Четвертый цвет ветра

— Спасибо, что зашли за ней. — поблагодарила подруг дочери Икуко, снимая передник. — Усаги вчера плохо себя чувствовала, думаю усиленная нагрузка в учебе слишком сильно сказывается на ее самочувствии… Сейчас потороплю ее, раз вы спешите. Ами и Минако натянуто улыбались, пока Рей и Мако делали вид, что их очень интересует книжная полка в коридоре. Не рассказывать же госпоже Цукино, что в жизни Усаги сейчас присутствуют еще более глобальные проблемы, нежели подступающие экзамены. И почему раз полоса препятствий, то по всем фронтам сразу?! Закон подлости, не иначе… Девочки решили с утра пораньше зайти к Мамору и проведать Малышку — весть о вчерашних изменениях со скоростью лесного пожара распространилась среди подруг, выступая чем-то вроде луча света в темном беспробудном царствии нависших угроз. Но Уса вчера была слишком раздавлена и рано улеглась спать, так что сообщить ей радостную новость смогли только утром, и то с помощью Артемиса, нещадно растолканного Минако еще на самом рассвете с почетной миссией навестить Луну и поделиться информацией, чтобы та донесла это до своей хозяйки. Артемис, ворча и упираясь, все же соизволил послужить «почтовым голубем» с мехом, чем уже несколько часов усиленно гордился, распинаясь перед Луной в своей незаменимости и важности. По лестнице, раздираемая противоречивыми чувствами, спустилась Усаги. — Всего доброго! Если будет время — приходите к нам на ужин всей компанией! — напутственно помахала миссис Цукино вслед покинувшей дом толпе. — Это так здорово, что Малышка очнулась! Поверить не могу… Обыкновенная колыбельная сделала то, что не смогла магия. — размышляла по дороге Минако. — Угу… — Да, мне тоже показался интересным этот феномен. — добавила Ами. — А еще интересно то, что она ничего не помнит из своей жизни с Берилл. С одной стороны — детская психика гибка и адаптивна, с другой — теперь она может получать новый, нормальный опыт жизни, основанной на любви и защите. — Угу… — Усаги, что ты заладила? Взбодрись, нам еще в магазин надо зайти по дороге… Ой! Мако, ты не могла бы не останавливаться так резко?! Что за муха тебя… Ого… Спектр возгласов Минако соответствовал меняющейся картинке перед глазами девочек. Макото и Рей встали словно две статуи, тревожно смотря на токийское небо, где медленным водоворотом закручивалось по спирали гигантское черное облако в форме кольца. Чернильная мгла с потрескивающими молниями в его непроглядной текстуре, казалось, не беспокоила идущих по тротуару рядом людей. Они шли и как обычно переговаривались, шутили, сосредоточенно пытались успеть перейти дорогу на истекающий сигнал светофора… — У этого явления магическая составляющая… Для обычных жителей Токио это всего лишь легкая сероватая дымка. — ответила на невысказанный, но напрашивающийся вопрос Рей. — Судя по размерам и координатной неподвижности, эпицентр явления находится на территории Центрального парка. — Кажется, визит к Мамору откладывается на неопределённое время… — мрачно констатировала Мако, ускоряя шаг вслед за остальными. Рей не ошиблась, а с помощью расчётов Ами местоположение удалось установить еще точнее — западная часть парка, где лишь пару дней назад закончились работы по благоустройству. Торжественное открытие новых аттракционов, торговых рядов и большого смотрового колеса как раз было назначено на следующую неделю. Мимо проходящие люди сохраняли спокойствие, но девочки заметили, что все как один идут от того места, в небе над которым медленно разрасталось черное кольцо. Очевидно, интуитивно старались оказаться как можно дальше от источника потенциальной опасности, даже не видя ее воочию. Если у самого входа в парк все было сплошь заставлено палатками с уличной едой, напитками и небольшими игровыми автоматами, чуть подальше были расположены старые аттракционы для детей, то вглубь уходили дорожки для любителей пройтись, стояли лавочки и столики для пикников, а те посетители, кому не хватало места, обычно располагались на бесчисленных газонах, принося с собой цветастые коврики и покрывала. Сейчас же парк будто вымер. Лишь у входа девочки заприметили парочку охранников, да в палатках