дуб — дерево, роза — цветок
олень — животное, воробей — птица.
россия — наше отечество, смерть неизбежна
***
И он снова выжил. Ему всегда удавалось убегать от смерти в самый тяжелый период. Джекет не застал смерть своих бабушек и дедушек, Оун их не знал. В прошлый раз казалось, что она: хрупкая и манящая смерть так близко, прямо так же, как и перед Алисой. Но всё оказалось бредом. Через несколько часов пребывания под героином он очнулся. Пролежал столько же в постели с чувством, что все кости в его конечностях медленно ломаются по сотне раз, будто внутри его режут наждачной бумагой и тело пытается вывернуться наизнанку. Но всё снова прошло. И Джекет снова в своей прокуренной квартире. С такими же как он, отвратительными Американцами. Точнее нет, теперь не как он. Теперь он — чужой. Теперь он — не похож на них. Отношения с Джейком и Ником после отказа убивать не испортились, но они уже не считали его таким крутым и особенным лидером как раньше. Этой идеей Оун вершил правосудие — запугивал человеческую грязь. И пусть она дрожит, когда видит тень славного и великого Американского общества. Никому не скрыться. Так они думали. Джекет же не думал. Он. Он ни о чём не думал кроме того, как поскорее отключиться: уснуть, потерять сознание, провалиться в приход, упасть в небытие и снова вернуться к этим людям, за этот стол. Скоро он понял, что не знает от чего ему противнее: от самого себя или от этих бывших друзей. Встретив бы себя на улице, Оун проломил бы себе череп битой с гвоздями. Они и сами это начали понимать.В твоей конторе он бессменный лидер по продажам
Он чёто мутит, обходя тебя: «Давай замажем?»
Подними документацию за тот квартал
И увидишь, где, когда, чего и как он нахватал
А помнишь, как он хвастался кислотными трипами?
Его башка типа мешка с рекламой и клипами
Где подсознание коричневой струёй течёт
Я не слышал более вульгарных психодел отчетов
Он отлично ладит с детьми — это плюс?
В наше время страшное я даже слышать о таком боюсь
Он играет в догонялки, он их щекочет
Подтыкает одеялки, больше он ничё не хочет?
Джекет зашёл домой вечером — часов в семь. Дома было непривычно громко — парни ругались, на фоне играла какая-то тяжелая музыка, вроде black flag. Оун успеет только сделать несколько шагов и пошатнуться, чуть не упав на стену, перед тем как из комнаты вылетит Джейк и с криками возьмет его за плечи. — Вот где ты ходишь наш славный герой? Мы тебя заждались, в собственной квартире! — На лице Джейка горела яростная улыбка, он говорил с таким количеством иронии и чёрной сатиры над Джекетом, что казалось что кожа кусками слезает с лица и оголяет острый череп. Как же неприятно. И буквально пару дней назад Джекет угрожал этому человеку смертью. Сразу было понятно про что будет диалог: где ты ходишь, Джекет, чем ты занимаешься, как ты себя ведешь и так далее. Но Джейк забыл самое главное: он ему не авторитет, несмотря на то, чем Джекет занимается в свободное время. Парень размашистой рукой повалил Джейка на пол, тот остался лежать на спине перед Оуном. На шум из дверного проема высунулась голова Ника, которая смотрела на друга, а потом аккуратно подняла взор на Джекета, который глубоко дышал, смотря на врага сверху вниз. Из правой ноздри начала литься кровь, на полу лежала его куртка. Сам он был в майке с пятнами на ней. — Как же ты жалок, Джейк. Нападать на меня, в моей же квартире. — Он сделал шаг вперед, — Сукин ты сын. — Схватив Джейка за голову, он взьерошил его волосы и резко отпустил её вниз. Джейк и Ник смотрели на одну точку. Это была рука Оуна, темные синяки от множества инъекций на ней. — А ты сука, потому что колишься. Я был прав, я всегда прав! — Джейк отвернулся и продолжил. — Мы уезжаем с Ником обратно в Майами. Нам не нужна такая жизнь. Как у тебя. Джекет не хотел ничего говорить, было одновременно грустно, что его бросают единственные друзья, но при этом светлая грусть охватывает его. Он может спокойно заниматься чем хочет без лишних укоров и свидетелей. Он хотел поскорее отстраниться от всех, перестать существовать для остальных, чтобы его забыли, чтобы он забылся. Оун хотел снова поднять руку, но вовремя остановился. — И отлично, валите. Валите как можно скорее! Забудьте, что я для вас сделал, как многое я вам показал! Что вы постоянно торчали в моей квартире, как я привёл вас к выдуманным ценностям и смыслу жизни. Как вы так же бессмысленно убивали! Забудьте всё, ведь чем быстрее я умру, тем быстрее я освобожусь! — Джейк медленно отполз по стенке и встал на ноги. — Я не ненавижу Русских, я ненавижу весь род человеческий. В первую очередь себя. — Урод. — Джейк хлопнул дверью. Перед Оуном встала фигура в очках. Это был Горсон. — Я тебя никогда не понимал, я следовал лишь за Джейком, но сейчас… Я надеюсь, что тебе кто-нибудь поможет. Это нельзя просто так оставлять, понимаешь? Живи ради хоть кого-то. Например твоя мать. Хотя, ты наверное её всё равно ненавидишь. — Оун кивнул, ухмыльнувшись. — Хоть она сделала для тебя многое. Ладно… Было… Интересно познакомиться, прощай. — Ник тактично обошёл Джекета, немного толкнув его по случайности, и вышел за дверь. Он остался один.***
«у меня к вам пара вопросов абсолютно искренних,
и не обращайте внимания на то, что я сижу перед вами в маске
сами знаете, идиотов кругом полно, а полиция не всегда обеспечивает гражданскую безопасность.
