***
— Бабушка, я привёз юриста, как ты просила. Это господин Пак. Джэджун привёл прямо в комнату кланяющегося представительного мужчину в дорогом костюме. Специально выбирал не нищего, чтобы не имел желания подкупиться. — Хорошо, Джуни, спасибо. Господин Пак, мне нужно будет составить, а потом и заверить несколько документов. Но я надеюсь, что это сохранится в тайне. — Молодой господин Ким меня известил, без подробностей. Я сейчас соберу все необходимые документы и составлю передачу акций и завещание молодого господина. Через два дня я принесу всё на подпись. Джун передал копии документов из компании и личных документов. Хан Джимин продиктовала все условия требования. — Молодой господин Ким, кому вы завещаете полученные акции? Тот пожал плечами, он даже не подумал об этом. — Наверное, своему другу. Чон Юнхо. — Мне нужны его документы тоже. Внесение более точных данных будет надёжнее. Одного имени мало. — Но, сейчас я не могу их достать. — Я надеюсь, вы успеете в течение двух суток. Можете переслать или завести в контору. Мой телефон у вас есть? — Да, конечно. — Я бы посоветовал вам ещё привлечь свидетелей для полной гарантии вашего решения.***
Цзюнь опять лежал в одиночестве. Уже второй вечер один, но рука не поднимается звонить феечкам. Он сейчас уже не боится облажаться перед ними. Он вообще об этом не думает. Мысли заняты только одним человеком. Но и ему он боялся позвонить. Весь день был каким-то дурацким. Цзюнь не проверил ни одного документа, да и не хотел уже. Недавно он сообщил отцу, что ходят слухи о связи Кима с мафией. И, возможно, сотрудничать с ним будет опасно. И сейчас отец уже выслал сюда детектива для более полной картины. Если всё подтвердится, он расторгнет все связи с этой компанией. Джуну не придётся жениться, а Цзюню придётся уехать. Но он сможет беспрепятственно приезжать. Они смогут встречаться, и никто не будет мешать. Цзюнь совсем не хочет отдавать Джуни Иинг, и никому другому тоже. В два часа ночи Цзюнь всё-таки решил его набрать. Но звонок тут же скинули. Интересно. Если он спит, то почему так быстро скинул, а если не спит? Почему он не спит? Может, он в клубе с Чоном? Цзюнь кинул сообщение о предложении поговорить. Но никто не ответил. Почему так сердится, ведь Цзюнь не сделал ничего плохого?***
Джэджун поставил машину в гараж после того, как отвёз юриста. Они успели оформить многие документы до приезда отца. Но Джун пропустил весь рабочий день. Сейчас он собирался переодеться и ехать на курсы, но у входа, неожиданно ждали телохранители отца. Неужели это из-за пропущенного дня? Но ведь он попросил Ханну заполнить за него заявление. Ким входит в кабинет отца. Тот за столом изучает какие-то документы. Очень занятый вид, не поднимает даже глаз. — Подойди ближе, — строго говорит мужчина, так и не отрываясь от изучения бумаг. Джун подходит к рабочему столу отца и останавливается в нескольких шагах. Ждёт. Эта тишина нервирует и давит. Джун оглядывается назад — амбалы стоят в кабинете. — Что-то случилось, отец? — парень наконец набирается храбрости и задаёт вопрос. Абсолютно простой вопрос, без всякого подтекста. Но почему он вызвал такой глубокий и страшный вздох отца? С такого вздоха обычно начинаются не очень хорошие разговоры. Джун напрягается, как зверь перед прыжком, и отставляет ногу назад. — Пока нет, — голос отца вызывает дрожь в теле и боль в ушах. Он откладывает документы в сторону. — Так, значит, вы решили с Хан Джимин за моей спиной аферы проворачивать? — Хён Чжун видит по лицу сына, что так и есть. Парень прячет взгляд, руки трясутся, того и гляди, в обморок упадёт. И это его сын? Тот, кто должен встать на его место? Да это же позорище, такой же, как его мать. — Кто из вас придумал перевести акции на тебя?.. Говори. — Это я попросил бабушку. Это я привёз юриста и попросил её оформить всё на меня, — парень вдруг как-то осмелел и подтянулся. Пытался всем своим видом убедить в этом отца. Если он это сделает, возможно, тогда тот не будет доставать бабушку с этими документами. Пусть уж только он ответит за