Исправить ошибку.

Огромное панорамное окно первого этажа было настежь открыто, отчужденно и вытеснено из собственного интерьера сидела женщина, ветер леденящими потоками раздувал огонь внутри, признаться, брюнетка была уверенна, что от бывалого пламени остались только угли, но именно они сейчас беспощадно сжигали ее изнутри. Женщина, способная на волевые и раковые поступки, не дающая себе ни минуты на терзания души и скорбь, была прижата судьбой к стене, тот самый случай, когда сильный становится слабым. Нет. Он не становится никем. Она глядела в пустоту, и некоторое время в ее голову не поступала ни одна мысль. Вышла в коридор. Сумка, пачка сигарет, балкон. Вот загорается первая. 23:47. С каждым вздохом голова все больше тяжелеет, с каждой затяжкой едкого дыма, все больше прорываются демонические мысли, сжирающие ее. Женщина закрывает глаза. Их первая встреча. Белые длинные волосы, завязанные атласной лентой, огромные глаза и форма совсем не по размеру, таких узких не шьют. — Девушка, вот возьмете вам нужнее. — проносится в голове. И даже женский тонкий ремень мало чем помог. Вот их первый поцелуй. Специализированный городок для учений. Ночь. Романтика. Девушка с голубой лентой в волосах и море. Лаура подкрадывается тихо, окутывая в теплые объятья, а она даже не пугается, знает кто пришел, но трусит от таких действий старшего лейтенанта. — Если нас увидят, могут надумать разных непристойностей. — Плевать. — брюнетка опускает свои руки на пронявшие дрожь ладошки, вцепившиеся намертво в ледяную оградку, касается носом нежную шею, чертит линию вниз, ощущая стаю мурашек и сдавленный тяжелый выдох. Закрывая глаза, белокурая девушка прижимается как можно сильнее, наконец-то ощущая рядом роковую брюнетку, заворожившую с первого взгляда. Горячие сильные руки прижимают, поворачивают, касаются подбородка, поднимая как можно выше, чтобы лучше видеть сияющие лицо. — Посмотри на меня, — просит женщина, проводя тыльной стороной кисти по мягкой щеке Маши, та беспрекословно выполняет просьбу, поднимая свои наивные очи, смотря с детским восхищением, любовью и бесконечной нежностью. Властные руки неистово прижимают, горячие губы ласкают, легкие сжимаются в тяжелых бескислородных муках, сознание теряется, мир меркнет, кроме двух девушек не остается во всей вселенной никого. Только теперь все иначе. Во всей бесконечной вселенной есть Лаура и сигарета. Чтобы не терзать свое изувеченное сердце, Лукина предпочитала приложить заслонку к воспоминаниям, особенно счастливым, и те годы, проведенные вместе, все что есть у женщины под названием «синяя птица». По всем каконам хорошему приходит конец, и она его помнит. — Старший лейтенант Лукина прибыл по вашему указанию, — огромный светлый кабинет, палящее Ялтинское солнце, напряженная обстановка. — Все свободны, — помещение быстро опустело, — Лаур, попроще, что за официальность? — на раскрасневшемся лице, скользком будто смазано маслом, появилась саркастичная мерзостная улыбка, давящая на шею, отнимая воздух. Тучный мужчина средних лет вальяжно сидел на кресле, которое явно было ему мало, форма так же сидела совсем не по размеру, точнее она так и собиралась разойтись по швам. Капитан — высокое звание, места требует столько же. Женщина стояла молча, статус не позволял вылить наружу все то отвращение, которое накопилось у нее внутри. Знала, что разговор будет скверный, знала, кого он будет касаться, поэтому когда-то лицемерно-дружеский настрой сменила на официально-принципиальный. Пару днями ранее этот капитанчик поставил условие Мария или служебное положение, конечно же, женщина не собиралась принимать во внимание гадостный шантаж. — Лаур, неужели какая-то фифа так хорошо трахается, что ты готова все на кон поставить. — Заткнись, — сквозь зубы цедила брюнетка, от злости не могла даже челюсть открыть, в то время, когда костяшки на пальцах рук были уже белые. — Иначе что? — подходя совсем близко говорил капитанчик. Налитый тяжестью кулак, летел в лицо провокатора, выученный прием, огромное тело лежит на столе, размазывая кровь по дереву. Довели. Лаура не думала, что, будучи стройной и сострадающей, уложит капитана. Довели. Бросив заплывшее тело, она направлялась к выходу, жутко тошнило, от разговора, человека, запаха пота смешанного с аморалью. — Не нужна мне твоя сука! Это майор. Майор. — из последних сил говорил капитанчик, сбиваясь во время сильной отдышки. Женщина замерла, медленно повернулась посмотреть в глаза, — Не смотри так, это правда. Если ты не