Не успеешь найти смысл жизни, как его уже поменяли
©Джордж Карлин
Эйлин сочла, что никто не умрёт, если поужинает остатками обеда. Часть, для себя и ребёнка, она спрятала в холодильник, а часть для Тобайеса оставила на столе и накрыла салатницей. Под холодильником она нашла огрызок карандаша, который было лень убрать в первый раз, из него постаралась соорудить временное подобие заколки, так как единственная лента для волос отошла во владения Северуса. Мысленно отметила, что стоит попробовать договориться с мальчишкой и подстричь его. Северуса, видимо, гнобят. В теории, если свести все различия между ним и сверстниками к минимуму, травля должна со временем утихнуть или стать менее жестокой. Дружбу он, конечно, уже ни с кем не заведёт, но Эйлин не видит в этом особой проблемы. Как минимум потому, что в старшую школу ему всё равно придётся кататься в Лондон. Спустившись в подвал, Эйлин уже полчаса напрягала мозги в попытках продраться сквозь введение книги по магии, которую сказала читать Оригинальная. Основная сложность для неё была в устаревшей лексике, которой она попросту не владеет. Оригинальная даже растолковала значения нескольких слов, но она не слишком сильно помогла — книга написана слишком тяжёлым языком. В итоге Оригинальная не выдержала тотального непонимания и предложила полистать её школьные конспекты по чарам. Сначала закончим с моим зельем. Не трясись раньше времени. Эйлин открыла невидимую дверцу. По помещению разнёсся горьковатый запах чего-то растительного. Там в углу шёлковый мешочек с перетёртым жалом скорпиона. Возьми в руку немного. Остановись! Покажи, сколько взяла! Поразительное совпадение, ровно столько, сколько требуется, теперь... Ты дослушаешь меня сегодня или нет? Ты всё испортишь! Эйлин знала, что должна делать. Чувствовала каждую крупинку порошка в своих пальцах. Начала всыпать порошок по кругу и ощущала по изменению запаха, по постепенной смене оттенка на глубокий тёмно-синий цвет, по становлению запаха выразительнее, как зелье наливается силой и приобретает свои основные свойства. Хватит! Руку убери! Что это за самодеятельность, Елена? Не ты ли вчера говорила довериться интуиции? Ещё немного, и ты бы взорвала наш дом. Азарт ослепил твой и без этого недостаточно ясный взор. Отключи горелку. Медленно. А теперь уйди от зелья. Найди в сундуке мои школьные записи. Пальцы Эйлин слегка подрагивали — не сошло опьяняющее возбуждение от порыва в работе с зельем. Виски на мгновение словно сжало средневековым пыточным инструментом. Ты слишком выложилась. Ты интуитивно вложила в зелье частичку своей магии и перестаралась. Ты пока не готова, ты ещё не приняла свою новую магическую сущность. Ты что-то знаешь про то, как я оказалась здесь. Только догадываюсь. — Так поведай же! — произнесла с хрипотцой в голосе. Эйлин с минуту просидела, не двигаясь, в ожидании ответа Оригинальной. Но та замолкла и вообще спряталась где-то в глубине сознания. Настолько глубоко, что Эйлин перестала ощущать её уже привычное присутствие. Понимала, что её можно нащупать где-то внутри, там же, где сидит магия, если очень постараться. Но также понимала, что ей пока рано пытаться делать настолько... тяжёлые и непривычные вещи. Это как пытаться с первой попытки сесть на шпагат. Только в случае с магией не совсем понятно, что можно растянуть, сломать или испортить любым иным образом. Нашла тетрадь по чарам. Удивительно не потрёпанная, будто новая. Только с большой кляксой прямо на обложке, которая частично перекрывает перекрывает подпись. Эйлин разобрала лишь Эн Принц. — Принц. А чё не король сразу? Возлюбленный твой что ли? Это моя фамилия. У Эйлин словно щёлкнуло что-то в голове. Она замерла, не в силах остановить тремор рук. — Принц... ты волшебница. Твой муж обычный человек. А сын... А сын твой принц-полукровка получается, — она усмехнулась, глядя на свои руки широко раскрытыми глазами. — Твою мааать, я в поттериане. То-то Северус мне кого-то напоминает. Себя он мне напоминает. Вот же гадство. Твоё заявление меня озадачивает. Я не понимаю, что ты говоришь. — Я говорю, что мы с тобой в полной жопе, милочка. В детской книжке существуем мы с тобой. Ты перетрудилась, ты несёшь бред. — Не-а, вообще ни разу. Точнее... да, это полный бред. Но нам от этого бреда с тобой никуда не деться, — Эйлин села на холодный пол, ощущая бёдрами каждую соринку и холод камня, оперлась спиной на сундук. В душе и в теле разбушевался ураган эмоций. Даже Оригинальная