие парни уже отказывались даже в сортир заходить с ним одновременно, и командиру форта пришлось принять меры. Он, видно, был начитанный, так что пригласил разом и Гильдию Магов, и священников. – И? Парень оказался одержимым? – А вот и нет. Никаких признаков посторонней сущности. Юноша не был порченным. Это признали и маги, и святоши. Ситуация еще осложнилась тем, что в присутствии, так сказать, посторонних – а они заставили несчастного рекрута спать в их присутствии – он не смог исполнить свой номер. Проспал в отдельной комнате под наблюдением две недели, и ничего. И вроде бы свидетелей хоть отбавляй – цельная казарма новичков, несколько офицеров, да сам командир, но те, кто надо, главного и не услышали. В общем, попы с магами убрались, но двое потом вернулись. Самое смешное, что это были и маг, и жрец, причем последний привез с собой молоденького послушника, которого было решено представить как еще одного рекрута, выдать ему амуницию и временно поселить в той же казарме, где проживал и наш герой. И что ты думаешь? В первую же ночь он принялся за старое. Послушник, как умел, перенес то, что услышал, на бумагу, пожил там еще немного, а потом все трое убрались в Коррол. Помочь они так и не смогли. – Хм. – Банри побарабанила пальцами по подлокотникам. – А могло быть такое, что дух вселялся только во сне и только в той казарме? – Маги и жрецы тоже так подумали. Еще в самом начале, просто консультируя, они предлагали поменять расположение кроватей, положить на место найденыша другого рекрута, а его самого – на освободившееся, но все без толку. К тому же он выкидывал подобные штуки и вне форта, в «полях», например. Тогда господа специалисты провели «чистку» форта от дурных энергий (которых не нашлось, ну не было там неупокоенных призраков!), на всякий случай провели похожий обряд над молодчиком, подарили ему пару амулетов, защищающих от злых духов – и все. Амулеты, к слову не помогли. Он так и трепался периодически на неизвестном языке, пока ему не перевалило за двадцать, и эти приступы не прекратились сами собой. Банри задумчиво покачала головой. – Странная история. Что случилось с этим юношей? – У него все наладилось. Он быстро продвигался по службе, принимал участие во многих кампаниях, в конце концов дослужился до какого-то там Рыцаря – в Легионе при Септимах были специальные рыцарские ордена, прикинь? Его даже император Уриэль Седьмой заметил, в конце концов. – Неплохо для мальчишки без роду и племени. – Ага. Но это еще не конец истории. Ты же помнишь, что послушник делал записи его болтовни? Так вот, их все пытались расшифровать, но никто не мог понять, что же это за язык такой. Сперва. Некая группа даже объявила, что это просто галиматья, набор звуков. Но потом один альтмер разобрал там знакомые морфемы. – Стоп. Только не говори, что это был какой-нибудь айлейдский. Маркурио рассмеялся. – Еще круче. Айлейдский хоть территориально подходил бы. – В смысле? – В смысле это был язык, тоже произошедший от альдмериса, но очень давно от него отделившийся и потому претерпевший значительные изменения. Тот альтмер-лингвист отправил копии писулек одному своему другу по переписке, и не куда-нибудь, а в Морроувинд! И тот, про между прочим, сообщил, что это – кимерис, язык древних кимеров! Транскрипция была кошмарная и много чего переврано, разумеется, но тот данмер сумел вытащить кое-что. Якобы некто обращается к своему другу или возлюбленной (возлюбленному?) и журит его или ее за то, что он не запер загон, и все эти их гуары разбежались. – Охренеть. Кимеры? Это ведь предки данмеров, верно? Я о них даже не знала, пока с Брелиной не познакомилась. Она и рассказала, что ее народ раньше выглядел и назывался иначе. – Да ладно. Ты до того никогда не слышала про Индорила Неревара? – А ты про Рислава Праведного когда услышал? – Ну… Когда в Коллегию поступил. – Маркурио вздохнул. – Ну ладно, ладно. Я и про Неревара там же узнал. – Вот и у меня так же. Эти кимеры вроде на альтмеров были похожи? – Ага, только ростом поменьше. Ну как данмеры нынешние, собственно. Но вернемся к нашему легионерчику. Прикинь, какая штука – ничейный мальчишка с гор Коловии, разговаривающий на языке народа, которого по сути не существует уже четыре тысячи лет, и который обитал на другом конце материка. – Ну, они