оставишь ее, отправится твоя ненаглядная первым же рейсом в горячую точку, сама знаешь куда, ты в любом случае поедешь в Москву, я уже приказ подписал, не согласишься по-хорошему, вообще погон лишат. И не думай, что самая умная. Не сможешь ты ничего сделать, сказано «Третьякову мне либо никому». Проиграла ты Лукина. — ярость вспыхнула новым пламенем, брюнетка направилась ускоренным шагом на говорящего, сжимая кулаки, контроль испарился, — Стой. Стой. — закричал он, отходя назад. — в этот момент в кабинет вошел стройный мужчина в форме, на порядок младше капитанчика по возрасту, но уже именующийся как майор. — Что у вас здесь происходит? — спросил вошедший, презрительно осматривая капитана, запачканного кровью. — Лукина, — не отвечая на вопрос, представил капитанчик женщину и испарился из помещения. Некоторое время майор оценивающе осматривал Лауру, увидев сбитый кулак девушки, кровь на столе, быстро сопоставив факты, он отошел подальше, начиная диалог. — Вижу вы немного встревожены. Не беспокойтесь, Марию ждет только светлое будущее, сами подумайте, что могу дать этой девушке я в отличаи от вас. — конечно же он намекал на деньги и статус, которого еще у Лукиной не было в то время. — Сколько вам лет? — игнорируя все сказанное ранее, спросила женщина. — Какое это имеет значение? А в прочем, если вам станет от этого легче, то сорок. — На двадцать лет старше ее, о каком светлом бедующем идет речь? — На сколько я осведомлен, то вы старше на пятнадцать, согласитесь, разница не велика, — мужчина ухмыльнулся будто поймал Лауру за нос. — Никогда не сравнивайте мужчину с женщиной, вы никогда не сможете... А в прочем, вам не пришло в голову, что факт обсуждение и принятия решения о жизни Марии, между нами, не является чем-то приемлемым? — Лаура, я до придела циничен, меня это не волнует. Я вам больше скажу, сейчас не мы принимаем решение о жизни Марии, а вы. Либо ее отправят туда, откуда нет пути обратно, не думаю, что вам хотелось бы ставить за упокой свечи, либо.. Либо эта девушка проживет длинную и счастливую жизнь, но в которой не будет места вам. — Вы так уверенны, что Мария согласится быть с вами, но она... — не дав договорить, женщину перебил твердый и неоспоримый ответ. — Она будет только моей. Прошло восемнадцать лет, Лаура помнила все с точностью, до времени, когда писала прощальное письмо Маше, чувств, которые испытывала, целуя ее в последний раз. Зная, что уходит. Уходит на всегда. Медленно и бесповоротно. Но жизнь, судьба свела их, затевая новую игру. И Лаура иже настрадалась, она боится. Боится, что игра опасна, даже не проходима. Но сейчас уже поздно, она совершила ошибку намного раньше, когда Владимир Моисеевич генерал в отставке позвонил сумрачным вечером и попросил взять ее в отдел свою дочь. — В каком смысле дочь, Владимир Моисеевич? — удивленно спросила женщина, — Почему я всегда думала, что у вас нет детей. — Лаурочка, я и сам не знал, Машенька сама нашла меня, волосы один-в-один, никаких экспертиз не надо, — смеялся мужчина. — Но вы же сделали? — Сделали. Моя. Точно моя. — Вы даже вовремя, Владимир Моисеевич, нам позарез сейчас нужен криминалист. — Маша и криминалист, и судмедэксперт высшей категории, да и к тому же из табельного стреляет страшно признаваться лучше меня, — мужчина вновь рассмеялся, — все банки на даче у меня перестреляла, вот подумал занять ее чем-то, сразу о тебе вспомнил, твой отдел лучший в стране, никогда не устану тобой гордится. — У меня был хороший учитель, генерал один. — Ну да, есть, конечно, и моя заслуга, но только в том, что принял к себе, а добилась ты всего своим упорством и врождённым неистовым желанием. Ты как была одинокая принципиальная волчица так ей и осталась. — Конечно я возьму вашу Машу. Неприятным скрежетом отдавало имя новой сотрудницы. Третьякова Мария Владимировна. Слишком знакомое, слишком родное, слишком больное. Совпадение. Успокаивала себя Лаура. Сейчас это совпадение спит в ее комнате, ничего счастливее не может быть. Но почему такая тягость в груди. Потому что страшно. Но у Лауры нет даже выбора, она никогда не сможет разлюбить эти глаза. Останется преданной и любящей до последнего вздоха, даже если ей придется умереть из-за нее. Было выкурено три сигареты, женщина чувствовала будто ее пепел оседает на стенах комнаты, голова кружилась, еле доползла до дивана, а заснуть все никак не могла, хоть и чувствовала облегчение от принятого решения идти вперед несмотря ни на что. Только под утро женщине удалось провалиться в сон.

