Четвертый цвет ветра

Она медленно поднималась ввысь… Сначала воспарила над городом, зацепив краешком глаза такие приметные Токийскую башню и Тораномон Хиллс, сквозь облака — сначала кучевые, дождевые, похожие на столь любимую белую сахарную вату, а потом и перистые — легкие, словно крылья ангела. Она летела как птица. Как пассажир невидимо воздушного шара, что поднимает в головокружительную высь до самой стратосферы. А дальше был космос… Бескрайний океан неизмеримого горизонта. Темной материи с нашитыми поверх неизвестной швеей бусинками-звездами и пуговицами-планетами. Невозмутимый мир бытия, окружающий Землю. Вглядываясь в бесконечные дали, она словно смотрела в глаза диковинному животному. Дракону? Сяти*? Завораживающее, почти гипнотическое влияние этого взгляда казалось ей умопомрачительным, притягательным, зовущим… Словно он сейчас откроет свою огромную пасть и скажет… — Усаги, хватит спать! Урок уже давно закончился! Существо потеряло свою притягательность, трансформировавшись в чересчур энергичную Минако, одновременно с возмущенным воплем прописывающую ей довольно ощутимый профилактический тычок в бок. Наваждение сна рассеялось, и она снова оказалась в классе. Урок английского давно закончился и почти все одноклассники уже, собрав свои вещи, покинули аудиторию. Осталась лишь она, благополучно проспавшая добрую треть занятия, Мина, Ами и Макото. Девочки преданно ждали подругу, что не мешало им торопить Усаги, ведь после школы они договаривались о встрече с Рей в «Короне». А как только брюнетка узнает, из-за чего они опоздали, ее уже будет не остановить. Уса и сама это знала, впопыхах запихивая учебники в сумку и сдергивая кофту со спинки стула. В «Короне» было довольно шумно и многолюдно, но Рей пришла заранее и заказала им столик в углу с мягкими диванами один напротив другого. Спешный шаг позволил четверым подругам не опоздать, так что у Хино не было нареканий. Расторопный, но замученный многочисленными заказами официант записал их пожелания и, стараясь делать бодрый вид, поплелся в сторону кухни. Сердобольная Уса кинула в его сторону жалостливый взгляд, но вопрос Минако вернул ее к мыслям о насущном. — Усаги, когда ты говорила прилетает Мамору? — В понедельник, в одиннадцать. — тут же оттарабанила блондинка. Этот день она трижды обвела у себя в календаре и считала часы до его наступления. — Жаль, что он пропустит фестиваль фонариков. — сочувственно сказала Ами. — Ничего страшного. — постаралась ободрить Усаги в первую очередь себя. — Мы еще наверстаем упущенное, обязательно! Мамору улетел в США всего через пару дней после победы над Галаксией и отлета Старлайтов и принцессы Какью. Битвы и демоны это, конечно, хорошо, но учебу по прежнему никто не отменял. А у него оставалось еще полгода для того, чтобы постараться впихнуть в них потерянное время и осилить весь курс. Даже если придется полностью сократить праздные прогулки и частично — сон. Но Мамору трудностей не боялся, а Усаги не смогла сказать ни слова поперек. Это было для него так важно, что она даже не заикнулась, насколько боится сейчас оставаться одна. Ну как одна… У нее по прежнему были девочки и кошки, но на сердце было настолько неуютно, что ее состояние заметил даже Артемис. К счастью, Мамору собирался в таком бешеном темпе, что проморгал бы даже слона в городском парке, не то что тонкости настроения своей девушки. Усаги спасалась как могла — проводила больше времени с подругами. Увлеклась вязанием, но тут же забросила это дело, а Шинго еще месяц язвил по этому поводу. Конечно, ее безумно расстраивало, что за прошедшее время он написал всего трижды, но ее больше заботило, чтобы он нормально питался и спал. А остальное… Главное, что ее Мамору жив и здоров. Усаги плотнее занялась учебой, и пресловутые 30 баллов превратились в 60, но до умницы Ами ей было еще как до Фудзи пешком. И день за днем ждала его приезда… Официант принес их заказ, и девичьи разговоры плавно перетекли в другое русло. Только начался учебный год, и обсудить было что, даже с лихвой. Второй класс старшей школы — это вам не шутки! Ами настраивалась на дополнительные курсы, Минако по прежнему мечтала о карьере школьной звезды с перспективой на мировую славу, Рей рассказывала о делах в храме, а Усаги