ведь не вымерли, – заметила Банри. – Можно сказать, что и вымерли. Самое малое изменились, как и их язык. Словом, вот такая история. Как тебе? – Я уже говорила, что странная. И стала еще страннее. А этому типу, который в рыцари выбился, сообщил кто-нибудь, что он такое чудил в детстве и юности? – Его пытались найти, но уже прошло несколько лет, с тех пор как были сделаны записи. Он отправился с Легионом в поход по Тамриэлю, вроде даже как-то в Пятилетней войне участвовал. В общем, пока то да се, все забыли, что он когда-то говорил на кимерисе. – А откуда взял тогда все эти сведения автор книжки? – Автор книжки – правнук того самого мага, который тогда вернулся вместе со святошей и послушником в форт. Он нашел записи дедули и решил их немного причесать и опубликовать вместе с несколькими похожими историями. Вот так-то. – То есть этот маг отследил историю этого легионера от рекрута до Рыцаря, но не смог уведомить его о важном? – Так отследить-то нетрудно. Автор пишет, что дед делал запросы в архив Легиона через знакомых, и там ему ответили. А вот найти самого этого Рыцаря… В общем, написано, что почему-то следы его затерялись. – Имена хоть какие-нибудь есть? – Только самого автора. Но не забывай, что, во-первых, он только правнук, а во-вторых – даже если фамилии совпадают, нужны архивы старой Гильдии Магов, которой не существует уже двести лет. – Н-да. – Банри потерла затылок. – Дохлый номер. Что ж, спасибо за историю. Было познавательно.

***

На следующий день, после посещения музея Синдериона, Маркурио вновь отправился в вояж по библиотекам и начал с той научной, которая занимала старый особняк Гильдии Магов, ныне почившей в бозе. Располагалась она сравнительно недалеко от дома Банри, можно сказать прямо за углом от него, только на другой стороне дороги, а из таверны «Западный Вельд» до нее было и вовсе чуть ли не рукой подать. Банри показала ему, куда идти, а сама отправилась по своим делам, Маркурио же устремился к большим резным дверям. На сей раз подвеска Коллегии подверглась куда более внимательному осмотру, но в конце концов Маркурио все же допустили в святая святых. Вскоре он уже сидел в окружении книжных стопок и читал первый том из нее. Ну, читал – не совсем верное слово, скорее, Маркурио просматривал их одну за другой, ища знакомые метки. К обеду он вскользь ознакомился с четырьмя работами, в одной из которых нашел историю, сильно напоминающую рассказ Банри – ферма недалеко от айлейдских руин, в зоне видимости – рунный камень, правда неназванный, и семейный фермер, словивший одержимость. Правда, фермер этот был мужчиной, но вдруг автор решил ради конспирации и пол поменять? Маркурио взглянул на год публикации – сто двадцать третий – и покачал головой. В сто двадцать третьем даже его деды еще были сопляками. Он спохватился и уставился на книжки, потом беззвучно выругался, костеря себя за тупость, аккуратно сложил их все и понес свободному библиотекарю. – Боюсь, жара совсем расплавила мои мозги, – сознался он. – Я только сейчас вспомнил, что ищу более современные данные. А все эти работы изданы до сто семидесятого года, как я вижу. Библиотекарь забрал книги и спросил: – Более современные? Так ты ищешь что-то конкретное? – Нет, нет, – ровно отозвался Маркурио, постаравшись не измениться в лице. – Я собираюсь писать небольшую статью-обзор по этой теме. Новое руководство моей Коллегии пересматривает программы обучения, эти сведения пригодятся. – Ясно. Так какие годы тебе нужны? – Меня интересуют любые подобные инциденты со сто девяностого. Библиотекарь удалился и отсутствовал довольно долго, но все-таки вернулся не с пустыми руками. – К сожалению, есть немного. После Войны многое пришло в упадок, вот и тема одержимости тоже. Но пару монографий я могу предложить. Вот, ознакомься. Маркурио поблагодарил и вновь уселся за стол с двумя томами большого формата. На первом красовался сто девяносто первый год издания, и его, по хорошему, и смотреть-то не стоило – именно в этом году произошел инцидент с Банри и ее клиентами-фермерами, но надо же было поддержать легенду о статье. Второй был издан уже в двести втором – всего четыре года назад, и его-то Маркурио собирался изучить со всем тщанием. Часы на башне магистрата в соседнем районе пробили шесть, когда Маркурио