скучающих продавцов — ни одного посетителя, ни одной пары с детьми или же стайки веселых школьников… Тревожно переглянувшись, подруги направились в сторону, откуда в небеса уходила темная, едва различимая петляющая струйка дыма. На открытой местности, пересеченной лишь несколькими вымощенными дорожками, прямо в землю была воткнута… палка. Вернее, посох. Очень знакомый, примечательный, с медленно тлеющим оглавием, представляющий собой грубо сломленную сухую ветку с ободранными листьями и сучками. Именно такой они все недавно лицезрели в скрюченных руках сущности, пособником которой был Иолар, отец Эндимиона. От посоха, будто пряжа под руками мастерицы, ввысь змеилась тонкая дымчатая струйка, постепенно расширяясь и «питая» висящее высоко черное кольцевидное облако, зловеще нависнувшее над парком. Их новый враг сделал свой следующий ход… Логично рассудив, что, избавившись от посоха, они избавятся и от неясного, но потенциально опасного феномена в небе, Юпитер сжала кулачки и решительно ринулась к возвышающейся над газоном палке, но не дойдя и десяти метров, была отброшена назад неизвестной силой. — Ох… — лишь выдохнула воительница, вставая и потирая ушибленный бок. На Ами тут же появились очки визора, а пальцы проворно забегали по клавиатуре суперкомпьютера. Необходимо было понять принцип и механизм действия а также решить, каким образом повлиять на происходящее, раз по-простому избавиться от непонятного явления не получалось. Пока шли вычисления, выяснилось, что проникнуться ближе столь удивительным феноменом захотелось не им одним — с разных сторон к эпицентру событий уже спешили и другие заинтересованные… С запада быстрым шагом приближались Старлайты во главе с Сейей — все уже готовые к битве, сменив ипостась заранее точно также, как это сделали Сейлор-Мун и ее подруги. С северо-запада из-за художественно разбитых ландшафтными дизайнерами клумб и кустов появилась четверка воинов внешних планет: Уран, Нептун, Сатурн и Плутон. По еще одной дорожке, решительно сжав челюсти и рукоятки мечей, будто два ангела мщения, шли Мамору и Мотоки… Вернее, уже Эндимион и Радамант — оба в доспехах, с развивающимися плащами за спинами. — А как же Чибиуса?! — тут же спросила у новоприбывших обеспокоенная Уса, но Мамору удалось унять ее тревогу одной лишь фразой: — С ней остались Луна, Артемис и отец… Нам же придется позаботиться о другой проблеме… — Не слишком ли вы самоуверенны? — вдруг раздался знакомый скрипучий голос, казалось, разносившийся из ниоткуда. — Хотя… можете пока насладиться этими минутами, сколь они у вас одни из последних. Тираду завершил злорадный смех, больше похожий на звериный захлебывающийся лай. Всех присутствующих не покидало ощущение, что за ними пристально наблюдают, словно они подопытные мыши в аквариуме, суетящиеся под бдительным оком лаборанта. Ами в очередной раз взглянула на экран суперкомпьютера, и ее светлая кожа стала совсем белой, а на лице застыл страх: — Этот… посох… преобразовывает силу планеты и ее обитателей, превращая ее в темное ничто. При чем процесс все убыстряется! Необходимо разрушить эту связь, иначе генез вскоре будет необратимым! Харука недобро прищурила серые глаза. — Твердь, разверзнись! Светящийся шар немедленно полетел в сторону посоха, но будто разбился о невидимую стену, брызнув в стороны ярким светом и расшвыряв комья почвы и куски газона. Посох как и прежде остался невредимым. — Нужно придумать как остановить это! — воскликнула Сейлор-Мун, кусая губы. — Зачем вы тратите время на бесполезные попытки и глупые эмоции? — все тот же голос зазвучал вновь, холодя кожу. — Уничтожение этой планеты неизбежно. Как неизбежно и гибель всего живого в этой никчемной реальности. Или вы думали, что я когда-либо остановлюсь? — Я тебе не позволю! — в отчаянии крикнула Усаги, сжимая руку в кулак до боли в пальцах. — Да? И как же ты меня остановишь? — тон невидимой сущности принял издевательский оттенок. — Я… я… — Уса слегка замялась, а в это время Сейя почувствовал это. На миг перед глазами Лунного Воина промелькнула сцена из недавнего сна и то, что ему тогда говорила Королева Серенити. В груди все сжалось, перстень