за обе щеки уплетала мороженое из высокой стеклянной вазочки с запотевшими боками. Одна Макото почти не принимала участия в общей беседе, отделываясь междометиями и общими фразами. Ее больше занимали собственные проблемы, вываливать которые на подруг она пока что не планировала. Уверенная в себе боевая шатенка столкнулась с прозаической действительностью суровой жизни в мегаполисе. А именно с нехваткой денег. Поскольку родители Макото давно погибли в авиакатастрофе, а от чьего-либо опекунства она отказалась, принявшись жить самостоятельно уже в четырнадцать лет, государство выплачивало ей пособие на жизнь. Пока она была младше, денег ей хватало, но сейчас… Хотелось иногда купить платье понаряднее, записаться на дополнительные курсы по кулинарии или просто не думать о выборе — в кино или ужин пороскошнее. Поэтому с началом учебного года девушка твердо решила — ей нужна подработка после уроков. Два часа пролетели незаметно, и компания медленно начала собираться по домам. Усаги как всегда спорила с Рей, Ами бережно складывала книги в пакет, а Минако мило улыбалась таращащимися на нее молодым людям за соседним столиком. Мако выходила из «Короны» последней, но внезапно остановилась, увидев пачку распечатанных буклетов под ярким баннером «Заинтересованы в поиске работы? Станьте нашим официантом! Полный и неполный рабочий день, все условия — ниже». Красная стрелка вела к корзине с листами, и Мако, не долго думая, цапнула один и быстро сунула в сумку. Дома разберется с подробностями, но открывшаяся перспектива грела душу. Подрабатывать в кафе, где они так любят проводить время? Что может быть проще и лучше? Апрельский только-только распускающийся вечер нес прохладу и свежесть. Девочки стояли на тротуаре чуть поодаль от кафе, все еще переговариваясь и улыбаясь особенно смешным моментам. Им так этого не хватало на каникулах, хоть они и виделись почти каждый день. Но школьные будни вносят свою эстетику и загоняют в такое привычно-размеренное русло, что кажется, будто так будет всегда. И пусть усердно учиться нравится далеко не всем, это чувство общности и стремления к знаниям здорово помогает расти как личности. — Усаги, не забудь! Завтра в пять вечера у центрального входа в парк. И не опаздывать! — Угу… — протянула блондинка с оданго. — Мама уже погладила мне юкату. — Вот и славно. — кивнула Рей. — Минако, ты идешь? — уточнила Уса, так как идти домой им было по пути. — Я сейчас не домой мне еще нужно кое с кем встретиться. — это было сказано таким заговорщицким голосом, а глаза Мины так блестели, что девочки тут же окружили виновницу. Та, встав в позу глашатая, объявила во всеуслышание: — Акихиро Като будет подтягивать меня по химии! Имя школьного красавчика и одного из лучших студентов произвело впечатление. С химией Мине конечно могла бы помочь и Ами, но, вспоминая внешность Акихиро, все сразу поняли, почему Айно так рада. Ну зато убьет двух зайцев одним выстрелом — и предмет подтянет, и с красавцем-старшеклассником поближе познакомится. Хотя, зная Минако, на счет первого утверждения можно было и поспорить… — Девочки, я побежала! Мне у него дома в шесть надо быть. И красный бант с умопомрачительной скоростью скрылся за поворотом улицы. — Вот Мина счастливая! Я бы тоже не отказалась сейчас встретиться с Мамо-чаном… — мечтательно, но с ноткой грусти протянула Усаги, глядя вслед исчезнувшей подруге. — Ничего, осталось то всего пара дней. — попыталась приободрить ее Макото. — Поедешь в аэропорт его встречать? — Я бы с радостью. Но у нас в это время занятия, и пришлось бы уйти с уроков, а… — Мамору этого не одобрит. — хором продекламировали Рей и Мако. Ами лишь тихо рассмеялась, постеснявшись присоединиться к нестройному девичьему унисону. — Точно. — с лёгким сожалением подтвердила Уса. Мамо-чану важно, чтобы она хорошо училась. А спонтанные поступки, пусть даже и в качестве редкого сюрприза для него же… ну и пусть, она сможет измениться и подстроиться под его идеалы. Ведь впереди их ждет счастливое будущее, Хрустальный Токио и все такое. Должна же она тоже вносить свою лепту в его наступление. Девочки попрощались и разошлись по домам, а по дороге каждая думала о своем… Оливия откинулась назад от письменного стола и вытерла ладошкой вспотевший