это, чувствовал, что всё равно ведь получать. — И что ты собирался с ними сделать, что так резко решил оформить на себя? — отец встал и вышел из-за стола, пристально глядя на сына. Это сопляк решил обмануть его, обвести вокруг пальца. Похоже, он так и не понял, что с ним такие номера не пройдут. Он спускал ему с рук многое, жалел, ждал, что тот возьмётся за ум. Но тот постоянно прятался за женскими юбками. — Ничего не хотел, просто хотел денег побольше. — Денег? — отец рыкнул, и Джун как загнанный зверь, посмотрел на этого монстра. Его спина уже начала ныть, но парень решил ещё побороться, хотя по опыту знал, что чем быстрее отец его изобьёт, тем легче это всё потом пройдёт. Но сегодня он и сам был не в настроении. Утренняя перепалка с миником залегла горечью в душе, постоянно терзая мысли. — Да, мне нужны деньги, — упёрто ответил он. — Я окончил высшее на отлично, а получаю, как простая уборщица. Резкая пощёчина обожгла лицо. Джун прикрыл глаза, приводя мысли в порядок. — А ты заработал право на деньги,? — отец снова ударил того по лицу. — Ты живёшь, ешь и спишь за чужой счёт. Тебе этого мало? — Я не раз уже говорил, что будет лучше, если буду жить отдельно. Мы можем с бабушкой уехать, — Джун словесно сцепился с извергом. — Никто тебе не будет мешать. Просто отпусти нас. Сейчас уже отец ударил его под дых, заставляя его загнуться. Хён Чжун схватил за шиворот парня и притянул к себе. — Ты ещё не понял? Ты не сможешь никуда от меня сбежать. Хочешь опозорить отца? Ещё один удар в живот. Джун закряхтел, закашлялся, упёрся руками в колени и пытался настроить дыхание. Папаша в это время достал свою плётку. — Снимай куртку. Быстро. Но парень лишь продолжал откашливаться. Амбалы быстро подскочили по приказу хозяина. Джун неожиданно выпрямился и ударил одного, но второй тут же ухватился за его куртку и содрал с плеч, блокируя руки. За такое сопротивление его стали бить по почкам и всё же раздели по пояс. — Осторожнее, не сломайте чего-нибудь. Потом придётся снова объясняться с прессой, — изверг ещё о чём-то беспокоился. Джун уже на коленях пытался вдохнуть, пересиливая боль внутри. Папаша ждал, когда тот очухается, чтобы продолжить разъяснительную работу. Парень пытается бунтовать, бросает ему вызов, показывает свой характер. — Твоя мать когда-то так же пыталась выступать. Ни к чему хорошему это не привело. Мама, он вспомнил маму! Всё перевернулось от ненависти, злобы и отвращения. Джун поднял этот взгляд, передающий всё, что он думает о своём папаше. — Ты не имеешь право даже вспоминать о ней, не то, что говорить. Ты сволочь, которая погубила её, — шипел парень. — Ненавижу тебя за это. Хён Чжун взбесился и принялся хлестать его по спине, затыкая болью рот. Джун лишь прикрылся рукой, чтобы не попадало на лицо. Ему не привыкать и не такое терпел. — Ты думаешь, тебе все позволено? — удары уже заставили парня склониться, упереться в пол руками, но изверг продолжал. Хотел добиться мольбы о прощении, унижения и подчинения. Сын, которого он вырастил за свой счёт своими нервами, смеет так разговаривать. Рука стала уставать, бешенство остывать. Он, запыхавшись и качаясь от напряжения, остановился и смотрел на скорчившегося сына на полу с распухшей спиной. Джун, помогая себе руками, упираясь ими в пол, поднял голову и, сжав зубы, ответно смотрел на домашнего монстра, ненавистного ублюдка, которого давно ждала могила. — Я никогда не стану таким, как ты. Потому что такими, как ты, сволочами, рождаются, а не становятся. Ублюдки вроде тебя дохнут под забором, — Джун с омерзением выплёскивал слова. Сгоревшая на спине кожа тикала болезненным пульсом, отзываясь на каждое слово. Хён Чжун с красными от ярости глазами продолжил хлестать сына, а когда рука заболела он бросил плётку и принялся его пинать уже не опасаясь, что что-то сломает ему. Джун свернулся в клубок и старался не думать о разбивающей всё тело боли, прикрываясь, как может. Наконец ноги отца нарушили этот защитный клубок, и Джун пытался, просто отползти в сторону. Но его продолжали настигать удары. Он уже харкал