на руке раскалился, едва не обжигая кожу, а внутреннее «я» требовало выхода силы, поднимающейся из глубины души… Сейя закрыл глаза, невольно вытянув вперед руку. Неосознанные движения, тем не менее отточенные, будто он тренировался всю жизнь делать именно их. На ладони появился сгусток серебристого света, постепенно трансформировавшийся в… меч. Тонкий, будто состоящий не из металла, а из бледных лучей-отблесков единственного спутника планеты, которую они пытаются защитить… Удивительно, но с Мамору происходило то же самое. Только свет на его ладони имел золотистый цвет, в итоге оформившийся в полупрозрачный щит, словно сотканный из легкой невесомой ткани… — Сила Луны на защите жизни! — Сила Земли на защите жизни! Два мужских голоса прозвучало в унисон, и парни открыли глаза, пока остальные ошалело таращились на произошедшее. Сейя и Мамору, не иначе сговорившись, подошли к Усаги, протягивая ей щит и меч. Оружие, способное потягаться с грозящей им темной силой. Сейлор-Мун, не менее ошеломленная, приняла оба предмета и застыла, не зная что же делать дальше. В этот же момент рядом с посохом материализовалась фигура в балахоне, и сухая рука сомкнулась на древке. Злобный голос теперь зазвучал ближе, но не менее отталкивающе: — Хорошие игрушки… Вот только вряд ли ты сможешь ими воспользоваться, глупая девчонка! Все одновременно уставились на Сейлор-Мун, будто ожидая чего-то… Подталкивая… Надеясь… Мако сжала кулаки и кивнула ей; Творец стиснула зубы, смотря прямо в глаза; Минако сложила руки в молитвенном жесте, напряженно всматриваясь в отблески, отбрасываемые оружием в ее руках; у Ами перехватило дыхание, но она старалась не выдать то, как сильно беспокоится… Усаги замерла, но никто из присутствующих не знал, что в этот миг творится у нее в душе. Каждой ее частичкой она пыталась достучаться до даренных ей меча и щита. Найти с ними связь. Суметь воспользоваться предоставленной ей возможностью. С каждой неудачной попыткой новая волна отчаяния накрывала ее с головой, а она все равно пыталась и пыталась. Так утопающий инстинктивно барахтается, пытаясь выплыть после каждого вала соленой воды, накатывающего снова и снова. И сил остается все меньше и меньше… И мозг понимает, что выхода нет, ведь спастись, в одиночку борясь со стихией посреди океана, нереально. Но тело все равно пытается… Отчаяние практически достигло своего апогея, стиснутые до боли зубы и заклинившее дыхание… Легкие, отказавшиеся перекачивать воздух… судорожно бьющаяся жилка на шее, выдающая ее состояние… Ирония судьбы — оружие есть, а возможности бороться им нет… Собравшиеся недоуменно начали обмениваться взглядами, не понимая что такое сейчас происходит с их подругой. Страх с новой силой охватил всех при виде безрезультатности и отчаяния в глазах Сейлор-Мун. Почему она медлит? Немая пауза неимоверно затянулась, а враг лишь посмеивался, глядя на эту удручающую картину. Сейя тоже во все глаза смотрел на Усаги, недоумевая, почему она застыла. На сжатые губы, бледную кожу, печальное, даже затравленное выражение ее лица. Что-то определенно не так. Что-то мешает… Не дает ей… И тут он понял. В данный момент она не сможет использовать то, что они с Мамору ей преподнесли. Не может использовать свою внутреннюю силу. И он знает причину. Раньше, в каждой из своих битв, Сейлор-Мун сражалась за добро, человеческие мечты, свободу и жизнь каждого, справедливость и… любовь. Любовь — вот главная сила, которая всегда толкала ее вперед, поднимала на ноги после тяжелых ран и питала душу даже в самые беспросветные дни. Это то, ради чего она готова пожертвовать всем, даже самой собой. И где же сейчас ее любовь? Посмотреть со стороны — они с Мамору в данный момент выглядят как отстраненные друг от друга чужие люди. Кто сейчас ее поддержит, безусловно даря свое сердце так, чтобы она это знала и чувствовала? Усаги раздавлена последними событиями, опустошена и морально истощена. Где здесь взяться силам, чтобы выстоять против такого соперника? Только если… Сейя решительно сузил глаза. Сейчас или никогда… Все или ничего. Это его единственный шанс сказать ей… Возможно, они не переживут грядущее сражение, так