лоб. Последние полгода выдались не из легких, а дел такое ощущение, что меньше не стало ни на грамм. Но все же лучше живая планета с кучей проблем, чем мертвая с отсутствием таковых, рассудительно подумала принцесса. Кинмоку оживала на глазах. Вернулись люди, семена звёздных воинов-защитников возродились, а восстановление построек, садов и инфраструктуры шло полным ходом, опережая график, поданный ей исполнительным комитетом. Да, предстоит еще много работы, но ее народ принялся за все и сразу с небывалым энтузиазмом и рвением. Вот и она не должна отставать от всех, посвящая делам все свободное время. Сейя, Тайки и Ятен, как и остальные сейлор-воины, предпочитали сейчас свои мужские ипостаси — физический труд был преобладающим на данный момент, а мужчинам он дается куда легче да и восстанавливаться после тяжелого дня проще. Защитники планеты участвовали в работах наравне с остальными, ведь на границах было тихо, на Кинмоку никто не нападал, а помощь каждого жителя была и долгом, и необходимостью. Такая выборочная смена пола была доступна далеко не всем. Лишь сейлор-воины планеты были способны на подобное до самой смерти. Обычные же люди, жрецы и жрицы Священной Рощи олив могли позволить себе подобное только до четырнадцати лет. Дальше следовало определиться и окончательно сделать свой выбор во время Церемонии Трех Свечей — сказочно красивом действии на берегу озера в Роще, хотя многие выбирали пол с самого детства и не меняли его вовсе. Ну, может только в случаях крайней необходимости. Особы королевской династии и вовсе не могли себе позволить такого с самого рождения — их пол был предопределен сразу же, как у людей на Земле, но Какью иногда задумывалась о том, каково это — иметь возможность менять свое тело. Можно конечно было поинтересоваться у своих же защитников, но смущать не хотелось ни себя, ни их. А воины меняли ипостаси довольно часто — дело привычки и дополнительная возможность для защиты интересов планеты. Здорово же, когда враг не может предугадать, кто перед ним. В дверь кабинета постучали, и Какью разрешила войти. Стражник пришел доложить, что начальник по восстановительным работам королевского дворца просит личной аудиенции. Тратить время на разговоры не очень хотелось, особенно кидая взгляд на россыпь бесконечных бумаг, заваливающих письменный стол и угрожающих вот-вот обвалиться бесформенной кучей на пол. Но Оливия была учтивой и не хотела напрасно разочаровывать преданных ей людей. — Позовите его. — разрешила принцесса, поправляя слегка мятое платье. Через минуту в дверь просунулся худощавый мужичок средних лет и неприметной наружности. Сразу было видно, что он готовился ко встрече с высокопоставленным государственным лицом — практически не мятый костюм, гладко зачесанные редеющие волосы и нечто завернутое в коричневый бархат, бережно прижимаемое к тощей груди. — Ваше величество. — поздоровался он и поклонился. — Я слушаю Вас. Можете сразу перейти к главному. — Оливия рассудила, что на расшаркивания у обоих времени не достает, так что можно пренебречь некоторыми условностями. Не королевский прием же, право слово. Мужчина прокашлялся и начал свой рассказ. — Сегодня, укрепляя стены в старом крыле замка, в покоях королевы, да пребудет она с миром в Священном лесу, мы наткнулись на кое-что интересное… Шкатулка в скрытой нише комнаты, где раньше жила Ваша матушка. На ней герб рода еще… вот. Он протянул ей сверток и с поклоном отдал прямо в руки. — Мои люди даже и не вздумали его открывать, ни-ни. — клятвенно заверил он. Но Оливия его уже не слышала, держа в руках привет с того света — нечто, чего она еще не видела, хотя миллион часов провела в покоях матери, отдавшей жизнь за их сегодняшнее бытие. В далеком прошлом, когда лёд сковал Кинмоку, ее смелая мама успела пожертвовать собой, проведя ритуал на крови. Сила королевы много лет питала планету под намерзшим слоем, не давая погибнуть ни одному живому существу. А смерть послужила толчком к оживлению. Когда они все пришли в себя, вокруг по прежнему было лето, деревья продолжали цвести, растения — благоухать. В тарелках лежали все еще свежие фрукты, а на кухне высился мягкий хлеб. Вот только минули десятилетия и королевы Латмы не стало… Оливия правила планетой с оглядкой на