снова ушла на задворки сознания, спряталась от потери почвы под ногами. Ибо Эйлин действительно не знала, как ей теперь быть. Сначала показалось, что это знание может облегчить дальнейшее существование, но Эйлин ошиблась в этом. Ей совсем не стало легче. Только сложнее. В волшебном мире с года на год должна зародиться война, если этого уже не случилось. Эйлин определённо не будет в это вмешиваться. Но она не имеет права позволить вмешаться в это Северусу. Только есть одна проблема — она не помнит, что привело глупого мальчишку к местному Гитлеру. Как его звали? Воландеморт. Да. Как воланчик смерти. Иронично до отвращения. И что-то Эйлин не припоминает наличия родителей у Снейпа из фильма. То есть ей надо не только шкуру мелкого спасать, но и свою. И это ей совсем не по нраву. Время резко стало поджимать — нужно заработать денег, найти нормальное место для жизни, научиться управлять чёртовой магией, если она вообще есть в этом больном теле, и вырастить ребёнка. Когда в обычном мире кризис, а о волшебном нет ни малейшего представления, кроме того, что у Эйлин нет денег на подходящую палочку. — Зашибись расклад. Только этого мне в жизни для полного счастья не хватало. Захотелось занять руки делом, — привычным и совершенно абсолютно всецело точно нормальным, без какого либо намёка на магию — поэтому она вышла из подвала в дом. Начала убираться в зале. Протёрла пыль на телевизоре, снова вспомнив о необходимости добыть белую кружевную салфетку, выбросила целую кучу мусора и нашла себе пару новых тряпок для уборки в виде старой одежды.***
Северус лежал на кровати. Мечтал. Он делал это не часто. Обычно он учился. Много учился. Или гулял с Лили. Ему очень хотелось пригласить её к себе в гости, он бы показал ей настоящую магию, а не те мелочи, которыми они баловались без палочки. Или они могли бы просто посидеть возле окна и поговорить: о Хогвартсе, о придурках одноклассниках, о дурацком характере Петуньи. Или просто банально поиграть в прятки. Как все. Но Северус не мог. Плевать, пока отец на работе. И на женщину, которая заняла место мамы, тоже плевать. Но Северусу стыдно показывать запущенный дом, который не идёт ни в какое сравнение с домом Лили. Стыдно приводить её в свою бедно обставленную комнату. Северус заметил, что мечты постепенно превращаются в грустные размышления. Решил прогуляться к реке и потренироваться в колдовстве без палочки. Чтобы точно не потерять это умение, когда он получит свою постоянную волшебную палочку. Спустился уже со второго этажа, случайно взглядом задев часы, как интуиция завопила. Словно человеческим голосом она говорила ему либо подняться в комнату и запереться, либо уйти на улицу и не возвращаться до поздней ночи. Северус отлично знал это ощущение. И он выбрал улицу. Не важно, кто сейчас на месте мамы, и как сильно она отличается. Она не умеет колдовать, поэтому не сможет изменить устоявшийся за года их ужасной жизни сценарий. Прошёл чуть дальше в коридор и увидел, как немама делает в гостиной уборку. Только очень многое в ней было не так. Движения какие-то замедленные, словно она в глубочайшем шоке или под конфундусом. И она явно глубоко засела, если вообще не потерялась, в своих мыслях. Северус стоял практически перед ней, а она даже глазом не повела, хотя эта женщина явно спросила бы, куда это он в такую темень собрался. Северусу захотелось подойти и просто обнять маму, хоть как-то показать, что он рядом, чтобы она не грустила. Но... это не мама. Даже если мама и рядом с ней, часть неё — это не она. А как надо вести себя с человеком, который проявляет заботу только потому, что считает это своей обязанностью? А ещё хуже эту ситуацию делает то, что он не может поделиться с Лили. По крайней мере, пока не разберётся, что произошло, и насколько близко находится мама. Северус услышал шум за дверью. Он дёрнулся и забежал на второй этаж. Остановился, прислушиваясь. — Эйл-лин! Ведьма! — пьяно прорычал папаша внизу. Опять. Даже с другим человеком на месте мамы, происходит одно и то же. Треск разбитого стекла. Северус не знает, что разбилось, и знать не хочет. Он вернулся в комнату. Пододвинул тумбочку к двери. На всякий случай. И сел на кровать. Закрыл уши ладонями. Не то что бы это помогло ему хоть раз. Нет. Это никогда не помогало. Но если сконцентрироваться на перечислении алхимических элементов или повторении нумерологических таблиц, получается немного отвлечься от шума внизу. Не обращать на него внимание.