стоит ли жалеть или медлить? Она должна узнать… Должна это услышать от него. Сейя круто развернулся к Усаги, в два широких шага пересек разделяющее их расстояние и, притянув девушку к себе, прошептал ей на ухо: — Я люблю тебя, Цукино Усаги. А затем прижался к ее приоткрытым от безмерного удивления губам в поцелуе. Сказать, что все вокруг были ошеломлены подобным поворотом событий — не сказать ничего. Относительно спокойными остались лишь троица Старлайтов. И то лишь потому, что Тайки и Ятен слишком хорошо знали своего названного брата, а Ренай еще не успел разобраться в тонкостях взаимоотношений всех со всеми. Харука моментально среагировала, агрессивно сжав кулаки и ринулась прямиком к посмевшему сделать такое, шипя и бранясь: — Эй! Ах ты наглый пришелец! Ты что себе… —, но была остановлена сразу двумя людьми, удержавшими разъяренную Уран за предплечья. Одной была Мичиру, укоризненно посмотревшая на подругу. Вторым же оказался… Мамору?! Харука опешила, будто этим поступком он ранил ее в самое сердце, но земной принц лишь степенно покачал головой. Не надо. Мамору уже сделал выбор… Хотя это было больше похоже на признание очевидного — его чувства к Усаги были продиктованы совместным прошлым и неудачным использованием эликсира. Это сыграло с ними слишком злую шутку… Но кто знает, может именно этот эпизод и позволил родиться именно такому Мамору Джибе, какой он есть сейчас? Ему давно следовало быть честным по отношению и к себе, и к Усаги. Отпустить ее, позволить жить собственной жизнью и полюбить достойного ее человека. Они оказались слишком разными и по характеру, и по увлечениям, и даже по пристрастиям в еде и напитках. Возможно, именно такого человека ему и не хватало в жизни, но не в качестве возлюбленной. Младшей сестры, друга? Пожалуй да. Он благодарен судьбе за то совместное прошлое, которое у них есть. Но будущее пусть будет у каждого свое. Не предначертанное кем-то, а изменчивое, неизвестное. И они сами его себе построят. Тем временем Сейя все еще продолжал целовать неподвижные губы. «Я люблю тебя, Цукино Усаги!», шептало его сердце, часто колотящееся в груди, «Люблю тебя не как принцессу некогда существовавшего Серебряного Тысячелетия. Не как воина в матроске. Не как Сейлор-Мун, стоящую на страже добра. Не как потенциальную Нео-Королеву еще не существующего города. Я люблю Усаги… Немного неуклюжую, прямолинейную девушку с ярким характером и солнечной улыбкой. Которая терпеть не может математику и часто просыпает. Которая опаздывает и плохо рисует. Которая не умеет играть в волейбол, но зато прекрасно разбирается в людях. Живая, смелая, верящая в победу добра. Единственная во всей вселенной…» Будто услышав его мысли, Усаги шевельнулась и… ответила на поцелуй. Почему же она раньше не замечала этого? Не замечала этого тепла в себе? Неизменного присутствия в ее жизни Сейи, его влияния на ее самочувствие, желания защитить, развеселить, утешить… Встать на ее сторону и остаться там, несмотря ни на что. Теплый свет, который она помнит еще со дня их первого «свидания»… Именно он сейчас греет ее измученную душу. Безусловное чувство, всколыхнувшееся в сердце. «Я тоже тебя лю…» Едва промелькнувшая в ее голове мысль послужила своеобразным сигналом. Будто спусковой механизм револьвера, предшествующий выстрелу… Сначала засиял полумесяц на лбу Сейлор-Мун. Бледным, равномерным светом, отразившимся от серег-полумесяцев Сейи, зажигая и их тоже. Воздух вокруг Сейи и Усаги моментально стал наэлектризованным. Сияние становилось все интенсивнее и ярче, пока знак на лбу Сейлор-Мун не мигнул особенно ярко, превратившись в звезду. В тот же миг на лбу Воина возник полумесяц. Все встало на свои места… Усаги даже не заметила, что ее одежда, окутавшись мутной дымкой, в один момент стала совершенно другой — цвета изменились на льдисто-голубой, практически белоснежный с примесью золотистого. Поменялись украшения и элементы декора, но самое главное… Сейлор-Мун изменилась внутренне. Новая сила хлынула изнутри, затопив все ее естество, заставив почувствовать каждой клеточкой своего тела, что она — верный защитник этого мира. Каждого его уголка, каждой звезды