то, какой правительницей была мама. Часто спрашивала себя — какое решение она бы приняла в этой или иной ситуации, как бы поступила? И вот в ее дрожащих руках еще один кусочек давно ушедшей истории, способный подарить мучительно-сладкие минуты возврата в безоблачное детство. — Спасибо. Больше ничего не нужно. Не смею вас задерживать. Ее голос был сдавленным и прозвучал скорее как шепот, но мужчина все понял и, молча поклонившись, покинул кабинет. А принцесса с замиранием сердца открыла старую лакированную деревянную шкатулку… Внутри оказались обрывки практически истлевшего платка с монограммой имени ее отца, остатки сухих цветов, принесших в запахи комнаты нотку терпкой затхлости и самое главное — небольшая книга в тонком переплете. Открыв ее, Оливия чуть не расплакалась — ровные строчки письма с приметными закруглениями выглядели так знакомо. Сколько раз она видела точно такие же на королевских указах матери… Не мешкая, принцесса принялась изучать записи. «63 день Диэнона, 3056 года. Этот ребенок — моя ответственность и мой долг перед Серенити. Я должна во что бы то ни стало сохранить ему жизнь и вырастить… Пусть даже чужими, но любящими и преданными мне как королеве руками…» Интересно… Оливия принялась дальше изучать записи, обращая внимание и на даты тоже. Год на Кинмоку почти соответствовал земному — 366 дней, но делился на три равных периода по 122 дня в зависимости от того, какой из трех спутников был в данный момент ближе к планете: Аркуэн, Диэн или же Триан. «17 день Аркуэнона, 3061 года. Жду не дождусь, когда подруга пришлет сам медальон. Мы обе как никто понимаем насколько важно его наличие здесь, на Кинмоку. Благо в запасе у нас еще есть годы, но все же… Переправлять его с Луны к нам простыми посыльными крайне рискованно! Но не доставить — значит разбить сердце Серенити и подставить под угрозу существование доброй части вселенной.» На следующей странице был затертый, сделанный карандашом набросок украшения — очевидно, что рисовали не с натуры. Принцесса очень заинтересовалась описанными в дневнике матери событиями, и вскоре ей передалось ее беспокойство, буквально пронизывающее каждую страницу. Потратив на изучение добрых два часа, Оливия дочитала последние строчки, прикрыла глаза и решительно дернула за шнурок сонетки. Тут же на зов своей правительницы явился секретарь, чей кабинет был смежным помещением. — Немедленно пришлите ко мне Сейю. — взволнованным голосом заявила принцесса. Где-то на задворках вселенной тьма то сгущалась, то разбегалась во все направления так, что трудно было сказать — бесконечная она или же концентрат размером с небольшую комнату. Если дать глазам немного привыкнуть, вы увидите в самом центре нечто, что еще через какое-то время вырисуется в фигуру в черном плаще и капюшоне, замершую в неестественной позе. Это мираж, статуя или может… ? Одно мгновение, взмах невидимой всевластной руки — и фигура начинает шевелиться. Просыпаться от слишком длительного сна, разбуженная разбегающейся по венам тьмой. Сколько времени прошло с тех пор, как он был кем-то? Думал, существовал, делал и жил. И что за силы вернули его в этот бренный мир? — Пробудись… Голос звучал как будто со всех сторон сразу. Пробирающий до мурашек, властный и не терпящий возражений. Этот голос способен повелевать армиями, а от одной изменившейся ноты в тоне могут дрожать в страхе десятки безвольных сердец. — Зачем… я здесь? Незнакомец в капюшоне говорил неуверенно, с долей непонимания происходящего. Не так-то просто сориентироваться в ситуации сразу же после возвращения из небытия. — Ты исполнишь то, о чем мечтал. И это послужит нам обоим. Я даю тебе возможность совершить это в обмен на полное повиновение. — Зачем мне это? — голос фигуры в плаще обрел твердость, но понимания больше не стало. — Сейчас поймешь. Тебе нужно отыскать и убить всего лишь одного человека… Воина, живущего на Земле. И имя ее — Сейлор-Мун. — Сейлор-Мун? — переспросил мужчина. Названное голосом из темноты имя ничего не говорило незнакомцу. — Серенити… — увлекающим шепотом уточнил голос, и это возымело свое действие. Фигура в плаще выпрямилась, кулаки под колышущейся тканью сжались, а свистящий шепот из-под темной материи был преисполнен лютой ненависти. — Наконец-то.