***

— Я надеюсь у бедного Мирослава не пошатнулась психика после вчерашнего? — Лаур, ну не зуди, у меня и так голова раскалывается. — измученная Таня, держа в руках голову, сидела в кабинете Лукиной. — Не привычно, что в трезвом состоянии, обращаясь ко мне, ты смотришь мне в глаза, а не говоришь со стеной, например. — брюнетка опять ухмыльнулась, самое любимое забавляться иронизируя после попоек над Татьяной Алексеевной. — Ты о чем? — О том, что в какой-то момент огромный бородатый опер стал Лаурой, — женщина рассмеялась. — Господи, Лаур, прости ради христа. — Мне то, что? Мужчине не ловко было, — уголки губ так и оставались наверху. — Это ты еще не знаешь про твое нападение на Евгения, будь он не ладен. — во взгляде женщины читался стыд и ужас, пока брюнетка заливалась смехом. Стук каблуков четкий и быстрый раздавался по коридору, блондинка направлялась в свой «любимый» кабинет. Одного удара по двери стало достаточно, она резко распахнулась. — Маша, что-то хотела? — Лауре было настолько смешно, что она не обратила внимание даже на то, что к ней практически ворвались. — Что это? — подойдя ближе, Мария швырнула лист на стол Лукиной, брюнетка быстро поняла что это, ведь пару часов назад поставила на нем печать. — Приказ о переводе в другую часть. — лицо Лауры приобрело обычное сосредоточенное и серьезное выражение. — Какого черта, Лаура! — Я так решила, это не обсуждается. — беспрекословно произнесла женщина. — Конечно, ты же у нас любишь принимать решения за всех. — забирая документ обратно, в пол голоса прошипела Третьякова. — Мария, — прорычала женщина, понижая тон, но не градус конфликта, на что блондинка поспешила покинуть кабинет. — А ты только убегать умеешь? — услышав это, на щеках появился румянец, стало стыдно, так не осмелившись что-то сказать Лукиной, женщина скрылась за дверью. — Лаур, ты что ее так просто переведешь? — испытывая неимоверный шок от услышанного спросила Татьяна. — Да, не Марию, Баева в другую часть перенаправила. — тяжело вздыхая и отмахиваясь рукой произнесла женщина. — Не могу я больше смотреть, как он возле Маши вьется, вчерашний вечер только чего мне стоил. — Господи, а я-то уже подумала, что Машу… Правильно! — неожиданно громко, привставая крикнула женщина, что Лукина аж подпрыгнула на стуле. — Гнать этого гада в шею. — Алкоголь я так понимаю еще не весь вышел... — А что это с Машей было? — не обращая внимания на фразу Лукиной, поинтересовалась Таня блондинкой. — Ты о чем? — После «ты только убегать умеешь» вы обе о чем-то определенном подумали, Маша покраснела. Что сбежала после секса? Лукина неужели ты стала так плоха? — Жизнью не рискуй, у меня пистолет имеется, — так и не ответив на вопрос сказала брюнетка. — Лукина, я же могу и у Марии спросить. — Да, она тебе в таком состоянии прям все и расскажет. — А есть что? — В том-то и дело, что нет. Она просто переночевала, мы не то что в разных комнатах, на разных этажах ночевали. — А что еще не в разных домах? — Сама удивляюсь этому. Утром, когда я проснулась от Маши уже и след простыл. — Детский сад. — Тань, самое главное, что я поняла, что теперь сделаю все, чтобы мы были счастливы.