и планеты, где бы они не находились в необъятной вселенной. Она — Сейлор-Космос… Щит и меч, подаренные союзниками, теперь ощущались как родные. Сейчас у нее хватит сил сразиться с любым врагом! И она готова дать бой этому злоумышленнику, посмевшему угрожать ее планете и ее друзьям! — Не может быть… — только и выдохнула эмоциональная Минако, выразив этим чувства сразу всех присутствующих, как только Сейя отступил, дав возможность оценить результаты превращения. — Это так… — хотела что-то добавить Рей, но была прервана голосом врага, о котором, казалось, все на мгновение позабыли, захваченные моментом трансформации Сейлор-Мун. Нет, теперь уже Сейлор-Космос. — Слишком поздно! Никому не под силу обуздать силу Первозданного Хаоса! Добро пожаловать на представление по уничтожению всего живого. У вас места в первых рядах… С последними хлесткими словами существо взмахнуло посохом, и огромное чернильно-черное облако-кольцо стремительно начало падать вниз, накрывая собравшихся, ставя их в западню, преграждая любые пути к отступлению. Моментально стало темно и ветрено, будто от окружающего их мрака стенок кольца вдруг подул мистраль — холодный, резкий, сбивающий с ног воздушный поток, завывающий в ушах. Из клубящегося марева того, что раньше было облаком, вдруг со всех сторон на немедленно приготовившихся воинов побежали странные уродливые существа, напоминающие ужасных собакообразных монстров. Мотоки крепче сжал рукоять меча — твари очень напоминали тех, что преследовали его во снах о гибели Серебряного Тысячелетия. — Круговая оборона! Защищайте Усаги! — немедленно сориентировался Сейя, занимая позицию за спиной своей возлюбленной. Остальные сейлор-воины рассредоточились, оставив в центре лишь двоих — Сейлор-Космос и их главного врага, все еще скрывающего свое лицо под балахоном. Мчащиеся на полном ходу монстры сверкали рядами заостренных клыков с капающей слюной. Мощные лапы толкали вперед их мясистые туши, а желтые глаза горели звериным голодом и обещанием мучительной смерти. — Цепь любви Венеры! — Милосердие звездного источника! — Крик мертвых! Атаки защищающих полетели на опережение — нельзя было дать кишащей массе добежать и прорвать оборону. Старлайты отлично сработались втроем, еще раз доказывая, что помогая, усиливают друг друга. Мамору и Мотоки сражались практически спина к спине, совсем как в детстве той, другой жизни, когда оба тренировались под бдительным присмотром лучших учителей. Лунный Воин то и дело оглядывался назад, беспокоясь за Сейлор-Космос… — В этом нет нужды, глупая девчонка! — прошипел мерзкий голос из-под плотной ткани. — Вы все равно станете частью Первозданного Хаоса. Стоит ли так сильно противиться неизбежному? — Никогда! Усаги подняла меч и ударила наотмашь, но противник подставил деревянную середину посоха и, словно играючи, отбил ее оружие. На, казалось, хрупком местами обугленном древке не появилось ни царапины, а лунный меч даже слегка завибрировал. Девушка недоуменно уставилась на врага — неужели мерцающая сталь сильнее куска старого дерева? Сморщенное тело, угадывающееся под очертаниями балахона, оказалось на удивление стойким и сильным — когда существо совершило ответный выпад, Усаги едва успела увернуться, подставив щит. Еще несколько пробных ударов завершились ничем. Оба парировали или же уклонялись. Сейлор-Космос была полна решимости, но противник вел себя, будто играет с ней. Будто имеет в колоде крапленые карты, которые вот-вот перевернут ход игры. Но когда это случилось, Усаги была совершенно не готова к тому, что увидела… — Кто ты? Кто ты на самом деле? — пытаясь выровнять дыхание, спросила девушка. Она не должна показывать, что битва дается ей нелегко. — Ты еще не поняла? — будто ухмыльнулась фигура. — Что ж… Узри… Воплощение Хаоса… Одно мимолетное движение — и капюшон слетает назад, а Усаги едва может двигаться. У противника… нет лица. Черная субстанция, заменяющая существу голову, то и дело видоизменяется, застывая в виде человеческих лиц, подернутых мукой, болью, отчаянием. Чтобы плавно перетечь в еще более жуткую гримасу. Как будто душевнобольной человек лепит из пластилина свои ужасные фантазии, в