во всём должна быть своя эстетика, в смерти особенно смерть каждого делает чуть красивее, даже последнего гоблина кровь заливает пол, чудесный вид, открытая рана достаю телефон — отличное фото для инстаграма
***
Снова ноябрь. Снова холод. Он шёл по тёмному парку с дипломатом, не зная что именно здесь Джекет обычно промышлял убийствами. После того разговора с Женей вообще не хотелось об этом думать. Они были знакомы уже два месяца. Если считать с прошлого ноября — ровно год знакомы с Алисой. Саша думал, что забудет, а время всё не прощало его. Жёлтый становился отвратительным, ослеплял. Голубые глаза всё чаще гуляли среди берёз. Ненависть захватывала, выворачивала наизнанку. Желание Джекета убивать только усиливалось с каждой их встречей. Год должен закончиться чьей-то смертью. Кто-то уже умер. Это был Коля. Иногда Лебедев ловил себя на мысли, что винит себя. А ещё, всё чаще подозревает Оуна в геноциде. Он знал, что у парня на уме. Это читалось через его бледно-голубые глаза, в которых отражались жёлтые лучи закатного солнца. Александр начал вспоминать на кого он был похож, кто-то медленно сверлил черепную коробку. Джекет тоже от кого-то бежал. Неужели от себя? Он был намного сильнее. Страх и попытки убежать были через красные капли на студенческой куртке. Кап-кап. В киоске простыни газет пестрят хорошими вестями. Дождь бил по железной крыше. Амнезия. Он скоро всё вспомнит, только дайте ещё немного времени.На кого Джекет был похож?
После этого Саша начал обсуждать насущное в бизнесе с другими людьми. Обычно он общался с ними через третье лицо в виде Николая. Теперь его нет. Лебедев оставался пунктуальным. Узнать его было проблематично. Он не надевал это пальто никуда кроме парка, а волосы всегда оставались распущены. Преподаватель уходил из парка с ужасным чувством чего-то страшного, грядущего и быстрого. Он никогда не ошибался." Стартап Молодость Пропуск, посетитель, гость Цвет лица, свежие фрукты Ответственность за характер продукта Утром бассейн, корреспонденция Получайте удовольствие от процесса Непривычно сдержано холодно Так велел руководитель холдинга Прямое отсутствие конкуренции Погоди они перебесятся Выждать и только затем улыбаться Плавно увеличивать темп инноваций Молодцы далеко пойдете Вы в деле а значит в работе Продвижение по карьерным ступеням Опыт открытия стартапа бесценен. »
Джекет стоял за спиной. Он следил за «незнакомым» мужчиной. Часто видел его в парке с тяжёлым дипломатом, кажется, Оун видел такой же у Лебедева. Парень попытался убрать эту мысль из головы как можно быстрее. Зачем он вообще об этом думал? Боже. Он невзлюбил фигуру в чёрном пальто сразу. Не рассказывал об наблюдениях друзьям, бита всё ещё лежала в рюкзаке. Может ударить по затылку? Мужчина потеряет сознание, упадёт. Проблема решится сама собой. И парой колющих-режущих предметов. Потом. Завтра. Он вышел из транса и ушёл в параллельную сторону от спины Лебедева. Саша развернулся, но увидел только уходящую фигуру в далеке. Странно. Второе число ноября. Он сонно лежал на верхней парте. Вчера не спал, или нет… Джекет плохо помнил вчерашний вечер. Поднялась температура, в нем появилось странное чувство — чего-то незаконченного. Тяжело, с сегодняшнего дня он нёс тяжелый груз за спиной, который весил пару тонн. Ноги ныли. Руки ватные. В глазах темно. Медленно передвигая чугунные ноги, Джекет вышел из аудитории. А жёлтое солнце взошло над кремлем. Оун склонился над унитазом, его тошнило. Хотелось разрубить Гордиев узел — избавиться от проблемы будто преследующей его. Он встал и направился к выходу. Аддикция давала о себе знать. Уезжая с остановки, он заметил Лебедева, переходящего улицу с дипломатом в руках. Сутки двигались к вечеру, пожирающему и вселяющему ужас.«И зачем меня Бог послал на эту землю — такого ласкового, нежного, заботливого, но совершенно беззащитного со своими слабостями…» Андрей Романович Чикатило (1936—1994)