кровью, но молчал. Хён Чжун схватился руками за его горло и стал давить, перекрывая доступ воздуха, пытаясь лишить его жизни, той жизни, которую он ему дал. И он добился бы этого, немного осталось, но свои же амбалы остановили его. — Господин Ким, ему хватит. Вы же убьёте его. Изверг наконец ослабил хватку и, задыхаясь от гнева, смотрел на хрипящего сына с окровавленными губами, которого только что чуть не убил. Думаете, проснулась хоть одна капля совести? В таких людях нет совести и сострадания. В них есть только ненависть, которая их же и сжигает изнутри, как наркотики, убивающие всё человеческое в самом человеке и превращая его в монстра. Даже в зверях нет столько ненависти и бестолковой злобы. Изверг уже с презрением смотрел на забитого сына, который пытался его обмануть и вот на что нарвался. Он сам виноват, мог бы просто тихо сидеть на жопе ровно и делать, что говорят. — Унесите его отсюда. В его комнату. Да потише там, — отдал приказ и отвернулся от сына. Охранники подхватили Джуна под руки и подняли, но тот совсем не стоял на ногах, и им пришлось его тащить. Бросив на холодный пол в ванной, они больше не стали ему помогать. Для них он был лишь нерадивым сыном хозяина, который не уважал старших.***
Цзюнь сидит в такси и пристально смотрит в окно. — Это здесь? — спрашивает он таксиста, разглядывая железные ворота с электроприводом. — Именно. Это резиденция Кимов, как вы и просили. Цзюнь расплачивается с таксистом и выходит из машины. Он оглядывается вокруг. Соседние особняки такие же неприступные, так что попасть с прилегающей территории не получится. Есть риск, что его просто даже не впустят в дом. Хозяин в компании, а Джун его игнорирует. Сегодня утром тот не приехал за Цзюнем, но миник не стал на этом зацикливаться. А в офисе он вообще узнал что Джуни ушёл на больничный, ссылаясь на температуру. Какой, мать вашу, больничный? Какая температура? Это у того, кто холодный душ с лёгкостью терпит? Цзюнь, не дождавшись даже обеда, покатил навещать больного. Он предусмотрительно апельсинов набрал для достоверности и на случай, если это всё-таки правда. И вот, стоя с пакетиком фруктов у закрытых ворот, он растерялся. Что ему делать, если спросят к кому? Зачем пришёл? И тут он вспоминает, что в семье есть ещё тёща господина Кима, госпожа Хан, бабушка Джуна. Цзюнь, обрадованный своей памятью, жмёт вызов. Он представляется, уточняет, что брат будущей невесты молодого господина Кима и приехал познакомиться с госпожой Хан, ведь как-никак сюда приедет скоро его сестра. Нет, о встрече он не договаривался, так как нет номера телефона, а господин Ким сейчас очень занят, чтобы отвлекать его такими мелочами. Через некоторое время препираловок ворота всё-таки открылись. Цзюнь поправил костюмчик и пошёл в дом. Все это было полной наглостью. Какой у него план? Какой, да никакого. Зайдёт, очарует всех своей улыбкой и внаглую будет искать больного, если тот не соизволит выйти сам. Двери открыл важный дворецкий. Рядом с ним стояла очень даже премиленькая девушка. — Господин Гун, госпожа примет вас в своей комнате, к сожелению, по состоянию здоровья она не может выйти. Сон Хе Гё вас отведёт, — дворецкий пригласил гостя в дом. — Это сиделка госпожи Хан. — О, рад познакомиться. Такая прелесть и прямо с утра, кажется, мой день задался, — Цзюнь следовал своим привычкам и не упускал очередной юбки. Девушка покраснела смущённо и поклонилась. — Ну, веди меня, красавица. — Следуйте за мной, господин Гун, — тихо перепела сиделка. — За тобой хоть на край света, — они поднимались на второй этаж. — А не подскажешь, что с молодым господином Кимом? Мне, как брату его будущей невесты, это очень интересно, — специально подчеркнул свой статус, чтобы не сомневались. — Надеюсь, ничего серьёзного? — Молодой господин Ким не выходил ещё сегодня из комнаты. Никто не знает, что с ним. Старший господин Ким распорядился, чтобы его не беспокоили, так как у него температура. — И кто же его лечит? Или не всё так уж и плохо? — Извините, я не знаю. — А где его комната? А то я принёс