засобирался в свою тратторию. До закрытия библиотеки оставалась еще пара часов, но он уже понял, что не найдет здесь ничего полезного – сравнительно новая работа, на которую он возлагал надежды, хоть и оказалась весьма информативной, на инцидент в «Скальных осколках» света не проливала. Примеры, которые приводил автор, были подробными и, как и предполагалось, не содержали имен и названий, но ни один из них и близко не напоминал то, что описывала Банри. Зато Маркурио перечертил себе несколько колдовских формул, которые вроде бы использовались для изгнания злобных сущностей в указанных примерах. В Колдовстве он был сведущ, правда, только в его теории, на практике знания применять не приходилось, но Маркурио начал потихоньку задумываться о продолжении обучения магическому искусству. В конце концов, Банри оказалась права – ему есть еще что узнать и о Разрушении в том числе. Маркурио выбрался на улицу, где зной еще только начал спадать, и не спеша направился в сторону маленькой площади со статуей легендарного короля Скинграда, держа свои записи под мышкой. Он свернул на улицу особняков, погруженный в раздумья, и сделал пару шагов, когда его окликнули: – Маркурио. Он остановился и завертел головой: Банри стояла прямо у дверей своего запертого и неживого дома, и вид у нее был какой-то пришибленный. – Я думал, ты давно ушла домой. Ну, в смысле, в нашу тратторию. – Я и ушла. Но не успела я сполоснуться после улицы, как в наш номер постучали, и угадай, кто это был? Дяденька-мэр собственной персоной. С парой секретарей и стражником. – Только не говори, что они все-таки решили тебя арестовать. – Наоборот. Они чуть только не приседали и не кланялись. Старый жирдяй рассыпался в извинениях, все просил прощения за «недоразумение» – так он назвал то, что мне устроила Гильдия пять лет назад, мать ее. – И что, просто извинился, и все? Банри подняла руку, в которой был зажат старинный и увесистый ключ. – Он дал мне вот это. Видимо, он хранился у них все это время. – То есть они извинились, торжественно вернули тебе то, что и так было твоим – и все? Банри вздохнула, ковыряя носком сандалии старинные кирпичи брусчатки. – Если честно, я рада и этому. Но один из секретарей дал мне какую-то расписку с вензелем мэра и список магазинов, мастерских и лавок, куда я могу зайти и набрать там товара и услуг на определенную сумму, и все это за счет городской казны. – Вот это уже другое дело. – Серьезно? Мне что-то не улыбается грабить налоги горожан. Вот если бы этот гад предложил из своего кармана заплатить, или из наследства старого козла Валериана, вот это уж точно было бы другим делом. – Слушай, уж лучше так, чем никак. На какую сумму кредит-то? – Не кредит, а… Ну ладно. В каждом магазине по разному: от восьмисот септимов до трех тысяч. – Неплохо, но… Знаешь, даже если ты по максимуму наберешь в каждой лавке, для города уровня Скинграда это просто ничто. Тут на уборку улиц и мойку мостовых в историческом центре уходит явно больше монет в день. Ты уже заходила? – …Нет. Пока ты не появился, я просто стояла тут и пялилась на дверь. – Банри опустила голову. – Я, вообще, хотела до завтрашнего утра подождать, но не утерпела даже до ночи. Поняла, что не усну. В общем, присоединяйся. Не пугайся, если я начну рыдать. Замок, запертый больше пяти лет назад, поначалу не хотел поддаваться. Банри удвоила усилия, ругаясь сквозь зубы, внутри двери что-то заскрежетало, и головка ключа наконец-то сменила положение. Второй и третий повороты дались легче, Банри вытащила ключ из скважины и спрятала в поясную сумку. Затем надавила плечом на створку, и та с тяжким скрипом подалась внутрь, пропуская блудную хозяйку в ее оставленное жилище. Банри выплела Магический Свет, который сорвался с ее пальцев и закачался под массивными потолочными балками. Маркурио оглядел просторное, пусть и захламленное и пыльное помещение и тихонько присвистнул. Даже если бы дом был представлен одной этой комнатой, то все равно стоил бы куда дороже тех четырех уплаченных Банри тысяч. Но наверх вела старинная лестница, в стене напротив виднелась еще какая-то дверь, да и Банри говорила, что в ее жилище три этажа. Та, тем временем, медленно вышла на середину залы, огляделась и взглянула на Маркурио: – Что ж. Добро пожаловать в мой настоящий дом.