Что-то должно было произойти. Уничтожающие всё на своем пути, выжигающе-жёлтое, кроваво-алое. Оно растекалось по запястьям, царапалось и рвалось наружу. Скоро он всё сделает, только дайте ещё немного времени. А времени нет ни у кого. Даже у самого Оуна. Лебедев стоял и курил за поворотом, роняя пепел на светлые пальцы. Полная луна сегодня светила ярко, её закрывали проплывающие тучи. Холодно, ветрено. Знакомый мужчина в пиджаке, стоящий рядом спросил: — Ты сегодня какой-то нервный. Случилось что? — Тишина, Саша задумался о том, что он чувствовал на данный момент. — Нет, точнее да, но я не знаю что именно. — В торопях сказал Александр, туша окурок ботинком. — Это всё, что ты хотел мне сказать? — Они обсуждали метадон. Собеседник был скучным, он кивнул головой. — Тогда я сматываюсь. До скорого. Лебедев развернулся, хотелось и правда поскорее сбежать. Становилось тяжелее. Груз впивался в плечи. На носу у Александра была чёрная тканевая маска. Редкие фонари светили оранжевым. Глаза скрывала длинная чёлка. Он не знал, что скрывала темнота. Около деревьев, пригнувшись стояли Джейк и Джекет. Рыжий шепнул другу: — Слыш, а ты куда сегодня с пар слинял? Мог просто не приходить. — Оун кинул на него режущий душу взгляд и процедил через сжатые зубы — Заткнись нахуй. Иначе и тебя прирежу. — Друг отшатнулся. Джекет ненавидел того, за кем следил. Он всегда скрывал лицо, отвратительно выглядел, ходя всегда с прямой спиной. Со своим чёрным как ночь дипломатом. Он кого-то напоминал. Джекет не мог вспомнить. Амнезия. Скрип замка рюкзака. Оун достал биту.Отрывок. Лесной Царь:
Перевод стихотворения Гёте
«Родимый, лесной царь созвал дочерей:
Мне, вижу, кивают из темных ветвей». —
«О нет, все спокойно в ночной глубине:
То ветлы седые стоят в стороне».
«Дитя, я пленился твоей красотой:
Неволей иль волей, а будешь ты мой». —
«Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать».
Ездок оробелый не скачет, летит;
Младенец тоскует, младенец кричит;
Ездок подгоняет, ездок доскакал…
В руках его мертвый младенец лежал.
В момент, когда Джекет подбегал к Лебедеву у него в голове был гул железных тарелок. Удар. Еще удар. Грохот и какофония. Как же громко. Он вознес оружие над головой и размашисто ударил повалив Александра на землю. Рыжий стоял рядом с другом и уставился в одну точку. Это был затылок мужчины который лежал неподвижно. Оун бесцеремонно вытащил нож из кармана куртки друга.
— Поедешь сегодня на метро. Иди. — Оун поднимал тело Лебедева с холодного асфальта. — А как же я… Стоп, ты поедешь на моей машине? — Джейк вскрикнул, Джекет приставил лезвие ножа к шее рыжего. Он тяжело сглотнул ком в горле. — П… Поня-ял. — Энтерс побежал в сторону выхода. Они остались вдвоем. Оун открыл дверь машины, положил тело Лебедева на задние сиденья. Глаза закрыты, волосы спутаны и влажные от крови. Голова должна сильно болеть?Джекет сел за руль, направляясь в одно безлюдное место. Он впервые думал о том как будет мучить живого человека. Конечно, после того как он проснётся. Расплата за убитые нервы?