апельсины, вот, — Саймон поднял пакетик для обозрения. — Хотелось бы для здоровья вручить. — Его комната в конце коридора, но господин Ким запретил туда входить. Прошу, — Хе Гё раскрыла перед ним двери комнаты, в которой в кресле ожидала пожилая госпожа. Цзюнь посмотрел на неё, улыбнулся в 32, помахал и поприветствовал. Но тут же извинился, развернулся и пошёл дальше по коридору. — Господин Гун? Господин Гун, куда вы? — Хе Гё побежала за ним. — Я же сказал, мне нужно апельсины вручить. Это корпоративное поручение, нельзя его игнорировать. Цзюнь влетает в комнату старшего и оглядывается. — Господин Гун, туда нельзя, — но тот только проходит дальше, и Гё следует за ним. В комнате никого нет, даже кровать не расправлена. — Где же ваш больной, феечка? — Возможно, молодой господин уже ушёл. А может, уже в больнице, — задумчиво лепечет сиделка. Цзюнь замечает на полу растёртые капли крови, ведущие в ванную. Он врывается туда и включает свет. Младший замирает в шоке, девушка, следовавшая за ним, вскрикивает. Джун, полураздетый, свернувшись в клубок, лежит на полу и болезненно щурится от света. Цзюнь подскакивает к нему и не знает за что схватиться, на теле нет живого места. Спина в волдырях, а бока, изукрашенны синяками. — Неси аптечку, и пусть принесут питьё. Быстро, — Цзюнь отправляет сиделку, чтобы та в обморок тут не свалилась. — Джуни? Ты слышишь меня, Джуни? Старший ворочается, тихо стонет и кивает. — Хорошо, ты можешь встать? Давай я тебе помогу. Старший медленно начинает поднимать своё тело, но слабость гнёт его обратно на пол. Он снова падает, охнув от боли. Цзюнь подхватывает его под руку, тянет вверх, забрасывая эту руку себе на шею. Пытается обхватить талию, но боится содрать волдыри и сделать больно. Он разворачивает Джуни к себе лицом, закидывает вторую руку себе на плечо и, подхватывая под ягодицы, тянет вверх. Старший наваливается всем телом на Цзюня, слабо обнимает и жмётся в поиске утешения боли. Цзюнь подхватывает его под бедра и принимает весь вес на себя. Выставив равновесие, он несёт старшего к кровати, где аккуратно сажает, и так же аккуратно кладёт на живот. — Что с ним? О Господи, Джуни, — в комнату медленно вошла госпожа Хан, опираясь на тросточку. Лицо исказилось болью при виде внука в полуобморочном состоянии. — Это вы мне скажите. Вы же здесь живёте, — Цзюнь очень резко отвечал госпоже, забывая рамки приличия. — Это отец его избил? Да? — Хён Чжун! Будь он проклят. Пусть земля горит под его ногами. Джуни, — бабушка медленно подошла ближе к кровати. — Джуни, скажи что-нибудь, но парень молчал, казалось, он совсем потерял сознание. — Слушайте, госпожа Хан, я забираю его. Здесь я его не оставлю. И можете вызывать полицию, пусть они посмотрят на ваши отношения. — А вы кто такой? Вы ведь не ко мне пришли? — догадалась женщина. — Да, вы правы. Я сразу шёл с намерением найти… Старшего. Подозревал что-то такое. Правда, моей фантазии не хватило бы даже на десятую долю этого. — Вы его друг? — Да, — Цзюнь сглатывает комок, подступивший к горлу. Первый шок и выскочивший адреналин проходят, эмоции прут наружу, мешая мыслить, сдавливая грудину. — И я его забираю. — Цзюнь спрячет старшего, увезёт и спрячет от этого изверга. От всех, спрячет, чтобы тот больше не мучился, забыл о всех невзгодах, о своём папаше, чтобы всё это забыл. — Хорошо, может, это и к лучшему. Когда-то надо ставить точку в этом безумии. Я постараюсь вам помочь. Надеюсь, вы позаботитесь о Джуни лучше, чем я. Хе Гё промазала спину Джуна мазью и наложила марлевую повязку. Цзюнь аккуратно повернул бесчувственное тело на бок, и сиделка осмотрела его синяки, тоже все тщательно промазала. — Переломов, кажется, нет, но ему нужен врач. Ещё она вколола ему обезболивающее, чтобы тот мог спокойно перенести поездку. Цзюнь спешно собирал без разбора вещи старшего, скидывая в основном бельё, футболки и джинсы; сгребает какие-то документы, ищет телефон, но в комнате ничего нет. Вместе с девушкой они одевают Джэджуна. Он набирает номер телефона своего знакомого. — Срочно нужна твоя помощь…