Так вот, николай рюрикович, скажите ясно и без обмана,
из-за чего мой родной дядя стал героиновым наркоманом?
Ведь наркотики это плохо, и это всем с детства известно,
почему же он тогда воровал вещи из дома и по соседству?
Родители его хорошо воспитали, это несомненная правда,
а он уже 8 лет живет словно по книжкам довлатова,
ничего пиздатого,
извините за мат,
я в этом не вижу.»
Это очередная неделя Лебедева: пустая, холодная, глупая. Полная работы, отчетов, слёз студентов, смеха преподавателей, историй подвыпившей уборщицы, рассветов и закатов. Вообще, Лебедев не любил работу. Он любил чувство превосходства над другими, которое он мог доказать действиями. Именно этим ему нравились встречи с Джекетом. Саше нравилось показывать свое превосходство перед Оуном. Он — Учитель психфака. Оун — Не может ничего, даже противостоять самому себе, он хочет убить себя и унизить. Лебедеву тоже хотелось этого. Это была поставленная цель на этот: новый и пугающий своей пустотой год. Чистый лист начинающийся с красного.
Красный — значит больно. Красный — значит красиво. Красный — значит Джекет Оун.
А пустота и холод начала ассоциироваться с ней — с Алисой. Казалось, что перед этим человеком должен извиниться весь мир — и этого будет мало. Но сколько не кланяйся в ногу к мертвому, ничего не изменится. Извинения не помогут. Наркотики сломали её и уничтожили изнутри, сердце остановилось из-за невыносимой нагрузки ночью прошлой осени. Её учитель убил Алису. Теперь только во сне он может попросить у неё прощения. Это начало превращаться в болезнь, в манию. Саша не понимал где реальность, а где сон. Вся его жизнь — копия настоящей жизни: с цветами, с песнями, с похоронным маршем.А она лишь пела: красивую мелодию на его ухо, поправляла волосы черного цвета убирая их с его вечно уставшего лица и улыбалась.
— Саша, это ли не жизнь? Ты каждый день мне говоришь об огромном мире, о том как он красив и необычен, но мне ничего не нужно кроме твоей комнаты и жёлтой лампы в углу. Ты готов каждому показать её, как она есть — красивая, спокойная и медленная, раскинет свои тонкие руки и утащит. В этом ли смерть, Саша? Какая красивая ложь, написанная Шубертом. Так красиво, что скоро начнёт прожигать глаза.
И Учитель снова просыпается. Ему впервые звонит Джекет. Его тонкие, белые пальцы резко впиваются в подушку и стараются не потерять ложную реальность которую так хотелось считать за правду. Тонкая фигура растворяется, прячась в небытие темноты и страха. Лебедев поднимает свою тяжелую, как камень, голову и смотрит на экран мобильного телефона. И кажется, что дыхание остановилось на мгновение. На самом деле, за эту неделю произошло ещё кое-что: умерла мать Джекета, об этом знал сам Александр. Он знает, зачем ему звонит Джекет.