Кроваво-темное ничто перед глазами Александра. Во мраке переливались фосфены, которые танцевали свой танец. Зеленые глаза открылись. Ещё одна порция неимоверной боли в черепной коробке. Он помнил гул, быстрые шаги в его сторону, удар, отключка. Кто его ударил? Бог его знает. Саша находился в каком-то старом заброшенном здании. По спине пробежался холодок от гуляющего ветра. Лебедев сидел на стуле, свободно откинувшись на его спинку. На его лице всё ещё была маска. Как интересно жизнь складывается: сначала ты продаешь наркотики, убивая других, а потом убивают тебя в старом здании где-то на окраине города. Первую смерть он предпочитал больше. Как Алиса, без мучений. Глухо простонав, он постарался выпрямиться. Боковым зрением Саша заметил фигуру. Она двинулась к мужчине. С блестящим перочинным ножом Джейка в руках.***
мы у меня, пентхаус, ты говоришь, я прекрасный мужчина дальше будут стриптиз и минет, дальше будут тоска и рутина всё это неинтересно и пошло, что пожнёшь — то и посеешь мило улыбаюсь, достаю нож и резко бью тебя в шею.
Резким, надрывистым движением Джекет провёл по лицу Александра. Ещё раз. Правая бровь была рассечена на две половины. Красный. Красный — это цвет крови и огня. Прекрасное и красивое.обжигающая боль.
Лебедев чувствовал это. Кроме ярости и боли он не чувствовал ничего. Пустота. Он схватился за лицо истошно закричав и склонился к коленям. Много красного. Кровь каплями стекала от лица ударяясь об коленки. Кап-кап. В киоске простыни газет пестрят хорошими вестями. Дождь бил по железной крыше. Амнезия. Он всё вспомнил. Ни у кого не было времени, особенно у неё — у Алисы Алексеевны. У неё не было времени. Она хотела продлить каждый момент. Поднял взгляд — смотрел на Джекета, который стоял с окровавленным ножом. На него смотрели два изумрудных глаза с полопавшимися капиллярами. По ресницам стекала кровь. Он смотрел с презрением. Хотелось побить свой рекорд — уничтожить его быстрее. Быстрее, чем Алису. Быстрее, чем себя. Только тогда Оун понял, кто сидел перед ним. Маска слетела с него. Джекет вспомнил кого ему напоминает потёртый дипломат. Остаётся только молиться. Он выронил перочинный нож из руки. Глухой звук удара металлического лезвия об холодный бетон.Легкая фигура встала со стула и теперь он направлялся к Джекету. Остаётся только молиться.
«Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием. И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца.»
Джекет уже лежал на бетонном полу, испачканном кровавыми разводами. К его тонкой шее прижималось холодное лезвие. — Х-пх… Помнишь, что я тебе сказал во время первой встречи? — Тихо говорил Александр, жмурясь от боли. — Тебя рано или поздно изобьют. Ещё я говорил про твои мысли. Желание убить меня не исчезло, да и шнурки ты не снял. Решил переключиться на других? — Задыхаясь, Джекет ответил дрожащим голосом. — Ты меня сейчас убь-ёшь, как понимаю?.. — В голубых глазах Оуна было его отражение. Лицо в крови и изумрудные глаза. — Не сейчас. Я ускорю этот процесс. Тебе ещё многое стоит пережить, друг. — Лебедев хрипло откашлялся, слезая с Оуна. — И… Что ты скажешь людям про лицо? — Он жадно заглатывал холодный воздух. Свобода от хватки мужчины. — Бандиты напали. Ну ты то точно знаешь, что сейчас происходит. Ты и есть центр этого всепоглощающего ужаса. — Александр молчал, думая о том, как сейчас не упасть в обморок от боли. — Ну ты и педик конечно. Это на всю жизнь. — Громкими шагами он приблизился к Джекету который лежал на полу и одним ударом задней стороны стопы сломал ему нос. Оун закричал. — Это за испорченный профессиональный вид. Поеду сейчас в больницу. Удачи. — Учитель вышел из здания. Около стула остался стоять одинокий дипломат.«расскажи мне, любимая, что будет завтра
в этом городе кукол никого не жалко
куклы любят друг друга, куклы ходят парами
будь проще, относись к ним утилитарнее»