которых каждый раз кто-то корчится от душераздирающей агонии. — Это… Это. — потрясенно пролепетала Уса. — Да, это они все! Все, кого забрал Хаос! У него никогда не было своего лица. Каждое мгновение Хаос отображал предсмертные муки погибших из-за него жертв. Старые и морщинистые. Молодые и сильные. Мужчины, женщины, дети… Миллионы лиц, когда то живших счастливой жизнью, которые любили и были любимы. И которые были убиты этим… Этим… Последнее «лицо» застыло, и Сейлор-Космос ужаснулась, задыхаясь от столь знакомых плавных линий. На нее пустыми глазницами смотрело лицо умирающей Королевы Серенити. — Нет! — крикнула Усаги, делая отчаянный выпад. Больше никто и никогда не умрет вот так… Усиленный серебряным кристаллом меч все же перерубил посох и с шелестом вошел в тело Хаоса. От встречи двух противоборствующих сил — добра и зла — мир вокруг будто взорвался. Избыточная сила затопила округу ослепляющим сиянием, а ее львиная доля ушла гигантским столбом света далеко в космос. Этот свет будто выжег дотла всех нападающих тварей, развеял черное марево облака-кольца и… все закончилось. Переполненные адреналином, воины все еще ошалело оглядывались в поисках очередного врага, но никого кроме них в парке не осталось. — Мы… победили? — не верящим громким шепотом уточнила Рей. Ответом ей стал всеобщий ликующий крик, слившийся в единый гимн победы… Двадцать минут спустя Усаги все еще не верила в произошедшее. Им с Мамору хватило пяти минут, чтобы окончательно утрясти прошлое и остаться хорошими друзьями. Вокруг шумно переговаривались друзья и союзники — делились впечатлениями, в сердцах рассказывали самые страшные моменты битвы и описывали свои ощущения первых секунд после триумфа. Все были так захвачены триумфальной эйфорией, что едва заметили появление нового человека в их обществе. Услышав одновременные изумленные возгласы Мако и Ами, Усаги повернулась на эти звуки. Перед ней в десяти шагах стояла… их старая знакомая. Галаксия. — Какой сюрприз! — Разве мы… — Вот это… Не дав никому договорить свои приветствия, новоприбывшая после секундного колебания подбежала и заключила ошеломленную Усаги в настолько крепкие объятия, что та даже продохнуть не могла. Из янтарных глаз хлынули слезы, и Галаксия прошептала, глотая окончания слов: — Наконец-то я тебя нашла… Моя дорогая… Все еще в недоумении, Уса осталась стоять соляным столбом. Окружающие же столь пристально уставились на крайне необычную картину, что отстранившаяся в этот момент воительница несколько смутилась. — Простите. Не каждый день… удается найти свою потерянную дочь… — Дочь?! — изумленным хором воскликнули девочки, а Уса дернулась и не менее пристально уставилась на Галаксию. Та сочла нужным объясниться: — Давным-давно, сражаясь с Хаосом, я была беременна, на самом последнем сроке. Битва длилась не один день… И в маленький период затишья смогла родить удивительно прекрасную девочку… Но поле боя — наихудшее место для младенца. И я была вынуждена отправить свое самое бесценное в никуда, блуждать на просторах космоса, надеясь на то, что либо кто-то приютит мое дитя, либо же я после победы сама найду и заберу ее. Бой был долгим, но я все же смогла заточить Хаос в себе. А вот отправленную подальше от опасности дочь отыскать так и не сумела… Постепенно Хаос внутри меня нашел мое самое слабое место — вину за то, что не защитила ее. Постепенно он разрушал меня, и я стала тем… Кем вы меня встретили в первый раз. Каюсь, что не опознала тебя сразу, Усаги. Лишь с последней трансформацией я смогла увидеть в тебе то, что искала все эти бесчисленные годы… Я даже отправляла Свет Надежды далеко в недра вселенной только ради этого. Ради веры в нашу встречу когда-нибудь… — То есть вы хотите сказать… Что пресловутый Свет Надежды не был оружием?! — Это была моя мечта вновь обрести потерянную дочь… А еще — прообраз желаемой наследницы рода величайших воинов вселенной. Маленькой внучки… — В-внучки?! — запнулась, подавая голос красная как помидор Усаги. — Именно. — впервые с момента появления улыбнулась Галаксия, незаметно подмигнув Сейе. Ответная широкая улыбка брюнета, казалось, способна была осветить весь мир…