Она не отвечала на оскорбительные сообщения Оуна слишком долго. И Джекет понял: он теперь совсем один. Впервые в жизни. Так же он впервые понял, зачем ему героин: он хочет почувствовать смерть. Темноту, которую теперь ощущает Алиса. Небытие, которое теперь ощущает Алиса. И его мать. Он впервые это почувствовал, и ему стало страшно. Параллель — между слабой девочкой и Американцем оказалась правдой. Джекету хотелось забиться в угол и рыдать. Но он не такой, из-за этого он снова направляется домой к Александру. Мать Джекета, возможно, была единственной причиной его жизни, его сокровенным смыслом, как говорил Горсон. Русская мать незаметно контролировала Оуна. Его действия, денежные расходы, вспышки гнева, в которых он начинал быть похож на отца. Такой же покалеченный разум. Он стучит в деревянную дверь, она распахивается. Лебедев привычно сидит за своим рабочим столом и подписывает рабочие документы, раскиданные в хаотичном порядке по всей поверхности в освещении желтой лампы. Чёрные буквы выглядели максимально контрастно и давали сосредоточиться. Делал это Александр очень оживлённо, как под препаратами, и будто не ждал гостя, который уже стоял около входа в комнату Лебедева. Американец опирался на дверной косяк и смотрел исподлобья своими васильковыми глазами на убийцу. Оун знал, что учитель не будет работать пьяным и не задаёт лишних вопросов. Лишь молча проходит мимо рабочего места Александра и берет стеклянный пузырёк со стола. Резкая хватка запястья пронзила Оуна резкой болью. Бутылочка падает на стол, Лебедев берет ее и ставит на место.— Не так просто. — Он кое-что забыл. У Джекета совершенно не осталось денег. Но у него были долги перед Лебедевым и с каждым днём их количество всё увеличивалось. Только от Алисы он ничего не требовал, по понятным всем причинам.
На самом деле, это был мерзкий человек. И не только потому что он управлял чужими жизнями и судьбами. Не отпуская запястье Американца, он подводит Джекета к кровати, садясь на край. Кончики пальцев машинально дёргаются от недостатка свежей крови в конечности, а лицо сводит от отвращения.
Ему не нужно было слов. Только доза.
» Уже через несколько мгновений, Джекет сидел на коленях рядом с кроватью обхватывая ртом головку члена Саши. Он хотел только унизить Оуна. Было страшно и больно. Холодный ветер гулял по комнате с открытым окном. Выпал первый снег. Лебедев смотрел на парня полузакрытыми глазами, откинув голову он тихо сказал
— Давай быстрее. — Бледная рука перенеслась с белой простыни, за которую держался учитель на кудрявую голову Оуна. Схватив парня за каштановые локоны, он начал двигать голову и прижимать Джекета ближе к себе. На глазах Оуна выступали слезы, тошнило. За последние 3 недели он стал намного бледнее, уже готов на всё. Ради него. Ради дозы. Рука Джекета впивалась в бедро Саши, он начал шипеть закусывая сухие губы
— Б-блять, всё… — Саша убрал чужую руку с бедра, остались красные полоски от ногтей. Волна тепла прошлась по телу мужчины, Лебедев кончил в рот Оуну опустив его голову он сел рядом с Джекетом целуя его в полуоткрытый рот, из которого вытекала сперма. По щекам Оуна катились горячие слезы. Больно. Их вытирала ладонь Александра, тот все так же тихо и нежно говорил:
— Теперь ты можешь брать все что хотел, друг. — Перед ним опять сидел знакомый Лебедев — со смолистыми волосами, шрамом на пол лица, разрубающим чёрную бровь на две половины, с длинным и аккуратным ртом.
— Я… Т — Джекет опустошенно опустил глаза в пол и продолжил
—…Себя н-ненавижу… — Захлебываясь говорил Джекет, закрывая лицо ладонями. Саша встал с пола и быстро ушел из комнаты, чтобы не продолжать лицезреть страдания Оуна. Дверь громко хлопает. Тонкая рука, тянущаяся с пола, слабым движением взяла пузырек с разведенным героином и шприцом со стола. »
И казалось, что ночь никогда не закончится, как и эта бесконечная боль. И ничего не поможет. Даже героин. Он отключается на холодному полу его квартиры.— смерть.
«но в толпе не легче, чем в пустой квартире
каждый новый вечер в своём личном тире убивай людей,
ради которых бы умер
ты висишь в пустоте в конечной сумме
а внутри все кровит, но никто не должен знать
делай вид, делай вид, пока за это платят
голоса в телефоне незнакомы, знакомы
эти ступеньки все помнят, они ведут в кому»