***
Он остался лежать на холодном полу. Болела спина, кровоточащий, сломанный нос, но в особенности болела голова. Было такое чувство, будто мозг плавится от усталости и бессилия. Оперевшись на стену спиной, Оун сел, тяжело дыша. Через разбитое стекло проходили тонкие лучи уходившего розового солнца, ветер качал голые кроны деревьев. Джекет начал думать о том, что только сейчас произошло. — Вот же блять… В глазах темно. Хотелось упасть без сознания и опять оказаться на грязном бетонном полу. Оун пытался прийти в себя, жадно затягивая холодный воздух, лёгкие больно сжимались. Джекет заметил дипломат, стоявший рядом. Отряхнувшись от пыли, с отвращением сплюнул кровь, которая стекала каплями ему в рот. Парень встал. Поставив чемодан на стул и развернув его к себе, он открыл его. Пусто. Хмыкнув, он открыл ещё несколько отделений дипломата. Пусто и… В нос ударил масляный запах горечи. Оун захлопнул дипломат и направился к машине. На дне лежал зиплок с марихуаной. Примерно один грамм. Тут должно было быть что-то ещё. Предположим, что тот самый метадон. Сев в машину, Джекет направился в сторону дома. Он знал, что будет дальше. Он слишком сильно хотел умереть в тот вечер.***
На квартире у Джекете уже сидели друзья. Видимо, Джейк решил не ехать домой. На пороге появился он. С лицом в запекшейся крови, которая стекала от носа по губам и подбородку, касаясь щёк. С фиолетовыми синяками на запястьях, с грязной курткой от пыли и грязи. В квартире пахло спиртом. Не вставая с дивана, Энтерс крикнул: — Это тебя тот уебок избил? Сбежал небось, да? — Смеясь повторил он. Джекет не хотел рассказывать кем оказался незнакомец. Да и было ли у него право на это? — Заткнись, пьяная свинья! Почему вы вообще собираетесь именно у меня дома, А? — Оун снял куртку. — У тебя соседи не жалуются. — Подметил Ник, поправляя очки на носу. Он вообще оказался самым взрослым и адекватным из троицы. — Понятно. Только чтобы утром вас тут уже не было. — Прошипев ответил Джекет, уходя в ванную комнату. Парень умылся ледяной водой. Пальцы слегка дрожали. «Как же плохо. Блять…» — Подумал Оун, сев на диван между друзьями. Диалог завёл Ник: — Слушай, так что произошло? Вы вроде за кем-то следили? — Горсон не просто так не появился вечером в парке. Он работал. Удивительно, не правда ли? — Ага. — Встрял в диалог Джейк. — А потом забрал у меня нож и тачку. Кстати, Джекет, нож где? — Оун понял, что оружие осталось в том здании. — Похуй, я больше не буду убивать. — Тихо ответил парень на вопрос Энтерса, протирая глаза. Рыжий встрепенулся. — Что-что? Повтори-ка ещё раз… Еще и мой нож проебал. Что, бля, за неуважение? — Джекет устал от нависающей туши Энтерса под ухом. Какой же душный и длинный день. Джекет отвернулся от рыжего. — Ник, у тебя сигареты есть? — Оун не курил. Он об этом прекрасно знал. — Да, конечно. — Ответил Горсон, доставая сигарету из красной пачки. — А тебе з… — Джекет качнул головой, недослушав его, и вышел из гостиной, захлопнув за собой дверь. Он не хотел больше видеть пьяное лицо Джейка. Было предчувствие, что скоро произойдет что-то ужасное. Не завтра, не послезавтра. Скоро.Он сидел на кухне, откинувшись на спинку стула и высыпал табак из сигареты на пол. Из окна виднелся кровавый закат и чёрные трубы. Красивый массив. На самом деле Джекет никогда не употреблял. В мире всё быстро меняется. Саша говорил ему, что уничтожит его? Он согласен. Наконец спокойно. Легко. Боль уже не отвлекала его. Дым окутывал и опьянял. Надо бы отдать Саше дипломат. И попросить ещё.
Он уничтожит себя за 10 месяцев?
Самоуничтожение.
«Массив из льда и железобетона
Наушник — моно, второй — поломан, дурное слово
Режет хлеще, чем канцелярский нож листы картона
Вещи — суть не то, чем кажутся в полутонах одного пантона
Твой внутренний мир оценил бы наконечник патрона!
Пардон, мы похожи на дальних знакомых?
Говорим о погоде, о быте, о модных фасонах…
Конечно не будем о страсти и криках, охах и стонах!»